Глава 14

За неделю пребывания в Ванкувере Анабель успела немного обустроиться. Первым делом она поставила отметку в условленном месте, и теперь Центр знал, что Ламонт благополучно прибыла на место. Затем из гостиничного номера Анабель переселилась в арендованную квартиру и теперь обживала ее, создавая уют.

За годы подготовки девушка успела отвыкнуть от родительского дома и чувствовала себя в Москве комфортно, но там рядом с ней был Антон, там были любящие их наставники, а здесь вместе с вечером подступала тоска. Это было первое прикосновение одиночества. Анабель верила, что, когда приедет Антон-Дэйв, все пройдет. Однако она и не догадывалась, что одиночество будет еще долгие годы присутствовать в ее жизни, постоянно меняя формы.

Оказавшись в чужом городе, человек, чтобы скрасить свою жизнь, сразу старается заводить знакомства, но Ламонт пока не могла себе этого позволить, потому что, по легенде, она была уроженкой Ванкувера, однако это пока ничем не подтверждалось – ни документами, ни воспоминаниями, ни фактами. Все это предстояло создать.

Днем девушка гуляла по городу, и это не было пустым времяпрепровождением. Она создавала новую жизнь Анабель Ламонт, но, как это ни парадоксально звучит, не в продолжение новых обстоятельств, а от настоящего момента назад, в прошлое.

Ванкувер был удачным городом для пребывания начинающих разведчиков-нелегалов. Официально он считался англо- и франкоязычным, но в действительности здесь можно было услышать диалекты, говор и наречия всех народов мира, поэтому на огрехи в официальных языках никто не обращал внимания. В то же время Анабель имела возможность общаться с людьми, владеющими канадским французским диалектом – квебекуа или, разговорным английским языком, и девушка могла оттачивать свои лингвистические навыки, не боясь вызвать подозрения окружающих.

Ламонт уже хорошо изучила центральную часть города, в первую очередь Гастаун – исторический район с архитектурой викторианской эпохи и всемирно известными достопримечательностями, особенно паровыми часами. Эти часы имели механизм на паровой тяге и поэтому были объектом паломничества туристов. Каждые пятнадцать минут они издавали пронзительный свиток, а ежечасно выпускали клубы пара.

Коллекция из четырнадцати трехметровых фигур смеющегося человека возле пляжа Инглиш-Бэй, в каждой из которых автор изобразил самого себя, вызывала у девушки улыбку и массу положительных эмоций.

Анабель посетила Музей антропологии, Музей науки, художественную галерею Ванкувера. Не оставила без внимания многочисленные торговые центры. Но спокойнее всего девушка чувствовала себя в парке Стэнли. Именно здесь, среди могучих cedars, так похожих на сибирские сосны, которые в Сибири испокон веков называют кедрами, ей казалось, что она находится в предместье родного города Томска. Это восприятие и незримая связь с Родиной придавали ей сил, уверенности в себе.

Ламонт продолжала изучать историю детских игр. Под этим предлогом она посещала детские сады и развивающие центры для детей. Ее блокнот пополнялся записями, а легенда девушки обрела конкретный детский сад, в который она якобы ходила в раннем детстве.

Анабель умело налаживала контакт с воспитательницами, и те встречали ее очень доброжелательно, показывали ей развивающие и национальные игры, делились воспоминаниями из своего детства, а девушка, в свою очередь, рассказывала им об играх других стран, особенно азиатских. Иногда в моменты общения с малышами Ламонт с некоторой грустью смотрела на детишек и мечтала о том моменте, когда и ей, возможно, выпадет счастье стать мамой. Анабель любила детей, но правила взрослой игры, которую девушка выбрала для себя, были сложны. Уж очень непредсказуемой могла оказаться ее судьба, а значит, и судьба ее пока еще будущих детей.

Как известно, в разведке везение порой играет значительную роль. Повезло и Анабель. Однажды во время посещения детского садика она услышала разговор двух родительниц, в котором одна из них сетовала на то, что возле их дома несколько лет назад закрыли школу, и теперь им придется далеко ездить. Девушке не составило большого труда выяснить, где это находится и что там располагается теперь. Таким образом, школьный период ее легенды оказался удачно достроенным: и нашлась конкретная школа, в которой она училась, и не было риска, что в случае чего работающие там учителя, которые должны были помнить эту выпускницу, не узнают ее.

Оставалось подобрать ее «родной» дом. Выбор пал на незаселенный двухэтажный коттедж, который был выставлен на продажу и, по всей видимости, сменивший уже не одного хозяина. Так был освоен еще один этап «жизни» Анабель Ламонт.

В один из дней девушка не выходила из дома до самого вечера. С помощью портативного радиоприемника Анабель ожидала получение шифровки из Центра, согласно установленному заранее расписанию. Этот сеанс связи был первым, и девушка готовилась к нему с волнением. Коротковолновый «Грюндиг» она привезла из Европы. Здесь, в Канаде, как и в США, короткие волны не использовались, и этот радиоприемник при худшем развитии событий мог послужить уликой против Анабель, поэтому «Грюндиг» хранился в чулане подальше от посторонних глаз и также имел свою легенду: подарок мамы.

Ламонт жила в маленькой квартире, которую снимала за скромную плату в одном из небогатых жилых кварталов города. Средства позволяли ей арендовать более комфортабельное жилье, но Анабель пока считала невозможным тратить деньги, выданные ей Центром на первое время, на лучшие бытовые условия.

Соседей было мало, и Ламонт старалась избегать встреч с ними, но когда это все-таки случалось, девушка живо и доброжелательно общалась, стараясь произвести самое благоприятное впечатление.

Ламонт сидела на диванчике и ждала условленного времени. К приему шифровки все было готово. Включенный коротковолновый приемник, чистый клочок бумаги, карандаш и чашка с водой стояли на столике. Анабель знала, что в Канаде почти каждое помещение имеет чуткие дымовые датчики и противопожарную сигнализацию, поэтому сжигать отработанные листки шифроблокнота было опасно.

Ровно в условленное время пошел сигнал, но он был слабым, поэтому пришлось походить по квартире в поисках наилучшего места. Именно для этого вначале шел повторяющийся позывной сигнал из определенного набора цифр азбукой Морзе, предназначенный как раз для подобных случаев настройки приемника.

Анабель взяла стул и пересела поближе к приемнику, приготовив все необходимое для записи. Волнение ушло, пришла уверенность. Скорее рефлекторно, чем по необходимости, девушка прислушивалась к тому, что происходит за дверями квартиры и на улице. Непрерывным потоком пошли группы цифр. Ламонт начала сосредоточенно их записывать. При повторной передаче проверила запись. Когда расшифровка была закончена, положила отработанный листок шифра в чашку с водой, размочила его, а затем растерла пальцами. Образовавшуюся кашицу бросила в унитаз и смыла. Потом взяла текст шифровки и прочитала его еще раз:

«Центр интересует личность священника Эдварда Лорана, примерно 1930 года рождения, служителя церкви Святого Августина. Изучите возможность установления контакта с целью изучения его характера, привычек, круга знакомств и политических интересов. Контакт должен иметь бытовой характер».

Этот листок был уничтожен так же, как и первый.

Не было ни одного эпизода, когда я испытывала бы неприязнь к кому-либо. Ведь настоящее понимание человека приходит только тогда, когда ты проникаешься его сущностью и относишься к нему искренне и по-дружески.

После первого сеанса связи Ламонт вдруг до конца осмыслила, что где-то далеко, за десятки тысяч километров, о ней думают, заботятся, переживают и беспокоятся, ждут от нее информацию и помощь в важном деле. Это придало ей сил и энергии. Она тут же забыла о грусти и теперь была нацелена на результат.

Как оказалось, первое задание было несложным. Позже в работе Ламонт и Харди появились и другие задания. Каждое из них было уникальным, как и сама судьба каждого нелегала. Однако в данном случае дело заключалось не только в заданиях из Центра – Анабель и Дэйв изначально настроились работать на результат, они намеревались проникнуть в круги общества, где потенциально можно было получить важную информацию без указаний сверху.