Золото: перезагрузка
К тому времени на английском финансовом рынке действовали три крупных игрока. О евреях мы уже узнали достаточно. Однако у них было одно очень уязвимое место. Несмотря на мастерство в обращении с деньгами и широко известную национальную спайку, они почему-то так и не создали организацию, то есть банк. Каждый из них действовал сам по себе, употребляя современные термины, был индивидуальным предпринимателем без образования юридического лица. Не так уж и трудно догадаться, что раскулачивать их поодиночке было гораздо легче, чем наезжать на крупные, солидные банки. Хотя, как мы увидим позже, и это вошло в практику.
Вторым крупным игроком, действовавшим не только в Англии, но и по всей Европе, стал военно-монашеский орден тамплиеров, или храмовников. «Тампль» по-французски «храм».
Начиналось все очень благородно. Несколько французских рыцарей создали этот орден в Палестине, чтобы бороться с неверными и охранять паломников, идущих к Гробу Господню. Они открыли больницы и странноприимные дома – нечто вроде бесплатных гостиниц, лечили людей, давали им приют, не требуя платы. Довольно долго эти люди были исключительно воинами за веру, монахами, лекарями, ремесленниками, благотворителями.
Благодаря всему этому они приобрели в христианском мире очень высокую репутацию. Многие жертвовали им и деньги, и земли. Тамплиеры сосредоточили в своих руках прямо-таки несметные богатства. Они имели крупные земельные владения практически во всех странах Европы, десятки мощных замков, сундуки с золотом в подвалах, собственное войско, суд, полицию. Орден подчинялся непосредственно римскому папе, стоял вне юрисдикции правителей европейских государств.
Землями, замками и деньгами в разных странах Европы владели и другие военно-духовные и чисто духовные ордена – меченосцы, бенедиктинцы и прочие. Но как-то так получилось, что именно тамплиеры стали банкирами, причем крупнейшими в Европе. С некоторых пор они больше думали о золоте, чем о служении Господу и своим ближним. Возникла мощнейшая банковская корпорация, обслуживавшая всех, у кого были деньги, или тех, кому они требовались, сильная еще и оттого, что располагала большим, хорошо обученным войском. Это как если бы сегодня крупные банки имели свой спецназ, ничуть не хуже армейского.
Практически все основные банковские операции, которые в ходу и сегодня, были введены в широкий оборот как раз тамплиерами. Евреи придумали именные заемные письма, этим и ограничились. Тамплиеры изобрели чеки на предъявителя, аккредитивы, ввели в обиход само понятие «текущий счет».
Многие короли, церковные иерархи, знатные господа, богатые купцы просто держали на хранении у тамплиеров деньги и ценности. Замок с высокими стенами, могучими башнями и сильным гарнизоном – самое надежное для этого место. Тамплиеры получали с этого некоторый процент, но основные капиталы зарабатывали, давая деньги взаймы, непременно под заклад. Размах впечатляет. Случалось, что французские короли отдавали им в залог целые города.
Да что там города. Во время Третьего крестового похода Ричард Львиное Сердце, постоянно нуждавшийся в деньгах, то ли продал, то ли заложил тамплиерам ни много ни мало остров Кипр, отвоеванный им у Византии. За кругленькую сумму в сто тысяч безантов, то есть тридцать килограммов золота. Для тамплиеров это были не такие уж и большие деньги. Только во второй половине XIII в. их чистая прибыль составила 54 миллиона безантов – около двух тонн золота. По сегодняшним ценам на этот благородный металл выходит 600 миллионов долларов. Налогов, кстати, тамплиеры не платили никогда и никому.
Да, некоторые короли отдавали на хранение тамплиерам свои сокровища, мол, у них надежнее. Но гораздо чаще драгоценности становились обеспечением кредита. Иоанн Безземельный дошел до того, что заложил английским тамплиерам большую королевскую печать, а позже и свою корону на десять лет. Это не считая прочего добра. Примерно так же пришлось поступить и французскому королю Филиппу Красивому.
Деятельность и печальный конец ордена сопровождались многими интересными загадками, которым так и суждено остаться неразгаданными. Известно, что тамплиеры располагали немаленьким морским флотом, базировавшимся в знаменитом городе Ла-Рошель. Оттуда и туда постоянно тянулись большие обозы под сильной охраной. Что они возили, мы не знаем. Куда плавали корабли тамплиеров, нам опять-таки решительно неизвестно. Некоторые вполне серьезные историки полагают даже, что они задолго до Колумба открыли Америку, заложили там рудники и привезли оттуда немало серебра. Они утверждают, что такого количества этого металла, какое было в распоряжении тамплиеров, скудные европейские рудники дать просто-напросто не могли при самой стахановской работе. Эта красивая гипотеза не подтверждена и не опровергнута.
Позже выдвинулась и третья сила – итальянцы. Точнее говоря, флорентийцы. Флоренция была столицей герцогства Тосканского. Почему-то именно они выдвинулись на первое место среди всех прочих итальянских финансистов.
Как и тамплиеры, флорентийцы были уже не индивидуальными предпринимателями, подобно евреям. Они создали сильные банковские дома. Само слово «банк» произошло от итальянского «banca». В переводе это означает «стол». Поначалу, во времена довольно патриархальные, финансовые операции проводились незатейливо. Меняла ставил на улице этот самый стол, раскладывал на нем деньги и обслуживал клиентов в точности так, как любой другой розничный торговец.
Кстати, отсюда же ведет происхождение и словечко «банкротство». Стол менялы, уличенного в каком-нибудь жульничестве, люди, имеющие такое право, опрокидывали и принародно разбивали. Называлось это «banco rotto» – «опрокидывание стола».
Сеть итальянских, в первую очередь флорентийских, банков распространилась на всю Европу. Сами флорентийцы именовали ее золотой. Одними займами под залог дело тут не ограничивалось. Во многих государствах банкиры в обмен на кредиты, выданные властителям, получали право на сбор податей.
А потом они стали и финансовыми агентами римских пап. Ситуация создалась довольно щекотливая. С одной стороны, считалось, что дача денег в долг под проценты противна Божьим законам, а потому крайне греховна. С другой – настал момент, когда стало ясно, что без ростовщиков и банкиров экономика просто не может функционировать. В свою очередь, банкир не может существовать без взимания процентов.
Монастыри, церкви и епископства должны были регулярно платить Риму десятину. Вот только справиться с ее сбором папская администрация своими силами попросту не могла, будучи относительно слабой и малочисленной. Церковные иерархи в большинстве своем были плательщиками крайне неисправными. Десятину они не отправляли долгими месяцами, прокручивали на местах совершенно так, как это было у нас в лихие девяностые, а то и нахально присваивали часть. Бухгалтерская отчетность тогда была не на высоте.
Вот папа и передал сбор церковной десятины флорентийцам, естественно, бравшим за труды определенный процент. В некоторых отношениях это было даже удобно. Деньги теперь не надо было везти на повозках под охраной, как прежде. Финансисты занялись тем, что теперь называется банковскими проводками. Получив деньги где-нибудь в Германии или Франции, они отправляли в Рим не звонкую монету, а тот же листок пергамента, вексель, по которому папская курия – орган управления римской церковью – получала свои деньги до грошика. Действительно удобно.
Впрочем, банкиры не забывали и о душе. Один из крупнейших банков, Барди, завел у себя специальный счет Господа Бога, на который ежегодно перечислялось от пяти до семи тысяч флоринов. Денежки эти шли папским чиновникам и духовным лицам, а те служили мессы, в которых просили Господа простить банкирам невольный грех ростовщичества. Так что спасение души гарантировалось.
В конце концов папа римский официально разрешил банкирам взимать проценты, правда, не более десяти, но на местах это сплошь и рядом нарушалось постоянно. В Англии, как уже упоминалось, ставка составляла 43 процента, а иногда – от 80 до 120. В разных городах Германии – от 21 до 43, а то и 100–200. Рекорд побил город Линцау – 216 процентов годовых.
Дошло до того, что порой римские папы форменным образом играли роль крыши для крупнейших флорентийских банкиров Барди и Перуджи. Когда некий барон отказался возвращать Барди долг, тот добился, чтобы неисправный должник был отлучен от церкви. Такое удовольствие обошлось Барди всего-то в 140 флоринов, преподнесенных в виде подарка от чистой души одному из папских секретарей.
А чуть позже случилось и кое-что почище. Папа отлучил от церкви уже не одного человека, а весь орден иерусалимских госпитальеров. Они заняли у Барди 133 тысячи флоринов, а возвращать долг не хотели, должно быть, согласно классикам, ссылались «на вздорные обстоятельства». С такой поддержкой за спиной флорентийцы могли вести дела на самую широкую ногу.
Естественно, оставить без внимания Англию они не могли, с определенного момента стали просачиваться и туда. Во всю силу флорентийцы пока что не развернулись, поскольку не были монополистами, но серьезную конкуренцию евреям и тамплиерам составили.
Дальнейший ход событий напоминал английскую детскую песенку о десяти негритятах или знаменитый некогда зонг Бертольда Брехта о ворчунах. Персонажей, действующих на финансовом рынке, становилось все меньше и меньше.
Сначала досталось евреям. С подачи папы римского английские власти стали прижимать их по «идеологической» линии как врагов христианской веры. Мало того что они читали Талмуд в своих синагогах и заставляли слуг-христиан работать по воскресеньям и церковным праздникам. Несколько монахов по каким-то своим причинам перешли в иудаизм. Вот ведь какой ужас! Вдобавок в колодце, расположенном во дворе еврейского дома, был найден мертвый христианский мальчик. Иудеи с ходу схлопотали обвинения в ритуальном убийстве. Кажется, это был первый такой случай в истории Европы. Не удивлюсь, если окажется, что и здесь англичане были первооткрывателями очередной гнусности.
Притеснения евреев растянулись на долгие годы. Сначала им было запрещено приобретать землю, в том числе и полученную в заклад. Потом власти принялись закрывать синагоги и отлучили от церкви всех христиан, ведущих с евреями какие-то дела. Вслед за этим они запретили евреям состоять на государственной службе, держать христианскую прислугу и показываться на улицах в день Пасхи, а христианам – пользоваться услугами еврейских врачей.
Логическим концом всего этого стало изгнание в 1290 г. всех евреев из Англии. Остров покинули шестнадцать тысяч человек, которые взяли с собой только то, что смогли унести. Все прочее их имущество было конфисковано.
Естественно, ни о каком возврате долгов кем бы то ни было речь не шла. Все эти деньги достались королю, как и большинство конфискованных домов. Англия надолго стала «юденфрай», по нацистской терминологии – «территория, свободная от евреев».
Неизвестно, какую роль в изгнании конкурентов сыграли тамплиеры и флорентийцы. Банкирские тайны всегда хранились гораздо строже военных, и никаких документов на сей счет не оставалось. Но есть сильное подозрение, что без них не обошлось. С тех самых пор как появился финансовый рынок, сражения между его участниками-конкурентами не прекращались, хотя и оставались невидимыми для всего остального мира.
В общем, внешне все выглядело весьма благолепно. Мол, мы изгнали врагов веры Христовой, душивших добрых англичан непомерным процентом. Но эту идиллическую картину портила одна маленькая деталь. Ростовщики никуда не делись. Только вот теперь это были истинные христиане, тамплиеры и флорентийцы, дравшие с братьев по вере такой же процент и абсолютно свободные от всех ограничений, налагавшихся в свое время на евреев. Хрен редьки не слаще.
Безусловно, и тамплиеры, и флорентийцы радовались исчезновению конкурентов. Вот только продолжалось это не так уж и долго.
Сначала, лет через тридцать, под раздачу попали тамплиеры, считавшие себя вечными и несокрушимыми. Очень уж много им задолжал французский король Филипп Красивый. Он не видел возможности расплатиться и пришел к выводу, что эту проблему можно решить гораздо проще.
В один день по секретным приказам короля были арестованы практически все французские тамплиеры во главе с великим магистром ордена Жаком де Моле. Никакого произвола не было. Их судили самым демократическим образом, по тогдашним законам, выдвинули целый букет обвинений, самых жутких по тем временам: сатанизм, поклонение языческому идолу Бафомету, осквернение христианских святынь во время принятия в орден новичков, связи с всевозможными еретическими движениями, мужеложество. Тамплиеры во всем признались, Да оно и не удивительно, если учесть, как долго и старательно их пытали.
Великий магистр и еще пятьдесят высших сановников ордена были сожжены на кострах. Европейские короли услышали о французских новостях и быстренько разгромили все их «филиалы». Тогдашний папа римский на сей раз за тамплиеров не вступился. Он и сам был им немало должен.
Правда, везде присутствовала своя специфика. Власти Англии тамплиеров не истребляли физически, часть заключили в монастыри пожизненно, остальные бежали в Шотландию. В Испании тамплиеры судебному преследованию не подвергались. Там был создан орден Христа. В Германии тамплиеры перешли в Тевтонский орден.
Король Филипп Красивый пережил страшное разочарование. Он хотел не только аннулировать свои немаленькие долги, но и завладеть сокровищами тамплиеров. Однако, выражаясь современным языком, последовал крупный облом. Не было никаких сомнений в том, что в подземельях замков тамплиеров хранились прямо-таки несметные богатства. Но люди короля, явившиеся в орденские замки со множеством пустых мешков, не нашли и мелкой монетки. Сокровища исчезли.
Вроде бы за несколько дней до ареста тамплиеров из Парижа выехал целый обоз, груженный сеном и соломой. Он будто бы направился в Ла-Рошель. Не исключено, что сокровища как раз и были укрыты в этих телегах. В какой бы тайне король ни держал предстоящее раскулачивание, тамплиеры все же о нем проведали заранее и вывезли свое добро. Никаких концов найти не удалось.
То же самое произошло и в Англии. Тамплиеры были осуждены и разосланы по монастырям, но их богатства точно так же таинственно исчезли. Королю не досталось ни гроша.
Та же картина в Испании. Только в Германии, где ликвидация ордена прошла вполне мирно, без судов, казней и заточений за решетку, деньги удалось найти и вернуть должникам.
Пропавшие сокровища тамплиеров стали одной из самых любопытных исторических загадок. Всякие люди старательно искали их на протяжении всех последующих семисот лет. Они чуть ли не по камешку разбирали замки тамплиеров в нескольких странах, рыскали даже там, где отделений ордена никогда не было – в Шотландии, в Польше, почему-то на далеком острове Борнхольм, в церквах и домах, когда-то принадлежавших тамплиерам, в лесах и полях. Не нашли ни гроша. Бесполезно.
В попытках хоть как-то это объяснить выдвигались самые экстравагантные гипотезы. Некоторые умники считали, что свои несметные сокровища тамплиеры вывезли из Ла-Рошели на кораблях в Америку. Появилась даже версия, что часть сокровищ попала на Русь. Именно эти богатства послужили основой возвышения Московского княжества.
Как частенько бывает с экстравагантными гипотезами, ни в том, ни в другом случае реальных доказательств так и не нашлось. Персоны, настроенные мистически, утверждали, что сокровища никогда не будут найдены. Тамплиеры, будто владевшие загадочными магическими практиками, наложили на свои клады надежнейшие заклятья. Как бы там ни обстояло дело, но за семьсот лет из богатств тамплиеров, действительно несметных, никто не нашел и ломаного гроша.
Однако вернемся в Англию. Разгром ордена тамплиеров произошел в 1307 г., когда на престол только что вступил молодой король Эдуард Второй.
Финансовый рынок Англии сразу приобрел спартанскую простоту. Ферзя, то есть тамплиеров, власть смахнула с шахматной доски. На ней остались, строго говоря, пешки. Флорентийцев в Англии было еще не так много, и они в основном, как некогда евреи, работали каждый сам от себя. В деньгах король нуждался отчаянно – и для борьбы с мятежными баронами, и для подготовки войны с Шотландией, и для прочих государственных потребностей. А в казне посвистывал ветерок.
В 1311 г. король получил от римского папы Иоанна Двадцать Второго письмо примерно следующего содержания: «Эдди, я слышал, что с деньгами у тебя полный абзац, да? Если так, то у меня тут есть под рукой дельные ребята, которые могут помочь. Крайне рекомендую».
Папская рекомендация значила немало, и Эдуард очень быстро пригласил дельных ребят в Англию. Вот теперь на остров зашли корпорации – крупнейшие флорентийские банки Барди и Перуджи и несколько других, не столь мощных, аффилированных с ними. Эти милостивцы с превеликой готовностью, без всякого залога одолжили королю немаленькие деньги на достройку Вестминстерского аббатства. Потом дали еще, уже на шотландскую военную кампанию.
Эту единственную за все свое царствование войну с внешним противником Эдуард с треском проиграл. Не полководец он был, не полководец. По условиям мирного договора королю пришлось выплатить шотландцам большую контрибуцию.
После этого он еще не раз получал деньги по первому требованию, исключительно под честное королевское слово.
Однако бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а среди банкиров никогда не водилось бескорыстных благодетелей. Да, никаких залогов флорентийцы не требовали, но крайне дипломатичными методами добились для себя привилегий, о которых тщетно мечтали многие иностранные коммерсанты. Сперва это было монопольное право скупать овечью шерсть по всему королевству. Затем – снятие запрета на проживание иностранцев в Англии. Исключительно для себя! А там как-то так получилось, что король поручил им взимать от его имени некоторые виды налогов. Та самая золотая сеть надежно опутала и Англию.
Но через несколько лет по неизвестным до сих пор причинам сердечное согласие между Эдуардом и флорентийцами приказало долго жить. Король отчего-то перестал устраивать банкиров в качестве делового партнера. Тогда именно Барди и Перуджи выступили спонсорами королевы Изабеллы и ее любовника Мортимера. Как раз на их денежки граф Геннегау-Эно и снарядил войско. Какая уж тут романтика. Одна суровая проза жизни, где во главе угла стоит звонкая монета.
Вероятнее всего, банкиры рассуждали просто. Новый король Эдуард Третий еще не вошел в совершеннолетие, королева Изабелла особым умом не блещет, Роджер Мортимер золото любит весьма трепетно. Получается та самая мутная водичка, в которой, согласно старой присказке, очень удобно ловить рыбку, большую и маленькую.
Впоследствии они горько пожалеют о том, что собственными руками и на свои кровные денежки возвели на трон Эдуарда Третьего. Но не будем забегать вперед.
После того как Эдуард Третий упрятал матушку под замок, казнил заигравшегося Мортимера и полностью взял бразды правления в свои руки, какое-то время дела у флорентийцев шли просто великолепно. Они процветали так, что лучше и не надо. Деньги королю требовались постоянно – на войны с Францией и Шотландией, на тогдашние стройки века и прочие государственные надобности.
Король периодически просил новые кредиты, банкиры исправно давали их. Никаких залогов они опять-таки не требовали, но Эдуарду приходилось идти на новые и новые уступки. Банкиры получили монопольное право не только на скупку овечьей шерсти, но и на вывоз ее из Англии. Они форменным образом превратили страну в сырьевой придаток Европы.
Их бизнес-план был не таким уж замысловатым. Банкиры продавали шерсть во Фландрию, тамошние мастера, в то время лучшие в Европе, вырабатывали из нее сукно, для богатеев – высшего класса, для людей с тощим кошельком – погрубее. Потом флорентийцы везли его куда хотели, в том числе и в Англию, где продавали, как легко догадаться, гораздо дороже, чем стоила шерсть. Классический сырьевой придаток, ага.
Чуть позже флорентийцы решили снизить накладные расходы, перевезли в Англию часть фламандских суконщиков и других ремесленников. Этим они изрядно ущемили интересы и уменьшили доходы английских ремесленных цехов, крайне недовольных тем обстоятельством, что им были навязаны сильные конкуренты. Но с королем не поспоришь. Потом эта ситуация кончится большой кровью.
Одним словом, какое-то время флорентийские банкиры катались как сыр в масле, самонадеянно полагали себя хозяевами жизни и считали, что так будет всегда. Однако у серьезных невзгод есть привычка подкрадываться бесшумно, на мягких лапках.
В какой-то момент Эдуард Третий, человек весьма неглупый, сел и всерьез задумался о том, как жить дальше. Точнее, как ему разобраться с финансами. Не нужно было быть великим математиком, чтобы рассчитать, что возвратить долги нет никакой возможности.
Они к тому времени составили астрономическую сумму в миллион четыреста тысяч золотых флоринов, а по другим источникам и вовсе миллион семьсот. Уже в наши дни экономисты подсчитали: чтобы расплатиться, Англии потребовалось бы несколько столетий. Причем вышеприведенная сумма – это только государственный долг, то есть долг короля. В те времена эти понятия не разделялись. Сколько были должны итальянским банкирам физические лица, по примеру государя занимавшие часто и много, так никто никогда и не подсчитал, но и там речь идет о суммах громадных.
Король не впал в отчаяние и не запил. Я же говорю без всякой иронии – большого государственного ума был человек. Он впервые в европейской истории изобрел дефолт. Самого термина тогда еще не существовало, ему предстояло появиться лишь через много столетий, но суть была именно такова. В один день, прекрасный для Эдуарда и черный для флорентийцев, король официально объявил, что казна пуста. В обозримом будущем физически невозможно выплатить банкирам хотя бы малую часть долга. Он бы со всей душой, но денег нет ни гроша.
Удар был страшный. Не исключено, что флорентийцы, будь у них такая возможность, поменяли бы короля на троне, как проделали это с отцом Эдуарда. Но вот возможности-то как раз и не было, потому что не осталось денег. Все сожрали английские займы. Не существовало суда, в который можно было бы обратиться, чтобы вернуть свои денежки законным образом. В те времена короли стояли выше таких пошлостей, как суды. Какое-то влияние на короля мог оказать разве что парламент, но он этого делать не собирался. Среди парламентариев хватало должников.
По всей Англии среди заинтересованных лиц воцарилось сущее ликование. Осознание того, что немаленькие долги можно не возвращать, радует человека во все времена и в каких угодно странах. Англичане рассудили, в общем, вполне логично. Мол, если сам король отказывается возвращать долги, то что же нам лезть поперек батьки в пекло? Они радостно вывернули перед банкирами пустые карманы. Это я образно. В средневековой одежде карманов не было. Деньги и разные необходимые мелочи люди носили в кошелях на поясе.
В довершение всего тогдашний папа римский на сей раз в защиту флорентийских банкиров не выступил. Он и сам был им немало должен, так что издали наблюдал за событиями с несомненным злорадством.
Флорентийцам ласково улыбнулась толстая полярная лисичка. Крах был полный. Перуджи умер от сердечного приступа прямо у себя в кабинете. Обанкротились и его банки, и Варди, и более тридцати других, калибром помельче.
А поскольку они распространяли свою деятельность на всю Европу, то в ней оно и громыхнуло. Пресловутая золотая сеть разлетелась на мелкие кусочки.
Известно, что дурной пример заразителен. Изобретение Эдуарда Третьего, дефолт, было быстро оценено по достоинству и принято как руководство к действию и в других странах. Вскоре дефолт объявили папская курия, неаполитанский король и несколько других государств. Такого финансового кризиса Европа еще не знала. Во многих странах разорилось превеликое множество вкладчиков, доверивших свои денежки банкам Барди и Перуджи, казавшимся надежными как скала. Итальянский хронист, современник событий Паоло Виллани, писал: «Для Флоренции и всего христианского мира потери от разорения Барди и Перуджи были еще тяжелее, чем от всех войн прошлого. Все, кто имел деньги во Флоренции, их лишились, а за пределами республики повсеместно воцарились голод и страх».
Еще в течение примерно двадцати лет в целом десятке европейских государств продолжались серьезные беспорядки, вызванные крахом золотой сети. Это были междоусобицы, мятежи простонародья, порча монеты.
Со временем, конечно, все устаканилось. На флорентийцах белый свет клином не сошелся, они были не единственными банкирами в Европе, а попросту самыми крупными. Хватало и других. Довольно быстро хлебное место с удовольствием заняли их давние соперники и конкуренты, жители Ломбардии, другого итальянского государства. Именно они изобрели заведение, до сих пор известное под их именем – ломбард.
Все, в общем, пошло по накатанной колее. Впереди всех двигались ломбардцы. Они заняли позиции, утраченные флорентийцами. Ну а через пару-тройку сотен лет во многих странах крепко встали на ноги свои банкиры, и итальянцы перестали играть главную роль в этом деле.
Ссориться с банкирами бывает порой крайне опасно. Иные короли и президенты более поздних времен, ввязавшись в это рискованное предприятие, расстались не только с должностью, но и с жизнью. Однако такая беда приключалась лишь в том случае, если банкиры располагали изрядными капиталами и нешуточным влиянием. Разорившиеся финансисты ни малейшей угрозы не представляли. Поэтому Эдуард Третий, в противоположность своему неудачливому отцу, благополучно просидел на троне до преклонных лет и умер своей смертью.
В истории он остался не только как изобретатель дефолта. Этот самый король еще и поставил очередной английский рекорд, который, наверное, никогда не будет побит. Он развязал самую длинную в истории человечества войну. Мы привыкли называть ее Столетней, но это не вполне правильно. Точнее говоря, неправильно вовсе.
