Глава тридцать восьмая
Через полчаса к дому примчалась Вайда. Она засигналила так громко, что заглушила даже погромыхивание грозы, которая надвигалась с горизонта.
– Поездка по этой долбаной пустыне под названием Оклахома была просто вишенкой на семислойном торте из говна, – оповестила всех она, входя в дом.
У Макса изо рта вывалился кусок хлеба.
Я пришла в себя первой, быстро закрыла за ней дверь и подхватила меньшую из двух сумок, которые она тащила.
– Слава богу, с тобой всe в порядке, – сказала девушка, когда я ее обняла. – Стоило бы вздуть тебя как следует за то, что пришлось гоняться за тобой по всем этим клятым зонам. Мне было действительно сложно делать вид, что я тебя ненавижу.
– Постараюсь учесть это в следующий раз, когда меня обвинят в терроризме, – сухо ответила я.
Она обхватила меня рукой за шею.
– Выглядишь как чертов бездомный панк. Круто смотрится.
– И тебе тоже привет. – И я кивнула на сумки, которые Вайда поставила на пол. – Что там?
– Остатки моего терпения и несколько штурмовых винтовок.
Толстяк встал, намереваясь ее поцеловать, и, к моему удивлению, она не стала сопротивляться. Потом она, прищурившись, осмотрела его, пытаясь сохранять невозмутимый вид.
– Почему ты выглядишь так, будто пропустил автобус на научную выставку?
Парень опустил глаза.
– Ты же сама купила мне этот свитер.
– Но не для того, чтобы носить его с этой жуткой рубашкой!
Лиам сдавленно усмехнулся, и Вайда уставилась на него своими темными глазами.
– И даже не думай смеяться. Ты сам выглядишь так, будто жил в канализации и кормился исключительно крысиным мясом.
– Прошло три года с тех пор, как ты обозвала меня уродом, – радостно произнес Лиам и встал, с усилием оттолкнувшись от своего кресла.
Напускное ехидство мгновенно сошло на нет, когда Вайда увидела, с каким трудом он передвигается.
– А это Приянка, Макс и Рембо, – представил ребят Лиам. – Наши новые приятели.
Роман собрался было поправить его, но Вайда подняла ладонь.
– Нет уж. Не важно, как тебя на самом деле зовут. Теперь ты Рембо.
– Это Роман, – возразила я, покачав головой.
– Спасибо, – пробормотал он.
Пока мы разговаривали, парень сидел весь сжавшись. Его молчание напомнило мне, как сложно оставаться просто свидетелем, когда близкие люди говорят о чем-то своем.
– Вступительную часть считаем закрытой, – подытожила Вайда.
Они с Толстяком уселись на полу, замыкая полный круг. Прикончив последнюю бутылку апельсинового сока, Макс икнул и похлопал себя по животу. Пустая емкость присоединилась к еще двум таким же на кофейном столике.
Мы с Приянкой принялись по очереди рассказывать моим друзьям нашу историю, то и дело останавливаясь, чтобы Роман или Макс присоединились тоже. К тому моменту, как мы дошли до тела девочки в Батон-Руж, все трое – даже Толстяк и Лиам – погрузились в потрясенное молчание. Когда я описывала Бездну, Толстяк и Вайда были раздавлены услышанным.
– Можешь сказать прямо, – с болью в голосе произнес Толстяк, взглянув на Лиама. – Ты был прав.
Но Лиам в ответ лишь провел рукой по лицу и прижал ее к глазам, качая головой.
– Какое это имеет значение, если страдают дети. К тому же я был прав не во всем. Вы все хорошо поработали – уверен, что мир обходился бы с нами чертовски хуже, если бы не вы. Просто обстоятельства с самого начала были не в нашу пользу, и мы доверяли этим людям больше, чем они когда бы то ни было собирались доверять нам.
– Если Бездна получает правительственное снабжение, значит, они расширяют программу. Я никогда бы не подумал, что Круз может быть настолько безответственной. – Толстяк посмотрел на Макса, который уставился на не горящий камин. – Прости, что тебе пришлось через это пройти. Мы с этим разберемся.
– Она не безответственная. Она в отчаянии, – ответила я. – Верить в то, что для кого-то твои интересы окажутся ближе, чем его собственные, глупо. И все это знают. Но мы все равно это делаем, потому что продолжаем надеяться. Надежды одних всегда разбиваются о задачи других.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнул Толстяк. – Но если мы перестанем пытаться честно сотрудничать с правительством, остатки сочувствия к нам выветрятся очень быстро. Если мы начнем бороться с властями, в нас увидят настоящую угрозу, и тогда Бездна окажется лишь началом.
– Но признайся, что ты тоже сомневался в системе, иначе ты сообщил бы мне, что Руби пропала, – перебила его я, вложив в эти слова намек на его предательство. – Ты подозревал, что власти имеют доступ ко всему: нашим сообщениям, телефонным звонкам. И что наши разговоры тоже прослушиваются. Ты не сказал мне, потому что знал, что случится, если они каким-то образом найдут ее первой.
– Мы не могли позволить ФБР или Защитникам узнать, что мы связались с сетью Детской лиги или что мы по-прежнему поддерживаем связь с Руби, – сказала Вайда. – И если ее схватили власти и отправили в какую-то секретную тюрьму, мы не хотели их спровоцировать, чтобы они спрятали ее туда, где мы точно не сможем ее найти.
– Боже, – побледнев, выдохнул Лиам.
Я увидела, как лицо Толстяка исказилось от ужаса, гнева и тоски – все сразу. Я сама уже столько дней мучилась тем же. Только теперь я поняла, в чем его суть.
Соучастие.
Он, как и остальные участники Совета, пытался нас защитить. Но на самом деле они никак не могли помешать правительству провернуть нечто подобное. И то, что Совет Пси раньше открыто соглашался с похожими действиями, в глазах окружающих эта поддержка автоматически распространялась на все. И никому не приходило в голову внимательнее присмотреться к тому, что вытворяют власти. Мы все были виноваты в том, что случившееся стало возможным.
– Я понимаю, что это фиговая система. Но это наша фиговая система, – произнесла Вайда. – Конкретно сейчас мы выбираем из двух вариантов. Если Круз останется у власти, у нас есть шанс на лучшее будущее, когда хотя бы будут делать вид, что заботятся о нас. Если выберут Мура, нам не просто крышка: в лучшем случае нас заставят служить в армии, а в худшем – посадят за решетку на остаток жизни.
Не знаю, как мне удалось сдержать вопль разочарования, который рвался на волю. Нам нужно было совсем другое, третье, но они этого не видели. Пока не видели.
– Как ты, Макс? – тихо спросил Роман, и Лиам выстрелил взглядом в его сторону.
Макс закашлялся, похлопал себя по груди и встал.
– Сейчас умоюсь и попробую привести мысли в порядок. Мне нужно еще несколько минут.
– Пока мы ждем, я хочу узнать больше об уликах, которые вы собрали, – сказал Толстяк. – Вам удалось добыть что-то в Бездне?
Приянка вытащила флешку из кармана.
– Мы забрали все записи с камер и другие материалы, которые нашли. У кого-нибудь есть компьютер?
Толстяк вскочил с пола.
– У меня. Сейчас принесу ноутбук из машины.
Приянка поджидала его в дверях, вырвала ноутбук и плюхнулась на диван рядом со мной. Она хотела взяться за работу немедленно.
– А чего именно мы ждем от того паренька? – спросила Вайда у Лиама.
– Он собирается заняться каким-то «вылавливанием», – ответил Лиам. – Не знаю точно.
– Может, на этот раз я расскажу? – спросила я у Романа и Приянки, которые благодарно кивнули.
К концу моего объяснения Толстяк, Лиам и Вайда были так ошарашены, что я могла бы их толкнуть, и они, не сопротивляясь, повалились бы на пол, как костяшки домино.
– И у Мерсера есть еще дети, на которых он проводит эксперименты? – Лиам уткнулся лицом в ладони. – Ты права – именно его и выслеживала Руби. А Клэнси изначально навел ее на след Мерсера, преследуя собственные цели.
– Но я не понимаю, почему Мур считает, что другие страны не помешают ему создать армию «пси», – принялся рассуждать Толстяк, присев на подлокотник кресла, в котором устроился Лиам. – Скорее всего, это станет поводом для войны – по меньшей мере. Или другие страны найдут еще более жуткие способы противостоять ему. И почему он все валит на Зу? Если это «Синяя звезда» пытается ее подставить… зачем?
– Не думаю, что это «Синяя звезда», – мрачно предположила Вайда. – Думаю, что это Джозеф, черт его дери, Мур. Этот поганец поднимает шум по любому поводу, стараясь почаще привлекать внимание к «Псионному кругу». Ему нужно как-то укреплять свою позицию. Но мы с Чарли тоже были на виду, почему же Зу?
– У вас слишком много охраны, – заговорил Роман. – А к Зу проще подобраться. Мур мог заплатить «Синей звезде», чтобы они подставили ее и похитили. И потом он получил бы все почести как тот, кто ее поймал.
– Проклятье, – выплюнула Вайда. – Это так мерзко, что я почти впечатлена. Он станет героем…
Я сделала глубокий, обжигающий вдох.
– И выиграет выборы с решающим перевесом.
– Нам нужно найти Руби, – произнес Лиам, в его глазах читалось отчаяние. Он попытался встать, но Толстяк тут же усадил его обратно.
Когда я увидела, как сдал Лиам, во мне зародилось какое-то новое чувство. Я хотела вытащить его из этого темного, удушающего пространства, сделать для него то, что он делал для меня все эти годы. Тогда ему приходилось быть сильным, чтобы защитить беспомощных, нас. Каждый раз, получая удар, он поднимался, снова и снова. Но даже после того, как убили его брата, мне казалось, что Лиама не сломать.
Раньше мне никогда не приходило в голову, что Убежище было нужно ему не меньше, чем Руби.
– Я понимаю, – пробормотал Толстяк, заключая его в объятия. – Ли, я всe понимаю.
Наконец Лиам замер, наклонившись вперед и уткнувшись лбом в плечо друга.
– Наверное, я законченный эгоист, – задыхаясь, заговорил он. – Я знаю, что дети страдают. Я знаю, что многие погибли. Я хочу, чтобы эти выродки получили по заслугам и чтобы с Зу сняли обвинения – пусть хотя бы в чем-то восторжествует справедливость. Но я в ужасе от того, что они делают с ней. Что они уже могли сделать с ней. Я не хочу справляться со всем этим без нее.
Я все время боялась, что наша дружба умрет, и мы попрощаемся навсегда. Я хотела, чтобы всe стало, как раньше, перестало быть таким мучительным, запутанным и сложным. Я верила, что это возможно, если мы как следует попытаемся. Но теперь, глядя на Лиама, я окончательно потеряла надежду.
И на ее место пришла решимость.
Всe никогда не станет таким, как прежде, потому что мы сами уже другие. Тот уютный мирок, который мы создали, наполнив любовью и защищенностью, должен был расширяться, расти и превращаться во что-то более сильное. И ничто в мире не смогло бы помешать нам быть рядом с друзьями и нести их вперед, когда им уже не хватает сил.
Скрипнул пол – Макс снова вошел в комнату и поскреб болячку на руке.
– Я готов, если хотите.
– А что тебе для этого нужно? – спросила Вайда. – Какой-то проводник? Тишина?
– Мне нужно просто позаимствовать его сознание, – сказал Макс. – И еще ведро.
– Чтобы меня вырубить? – слабым голосом уточнил Лиам.
– Не… совсем.
– По дороге укачивает, – пояснила Приянка. – Многих тошнит.
– Великолепно, – вздохнул Лиам. – Обед мне все равно не понравился.
Я поменялась местами с Лиамом, уступив ему место на диване рядом с Максом. Роман послушно принес мусорное ведро из туалета и поставил перед ними.
– Что мне делать? – спросил Лиам у Макса. – Может, попросить, чтобы нас оставили одних?
– Все нормально, – ответил Макс, отпивая еще немного воды. – Не против, если я возьму тебя за руку?
Лиам закатал рукав. Усевшись на подлокотник кресла рядом с Приянкой, я увидела, как дрожит его рука.
– Не забывай – ты на самом деле не там, – предупредил его Макс. – Мы просто перемещаемся по связям и электрическим импульсам в твоем мозгу. Что бы ты ни увидел, не мешай мне вытащить тебя.
Лиам кивнул.
– Вспомни последний раз, когда ты виделся с ней, – напутствовал его Макс, занеся ладонь над рукой Лиама. – Это поможет быстрее найти ее.
Они оба закрыли глаза, отрешившись от мира и от нашего присутствия. Несколько секунд мы не слышали ничего, кроме своего дыхания. Чтобы отвлечься, я пересчитывала места, где слышала электрический ток – в стенах, в потолке, под полом… электрические часы на полке, телевизор, холодильник…
Рука Лиама дернулась, и он откинулся на спинку дивана, словно пытаясь сбросить ладонь Макса. Его нога дернулась, стукнув по полу.
– Что происходит? – спросил Толстяк, наклонившись, чтобы проверить его пульс.
– Всe в порядке, – ответила Приянка. – Макс подсоединился.
Лиам застонал, и этот звук разрывал мне сердце.
– Ты уверен, что он в порядке?
– Он в порядке, – заверил Роман. – Макс, что ты видишь?
Я впилась в него взглядом. Макс сидел так тихо, так неподвижно, словно погрузился в какой-то транс.
– Огни… медицинские халаты… каталка… – еле ворочая языком, произнес Макс. – Усталость…
– Она жива? – спросила я. – Ты уверен?
Лиам дернулся еще раз, все его тело напряглось.
– Лиам, всe в порядке, – повторил Толстяк. – Ты не там, помнишь?
По щекам Лиама струились слезы. Его трясло. Рука покрылась гусиной кожей, и волоски на ней встали дыбом.
У меня в памяти всплыли слова, которые произносил Оуэн в Убежище.
Ей холодно. Ей так холодно.
– Дверь… табличка… – Макс, похоже, начал просыпаться, по его телу пробежала судорога, и он выпустил руку Лиама. Парень быстро заморгал, и постепенно его зрачки приобрели нормальный размер.
Лиам дышал прерывисто и глухо, наклонившись вперед. Вайда быстро подсунула ему ведро, но он сглотнул и отмахнулся.
– Ты видел какой-то символ, рисунок? – спросил Роман.
Макс кивнул.
– Он был нарисован на раздвижных дверях… какая-то птица?
– Это не просто птица, – прохрипел Лиам, смертельно побледнев. – Это был лебедь. Она не у «Синей звезды». Она у корпорации «Леда».
