Манона и отряд Тринадцати поднялись в небо вслед за крошанками. Сверху было хорошо видно, как красная волна несется навстречу черному морю. Воздушная армия Железнозубых оказывалась перед выбором: сражаться с их давними врагами или сосредоточиться на новых.

Маноне давно хотелось увидеть эту проверку. Ей было любопытно, сколько Железнозубых продолжат выполнять приказ и двигаться вперед, а сколько не смогут побороть искушение и ринутся в бой с отрядом Тринадцати. А как поведут себя верховные ведьмы и наследницы кланов, командующие отрядами? Выделят часть сил на охоту за ведьмами-отступницами или продолжат наступление на крошанок?

Отряд Тринадцати поднимался все выше. Две армии неотступно сближались.

Крошанки не выказывали ни малейшего страха перед драконами. Солнце играло на лезвиях их мечей, направленных в сторону крылатых тварей.

Воздушную армию Эравана не готовили для сражения с противником, способным наносить ответные удары, причем в воздухе. Юрким, бесстрашным, бьющим по самому уязвимому звену: всадницам. Атаковать всадниц, а не драконов – такова была стратегия крошанок.

Но как раз драконы и не подпускали ведьм на метлах к своим хозяйкам. Разевали пасти, угрожая перекусить пополам, замахивались шипастыми хвостами, покрытыми ядом. Если от челюстей и шипов можно было как-то увернуться, крошанок подстерегали шальные стрелы. Да и всадницы умели сражаться на мечах. Поэтому даже самые юные и неопытные из крошанского воинства не помышляли о быстрой и легкой победе.

Отряд Тринадцати поднялся так высоко, что не хватало воздуха. Отсюда был виден тыл воздушной армии Железнозубых. Там острые глаза Маноны сразу же выхватили очертания знакомого дракона, на котором летала Искара Желтоногая.

Это был вызов. Обещание скорого поединка. Манона знала: расстояние не помешало Искаре заметить свою давнюю противницу.

Манона вглядывалась в ряды воздушной армии. Никаких признаков Петары и двух оставшихся верховных ведьм. Кем заменили убитую ею предводительницу Желтоногих, Манона не знала. Возможно, бабушка убедила не назначать предводительницей Искару или кого-то еще. Расчищала себе путь в королевы Железнозубых.

От недостатка воздуха у Маноны слегка кружилась голова. Она подумывала, не спуститься ли чуть ниже. Но из рядов воздушной армии вылетели полсотни драконов и начали стремительно набирать высоту, устремившись в сторону отряда Тринадцати. Было ли это сделано по приказу или самовольно, значения не имело. Нашлись ведьмы, жаждущие славы и думающие, что расправа с отрядом Тринадцати возвысит их в глазах соратниц.

Манона улыбнулась.

Наконец две армии столкнулись.

Затаив дыхание, Манона дернула поводья Аброхаса. Ее бесстрашный, свирепый дракон расправил крылья и камнем полетел вниз.

Мир качался в разные стороны. Аброхас стремительно снижался. Вместе с ним снижались драконы ведьм отряда Тринадцати. Они неслись сквозь облака, и тогда моратская армия, замок и город размывались и пропадали из виду.

Теперь Манона видела лица противниц. Желтоногие и Синекровные. Аброхас сделал крутой поворот. Воздушный поток подхватил его и понес в самую гущу вражеской армии.

Манона летела первой. Ведьмы ее отряда образовали живой таран, ударивший по Железнозубым.

Лук Маноны пел, выпуская стрелу за стрелой. При виде первых брызг синей крови душа ее едва не ушла в пятки. Но Манона продолжала стрелять. Аброхас летел дальше, и его зубы и хвост ломали крылья и перекусывали глотки вражеских драконов.

Война ведьм началась.

Лед над головой Лисандры гудел от топота солдатских ног. Солдаты торопились на другой берег Флурина и не замечали большую белую морду, что время от времени появлялась между льдин и жадно глотала воздух. Небо над рекой потемнело. Сражающиеся Железнозубые и крошанки заслонили солнце. Иногда оттуда падали тела в темных доспехах и красных плащах.

Раненых крошанок Лисандра незаметно перетаскивала к дальнему берегу. Никаких удивленных возгласов она не слышала. Вытолкнув очередную спасенную на берег, уплывала.

С ранеными Железнозубыми она поступала по-иному: тащила на дно и вдавливала в камни. И всякий раз отворачивалась, топя очередную жертву.

Лисандра ждала сигнала с городских стен. И дождалась. Услышав резкий звук трубы, она нырнула на самое дно, уперлась в него своим могучим хвостом и пружинисто вылетела на поверхность.

Ломая лед, в фонтане брызг Лисандра обрушилась на восточный фланг Мората. Не все солдаты успевали даже вскрикнуть, погибая от ее зубов, когтей и тяжелого хвоста. Это был вихрь смерти. Белый морской дракон косил вражескую армию, оставляя за собой потоки черной валгской крови.

Когда первый испуг прошел и в переливчатые драконьи чешуйки, защищенные паучьим шелком, полетели стрелы и копья, Лисандра прыгнула в воду. По ней продолжали стрелять. Бирюзовая вода Флурина кипела от стрел и копий, но белый дракон ускользнул.

Лисандра толком не знала, в какого дракона она превратилась – в морского или речного. Но она выжимала из созданного тела все. Объемистые драконьи легкие раздувались, как кузнечные мехи.

Добравшись до очередного изгиба реки, она опять выскочила на берег. Солдаты так были захвачены зрелищем ее предыдущей атаки, что даже не заметили нового появления белого дракона. Оказать ей сопротивление они попросту не успели.

Улучив момент, Лисандра оглянулась на городские стены. Моратские солдаты подобрались к ним вплотную и подтянули осадные лестницы. Сверху на них летели стрелы и сгустки пламени. Долго оставаться на одном месте было опасно, и Лисандра нырнула в ледяную воду.

Белая морда почернела от валгской крови. Когти и хвост тоже покрылись черным налетом. Лисандра уворачивалась от шальных стрел. По снегу метались тени ведьм, сражавшихся в воздухе.

Лисандра продолжала наносить удары по восточному флангу, то выскакивая на берег, то снова ныряя в полыньи. Ее атаки гнали солдат от берега к центру армии, увеличивая сумятицу.

Бирюзовые воды Флурина покрывались синими и черными пятнами.

А Лисандра все так же вырывала куски из тела чудовища, двигавшегося к стенам Оринфа.

Жар от выпущенного огненного копья опалил Эдиону щеку. Шлем нагрелся так, что хотелось его сбросить. Зато каждый залп опрокидывал с лестниц валгских пехотинцев, пытавшихся влезть на стену. Штурм захлебывался, но тут же возобновлялся. Лучники косили вражеских солдат, но вслед за убитыми лезли другие. Огненные копья плавили тела и доспехи, оставляя лишь обожженные круги на земле. Увы, и этого было недостаточно для ощутимого перевеса.

А за рекой продолжалось воздушное сражение Железнозубых с крошанками. Бились жестоко, удивляя молниеносностью движений. Их окружала пелена синего кровавого тумана. С земли трудно было понять, на чьей стороне преимущество. Там, куда вклинивались ведьмы отряда Тринадцати, противницы падали вместе с драконами и давили валгских солдат.

Казалось, только что огненные копья в очередной раз опрокинули осадные лестницы, испепелив тех, кто по ним лез. Но моратские солдаты вновь подтягивали лестницы к стенам, и даже страх сгореть заживо не останавливал их.

Бросившись к ближайшей лестнице, Эдион принялся стрелять по лезущим снизу. Метил в незащищенные места. Каждая стрела находила цель. Лучники рядом с ним старались сбивать всякого, чья голова оказывалась вровень с парапетом. Солдаты легиона Беспощадных заняли боевую позицию на случай, если кому-то из врагов удастся достичь парапета.

Больше всего огненных сгустков сыпалось возле двух городских ворот. Основную часть микенианцев Эдион расположил там, ибо ворота были самым уязвимым участком городских стен. Судя по неутомимой стрельбе микенианцев, моратские солдаты не оставляли попыток прорваться сквозь ворота.

– Беречь снаряды! – послышался приказ Рульфа.

Усилием воли Эдион подавил охватывающий его ужас и сосредоточил внимание на осадной лестнице. Две его стрелы сбросили вниз двоих вражеских солдат. Рядом пропел лук Рена. Ручейник-младший сбил еще одного.

Эдион быстро взглянул вниз, на вражескую армию. Что ж, их собралось более чем достаточно. Приказав другому лучнику занять его место, Эдион отошел от парапета. Взмахом меча подал сигнал солдатам у катапульт, фэйской знати и их лучникам. Пора!

Деревянные остовы и балки катапульт отозвались скрипом и стоном, выбрасывая гигантские валуны. Солнце сверкало на их поверхности, поскольку каждый был щедро покрыт маслом. Когда валуны достигли предельной высоты, в них полетели пылающие стрелы фэйских лучников. Вспыхнувшее пламя проникло в заранее просверленные отверстия. Туда заложили взрывчатые вещества, взятые из драгоценных запасов Рульфа.

Валуны взорвались еще в воздухе, обрушив на моратских солдат вихрь огненных и каменных осколков.

Со стен послышались радостные крики. Дым рассеивался, обнажая месиво из расплавленных, раздавленных и дотла сожженных валгских тел. Там, где упали обломки каждого из шести каменных ядер, образовались круги выжженной земли.

– Изменить направление! – прокричал Эдион.

Солдаты его легиона навалились на рукоятки поворотных механизмов. Вскоре катапульты были развернуты в сторону других участков моратского фронта. Стараниями фэйской магии тяжеленные валуны удерживались на ложах катапульт. Запасы масла, которые Дарро создавал не один месяц, нашли иное применение.

– Пли! – скомандовал Эдион, не давая противникам шансов прийти в себя.

Валуны взмыли в небо, вслед понеслись пылающие стрелы. На этот раз от взрывов вздрогнули городские стены.

И снова – ликующие крики. Меж тем Эдион распорядился прекратить стрельбу. Пусть враги думают, что защитники Оринфа исчерпали свой арсенал и новых залпов не будет.

Казалось, все забыли о штурме стен. А он продолжался. Чутье воина заставило Эдиона повернуться к осадной лестнице. С нее на парапет вылезал первый валгский солдат. Правда, парапета он достиг уже мертвым – его скосил меч бойца легиона Беспощадных.

Зная, что никакие потери не остановят моратских солдат, Эдион снял со спины щит, взял поудобнее меч и приготовился встретить новую волну противников.

Но вслед за убитым пехотинцем появился не такой же солдат. На парапет легко спрыгнул молодой человек с холодным, как смерть, лицом. В его черных глазах пылал неутолимый голод. На шее чернел каменный ошейник.

Сюда явился валгский принц.