Глава 35
Она не доверяла ни окружающему миру, ни этому сну. У нее появились спутники, которые и привели ее сюда. Среди них – принц-воин с глазами цвета сосновой хвои, пахнущий Террасеном.
В его реальности она сомневалась сильнее всего. Не верила его словам и даже тому, что он действительно находится рядом. Он освободил ее от маски, рукавиц и кандалов. Этому она тоже не верила. Железо исчезало и в других снах, но это были только сны.
Однако Маленький народец утверждал, что всё, окружающее ее, – настоящее. И ее спутники – настоящие. По их словам, здесь ей ничто не угрожало. Ей нужно хорошенько отдохнуть, а они за нею присмотрят.
И это ужасное неотступное давление в голове и во всем теле… оно заметно уменьшилось. Теперь она могла дышать, думать и действовать осознанно.
Она послушалась Маленького народца настолько, насколько ей позволяло чутье. Но не доверяла ему полностью. Ни в коем случае.
Аэлина улеглась спать. Она и раньше спала, в других снах. Жила в них дни и даже недели, а потом они исчезали, как песчаные следы, смываемые волной.
Когда она открыла глаза, пещера осталась прежней. Лишь огоньков поубавилось. Ее магическая сила, не дававшая покоя, погрузилась глубже и теперь дремала. Боль между ребрами ослабла, рана на руке затянулась. Правда, шрам остался.
Теперь это была единственная отметина на ее теле.
Аэлина провела по шраму пальцем и ощутила тупую боль.
Ее удивила гладкость кожи. Не на шраме, а на подушечках пальцев. Она потерла указательный палец о большой. Казалось, это не кожа, а стекло.
С пальцев и ладоней исчезли все мозоли. Ладошки – как у ребенка, словно она никогда не держала в руках оружия и не томилась в Эндовьере. Только этот новый шрам, отзывающийся легкой болью.
Не вставая с пола, она оглядела пещеру.
Сбоку тихо похрапывал белый волк. Прозрачный огненный шар вокруг них еще держался, постепенно теряя силу.
Аэлина проглотила слюну, почувствовав вкус пепла. В ответ ее магия приоткрыла глаз. Аэлина втянула воздух. Не здесь. Не сейчас.
– Не сейчас, – прошептала она пламени.
Пламя вокруг нее и волка вспыхнуло и стало плотнее, отгородив их от пещеры. Аэлина стиснула зубы. «Не сейчас», – пообещала она. Не раньше, чем для этого появится подходящее место, где ее магия не будет угрожать никому.
Магическая сила давила ей на кости, но Аэлина не поддавалась, стараясь держать магию в узде.
Огненный пузырь обиженно сжался и вновь стал прозрачным. За его стенками виднелось каменное корыто с проточной водой и фигуры ее спутников. Они тоже спали.
Принц-воин расположился ближе всех, в нише, почти у самого пузыря. Чувствовалось, он сильно устал, однако спал, не расставаясь с оружием.
Рядом застыл меч. Огненный пузырь освещал рубин, вделанный в эфес, и тот мерцал, будто уголек в очаге.
Меч был Аэлине знаком. Древний меч, изготовленный в здешних краях для кровопролитной войны. Она тоже держала его в руке – в той, мозолистой руке. Принц-воин разыскал этот меч для нее в подземной пещере. Там было много оружия героев древности, давным-давно ушедших в потусторонний мир.
По щеке принца-воина вился узор татуировки, опускался на шею и скрывался под одеждой.
«Я – твоя истинная пара».
Ей хотелось ему поверить, но это сон, иллюзия, сотканная ею…
Не иллюзия. Он пришел за нею. Рован… Рован Боярышник. Ныне – Рован Боярышник-Галатиний, ее муж. Ее истинная пара.
Она беззвучно произнесла его имя.
Он пришел за ней. Рован.
Тихо, настолько тихо, что даже белый волк не проснулся, она села и сжала в руке складки плаща, пахнущего сосновой хвоей и снегом. Его плащ, его запах, вплетенный в волокна ткани.
Она встала. Сон укрепил ее ноги. Стоило ей об этом подумать, – и огненный пузырь расширился. Она сделала несколько шагов и остановилась возле спящего принца.
Она смотрела на его прекрасное лицо, где красота сочеталась с твердостью и решимостью.
Он открыл глаза, посмотрел на нее, будто знал, что найдет ее даже во сне. В зеленых глазах вспыхнул немой вопрос: «Аэлина?»
Она оставила вопрос без ответа, пока не решаясь вновь оживить связующую нить между ними, и просто смотрела на его сильное тело. Какой же он могучий! Ветерок, пахнущий льдом и молниями, терся о стену ее пламени, будто эхо молчаливого вопроса.
В ответ магия Аэлины тоже вспыхнула. По телу пронеслась волна магической силы. Аэлине показалось, что в громадном мире она нашла собственное зеркальное отражение. Мелодию, звуки которой заполняли промежутки между звуками ее мелодии.
В прежних снах и иллюзиях такого не было. Никогда ее пламя не подпрыгивало, радуясь близости Рована и его силе.
Он был здесь. Настоящий Рован, пришедший за ней.
Пламя растворилось в прохладном воздухе пещеры. Даже не расплавилось, а вернулось внутрь ее и легло большим зверем, натягивающим поводок.
Рован. Принц Рован.
Он медленно сел и снова замер. Он знал. Эти слова он говорил ей прежде, пока ее не поглотило забытье. «Я – твоя истинная пара».
Должно быть, ему рассказали их спутники: Элида, Лоркан и Гарель. Они все были на берегу, где для нее начался ад.
Магия Аэлины вновь заявила о себе. Аэлина качнула плечами, приказав ей затаиться и ждать. Нужно еще немного подождать.
Пещера – реальность. И спутники Аэлины – тоже реальность.
Что она ему скажет, как объяснит? Ведь это из-за нее он столько претерпел и выстрадал. Пусть и косвенно, Маэва продолжала им помыкать.
На нем была кровь. Много крови, пропитавшей всю одежду. Кажется, он пытался смыть кровь. Отчасти ему удалось. Но запах остался.
Очень знакомый запах. Аэлина знала, чей это запах.
У нее напряглись спина, руки, ноги. Стиснув зубы, она резко вдохнула, протяжно выдохнула через рот. Заставила себя отстраниться от запаха крови Кэрна. От памяти о его издевательствах над ней. Магия внутри ее билась и завывала. Совсем как зверь.
– Он жив? – спросила она у принца, пахнущего домом.
Как же тяжело ей было произносить слова вслух.
В глазах Рована вспыхнула холодная ярость.
– Нет.
Мертв. Кэрн мертв. Напряжение в теле немного ослабло. Пламя уменьшилось.
– Как? – только и могла спросить она.
На лице Рована не было и следа сожаления.
– Помнишь твое обучение в крепости Страж Тумана? Однажды ты сказала, что, если я посмею хотя бы раз ударить тебя плеткой, ты заживо спустишь с меня шкуру.
Он говорил с убийственным спокойствием, ни на мгновение не отводя от нее глаз.
– Вот я и решил устроить это Кэрну… от твоего имени. А когда закончил, взял на себя смелость отделить его голову от тела, а тело сжег.
Он помолчал, будто решая, стоит ли говорить дальше.
– Ты уж прости, что я лишил тебя возможности сделать это самой.
Аэлина не почувствовала удивления, не поразилась жестокости возмездия. Слова отложились в ее памяти. Она молча дышала.
– Я не рискнул тащить его сюда. Слишком опасно было, – продолжал Рован, разглядывая ее. – И оставлять живым, хоть и с содранной кожей, тоже не рискнул.
Аэлина подняла руки, разглядывая свои гладкие ладони.
Это не подарок богов. Гладкими ладонями, гладкой кожей она «обязана» Кэрну. После его зверств целителям не оставалось иного, как только собирать ее по кусочкам и облекать в новую кожу. Он стер все следы прошлого Аэлины, ее личности. Все свидетельства пережитого.
Аэлина опустила руки.
– Я рада, – только и сказала она, но это была чистая правда.
Дрожь пробежала по телу Рована. Он наклонил голову:
– Можно мне… – Он мучительно подыскивал верное слово. – Можно мне тебя обнять?
Отчаянная потребность в объятии всколыхнула Аэлину, но она попятилась:
– Я… – Она оглядела пещеру, стараясь не смотреть на потухшие глаза Рована. Впереди громадным черным зеркалом блестела гладь озера. – Мне нужно вымыться, – тихим, срывающимся голосом пояснила она. А ведь грязными у нее были только ноги. Ни следа крови на теле. – Хочу все это смыть.
Его глаза потеплели. Он понял. Рука, покрытая татуировкой, указала на каменное корыто.
– Здесь для тебя найдется одежда.
Рован провел по серебристым волосам. Они успели заметно отрасти. Хотя бы настоящие.
– Уж не знаю как, но Маленький народец сумел разыскать кое-что из твоей старой одежды, оставшейся в Крепости Тумана. Они принесли ее сюда.
Слова опять куда-то отодвинулись. Истаяли у нее на языке. Магия Аэлины громыхала, давила на кровь, сплющивала кости.
«Выпусти! – требовала магическая сила. – Выпусти!»
«Уже скоро», – пообещала Аэлина.
«Сейчас». Ее трясло. У нее дрожали руки. Она скрючила пальцы, словно этим можно было удержать внутренний напор.
Аэлина повернулась и пошла. Не к корыту, а к озеру.
За спиной зашелестел ветер. Рован шел следом. Догадавшись, где она собралась мыться, он предупредил:
– Аэлина, вода в озере лишь немногим теплее льда.
Она молча сбросила плащ и шагнула в воду.
Вокруг нее с шипением заклубился пар. Она шла дальше, наслаждаясь холодной водой, хотя внутренний магический жар не давал ей в полной мере ощутить холод.
Вода была прозрачной. Сумрак мешал увидеть дно. Аэлина нырнула и уже под водой разглядела, что дно довольно круто уходит вниз. Вода была молчаливой и удивительно спокойной.
Аэлина слегка ослабила поводок своей магии. Вода тут же поглотила вырвавшееся пламя. Ей стало легче дышать. Давление внутри тоже ослабло. На поверхности ее окружал жаркий туман. Под водой – приятная прохлада, позволявшая думать.
Аэлина спускалась все глубже и глубже. Погружалась в темноту и вновь ощущала себя. Или то, что от нее осталось.
Аэлина. Ее зовут Аэлина Ашерир-Боярышник-Галатиния. Она – королева Террасена.
Магия отчаянно рвалась наружу, но Аэлина туго натянула поводок. Понемногу. И не сейчас.
Маэва захватила ее в плен и издевалась над нею вместе со своим подручным Кэрном. Но ей удалось бежать. Рован – ее истинная пара – неутомимо ее разыскивал и нашел. Они нашли друг друга, невзирая на столетия преград, кровь, войны и потери.
Аэлина. Она – Аэлина и находится не в иллюзорном, а в реальном мире.
Аэлина.
Она плавала, то погружаясь в воду, то выныривая на поверхность. Рован ходил по берегу, внимательно следя за нею.
Аэлина вновь погрузилась, опускаясь ниже, ниже, ниже. Пальцы ног ощущали только холодную воду. Дно так и не появлялось.
Еще глубже в темноту, в холод.
Древняя ледяная вода гасила пламя и жар, убирала напряжение. Или вбирала в себя. Охлаждала пылающие недра Аэлины, пока у нее не отпали последние сомнения в реальности происходящего. Она почувствовала себя раскаленным лезвием нового меча, погруженным в воду.
Аэлина. Она – настоящая Аэлина.
Вода этого озера никогда не видела солнца. Она вытекала из темных и холодных горных недр. Такая вода была способна за считаные минуты погубить самых стойких фэйских воинов.
Но Аэлина плавала, да еще ныряла словно купалась в прогретом солнцем лесном пруду. Она резвилась, запрокидывала голову, а затем отфыркивалась и вцеплялась пальцами в волосы.
Лишь увидев облака пара, окружившие Аэлину, когда она вошла в озеро, Рован понял, какой огонь сжигает ее изнутри.
Она ничего не говорила, не издавала никаких звуков. Прозрачная вода позволяла видеть каждое движение ее слегка мерцающего тела. Казалось, вода счищала ее новую кожу, обнажая пылающую душу.
Но мерцание меркло с каждым новым погружением, а когда Аэлина выныривала глотнуть воздуха, становилось еще тусклее.
Может, из-за внутреннего жара она и не позволила Ровану себя обнять? Или просто хотела смыть все следы, оставленные Кэрном? Возможно, то и другое. Хотя бы говорить начала и отрешенность в глазах уменьшилась.
В воде ее глаза стали совсем прежними. Свечение тела почти исчезло. Рован стоял на выступе, нависавшем над поверхностью воды.
– Прыгай, – сказала Аэлина. – Поплаваем вместе.
Страсти в ее словах не было, но для Рована они прозвучали как приглашение. Аэлина не звала к тому, чего он так жаждал, дабы окончательно убедиться, что она здесь и с ним. Вместо призыва к ласкам она звала просто побыть с ней рядом.
Главное, она признала в нем настоящего Рована. Он почувствовал слабость в коленях, но заставил себя ответить спокойным, рассудительным тоном:
– В отличие от твоей магии, моя едва ли надежно меня согреет, если я окажусь в воде. – А ведь ему хотелось. Боги, как же ему хотелось прыгнуть! Но он лишь добавил: – Это древнее озеро. Тебе тоже не стоит долго оставаться в воде.
Неизвестно, какие твари обитают в ледяных глубинах.
Аэлина и не думала вылезать. Ее руки неутомимо двигались, поднимая брызги. В какой-то момент она вновь посмотрела на Рована (настороженность так и не покидала ее) и тихо сказала:
– Я не сломалась.
От этих слов Ровану сдавило сердце.
– Я им ничего не сказала.
Она не хвасталась и не рассчитывала на его похвалу. Просто сообщала ему, своему мужу, где они находятся в этой войне и о чем может быть известно врагам.
– Я знал, что ты ничего им не скажешь, – только и смог ответить Рован.
– Она… она пыталась меня убедить, будто все это – дурной сон. Когда Кэрн заканчивал очередной круг истязаний… а может, и когда они длились, не знаю… она пыталась проникнуть в мой разум.
Аэлина оглянулась по сторонам, словно видела мир с внешней стороны пещеры.
– Маэва плела фантазии, почти неотличимые от реальности…
Аэлина стремительно нырнула. Наверное, такой рассказ требовал постоянного охлаждения. Или пережитое требовало пауз.
Она вынырнула, откинув мокрые волосы.
– Иллюзии Маэвы ощущались как… все это.
– А что за иллюзии? – спросил Рован, просто чтобы поддержать разговор.
– Теперь уже не важно, – после долгого молчания ответила Аэлина.
Нельзя спешить с расспросами. Может, и в будущем лучше ни о чем ее не спрашивать.
– Как долго меня?..
Она не договорила, но Рован понял. Ему понадобилась вся многовековая выучка, вся сила воли, чтобы не дать лицу превратиться в гримасу боли.
– Два месяца, три дня и семь часов.
Аэлина плотно сжала губы. Рован не знал, то ли она потрясена длительностью плена, то ли удивлена, что он считал каждый час, проведенный в разлуке с нею.
Она дотронулась до волос, пряди которых скрывались в воде. Как же успели отрасти ее волосы за этих два месяца. Или и тут не обошлось без вмешательства Маэвы?
– Целители приходили после каждого… «визита» Кэрна. Они не только латали мне тело. Они пускали дурманящий дым, чтобы затуманить мой разум. Чтобы я сомневалась, было ли это на самом деле, или мне привиделось в снах.
Исцелить раны, убрать шрамы, и Маэве будет легче убедить ее в нереальности всех творимых зверств.
– Но целители не знали изначальной длины моих волос. Может, Маэва стремилась еще сильнее меня запутать и заставила их отрастить мне волосы.
Глаза Аэлины потемнели. Она вспомнила главную причину, вынудившую целителей заняться ее волосами.
– Хочешь, я подрежу их до той длины, какая у них была два месяца назад? – глухо предложил Рован.
– Нет. – Аэлина даже вздрогнула, и по воде побежала рябь. – Пусть останутся такими, чтобы я помнила.
Помнила зверства, чинимые над нею. Свою неукротимую волю. Решимость сопротивляться до конца. В шатре Ровану казалось, что он сполна отплатил Кэрну. Тот истошно кричал до самого последнего мгновения, пока голова не рассталась с телом. Затягивать отмщение он не мог. Жаль время не позволило растянуть это подольше, добавив Кэрну еще несколько часов мучительной смерти.
А когда он найдет Маэву… Нет, расправа над нею принадлежит не ему. Он без сожалений разделался с Кэрном. Сводить счеты с Маэвой будет Аэлина. Даже если сейчас она плескалась в воде и не думала о возмездии. Гнев, пылающий в ней, пока не имел направленности.
Рован ее понимал. Исцеление внутренних ран потребует времени. Времени и отстраненности. Часть этих ран, возможно, останется с нею навсегда. Но он будет рядом, будет помогать ей во всем. А если Аэлина так и не вернется в свое прежнее состояние, его любовь к ней ничуть не уменьшится.
Аэлина снова скрылась под водой.
– Маэва намеревалась надеть на меня валгский ошейник, – вынырнув, сообщила она. – Сама за ним отправилась.
Даже сейчас в запахе Аэлины чувствовался страх перед каменным ошейником. Рован шагнул ближе к воде и остановился на самом краю уступа.
– Потому я и… убежала. На время ее отсутствия меня переместили в военный лагерь. Маэва считала, так будет надежнее. И я…
Аэлина замолчала, пристально глядя на Рована. Прежде они умели разговаривать без слов, по связующей нити. Особенно когда ей было трудно произнести: «Я не рассчитывала на побег».
Рован мотнул головой. Ужас, владевший Аэлиной в те дни, передался и ему.
– Огненное сердце, ошейника… не было никакого ошейника.
– Значит, и это мне приснилось? – растерянно заморгала Аэлина.
У Рована разрывалось сердце. Он подбирал слова, затем заставлял себя произнести каждое из них:
– История с ошейником тебе не приснилась. Маэва думала, что ошейник существует. Но плененный валг и все остальное… Это была наша уловка, чтобы выманить Маэву из Доранеллы, подальше от тебя.
Руки Аэлины едва слышно плеснули по воде.
– Совсем-совсем не было?
Рован опустился на колени, покачал головой.
– Я… Аэлина, если б я знал, как она отнесется к полученным сведениям и на что решишься ты…
Он ведь мог ее потерять. Не из-за Маэвы, богов или Замка, а из-за своей дурацкой стратегии. Из-за вранья, которое он нагородил в качестве приманки.
Аэлина молча ушла под воду. Глубина была такая, что выплеск света достиг поверхности заметно ослабленным и лишь осветил пещеру. Как будто произошло неслышное извержение вулкана.
У Рована сбилось дыхание. Но Аэлина выплыла. Ее окружали светящиеся нити. На поверхности они почти исчезли.
– Прости меня, – прохрипел Рован.
И снова она наклонила голову, изумляясь его словам:
– Тебе не за что просить прощения.
Есть за что! Он добавил ей страхов, усилил отчаяние.
– Если бы ты не соорудил эту ложь для Маэвы, если бы она не сообщила мне, сейчас мы вряд ли находились бы в этой пещере.
Рован пытался унять внутреннюю взбудораженность. Ему хотелось прыгнуть к Аэлине в воду, попросить прощения, а он продолжал стоять и смотреть на нее.
– Как остальные? – только и спросила Аэлина.
Она не знала, как и почему их пути разошлись и кто куда отправился. Рован ей вкратце рассказал, стараясь говорить спокойно.
Выслушав рассказ, Аэлина надолго умолкла. Она смотрела в темноту. Звучали лишь легкие всплески воды под ее руками. Вновь обретенное свечение почти погасло.
– Маэва говорила, что ты вместе с другими отправился на север, – сказала Аэлина, поворачиваясь к нему. – Ее шпионы видели тебя там. Ты скормил ей и этот обман?
Он покачал головой:
– Наверное, это уловки Лисандры.
Аэлина сглотнула:
– Я ей поверила.
Это прозвучало как признание.
– Однажды я тебе сказал: «Даже если смерть нас разлучит, я перетряхну все миры, но найду тебя».
Его губы тронула улыбка.
– Неужели ты всерьез подумала, что я отступлю перед Маэвой?
Аэлина скривила губы. Бурлящие в душе чувства начали прорываться на поверхность. Рован понял это по ее глазам.
– Тебе надлежало спасать Террасен.
– Поскольку солнце еще продолжает светить, Эраван не завоевал наш мир. Террасен мы будем спасать вместе.
Рован запретил себе думать о цене, которую придется заплатить за окончательное уничтожение Эравана. Чувствовалось, что и Аэлине не хочется говорить об этом.
– Напрасно ты не отправился в Террасен. Там нуждаются в твоей помощи.
– Я не выбирал между тобой и Террасеном, потому что без тебя мне в Террасене делать нечего. – Рован удивился собственной прямоте и поспешил добавить: – Террасену понадобится твоя помощь. Лисандра может обернуться тобой. Но у нее нет твоей магической силы. Террасену нужна настоящая Аэлина.
Аэлина кивнула:
– Маэва собрала свою армию. Вряд ли только для того, чтобы охранять меня на время ее отсутствия.
Эту мысль Рован отложил на потом.
– Возможно, приняла упредительные меры, если Эраван одержит победу над Эрилеей.
– Ты в этом уверен?
– Нет, – сознался Рован. – Совсем не уверен.
Не исключено, что Маэва собралась отправить армию в Террасен и объединиться с силами Эравана или же просто нанести дополнительный удар по ослабленному королевству. В любом случае им надо спешить. Возвращаться, причем безотлагательно. Судя по тревожному блеску в глазах, его истинная пара тоже это понимала. И ужасалась положению родного королевства.
– Рован, я так устала, – прошептала она.
У него снова защемило в груди.
– Я знаю, мое Огненное сердце.
Он хотел уговорить ее вылезти на берег, чтобы обнять покрепче. Чем еще он мог облегчить ношу, которую Аэлина несла на своих плечах? Но в этот момент из сумрака показалась лодка. Большая, целиком покрытая древними узорами.
– Вылезай на берег! – почти крикнул Рован, увидев, что лодка движется не за счет течения.
Ее тянули два существа, силуэты которых слегка просматривались под поверхностью воды.
Аэлина тут же поплыла к берегу, но без паники. Ее движения оставались размеренными. Она не отказалась от протянутой Рованом руки. Он накинул ей на плечи свой плащ. Вдвоем они смотрели, как лодка плывет мимо.
Черные существа, каждый величиной с человека, напоминали больших угрей. Их плавники колыхались, словно черные занавески. Длинные хвосты несли их и лодку вперед. Глаза существ были молочно-белого цвета. Незрячие, как у многих обитателей пещер и подземных озер.
Плоскодонная лодка, в которой свободно уместилось бы полтора десятка фэйских воинов, причалила к берегу. Откуда-то появились фигуры Маленького народца. Короткие, тонкие ручки умело привязали лодку к ближайшему сталагмиту.
Спутники Рована услышали его приказ Аэлине и поспешили на берег с мечами наготове. Элида пришла вместе с Фенрисом, сохранявшим обличье волка.
– Никак эту посудину они приготовили для нас? – проворчал Лоркан. – Есть у нас время плавать по их пещерам!
Аэлина повернулась к нему и остальным. С ее волос капала вода. Силой магии она могла бы за мгновение высушить и волосы, и тело, но она словно забыла об этом.
– За нами погоня, – сказала она.
– А то мы не знаем! – в том же ворчливом тоне ответил Лоркан.
Рука Рована лежала на плече Аэлины. Доказательство ее доверия тронуло его. Если бы не это, он бы не задумываясь столкнул Лоркана в воду.
В лице Аэлины ничего не изменилось. То же серьезное спокойствие.
– Наш единственный путь к морю лежит через эти пещеры.
Утверждение было весьма смелым. Доранелла находилась более чем в шестидесяти лигах от морского побережья. Рован нигде не встречал сведений о существовании подземного пути с выходом к морю, не говоря уже о цепи подземных рек и озер. Если двигаться по поверхности, вначале их путь лежал бы на север, до Камбрианских гор. Оттуда – резкий поворот на запад и вниз по склонам, до самого моря.
– Это они тебе сказали? – не унимался Лоркан.
– Попридержи язык! – прорычал Рован.
Фенрис оскалил зубы. Шерсть на его спине стала дыбом.
– Да, – невозмутимо ответила Аэлина. – Передвигаться по поверхности опасно. Там полным-полно солдат и шпионов. Остается только подземный путь.
Элида шагнула вперед.
– Я поплыву, – заявила она, холодно взглянув на Лоркана. – А тебе, если сомневаешься, никто не запрещает выбираться на поверхность и попытать счастья там.
Лоркан стиснул зубы. Рован порадовался тому, как хрупкая правительница Перранта несколькими словами обрезала матерого воина, чей опыт исчислялся сотнями лет.
– Нужно обсудить возможные опасности плавания по подземельям, – буркнул Лоркан.
– У нас нет времени на обсуждения, – торопливо вклинился Рован, опередив ответ Элиды. – Пора отплывать.
Гарель прошел к лодке, которую успели загрузить припасами. Невзирая на почтенный возраст, она не утратила прочности.
– Вот только как мы на ней поплывем? Даже весел нет.
– Нас будут сопровождать, – ответила Аэлина.
– А если эти чудо-рыбы уплывут, оставив нас посреди темноты и неизвестности? – гнул свое Лоркан.
Во взгляде Аэлины ничто не дрогнуло.
– Тогда ты найдешь способ выбраться из создавшегося положения.
Слова звучали спокойно, но в них ощущалась искорка прежнего характера Аэлины.
На этом все возражения кончились. Сборы не затянулись. Пока Аэлина одевалась у костра, остальные разглядывали лодку. Когда истинная пара Рована подошла к ним, одетая так, как одевалась в крепости Страж Тумана, у него перехватило дыхание. Он узнал сапоги, штаны и серый камзол. Остальная одежда на ней была из здешних запасов.
Совсем недавно перед ним была нагая пленница, совершившая побег. А сейчас… Одежда одеждой, только не было в ее лице прежней радости, необузданности и готовности на сумасбродные поступки.
Их спутники уже расселись на скамьях, прикрепленных к высоким бортовым выступам. Фенрис с Элидой постарались сесть как можно дальше от Лоркана. Гарель служил им живым барьером.
Рован оставался на берегу и ждал Аэлину, протянув ей руку. Она шла, все еще удивляясь возможности свободно передвигаться. Ее ноги заново учились ходить без кандалов.
– И чего теперь ждем? – проворчал Лоркан, ни к кому не обращаясь.
Вскоре он и остальные получили ответ.
Аэлина остановилась в нескольких локтях от лодки и протянутой руки Рована. Она повернулась лицом к пещере. Маленький народец смотрел на нее с березовых ветвей, со скал, выглядывал из-за сталагмитов.
Аэлина низко поклонилась хозяевам пещеры. Рован мог поклясться, что и они поклонились ей в ответ.
Из-за ближайшего камня высунулись костлявые ручки, обтянутые серой кожей. В них что-то блестело. Опустив блестящий предмет на пол, ручки исчезли.
Рован замер. Это была серебряная корона, сделанная в виде поднятых лебединых крыльев. Ее украшали жемчужины и бриллианты.
– Корона Мэбы, – прошептал Гарель.
Фенрис отвернулся и стал смотреть в темноту, поджав хвост.
Аэлина шагнула к короне:
– Я… уронила ее в реку.
Рован не желал знать, когда это происходило и почему Аэлина видела, что корона упала в реку. Короны своих сестер Маэва держала под замком и лишь в особо торжественных случаях приносила в тронный зал. Как она сама говорила, в память о сестрах. Ровану иногда казалось, что короны служили Маэве напоминанием, что она пережила сестер и стала единоличной правительницей.
Серая ручка снова высунулась из-за камня, подвинув корону к Аэлине. «Бери ее», – означал этот жест.
Аэлина с почтительной торжественностью шагнула к короне.
– Удивляешься, почему корону отдали Аэлине? – тихо спросил Лоркана Гарель. – Да потому, что она – наследница не только Брэннона, но и Мэбы.
Этой короной Маэва издевательски напомнила Аэлине о ее прародительнице. Знала, что Аэлина унаследовала силу Мэбы и если не бессмертие, то необычайно долгую жизнь.
Аэлина бережно подняла корону. Жемчужины и бриллианты засверкали живым лунным светом.
Элиде вспомнились слова Маэвы, произнесенные на берегу: «В тебе проявилась наследственность моей сестры Мэбы». Так оно и есть. Во всем.
Но Аэлина не стала надевать корону. Она пошла к Ровану. Ее походка стала увереннее. Аэлина стиснула его протянутую руку, стараясь не думать о гладкости кожи и исчезнувших мозолях. Рован помог ей сесть в лодку, затем влез туда сам и отвязал веревки.
– Получается, Аэлина не только королева Террасена, но и наша королева! – с восторгом произнес Гарель.
Аэлина посмотрела на него. Корона в ее руках сверкнула.
– Да, – коротко сказала она.
И лодка поплыла в темноту.
