Глава 12

«Повезло» Минаху с дочуркой. Какие бы страсти о нем ни рассказывали, но не был он похож на жестокого человека. Чувствует он свою вину перед дочерью за мать, поэтому во всем ей и потакает. Да и не женился из-за этого. Если бы действительно хотел, то настоял бы на своем, и дочь ему не указ.

Если Даяна не образумится, то не будет у нее счастливой супружеской жизни, ведь с мужем надо на компромиссы идти да чуткость проявлять, а эта девица только себя понимает.

Задумавшись, я и не заметила, что Лань уже давно идет шагом. Вдруг она заржала, вскинув голову, и я встрепенулась. На дороге стоял неопрятно одетый и явно нетрезвый мужчина.

– Куда спешишь, красавица? – оскалился он щербатым ртом.

Я посмотрела по сторонам, оглянулась. Как назло, людей вокруг видно не было.

– Не ваше дело! – отрезала я и ударила пятками по бокам лошади, желая скорее его обогнуть.

Но он изловчился и перехватил поводья. Впервые в жизни я пожалела, что у меня нет хлыста.

– Я тут слышал, что ты хорошо мужчин оглаживаешь, хочу, чтобы и меня уважила, – заявил пьянчуга.

– Совсем охренел?! – рявкнула я. – Сейчас так уважу, что последних зубов лишишься!

– Значит, не хочешь по-хорошему… – оскалился он и начал стаскивать меня с седла.

Я зарядила ему ногой в лицо, но удар получился смазанный, я потеряла равновесие и завалилась на него.

Не знаю, чем бы это закончилось, но нашу молчаливую борьбу нарушил окрик:

– А ну, оставь девушку в покое!

Мужик так резко отскочил от меня, что я брякнулась коленями на землю. Меня подхватили сильные руки и заново усадили в седло.

– Ты в порядке? – спросил Курдаган, и я кивнула.

– Ты чего ее защищаешь? Она и тебя оглаживала? – ощерился мужик.

Резко развернувшись, кузнец врезал ему так, что тот отлетел на несколько метров и рухнул возле придорожных кустов. Тяжело поднявшись на четвереньки, мужик сплюнул кровь. Курдаган подошел к нему и, схватив за грудки, придал вертикальное положение, при этом ноги забулдыги болтались в воздухе, не касаясь земли.

– Если ты в ее сторону хоть косо посмотришь, то тебе не жить. Понял? – с тихой угрозой спросил здоровяк.

«Жаждущий массажа» дергал всеми четырьмя конечностями и хрипел, так как ворот рубахи душил его. С брезгливым выражением Курдаган отбросил мужичка опять в кусты.

– Ты почему так долго? – спросил он, возвращаясь ко мне.

– Минах спину сорвал, пришлось задержаться и помочь.

– Помочь… – перекривил меня пьянчуга, уже выбравшись из зарослей и встав на ноги. – Оглаживала она старосту нашего, мне дочь его все рассказала!

Так этого вонючку Даяна послала?! Ну, держись, гадина!

– Ринус, если еще раз свою пасть откроешь и хоть одно плохое слово о ней скажешь, я с тобой по-другому поговорю, – процедил вмиг побледневший Курдаган.

До мужика наконец дошло, что с ним не шутят, и он, струхнув, опять шлепнулся задницей на землю.

Курдаган взял мою лошадь под уздцы и повел за собой.

– В мою кузницу можешь забыть дорогу, – бросил он поселянину напоследок.

Тот что-то пробубнил в ответ, но мы не расслышали.

– Испугалась? – спросил меня Курдаган, когда мы отъехали.

– Нет, все в порядке. Ты вовремя, иначе пришлось бы самой ему зубы пересчитать.

Здоровяк бросил на меня удивленный взгляд и не сдержал улыбки.

– А ты боевая, – с одобрением произнес он.

– А ты сомневался? – Я усмехнулась, но на сердце потеплело оттого, что этот мужчина беспокоился обо мне и пошел проверить, почему я задержалась.

– Подожди, я спешусь, – попросила я кузнеца.

После пережитого инцидента возникло желание послать лошадь в галоп и забыть происшедшее, но не оставлять же Курдагана. Поэтому решила лучше пройтись с ним рядом.

– Расскажи, что произошло у Минаха? – попросил он, помогая мне слезть с Лани.

– Опять спину потянул. Я зашла в дом, Даяны не было, а он лежит пластом и стонет. Ну, я и сделала ему массаж, чтобы боль отпустила. Потом влетела Даяна и начала обвинять меня во всех смертных грехах. Настолько с ума сошла, что и этого забулдыгу подослала.

– Так это она?! – недобро сощурился кузнец.

– А кто ж еще? Ринус же сам сказал, что ему Даяна о массаже отца доложила.

Курдаган о чем-то задумался, а потом произнес:

– Надо Минаху рассказать о том, что она вытворила. Негоже, чтобы девчонка твое имя трепала. Такая может быть хуже ядовитой змеи.

– Да поздно ее уже воспитывать, не послушается она отца. Я припугнула ее тем, что если начнет чернить меня, то Минаху придется на мне жениться, так как моя репутация пострадала по его вине. Думаю, для Даяны это страшнее всего будет, – рассмеялась я.

– Ты бы хотела выйти за старосту замуж?

– Если для того, чтобы самой заняться воспитанием его дочурки, – кровожадно произнесла я, но, увидев напряженный взгляд Курдагана, ответила уже серьезно: – Нет, конечно! У меня другие планы. Надо встретиться с подругой и узнать, есть ли шанс вернуться домой.

Дальше разговор перетек на тему моего «волшебного» появления в этом мире. Курдаган хотел знать подробности, и я не стала ничего скрывать.

Не задерживаясь у кузницы, мы сразу прошли к дому.

– Ну, где вы так долго? – с порога спросила Аглая. – Мы уже на стол накрываем.

В горнице действительно витали умопомрачительные запахи выпечки и жареного мяса. Только сейчас я поняла, насколько проголодалась.

– Давайте к столу, – произнесла Марьяна, одарив меня и внука внимательным взглядом.

Помыв руки, мы сели на лавки. Аглая чувствовала себя раскованно и щебетала без умолку. Да и Марьяна сегодня была намного приветливее, чем в прошлый раз.

Ужин прошел чудесно. Не сговариваясь, мы с Курдаганом умолчали об инциденте на дороге. Старушка обратила внимание на то, что слишком много народу зачастило в кузницу, и я не удержалась, чтобы не поддразнить по этому поводу ее внука.

– Готовьтесь, у меня уже спрашивали, не поила ли я его, – сообщила по секрету Марьяне.

– А ты поила? – тихо спросила она, бросив на меня острый взгляд.

– Да вы что?.. Третьего мне не простят, – хихикнула я и вкратце рассказала Марьяне на ушко, каким образом заполучила двух «женихов».

Выслушав, она прошептала:

– Ты не знала наших обычаев и сделала это без умысла.

Ура, первая женщина, которая меня поняла! Неужели лишь в преклонном возрасте мы становимся мудрыми? Ведь всех остальных интересовал лишь сам факт «испития», а не как это произошло.

Но следующий вопрос старушки поверг меня в ступор:

– Может, тебе стоит присмотреться и сделать уже осознанный выбор?

Это она о чем?.. Поить еще кого-нибудь я желания не имела. Пришлось ответить, что в моих ближайших планах лишь поездка в город и встреча с подругой.

Марьяна сразу сменила тему и начала расспрашивать, умею ли я читать, писать и какое образование получила. В итоге уровень моей подготовки ее удовлетворил, и я была награждена уважительным взглядом.

Мы с Аглаей помогли старушке убрать со стола. Кстати, пироги удались на славу. Марьяна еще отложила нам с собой, что оказалось очень кстати. Думаю, Кора хотела бы их попробовать, после моих-то восхищенных рассказов.

Затем Курдаган принес шахматы, и мы уселись за стол, а Марьяна устроилась с Аглаей на лавке с вышиванием.

Играть с кузнецом было совсем иначе, чем с Николасом. Я была расслаблена, не боялась проиграть и спокойно обдумывала ходы. У меня не возникло жгучего желания победить, не то что вчера. Мы никуда не спешили. Марьяна зажгла свечи, и в горнице создалась спокойная, уютная атмосфера.

Мне понравилось, когда Курдаган, заметив, что у Марьяны заболела спина, сходил в ее комнату и принес кресло-качалку. Между прочим, в других деревенских домах я таких не видела. Было поразительно, с каким вниманием и заботой здоровяк к ней относится.

Первую партию мы сыграли вничью. Не успев начать вторую, были прерваны шумом во дворе. Похоже, вернулись наши охотники.

– Я выйду встречу, – поднялся Курдаган.

Вскорости он вернулся и сообщил, что им всем надо отъехать. Ничего не объясняя, кузнец ушел. Я не понимала, что происходит. Почему парни даже в дом не зашли. И куда направились?

Марьяна тоже выглядела встревоженной.

Вернулись они через час. К этому времени я уже с ума сходила от беспокойства, теряясь в догадках. Марьяна, видя мою нервозность, заварила ароматный чай из трав. Аглая отказалась, а вот мы с ней выпили.

Моему облегчению не было предела, когда в дом ввалились Курдаган с Николасом и Костасом. Быстрый осмотр показал, что внешне с ними все в порядке, вот только глаза Николаса странно блестели. Курдаган был спокоен, а Костас серьезен.

– У вас все в порядке? Вы где были? – не удержалась я от вопросов.

– Все хорошо. Надо было от мусора избавиться, – спокойно ответил Николас. – Вы готовы?

Его взгляд задержался на шахматной доске, так и стоящей на столе, потом перешел на кресло-качалку, из которого Марьяна встала при появлении гостей.

Николас поприветствовал хозяйку дома и поблагодарил за то, что она уделила нам время. Мы же с Аглаей быстро накинули плащи и взяли завернутые в тряпицу пирожки. Попрощавшись со старушкой, мы вышли.

Николас подсадил Аглаю на лошадь, а Курдаган пригласил нас приезжать в любое время.

– С тебя партия, – напомнил он мне и хотел помочь сесть на лошадь, но его опередил Костас, оттесняя. Кузнец одарил его тяжелым взглядом, но брюнет и ухом не повел.

Мужчины были как-то напряжены. Прощание вышло скомканным, и мы быстро уехали.

– Как прошла охота? – спросила я Костаса.

– Удачно, – кратко ответил он.

Куда подевались его обычная улыбка и хорошее настроение? Затем воцарилось молчание, и я не могла понять, что не так. Еще больше удивилась, когда вместо того, чтобы ехать домой, мы завернули к дому Минаха.

Услышав, что во двор въезжают люди, из дома выскочила Даяна, но, споткнувшись о ледяной взгляд Николаса, застыла в растерянности.

– Отца позови! – приказал он.

Та зыркнула на меня и скрылась в доме.

Я хотела спешиться, но Николас отрицательно покачал головой. Мы что же, сидя верхом разговаривать будем?

Вскоре на крыльцо вышел староста. Удивительно, но Даяна решила остаться в доме.

– Минах, я изгнал Ринуса. Завтра он должен покинуть поселение.

– Я понимаю, что он пьет и дебоширит, – кивнул Минах, – но, может, еще образумится? У него же дети.

– Я выгнал его не за пьянство. Он напал на мою гостью, – отчеканил Николас, и только сейчас я поняла, в каком он гневе.

Значит, Курдаган ему все рассказал, и теперь понятно, куда они ездили.

– За главного в доме останется его старший сын Рамир, надо будет организовать им помощь, – продолжил Николас.

Вот сейчас он был истинным аристократом. Осанка, манеры, один тон чего стоил.

Минах тут же уловил перемену в общении и чуть нахмурился.

– Приношу извинения, что не досмотрел, – произнес староста, склонив голову.

– Думаю, тебе будет интересно узнать, что именно твоя дочь подговорила его сделать это, – хлестнул его Николас, и Минах резко вскинул голову. – Сообщи всем: если кто-то посмеет оскорбить или каким иным образом унизить мою гостью, то наказание будет жестоким. Ринуса я пощадил из-за детей. Негоже убивать отца на их глазах, но ноги его здесь не будет.

Больше не обращая внимания на Минаха, он повернулся к Костасу:

– Проследи за разделом добычи, мы домой.

Тот кивнул, и Николас развернул лошадь. Мы с Аглаей последовали за ним.

Я была под впечатлением. Больше всего меня поразило то, что Николас не убил пьяницу лишь из-за детей. А бездетного, получается, убил бы?! Да и высылка из деревни пьющего отца семейства – слишком жестокое наказание. Ведь сгинет мужик с таким-то пристрастием к спиртному.

К Николасу сейчас с вопросами лучше не соваться, пусть остынет. Аглая бросала на меня удивленные взгляды. Она же не знала о нападении. Я дала ей понять, что все расскажу потом.

Теперь понятно, почему Костас был непривычно серьезен. Кому приятно узнать, что девушка, которую ты столько лет любил, способна на такую подлость? В его взгляде на Даяну сквозило омерзение. Неужели все? Может, еще оттает? Не то чтобы я радела за их пару, все же девочке надо взяться за ум, прежде чем замуж идти, но все же…

Дорога прошла в молчании. Не успели мы войти в дом, как Николас произнес:

– Валерия, уделите мне минуту, нам надо поговорить.

Ох, такой Николас меня пугал. Официальное обращение на вы настораживало и заставляло выпрямить спину.

– Возьму на себя смелость и попрошу отложить разговор, – ответила я.

Он бросил на меня холодный взгляд, приподняв бровь. Всем своим видом он показывал, что мои слова неуместны и это был хоть и высказанный в вежливой форме, но приказ.

– Николас…

– Сейчас же! – оборвал он меня, и я с тяжелым сердцем двинулась за ним.

– Аглая, угости Кору пирожками, – сказала я напоследок растерянной девочке и тихо добавила: – Николасу тоже принеси. Он усталый, злой и наверняка голодный. Не самое лучшее сочетание.

Мы зашли в кабинет, и я села в кресло, а Николас за стол. Положив руки на столешницу, он сцепил пальцы в замок.

– Я хочу знать все, что произошло, – властно произнес он.

– Зачем, если наказание уже исполнено?

Может, и не стоило проявлять непокорность в данный момент, но я не представляла, с чего начать рассказ. Не привыкла жаловаться.

– Ты меня осуждаешь? – приподнял он бровь.

– Что вы, как я могу, – увидев его взгляд, я мысленно выругалась. Черт, ну почему не смогла удержаться от язвительности?

– Вынужден сообщить, что, как моя гостья, ты находишься под моей защитой. Нападение на тебя или оскорбление приравнивается к нападению на члена моей семьи. Как думаешь, что бы произошло, не подоспей Курдаган? – Имя кузнеца он чуть ли не выплюнул.

– Между мной и Ринусом произошла бы схватка, и я бы дала ему по зубам… и не только, – ответила я.

– Не льсти себе! – рявкнул Николас, и я подскочила на месте. – Тебе не справиться с мужчиной! Даже пьяным.

– Я ходила на курсы самообороны, – кротко сообщила я.

Николас резко встал и подошел ко мне.

– Покажи, – насмешливо произнес он.

На меня напала оторопь. Драться с ним желания не было. Случались моменты, когда я бы ему врезала с огромным удовольствием, но не сегодня. Тем более Ринус и Николас в разных весовых категориях. Наш тренер говорил, что с такими противниками, как блондин, самый лучший прием для женщины – это удар по коленной чашечке и быстрый бег. Причинять боль Николасу, после того как он целый день провел на охоте, мне не хотелось, да и бежать некуда. Но я все-таки поднялась с кресла.

– И что бы ты сделала, если бы Ринус тебя обнял? – Его рука легла мне на талию и резко притянула к себе. – А если бы он полез к лифу платья?

Его вторая рука легла мне на грудь, чуть сжав ее. Я же не могла сбросить с себя оцепенение и прекратить это безобразие.

– Что бы ты делала, если бы он захотел поцеловать тебя?

Рука оставила грудь, и он взял меня за подбородок, приподнимая его. Губы обжег властный поцелуй. Не встретив сопротивления, его язык проник между губ, потом выскользнул лишь затем, чтобы тут же вернуться и врываться снова и снова, беря меня в плен и завораживая чувственным ритмом.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла Аглая со словами:

– Николас, попробуй наших пирожков.

Он резко отпрянул от меня, сделав шаг назад, и раздраженно взглянул на сестру:

– Аглая, у тебя появилась плохая привычка врываться, когда я разговариваю. Выйди!

Она с обидой посмотрела на брата.

– Пусть останется, – обрела я голос. – Ты же хотел знать, что произошло. Думаю, Аглае тоже это интересно.

Николас кивнул, разрешая. Поставив тарелку с пирожками на стол, девочка присела на краешек кресла. Николас вернулся на свое место. По тому, как он невольно скосил глаза на пирожки, я утвердилась в мысли, что он голодный.

– Попробуй, мы с Аглаей делали. Правда, пекли они с Марьяной уже без меня.

– После, – отрезал он.

После так после. Я стала рассказывать о происшествии. Когда дошла до того, как Ринус стаскивал меня с седла, то Аглая ахнула, а на скулах Николаса заходили желваки.

– Я бы справилась с ним, – сказала я ему.

Он бросил на меня такой взгляд, что невысказанные слова: «Как сейчас?» – так и повисли в воздухе.

– Николас, если хочешь, то давай завтра устроим схватку. Сегодня же мы оба и без того устали.

– Аглая, распорядись насчет ужина, – попросил он сестру, вежливо выставляя ее из комнаты.

– А я уже распорядилась, и все накрыто, – ангельским тоном ответила она.

Вот же умная девочка! Все предусмотрела.

– Мы спустимся через минуту. У нас остался нерешенным еще один вопрос, – строго произнес Николас. – И отнеси пирожки к столу.

Аглая подчинилась, бросив на меня напоследок извиняющийся взгляд, показывая, что больше ничего не может сделать.

Николас дождался, пока за сестрой закрылась дверь, и спросил:

– На что ты играла в шахматы с кузнецом?

В первую секунду я подумала, что ослышалась. Мне стоило трудов сдержать себя и не вспылить.

Я встала и ледяным тоном ответила:

– Последний мой опыт убедил меня, что, играя в шахматы, лучше ничего не ставить на кон, а получать удовольствие от самой игры.

Николас тоже встал и сверлил меня подозрительным взглядом. Не верит? Так это его проблемы.

– Если это все, то нас заждалась Аглая, – произнеся это, я направилась к выходу.

Вот никогда не пойму мужчин. Что это было? Ревность к Курдагану? Нашел к кому. Более логичным было бы ревновать к Минаху, по крайней мере, у нас с ним был более «тесный» контакт.

Николас долго не мог уснуть. Несмотря на тяжелый день, сон не шел к нему, а все из-за нападения на Леру. И где?! На его же землях и его человеком!

Ринус год назад потерял жену. Сначала его все жалели – семеро детей без матери остались. Самому старшему пятнадцать лет, а младшей девочке три года. Больше всех себя жалел вдовец и пил беспробудно, забросив дом и хозяйство. Постепенно люди стали менять к нему отношение, и на их лицах сочувствие сменялось отвращением. К тому же Ринус любил всем жаловаться на тяжелую жизнь, а если не хотели слушать, то начинал задираться и лез в драку. Хуже всего, что в пьяном виде он начал избивать детей, срывая на них злость. Старший парень изо всех сил тянулся, стараясь добыть пропитание, и часто возвращался из леса с дичью, но это вызывало еще большую злость отца, так как он чувствовал свою несостоятельность.

Минах не раз говорил Николасу, что надо бы его приструнить, но лэрд надеялся, что Ринус образумится. Образумился!

Когда они с Костасом после охоты подъехали к дому старосты, выскочила Даяна и поспешила донести, что Валерия с Аглаей целый день провели у кузнеца. Николаса неприятно кольнуло то, каким тоном она это сообщила. Еще девушка добавила, бросив насмешливый взгляд на Костаса, что Лера слишком многим делает массаж.

Почему-то первой мыслью, пришедшей ему в голову, была та, что она делала массаж кузнецу, и в глазах у Николаса потемнело. Резко развернув коня, он понесся в сторону кузницы.

Его переполняла ярость. Значит, пироги она захотела научиться печь? И сестру за собой потянула! Даяне он поверил. Если бы Леру интересовали лишь пироги, то она бы не осталась там до ночи.

Раздираемый злостью и ревностью, он подъехал к дому, из которого тут же вышел Курдаган.

Слова «Нам надо поговорить» прозвучали одновременно.

В первое мгновение Николас удивился. А этот-то что сказать хочет? Именно любопытство позволило ему себя сдержать. Каково же было его потрясение, когда он узнал об обстоятельствах нападения на Леру и кто за этим стоял.

Костас в недоумении смотрел на Курдагана, до последнего не желая верить, что Даяна на такое способна.

– Поедешь с нами, чтобы подтвердить, – приказал Николас кузнецу.

Когда они приблизились к дому Ринуса, тот как раз был на улице и ругал старшего сына за то, что прошлялся целый день неизвестно где. Оправдания мальчишки об охоте и принесенной домой добыче в затуманенном алкоголем мозгу не укладывались.

Николас избил его, хотя наказание за нападение на лэрда и членов его семьи – смерть. Жизнь Ринуса спасла малышка, выбежавшая из дома и бросившаяся Николасу в ноги. Только тогда пелена ярости спала, и он брезгливо отшвырнул от себя почти бездыханное тело мужика. Приказав ему завтра же покинуть селение, он назначил старшего сына главой семьи.

Поставив в известность Минаха, Николас не стал требовать, чтобы староста наказал дочь, зная, что тот и так с ней разберется. Своим поступком Даяна поставила под удар отца, запятнав его доброе имя. Николас был не в силах видеть мерзавку, и ему стоило больших трудов сдерживать себя.

«Они посмели напасть на нее!» – при одной только этой мысли хотелось все крушить.

Он поднялся с постели и, чуть поколебавшись, вышел из комнаты. В доме стояла тишина, все спали. Как в трансе, он приблизился к комнате Леры, но так и не решился толкнуть дверь. Если войдет, то уже не сможет остановиться, а он дал это чертово слово! Видеть ее хотелось нестерпимо, вот только она не обрадуется его визиту.

Сегодня в кабинете он не сдержался, ему надо было убедиться, что она не пострадала и с ней все в порядке. Если бы не сестра, то он бы не выпустил Валерию из объятий. Вздохнув, Николас взял себя в руки и пошел в кабинет, решив лучше выпить.

На следующее утро, позавтракав, Николас решил позаниматься с Аглаей. Я напросилась с ними и с интересом прослушала урок географии, а потом истории.

Затем лэрду, видимо, захотелось поразмяться, и он вместо урока танцев, как планировал, напомнил мне об опрометчивом обещании показать свои возможности по самозащите. Деваться было некуда, и я направилась в свою комнату, чтобы переодеться в брюки и свитер, сказав, что в них мне будет удобнее. Николас не возражал, но наградил меня насмешливым взглядом.

Не знаю, каким образом, но слуги узнали, что мы задумали, и во двор набежали зрители. Я не хотела, чтобы даже Аглая присутствовала при нашей борьбе, но ее разве удержишь.

Я попросила Николаса схватить меня сзади за шею и провела успешный бросок через бедро. Быстро поднявшись, он уже чуть иначе взглянул на меня. Предложив схватить меня за руку, я освободилась от захвата и параллельно провела удар в лицо свободной рукой, тут же отскочив.

Николасу надоели церемонии, и он сцапал меня, забросил на плечо, и я схлопотала пару увесистых шлепков по ягодицам под радостные возгласы челяди.

Меня вернули на бренную землю и иронично спросили:

– Продолжим?

Я быстро отскочила от Николаса на безопасную дистанцию. О да, вот теперь я разозлилась!

– Иди ко мне, – поманила его пальчиком.

Расставив руки, он кошачьей походкой стал приближаться, желая опять меня схватить, за что и поплатился. Я проскользнула под его локоть, поймала кисть и сделала подсечку, заведя ему руку в болевом захвате за спину. Николас упал на колени.

– Тебе не говорили, что девочек бить нельзя? – мстительно произнесла я.

Надавив чуть сильнее на руку, отчего он зашипел сквозь зубы, я ее отпустила и вновь отошла на безопасное расстояние. Николас плавным движением поднялся, и мы закружили вокруг друг друга. Зрители притихли. Такого от меня не ожидали.

Николас отыгрался. Когда я снова попыталась проскользнуть у него под рукой, он зажал меня под мышкой, и мои ягодицы опять подверглись атаке.

Да это избиение младенцев просто! Когда он меня отпустил, мои щеки пылали от возмущения и обиды.

Ну, я и провела серию ударов: солнечное сплетение, подъем ноги, нос. Пусть скажет спасибо, что пах не тронула. И то благодаря Аглае, ведь не могла я на глазах девочки бить туда ее брата. Хотя хотелось. Очень.

Николас схватился за нос и бросил на меня укоризненный взгляд. Нет, я еще и виновата?! Между прочим, это я нахожусь в заведомо проигрышной позиции. Он выше и сильнее меня. К тому же он боец, это чувствуется в его движениях. Мне удавались мои приемы лишь потому, что он решил поиграть. Столкнись мы реально, я бы двинула в пах, чтобы ненадолго его замедлить, по колену, чтобы не так быстро бежал, и сама бы сверкала пятками убегая. А здесь убежать я от него не могу, вот и выступаю на потеху публике.

Отскочив от Николаса, я понимала, что расплата не заставит себя ждать, а попа уже возмущалась, чтобы хозяйка включила голову, а то все она расплачивается. Рука у блондина все же увесистая.

Мне пришла в голову одна идея. Сделав обманное движение, я проскользнула блондину за спину и ударила под колено, а затем запрыгнула на него сзади, обхватив шею в удушающем захвате.

Он перебросил меня через плечо, поймал, не дав упасть, и вот я уже у него на руках. Господи, с кем я тягаюсь?!

– Лера, скажи, чем тебе не нравится мой нос?

– Я же не спрашиваю, чем тебе не нравится моя попа, что ей постоянно достается, – проворчала я, чем вызвала его улыбку.

– Николас, пошли лучше танцевать? – захлопала я ресницами.

– А как же самооборона? Это все, на что ты способна? – поддел он.

– Если бы мы действительно дрались, то я бы ударила в пах, колено и бежала бы без оглядки. Продемонстрировать?

– Верю! – улыбнулся он и поставил меня на землю.

Попа была благодарна, но, как оказалось, рано. Меня все же слегка шлепнули напоследок. Резко оглянувшись, я испепелила Николаса взглядом, но этот гад сделал невинное лицо. Фыркнув, я пошла к Аглае. Она с беспокойством смотрела на нас. Боится, что продолжим драться? Зря! Ну, может, пару раз по ногам ее братца пройдусь во время танца…

После обеда между мной и Николасом разгорелся спор. Я сообщила, что собираюсь проведать старосту, а блондин был категорически против.

– Ноги твоей в его доме не будет! – заявил он.

– Но ты же понимаешь, что Минах не виноват, не надо наказывать его из-за дурости дочери. Тем более я вчера сказала, что приеду сегодня.

– Нет! – отрезал он.

– Послушай…

– Даже слышать не хочу, мне абсолютно не нравится эта идея с массажем, – процедил он.

– Если я не приеду, то докажу Даяне, что все ее злобные сплетни имеют под собой основание, а я ничего постыдного не делала!

Мы сверлили друг друга взглядами, и отступать я была не намерена.

– Ладно, поедем вдвоем. Я как раз хотел встретиться с Костасом, – нехотя согласился Николас, – но за это вечером и мне сделаешь массаж.

– Что?! Минах спину сорвал, а тебе-то зачем?

– Я тоже спину потянул, когда на нее прыгнула одна дикая кошка. – И этот симулянт еще плечом повел, как бы разминая, и твердо закончил, пресекая мои возмущенные возгласы: – Иначе останешься дома!

«Ну, гад, я тебе такой массаж устрою, что еще пощады попросишь!» – пообещала мысленно.

Спорить я больше не стала, а пошла переодеваться. Для удобства надела юбку-брюки и свитер. Конечно, в моих брюках было бы намного удобнее, но Николас запретил мне появляться в них в деревне. Ладно, бог с ним, ослом упертым, и новые сойдут, для этого и шились.

Аглая расстроилась из-за того, что не поедет с нами, но я заверила, что скоро вернусь. Если бы я только знала…