Глава 73
Какие только обличья ни принимал Дорин, охотясь в Морате за Ключом Вэрда! Он мчался по коридорам и лестницам на бесшумных кошачьих лапах, полз по полу на тараканьих ножках и летучей мышью повисал вниз головой на балках. Почти целую неделю он только тем и занимался, что смотрел и слушал.
Эраван по-прежнему не догадывался о его присутствии. Возможно, природа магии Дорина способствовала этому. Маэва узнавала его только благодаря сведениям, которые сумела вытащить из разума Аэлины.
К вечеру он возвращался в покои Маэвы и рассказывал об увиденном и услышанном. Маэва не рассказывала ему ничего, и Дорину оставалось лишь гадать, какими ухищрениями его «союзница» отвлекала Эравана, дабы валгский король не заметил его чужеродного присутствия, скрытого постоянно меняющимися личинами.
Но обещание, данное Эравану, она выполнила. В Морате появились ее паучихи. Слуги испуганно перешептывались о портале, который королева открыла в катакомбах. Из портала вылезли шесть чудовищ. Там же они находились и сейчас, приняв в свои тела валгских принцесс.
Дорин не знал, радоваться ли тому, что пока он не сталкивался с этими кошмарными порождениями. Хотя он видел изможденные человеческие тела (правильнее сказать, телесные оболочки), которые иногда волокли по коридорам.
– Обед несем, – шипели оцепеневшим слугам караульные.
Тела шли на прокорм ненасытных тварей, явившихся с Южного континента. Паучих готовили для сражений.
На что способны эти жуткие сочетания паучих и принцесс! Что они сделают с его друзьями на севере… Дорин без конца вспоминал слова Маэвы, сказанные Эравану. Валгских принцесс приберегали для осуществления второй стадии его замыслов. Для окончательного разрушения и уничтожения всего, что не сумела разрушить и уничтожить его армия во время первой стадии.
Мысли об этом держали Дорина в постоянном напряжении, снова и снова толкали вперед, когда даже разум и интуиция кричали о необходимости спешно бежать отсюда. Но он знал, что никуда не побежит. Морат он покинет только с Ключом.
Иногда Дорин отчетливо ощущал: Ключ где-то поблизости. Он улавливал магию иного мира, которую не спутаешь ни с чем. И Дорин вновь устремлялся на поиски этой жуткой силы, ловил ее по древним коридорам и на истоптанных ступенях таких же древних лестниц. Но везде ему встречались лишь тени и пыль.
Часто поиски приводили его к башне Эравана. К запертой железной двери и валгским караульным возле нее. Покои Эравана были единственным местом, куда он не отваживался проникнуть. Оставлял на потом, пока были другие возможности.
Зловоние из подземелья достигло ноздрей Дорина еще на середине винтовой лестницы. Спустившись по ней, он оказался в полутемном коридоре. На сей раз он обернулся мухой. Для нее этот коридор выглядел громадной пещерой. Сегодня обличье мухи было самым безопасным. Кухонная кошка отправилась на охоту. По крепости носились Железнозубые ведьмы. Они готовились к… Ясное дело, они получили приказ лететь на север.
Сегодня Дорин с раннего утра занимался поисками Ключа. Маэва с Эраваном находились на другом конце крепости, в катакомбах западной стороны. Скорее всего, наблюдали, как валгские принцессы осваиваются в телах паучих.
Он еще ни разу не спускался так глубоко. Ниже кладовых. Ниже застенков. Лестницу он нашел по запаху, проникавшему сквозь щели обыкновенной двери в обыкновенном коридоре. Слабому запаху, который Дорин сумел уловить только благодаря мушиному чутью. В дни своих бесплодных поисков он столько раз проходил мимо этой неприметной двери, считая, что она ведет в заурядный пыльный чулан, полный такого же пыльного хлама. И только сегодня, обернувшись мухой, почуял совсем иное.
Дорин пролетел над последними винтовыми ступеньками и едва не грохнулся на пол. Зловоние атаковало его со всех сторон, а с чутьем мухи это было в тысячу раз хуже.
Пахло смертью, гниением, ненавистью и отчаянием. Пахло миром валгов. Запах, который он никогда не забудет и не оставит в прошлом.
«Убирайся отсюда, – слышался предостерегающий шепот в его мозгу. – Немедленно убирайся».
Коридор здесь освещался редкими факелами в ржавых стенных скобах. Караульных не было ни в самом коридоре, ни возле единственной железной двери в дальнем конце.
Волны зловония, плывшие по коридору, исходили оттуда. Манили войти.
Неужто Эраван держал Ключ здесь, без всякой охраны? Дорин отправил вперед волну своей магии, проверяя, нет ли скрытых ловушек. Их не было. Ни одной. Но, достигнув железной двери, его магия отскочила и устремилась назад. Дорин вернул магию внутрь себя, спрятав поглубже.
Железная дверь была испещрена вмятинами. Время тоже оставило на ней свои следы. Дверь имела девять замков, один хитроумнее другого. Дорину приходилось видеть древние замки, но подобные этим – никогда.
Не теряя времени, Дорин принялся искать хотя бы крохотную щель между дверью и каменным полом, а когда нашел, из мухи превратился в комара. В крошечного комарика размером чуть больше комочка пыли. Он проскользнул в щель, стараясь не поддаваться зловонию, проникшему даже в кровь.
Быстро оглядевшись, Дорин понял, что находится в помещении, вырубленном в скале. Со сводчатого потолка свисал маленький светильник, внутри которого мерцало зеленоватое пламя. Магический огонь мира валгов.
Свет разливался по черной каменной глыбе, занимавшей середину помещения. Части саркофага. По стенам, на выдолбленных каменных полках, зловеще поблескивали ошейники из Камня Вэрда.
Только инстинкт, присущий комариному тельцу, держал Дорина в воздухе, заставляя кружить над разбитым саркофагом.
Помещение, куда он попал, было гробницей Эравана, устроенной в толще скалы. Тысячу лет назад Элиана и Гавин загнали его в каменный саркофаг, а сверху построили крепость, дабы валгский король никогда не вышел наружу.
Здесь Эраван провел долгие века, пока не случилось то роковое событие. Дорин вспомнил рассказ отца, как в юности он со своим дружком Перангтоном, движимые любопытством, пробрались сюда. У них был один Ключ Вэрда, которым они открыли дверь, а затем и саркофаг. В результате их безрассудства Эраван оказался на свободе.
Валгский король завладел телом Перангтона. А отец Дорина…
У Дорина гулко стучало сердце. Он кружил по бывшей гробнице, и со всех полок на него зловеще поглядывали ряды блестящих каменных ошейников. Эраван не надел ошейник на его отца. Зачем, когда бывший король Адарлана не обладал никакими магическими способностями?
Отец Дорина подчинился Эравану, но не до конца. Валгский король сам об этом сказал. И сопротивление длилось не один десяток лет.
Дорин запретил себе думать об этом. День за днем гнал мысли и воспоминания о последних словах отца на вершине стеклянного замка. Дорин не хотел выяснять, правду ли тогда сказал отец. С особым упорством он гнал мысль, что в момент убийства на его шее уже не было каменного ошейника и им двигала собственная ненависть, а не приказ демона.
Голова Дорина тяжелела. Каждый круг по бывшей гробнице давался все тяжелее. От ошейников исходило не только зловоние, но еще и какой-то странный ритм, подчинявший себе течение крови в жилах Дорина.
Ошейники казались спящими. Ждущими своего часа. Неужели в каждом уже таился демон? Или здесь лежали оболочки, готовые к заполнению?
Кальтэна предупреждала Дорина об этом помещении. Если Эраван его схватит, то потащит не куда-нибудь, а сюда. Но почему валгский король сделал бывшую гробницу местом хранения ошейников?.. Возможно, для него она была чем-то вроде святилища, если в сознании валгского короля существовало такое понятие. Возможно, Эраван приходил сюда – взглянуть на место собственного пленения и напомнить себе, что больше никогда не окажется в плену. А тех, кто попытается загнать его обратно в саркофаг, он сделает своими рабами.
Магия Дорина билась, словно в судорогах. Требовала покинуть это страшное место, и поскорее. Может, где-то здесь лежал ошейник, предназначенный для него? И такой же для Аэлины?
Дорин продолжал летать по гробнице, не ощущая никаких признаков спрятанного Ключа. Он помнил начальное ощущение, когда ошейник защелкнулся на его шее. Ледяной укус Камня Вэрда.
Кальтэна сопротивлялась. Сумела уничтожить демона, обитавшего внутри.
Дорин и сейчас ощущал у себя на груди тяжесть отцовского колена, придавившего его к мраморному полу. И не важно, что стеклянного замка больше не существовало. Он помнил скользкий, холодный каменный обруч, сомкнувшийся вокруг шеи. Видел безжизненную руку Сорши, до которой в последний раз пытался дотянуться.
Гробница безостановочно кружилась, подчиняя себе движение крови в его жилах.
Никчемный принц, никчемный король.
Ошейники протягивали к нему невидимые когтистые пальцы.
Он был ничуть не лучше их. Плененный ошейником, Дорин привык наслаждаться тем, что показывал ему валгский принц. Убивал хороших людей, скармливая демону свой гнев и ненависть.
Вращение невидимым водоворотом затягивало Дорина в свои глубины. Он не ощущал себя полностью человеком. Возможно, и не хотел им быть. Похоже, ему предпочтительнее навсегда остаться в ином обличье, а для этого надо лишь уступить…
В гробницу ворвался порыв черного ветра, схватил Дорина в свою пасть и поволок. Дорин отбивался и беззвучно кричал. Он больше не поддастся власти ошейника. Никогда.
Но ветер тянул его прочь от ошейников. Под дверь, прочь из гробницы. Прямо на ладонь бледной руки. Сверху на Дорина смотрели бездонные черные глаза. Громадный красный рот был полуоткрыт, обнажая зубы цвета слоновой кости.
– Глупый мальчишка, – прошипела Маэва, и ее слова прозвучали для него раскатами грома.
Дорин тяжело дышал. Комариные крылышки вздрагивали. Маэве достаточно надавить пальцем, и его не станет. Дорин сжался, ожидая скорой смерти. Но ладонь Маэвы оставалась открытой. Она шла по коридору, торопясь покинуть подземелье.
– Теперь ты на собственной шкуре прочувствовал, почему я сбежала из их мира, – сказала она, и ее лицо помрачнело. – Это длилось день за днем, постоянно.
В покоях Маэвы Дорина основательно вывернуло. Он скрючился над деревянным ведром, исторгая туда содержимое желудка. Маэва сидела возле очага и с жестоким любопытством наблюдала за ним.
– Ты же насмотрелся ужасов в застенках и не дрогнул, – усмехнулась она, когда Дорин опять согнулся над ведром.
«Почему сегодня?» – спрашивали глаза изгнанной фэйской королевы.
Дорин поднял голову, вытер рот о плечо камзола.
– Эти ошейники… – Он провел рукой по шраму на шее. – Я сам не думал, что их вид так на меня подействует. А когда увидел снова…
– Ты безрассудно отправился в подземелье, даже не подумав о возможных последствиях.
– Если бы ты меня не нашла, я смог бы выбраться оттуда самостоятельно?
Дорин не спрашивал, каким образом Маэва вызволила его из гробницы и как вообще почувствовала беду. Похоже, ее магическая сила следила за ним повсюду.
– Пока ошейник не защелкнется на чьей-то шее, он безопасен. Но сама эта гробница – средоточие ненависти и боли. Жуткие воспоминания въелись в стены. Гробница поймала тебя в ловушку, – сказала Маэва, разглядывая свои длинные ногти. – Вернее, ты позволил себя затащить.
Почти то же самое говорила об ошейниках и Кальтэна: «Меня застали врасплох».
Маэва хмыкнула, прекрасно сознавая его вранье:
– Ошейники – одна из хитроумных идей Эравана. Его братьям не хватило бы мозгов для такого. А вот Эраван всегда был неистощим на выдумки. – Маэва откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Но это же дарование сделало его самонадеянным, и то, что Эраван позволил тебе остаться в Рафтхоле, с отцом, а не притащил сюда, – лучшее подтверждение моих слов. Он думал, что сумеет управлять вами на расстоянии. Будь Эраван осмотрительнее, он бы сразу привез тебя в Морат и вплотную занялся тобою.
Перед глазами Дорина вновь замелькали каменные ошейники. В ноздри ударил их ядовитый маслянистый запах. Ошейники звали его, ждали его…
Дорина в очередной раз вывернуло.
Маэва негромко засмеялась. Дорину показалось, что невидимые когти царапают ему спину, пытаясь проникнуть глубже.
Он приказал себе успокоиться и повернулся к Маэве:
– Ты отдала Эравану своих паучих, куда вселились его принцессы. Ты ведь знала, чтó им придется вытерпеть. Знала, каково оказаться в ловушке, хотя иного рода.
У него на языке крутился и другой вопрос, оставшийся незаданным: «Как ты могла согласиться на это, зная, на какие ужасы обрекаешь своих служанок?»
Маэва приумолкла. По ее лицу даже пробежала тень сожаления.
– Мне было тяжело решиться на это, но я должна была доказать Эравану серьезность своих намерений. Не желаешь проверить мои слова? – спросила она, покосившись на Дамарис.
– А ты хочешь, чтобы я это сделал? – задал встречный вопрос Дорин, не притрагиваясь к эфесу меча.
– Ты действительно… иной. Может, твое зачатие не обошлось без вмешательства валгов?
Дорин поежился. Он так и не решался спросить Дамарис о полноценности своей человеческой природы. В условиях Мората это не имело смысла. Его занимал другой вопрос.
– Зачем Эраван вытворяет все это? – спросил Дорин, махнув в сторону окна.
Ответ самого Эравана, полученный неделю назад, его не удовлетворил. Дорин продолжал доискиваться причин.
– Потому что может, вот почему. Потому что Эравану это доставляет удовольствие.
– Тебя послушать, получается, будто Эраван – самый кроткий из трех братьев.
– Так оно и есть, – ответила Маэва, проведя рукой по горлу. – Все свои знания Эраван получил от Оркуса и Мантикса. Если бы они вдруг вернулись в этот мир, чудовища, которые он создает и разводит в недрах гор, показались бы ягнятами.
Хотя бы в этом Дорин послушался предостережений Кальтэны. Он ни разу не сунулся в окрестные пещеры, где, как она рассказывала, стояли каменные алтари, на которых Эраван и сотворял исчадия преисподней.
– А у вас с Оркусом не было никаких детей? – спросил Дорин.
– Это всерьез интересует моего будущего мужа?
– Я хочу понять своего врага, – уклончиво ответил Дорин, усаживаясь на корточки.
Маэва задумалась над его словами.
– Я не позволила своему телу созреть для деторождения. Это было моим первым маленьким бунтом против Оркуса.
– Валгские принцы и принцессы – это дети других королей?
– Кто-то да, а кто-то нет. Достойных наследников среди них не было. Хотя откуда мне знать, чтó произошло в их мире за эти тысячелетия?
Она говорила «в их мире», более не считая себя его частью.
– Принцы, которых Эраван вытащил сюда, недостаточно сильны. Это наверняка его бесит.
– И потому он решил позвать принцесс?
– Женщины гораздо действеннее и опаснее, – Маэва кивнула. – Но зато их труднее удержать в теле, которое они заняли.
Дорину казалось, что белый шрам на его шее стал обжигающе горячим, однако на этот раз он сдержал рвотные позывы.
– Зачем ты покинула свой мир?
Маэва удивленно заморгала.
– Тебя так удивляет мой вопрос?
– Видишь ли, я очень давно не говорила с теми, кому известно, кто я на самом деле. И с теми, в чей разум мне не пробиться.
– А в разум Аэлины?
– Аэлина… – На подбородке Маэвы едва заметно дернулась жилка. – Неистовый Огонь… Я не смогла целиком проникнуть в ее разум, но кое-что мне удалось ей показать.
– Зачем ты захватила ее в плен? Зачем приказывала ее пытать?
Так, если отбросить все иносказания, называлось случившееся на эйлуэйском берегу и потом.
– Потому что она никогда бы не согласилась действовать сообща со мной. И не защитила бы меня от Эравана и валгов.
– Но ты же сильна. Неужели ты нуждаешься в чьей-то защите? Если нуждаешься, отчего не позвала своих паучих?
– Потому что есть магические дарования, опасные для нашей породы. Ими можно защищаться от валгов. Увы, сама я такими дарованиями не обладаю. – Маэва теребила прядку черных волос. – Обычно я держу при себе фэйку. Ее способности ограждают меня от валгов. Они отличаются от способностей Аэлины Галатинии.
Чем – Маэва не сказала, а Дорин не стал тратить время и допытываться.
– Давным-давно эта фэйка принесла мне клятву на крови и с тех пор почти неотлучно находится при мне. Однако я не рискнула взять ее в Морат, иначе Эраван мог бы усомниться в моих добрых намерениях… Как видишь, против Эравана я столь же беззащитна, как и ты, – подытожила Маэва, накручивая волосы на палец.
Дорин в этом очень сомневался, но высказывать сомнения не стал. Он выпрямился во весь рост и подошел к столу с угощениями и водой. Кушанья отличались разнообразием и изысканностью. В Рафтхоле это не вызвало бы особого удивления, но в крепости короля-демона, да еще зимой… Есть Дорину не хотелось. Он залпом выпил стакан воды и спросил:
– Эраван сейчас находится в своем истинном обличье?
– Образно говоря, да. Мы не похожи на людей и фэйцев. У вас и у них души невидимы, неосязаемы. У наших душ есть форма. Мы облекаем ее в тела, какие захотим, украшаем, как понравится. Облик, в котором ты видишь Эравана, всегда был любимым украшением для его души.
– А как ваши души выглядят без прикрас?
– Люди сочли бы их отталкивающими.
Дорин удержался, чтоб не вздрогнуть.
– Получается, мы тоже оборотни, – сказала Маэва.
Дорин уселся рядом с нею. Ночами он спал на полу перед очагом. Спал, что называется, вполглаза, следя за Маэвой. Та наслаждалась уютом мягкой кровати под балдахином. Дорин все время ожидал какого-нибудь подвоха с ее стороны, однако до сих пор она вела себя на удивление честно, не делая попыток причинить ему вред.
– Кем ты себя ощущаешь? Валгом или фэйкой?
– Я такая, какая есть.
На мгновение Дорин увидел в ее глазах весь груз прожитых тысячелетий.
– А кем бы ты хотела стать? – осторожно спросил он.
– Не такой, как Эраван и его братья. Этого я никогда не хотела.
– Ты ушла от ответа.
– Тогда ответь: кем и чем ты хотел бы стать?
Честный вопрос и одновременно – брошенный вызов.
– Я постоянно ищу ответ на этот вопрос, – признался Дорин.
Странные, очень странные разговоры вели они с Маэвой, коротая время. Но он явился в Морат не для бесед с изгнанной фэйской королевой.
– Ключ в его башне, – сказал Дорин, возвращаясь к животрепещущей теме. – Я уверен.
Маэва поджала губы.
– Туда не проникнуть. Караульные стерегут дверь безотлучно, днем и ночью. Я облетал башню снаружи. Окон там нет. Ни одной щелочки, в которую я смог бы заползти.
Дорин выдержал ее пристальный взгляд.
– Нам необходимо туда проникнуть. Хотя бы ради подтверждения моей догадки.
Когда-то Маэва обладала всеми тремя Ключами и помнила их ощущения. И почему она тогда не распорядилась ими?
– Насколько понимаю, проникнуть туда ты предлагаешь мне? – спросила она.
– Ты – единственная, кого Эраван еще может допустить в свои покои.
Маэва всего один раз моргнула. Никаких других признаков удивления Дорин не заметил.
– Соблазнить короля и затем его предать. У людей это называется древнейшей уловкой.
– А можно ли вообще соблазнить Эравана?
На бледном лице Маэвы мелькнуло отвращение.
– Можно, – сказала она.
Времени они не теряли.
Даже Дорин не смог отвести взгляд, когда Маэва, слегка дотронувшись до себя, изменила фигуру и наряд. Пурпурное платье сменилось черным – коротким и прозрачным. Оно было расшито золотой нитью, умело скрывавшей некоторые части тела. Увидеть их мог лишь тот, кто снимет с нее этот наряд. Маэва оглядела себя в зеркало и повернулась к Дорину. Лицо у нее было каменным.
– Предупреждаю: то, что ты увидишь, тебе не понравится.
Маэва накинула плащ, скрыв под ним соблазнительный наряд и тело, которому она тоже придала более соблазнительные очертания.
Дорин обернулся неприметной мошкой и полетел вслед за Маэвой. Она быстро шла по коридорам, держа путь ко входу в башню Эравана. Валгам, стоящим у дверей, она сказала:
– Вы знаете, кто я и что собой представляю. Сообщите Эравану, что я хочу его видеть.
Дорин прятался в трещине на черной стене. Он видел, как у Маэвы слегка дрожат руки.
Один из караульных, напоминавший живую статую, молча повернулся к двери, постучался и вошел. Не прошло и минуты, как он вышел и так же молча вернулся на свой пост.
Маэва ждала. Прошло еще несколько минут. Затем изнутри донеслись шаги.
Из открывшейся двери пахнуло гнилью. Пространство наполнилось клубящейся тьмой. Снова, как и в хранилище ошейников, интуиция Дорина требовала немедленно улетать. Невзирая на поздний час, Эраван еще не сменил одежду.
– По-моему, сестра, наша встреча назначена на завтра, – слегка удивился он.
– Я пришла не для разговоров о войне. – Маэва шагнула к нему.
Эраван замер.
– Оставьте нас, – приказал он караульным.
