Глава 34
Галан Ашерир добрался до умывального шатра, поставленного в тылу отступающей армии. Наследный принц Вендалина испытывал отчаянное желание смыть с себя всю красную и черную кровь.
– Нужно отступать, – сказал он Эдиону, тяжело дыша.
Три дня подряд продолжалось это сражение в снежных просторах, на пронизывающем ветру. Силы Мората неумолимо теснили их на север. Эдион чередовал солдат, бившихся на передовой. Те, кому удавалось ненадолго вздремнуть, снова шли в бой. И с каждым разом их походка становилась все тяжелее.
Эдион сам только что вернулся с передовой. Киллиан и солдаты легиона Беспощадных попросту выгнали его оттуда, исчерпав все доводы. Наследный принц Вендалина торопливо умылся и теперь жадно пил воду. Его оливковая кожа побледнела, бирюзовые ашерирские глаза потускнели. Да и у кого они сохранили бы блеск при виде отступающих солдат?
– Мы и так достаточно наотступались. Если не укрепимся здесь, нас погонят до самого Оринфа, – прохрипел Эдион, с трудом ворочая языком.
Никогда еще он не видел столь внушительной неприятельской армии. Даже на Фералийской равнине, после адарланского вторжения.
Галан протянул ему бурдюк с водой. Эдион припал к горлышку.
– Брат, я готов следовать за тобой до самого конца, но нам больше не сдержать натиск Мората. Еще одну ночь мы попросту не протянем.
Эдион это и сам знал. Понял, когда стемнело и сражение продолжилось при свете звезд. Когда солдаты стали спрашивать, почему же Аэлина не обрушивает свой неистовый огонь на врагов. Если у ее величества на этот счет свои соображения, пусть хотя бы устроит им магическое освещение, чтобы не биться в темноте.
Наиболее смелые интересовались, почему Аэлина снова исчезла.
Да потому, что Лисандра обернулась драконом и полетела сражаться с илками. Потом ей пришлось ретироваться. Илков она убивала легко, но сама была слишком удобной целью для моратских лучников и копьеметателей.
Крики и лязг оружия раздавались совсем близко. Какой тут отдых! Даже магия фэйских принцев и принцесс начинала таять. Таяли и силы их солдат. Тогда за дело брались Молчаливые ассасины, одинаково метко уничтожавшие валгов и илков. Но число их самих не увеличивалось. И никаких признаков подкрепления в виде армии Ансели из Верескового Утеса.
«Скоро, – несколько часов назад пообещала рыжеволосая королева. Она больше не улыбалась, видя, как быстро тает численность ее легиона. – Скоро сюда подойдут основные силы моей армии».
Совсем рядом послышалось знакомое рычание. Удивительно, но Эдион слышал его всегда, какой бы шум ни царил вокруг. Призрачный леопард косил врагов почти не останавливаясь.
Пора возвращаться на передовую. Наскоро перекусить и обратно. Киллиан хоть и способен держать оборону, но главнокомандующий у них Эдион. Учитывая, что Аэлина снова «исчезла», он просто обязан находиться рядом с солдатами на передовой, поддерживая их боевой и моральный дух. Даже если передовая похожа на прохудившуюся плотину, которую едва успевают латать.
– Река Ланис возле Перранта, – произнес Эдион, наблюдая, как Илиас и Молчаливые ассасины сбивают с неба илков.
Вначале стреляли по крыльям. За этот секрет пришлось заплатить не одной жизнью. Главное – опрокинуть их на землю, а там поскорее отсечь голову. Иначе они снова поднимутся и запомнят тех, кто пытался их убить.
– Если мы отойдем на север, – продолжал Эдион, – доберемся до Перранта и переправимся через реку, враги будут вынуждены сделать то же самое. На переправе мы и дадим им бой.
– Там есть мост? – спросил Галан.
Он изменился в лице, увидев, как один из двух оставшихся валгских принцев волной темной силы разметал его солдат. От людей оставались сморщенные оболочки. Так никнут и погибают цветы на морозе.
По валгу ударили залпом ветра и льда. Должно быть, Селиана или Эндимион. А может, кто-то из их многочисленной родни.
– Мост есть, но небольшой. Однако ледяной покров там крепкий. Мы можем переправиться, а затем растопить лед.
– С помощью Аэлины.
Галан говорил осторожно, не задавая вопросов. Но в его голосе Эдион уловил сомнение.
Эдион махнул туда, где фэйская магия сражалась с темной силой валгских принцев:
– Если фэйцы умеют создавать лед, им ничего не стоит и растопить его. Прямо под ногами моратских солдат.
Бирюзовые глаза Галана сверкнули. Понравилась стратегия Эдиона? Или удивило, что Аэлина и здесь почему-то не поможет своей магией?
– Морат может раскусить этот замысел.
– Иного выбора у нас нет.
В Перранте можно пополнить запасы продовольствия. Взять подкрепление из местного гарнизона. Отступать, хотя…
Эдион обвел глазами редеющие цепи передовой. Солдаты держались из последних сил.
Отступить и остаться в живых. Сражаться и погибнуть.
Даже самым лучшим, самым стойким и опытным его солдатам не удержать фронт. Упорство погубит их всех, и заснеженные южные равнины станут им могилой.
Нет никакой уверенности, что Рован со спутниками отыщут Аэлину. Что Дорин с Маноной сумеют добыть третий Ключ Вэрда и передать королеве… которой сначала надо обрести свободу, а затем найти их в хаосе, захлестнувшем Эрилею. И в том, что Манона сумеет убедить крошанских ведьм сражаться против Эравана, тоже нет никакой уверенности. Этих крошанок вначале надо еще разыскать.
Армада, какой бы внушительной она ни была, растянулась вдоль всего террасенского побережья, и толку от нее мало. Единственная реальная сила – оставшаяся часть армии Ансели из Верескового Утеса… если только их кости сейчас не стынут среди таких же равнин. Но пока лучше считать их живыми и держаться до их подхода. Других союзников нет.
Вспомнив про Рульфа с микенианцами, Эдион невесело усмехнулся. Поверили в пиратскую сказку. Рульф вообще как в воду канул. Может, так и есть.
– Передай приказ к отступлению, – сказал вендалинскому принцу Эдион. – А Эндимиону и Селиане скажи, что, как только мы начнем отступать, нам очень понадобится их магическая сила.
Нужен крепкий магический щит, пока они будут отступать, стараясь как можно дальше отойти от армии Мората.
Галан кивнул, торопливо надел забрызганный кровью шлем и стал проталкиваться через шатающихся от усталости солдат.
Отступление. Поспешное, больше похожее на бегство. После стольких лет выучки, после тяжелейших сражений, в которых он всегда побеждал… отступление. Докатился.
Доберутся ли они вообще до Перранта?
На юг террасенская армия двигалась стройными шеренгами. Отступая на север, та же армия больше напоминала толпу. Командирам было не до порядка в строю. Фэйские войска прикрывали тылы. Магические щиты трещали, но держали, не давая силам Мората устремиться в погоню за террасенцами, спешащими к Перранту.
Уши Лисандры ловили ропот прихрамывающих, изможденных солдат. Правда, сейчас это были лошадиные уши. Она несла на своей спине парня, серьезно раненного в живот. Лисандра пожалела его, увидев, как из разорванных доспехов торчат кишки.
Раны кровоточили. Парень лежал распластавшись. Его кровь текла по лошадиным бокам Лисандры, согревая их. Потом теплая струйка иссякла. Кровь замерзла. Лисандра догадывалась, что этим кончится.
Ей не хватало решимости сбросить мертвое тело на снег, где его быстро затопчут. Да и не получилось бы – застывшая кровь приморозила мертвого солдата к спине Лисандры.
Каждый шаг требовал волевых усилий. Раны Лисандры затягивались быстрее, чем у солдат, окружавших ее. Кто-то не выдерживал и падал. Таких было достаточно много. Их поднимали товарищи или другие солдаты.
Упав, некоторые уже не вставали.
Никто не думал, что солдаты так скоро утратят волю к сопротивлению.
Чем ближе к Перранту, тем громче слышался ропот недовольства. Даже короткий привал в первую ночь и несколько часов отдыха не подняли солдатам настроения. «Где королева? – вопрошали они. – Где ее огонь?»
Лисандра могла ходить и говорить, как Аэлина, но только не сражаться. Обман сразу бы раскрылся, а она сама вряд ли осталась бы в живых. Увидев Аэлину Огненосицу без единой искорки пламени… О последствиях лучше не думать.
«Королева вновь сбежала от своих подданных», – с горечью думала Лисандра.
Во второй вечер, на привале, двое Молчаливых ассасинов заметили мертвеца, примерзшего к лошадиной спине. Они набрали теплой воды, растопили мерзлую кровь, сняли тело, а затем вымыли шкуру Лисандры.
Чалая кобыла не умела говорить и потому не могла ни поблагодарить воинов, ни спросить, известно ли им, кто она такая. Их доброта была совершенно бескорыстной.
Никто не пытался поймать лошадь, одиноко бродящую по наспех развернутому лагерю. Кто-то из солдат поставил шатры. Многие спали прямо у костров, завернувшись в плащи.
У Лисандры звенело в ушах. Звон появился в первые минуты столкновения с моратской армией и не утихал.
Она не знала, как ей удалось отыскать шатер Эдиона. Но она не ошиблась и, когда раздвинула полог, увидела его вместе с Галаном, Анселью и Реном.
Ручейник-младший удивленно вскинул брови, увидев вошедшую лошадь, чья голова почти упиралась в потолок. Лисандра только сейчас сообразила, что предстала перед ними в лошадином облике.
Рен шагнул к ней. От усталости он едва держался на ногах.
Лисандра искала внутри себя ниточку, возвращающую ее в человеческое тело. Потянуть за ниточку – замерцает свет, и она перестанет быть лошадью.
Четверо обитателей шатра молча следили, как она ищет эту ниточку и тянет за нее. Магия отняла у тела Лисандры последние силы. Когда она вернула себе привычный облик, ноги почти не держали ее.
Лисандра не чувствовала холода, впившегося в ее голое тело, не замечала, что стоит на коленях.
Первой спохватилась Ансель – накинула на нее свой плащ.
– Где тебя носило все это время?
Даже вечно румяная правительница Западного края была бледной. Рыжие волосы Ансели прилипли ко лбу, покрытому коркой грязи и крови.
Слова не выговаривались. На это у Лисандры тоже не было сил. Она продолжала стоять на коленях, сжимая в руках края плаща.
– Выходим за час до рассвета, – объявил Эдион.
Это был недвусмысленный приказ покинуть шатер.
Ансель с Галаном кивнули и вышли.
– Я принесу тебе поесть, – пообещал Лисандре Рен и тоже ушел.
Под сапогами Эдиона захрустело сено. Он подошел к ней. Остановился. Лицо холодное, без намека на сострадание.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Затем Эдион угрюмо произнес:
– Твой замысел оказался полнейшим дерьмом.
Лисандра молчала. Плечи сутулились, как она ни старалась их расправить.
– Он с самого начала был дерьмовым, – выдохнул Эдион, злобно сверкнув глазами. – Неужели ты всерьез думала, что сможешь уподобиться Аэлине? Или ты считала, что внешнего сходства вполне достаточно? Для болтовни с сановниками этого, быть может, и хватило бы. А ты подумала, что наши войска будут рассчитывать на твою помощь? На твою способность сжигать врагов в пепел? И ты решила их дурачить. Исчезать под нелепыми предлогами или превращаться в разных зверей.
– Не надо сваливать на меня вину за это отступление, – прохрипела Лисандра.
Первые слова, которые она произнесла за много дней.
– Ты поддержала замысел Аэлины. Как замечательно! Одна отправляется умирать и бросает нас на произвол судьбы, чтобы нас искромсали в кровавые клочья. Другая всецело ее поддерживает и соглашается играть ее роль. Вы обе составили замысел и, наверное, радовались, как складно у вас получилось. Нас посвящать не сочли нужным. Аэлина совершенно не знает особенностей ведения войны. О тебе вообще не говорю. Не будь она такой самоуверенной, я бы ей рассказал, чем может кончиться ее замысел. Объяснил бы, что в сражении с Моратом нам потребуется мощь Огненосицы, а не жалкие потуги бесполезного оборотня.
Усталое сердце Лисандры принимало удар за ударом.
– Мы… – попыталась ответить она, но Эдион не желал слушать.
– Если тебе так хотелось погубить Аэлину, чего ж ты не позволила ей умереть раньше? Сразу после того, как она испепелила Эравановы орды?
– Маэва все равно взяла бы ее в плен.
– Если бы вы не решали вдвоем, если бы удосужились спросить наше мнение, мы бы выстроили иную стратегию. Мы бы действовали совсем по-иному и не оказались бы здесь из-за вашего проклятого своеволия!
– Что ж, гони меня из своей армии, – сказала Лисандра, уперев взгляд в грязное сено на полу.
– Вы все разрушили. Она и ты.
Слова Эдиона были холоднее ветра за стенами шатра.
Лисандра закрыла глаза. По хрусту сена поняла: Эдион отошел.
– Пошла прочь из моего шатра.
Лисандра сомневалась, что ей хватит сил подчиниться, но она и сама не хотела здесь оставаться. Не могла.
Дать отпор. Нужно бы дать ему отпор. Обрушить на него свой гнев, как он обрушил свой, найдя тех, на кого можно выплеснуть страх и отчаяние.
Лисандра открыла глаза. Лицо Эдиона пылало гневом и ненавистью. Превозмогая боль во всем теле, она встала. Нашла силы посмотреть ему в глаза, вновь услышав холодное:
– Пошла прочь.
Босиком на снег, в одном плаще, наброшенном на голое тело. Эдион смотрел на ее посиневшие ступни, словно понимал это. Но ему было все равно.
Лисандра кивнула, поплотнее запахнула плащ Ансели и вышла в холодную ночь.
– Где она? – спросил вернувшийся Рен.
В одной руке он держал миску жиденького супа, в другой – ломоть хлеба. Ручейник-младший обшарил глазами шатер, словно Лисандра могла спрятаться под койкой или зарыться в сено.
Эдион смотрел на поленья, потрескивающие в жаровне (большая роскошь в условиях отступления), и молчал.
– Ты никак ее выгнал? – догадался Рен.
Все неслось к концу. С того момента как Маэва похитила Аэлину, их затея была обречена на провал. Точнее, с тех пор, как его королева и эта «призрачная леопардиха» тайно договорились.
Что бы он ни наговорил Лисандре, значения не имело. И плевать ему, честно это или нечестно, справедливо или несправедливо.
Плевать ему на собственную усталость, хотя он настолько измотан, что даже не почувствовал стыда, спихнув на Лисандру вину за поражение. А поражения ждать уже недолго: день-другой – и все будет кончено, и гораздо раньше, чем остатки армии достигнут стен Перранта.
Лучше бы она наорала на него. Влепила бы пощечину. Но она почти молча выдержала поток его гнева, а потом вышла на снег. Босая.
Он обещал спасти Террасен, удержать оборону. Столько лет ему это удавалось. Но «испытание Моратом», когда оборона была важна как никогда, он… провалил.
Нужно набраться сил и дать отпор. Воодушевить солдат. Он…
Эдион ощутил жгучую потребность выспаться.
Рена в шатре уже не было. Эдион и не заметил, когда тот ушел. Наверняка отправился разыскивать Лисандру, к которой был неравнодушен.
Нет, спать сейчас нельзя. Нужно созвать старших командиров. Выслушать их соображения и сообща решить, как быть дальше.
Но Эдион так и не сдвинулся с места. Он сел на койку и тупо смотрел, как в жаровне догорают поленья.
