Вскоре я нашел себе подходящее занятие. Это было как раз то, о чем я говорил с Гао Бо, – работа, которая приносила пользу и спасала человеческие жизни, но не имела военного применения: предсказание смерчей. Тот смерч, который летом прошлого года мы с капитаном Цзян Синчэнем наблюдали с маленького островка в океане, произвел на меня огромное впечатление. Оптическая система обнаружения «пузырей»-макроэлектронов без труда отображала на экране любые атмосферные возмущения, и это навело меня на мысль, что она, возможно, станет решающим прорывом в вопросе предсказания смерчей. Современная физика атмосферных явлений досконально изучила аэродинамические процессы, порождающие смерчи, и, построив усовершенствованную математическую модель формирования смерча и связав ее с атмосферными возмущениями, выявленными системой обнаружения «пузырей», мы сможем определять, какие именно возмущения разовьются в смерчи, и таким образом научимся их предсказывать.

Гао Бо решил самую главную проблему, стоявшую перед этим проектом: добился разрешения использовать технологии оптической системы обнаружения «пузырей» в гражданских целях. Связавшись с военными, он обнаружил, что все гораздо проще, чем он предполагал: поскольку система не имела прямого отношения к оружию на основе шаровой молнии, военные с готовностью согласились поделиться с нами этими технологиями.

Вернувшись из главного управления вооружений, Гао Бо помог мне установить прямую связь с двумя подразделениями, разработавшими систему обнаружения «пузырей», а именно аппаратные средства и программное обеспечение; оба они были гражданскими и не имели никакого отношения к научно-исследовательскому центру, изучающему шаровые молнии. Я спросил у Гао Бо, как обстоят дела в центре, но тот ответил, что общался только с руководством научно-технического отдела ГУВ и не имел никаких контактов с центром. Краем уха он слышал, что режим секретности был значительно усилен: в частности, прекратилась вся связь с внешним миром. В свете нынешней военно-политической ситуации в мире это было совершенно естественно, и все-таки я не мог избавиться от тревоги за своих товарищей.

Мои исследования продвигались быстро. Поскольку для обнаружения атмосферных возмущений точность требовалась значительно меньшая, чем для поиска «пузырей», существующую оптическую систему можно было использовать без каких-либо доработок в ее нынешнем виде, а радиус обнаружения возрастал на целый порядок. Мне оставалось только разработать подходящую математическую модель для анализа существующих изображений атмосферных возмущений и определить, какие возмущения могут привести к образованию смерчей. (Впоследствии специалисты, работающие в этой сфере, назовут подобные возмущения «яйцами».) На заре своих исследований шаровой молнии я потратил много сил на построение всевозможных математических моделей. У меня не было особого желания вспоминать об этом, однако, как сейчас выяснилось, работал я не напрасно. Я обладал навыками моделирования гидродинамических процессов, что очень пригодилось мне в моих нынешних исследованиях, позволив достаточно быстро разработать программное обеспечение системы обнаружения смерчей.

Систему мы испытали в провинции Гуандун, где часто возникают смерчи, и успешно предсказали несколько мощных смерчей, в том числе один, задевший пригороды Гуанчжоу. Система выдавала предупреждение за десять-пятнадцать минут до возникновения смерча – этого времени хватало лишь на то, чтобы эвакуировать в безопасное место людей, но и только. К тому же, согласно основному принципу теории детерминированного хаоса, долгосрочное предсказание смерчей было невозможно в принципе.

Поглощенный работой, я не замечал бег времени и не успел оглянуться, как пролетел год. За этот год я побывал на Всемирной метеорологической конференции, которая проводится раз в четыре года, и стал одним из пяти номинантов на премию Международной метеорологической организации, считающуюся Нобелевской премией в области метеорологии. В конечном счете по разным причинам премию я не получил, но тем не менее метеорологическое сообщество обратило на меня внимание.

Для практической демонстрации систем предсказания смерчей одна из выездных сессий конференции, посвященная тропическим циклонам, состоялась в Оклахоме. Именно там находится знаменитая долина Торнадо, где снимался фильм «Вихрь», посвященный тем, кто изучает смерчи.

Главной целью сессии была практическая демонстрация первой в мире системы предсказания смерчей. Наша машина ехала по плоской равнине, за окном сменялись три самых характерных пейзажа Оклахомы: бескрайние поля пшеницы, животноводческие фермы и нефтяные поля. Когда мы уже подъехали к конечной цели пути, наш сопровождающий, доктор Росс, попросил меня выключить систему.

– Приношу свои извинения, – сказал он. – Мы въезжаем на военную базу.

Я почувствовал себя раздавленным. Неужели мне навсегда суждено оставаться привязанным к военным базам? Выйдя из машины, я обнаружил, что все сооружения на базе – временные. Главное место занимали большие радиолокационные антенны. Также я заметил машину, на которой было установлено устройство, напоминающее телескоп, но на самом деле это был мощный лазерный излучатель, предназначенный, вероятно, для оптического наблюдения за атмосферой. В центре управления царила знакомая картина: ряды компьютеров, а за мониторами операторы в военной форме; несколько непривычным показался лишь большой плазменный дисплей с высоким разрешением – у меня на родине подобной роскошью мало кто мог похвастаться, и для такой цели обычно использовались проекционные экраны.

На большой дисплей выводились изображения атмосферных возмущений, снятые системой оптического наблюдения, – за передачу этой технологии Институт изучения молний, возглавляемый Гао Бо, получил кругленькую сумму. То, что на маленьком экране обыкновенного компьютера казалось небольшим завихрением, здесь, увеличенное до внушительных размеров, становилось впечатляющим зрелищем безумной пляски прозрачных извивающихся змей, которые то скручивались в клубок, то разлетались в разные стороны, завораживая взор, но в то же время вселяя в сердце страх.

– Воздух кажется совершенно пустым! – воскликнул кто-то. – Никогда бы не подумал, что на самом деле это такой сумасшедший мир!

«Это еще что, – мысленно произнес я. – Бывают вещи еще более безумные, о которых ты даже не подозреваешь!» Я всмотрелся в хаотическую турбулентность на экране, пытаясь разглядеть в ней «пузыри»-макроэлектроны. Разумеется, я ничего не нашел, но определенно в таком большом пространстве их пряталось огромное множество, вот только разглядеть их могло лишь программное обеспечение распознавания образов, до сих пор засекреченное.

– Мы сегодня увидим «яйца»? – спросил я.

– Никаких проблем с этим не должно возникнуть, – ответил доктор Росс. – В последнее время в Оклахоме и Канзасе смерчи стали обыденным явлением. Не далее как на прошлой неделе в течение всего одного дня в Оклахоме наблюдались сто двадцать четыре смерча. Это новый рекорд.

Поэтому чтобы не терять времени даром, пока мы ждали появления «яиц», в конференц-зале начался симпозиум. Однако не успели участники занять свои места, как прозвучал сигнал тревоги. Система обнаружила «яйцо»! Мы поспешили обратно в центр управления, однако на экране по-прежнему бурлил тот же самый полупрозрачный хаос, несколько отличающийся от того, что было раньше. «Яйцо» не имело определенной формы; его удалось распознать только благодаря моей программе, которая отметила его на экране красным кружком.

– Оно находится в ста тридцати километрах отсюда, на окраине Оклахома-Сити, – воскликнул доктор Росс. – Это очень опасно!

– Сколько остается времени до возникновения торнадо? – с тревогой спросил кто-то.

– Около семи минут.

– Вы не успеете эвакуировать всех жителей, – сказал я.

– Нет, доктор Чэнь, мы не станем заниматься эвакуацией! – громко произнес доктор Росс. – Вот сюрприз, который мы хотим продемонстрировать вам сегодня!

В маленьком окне в углу большого экрана появилось изображение ракеты, которая вылетела с пусковой установки и устремилась в небо. Камера проследила за ней, показывая, как тонкий белый хвост описал на небе огромную параболу. Приблизительно через минуту ракета достигла вершины параболы и начала спускаться, и еще через минуту взорвалась на высоте примерно пятьсот метров, образовав ослепительный огненный шар, распустившийся подобно цветку розы. В той части экрана, где показывались атмосферные возмущения, в месте, обозначенном красным кружком, появился быстро расширяющийся хрустальный шар. Затем прозрачная сфера исчезла, и то место, где она была, снова заполнилось хаосом атмосферного возмущения. Но только красный кружок исчез и сигнал тревоги прекратился. Доктор Росс объявил, что «яйцо» уничтожено. По его словам, оно стало уже девятым, уничтоженным за этот день системой «Охотник за торнадо».

– Всем вам известно, что торнадо, как правило, рождаются в сильную грозу, – объяснил доктор Росс. – В жаркую погоду влажный воздух грозовой тучи поднимается вверх и, проходя через верхние слои холодного воздуха, постепенно остывает. Водяные пары́ конденсируются в капли дождя или в градинки, а остывший воздух начинает опускаться вниз, однако его снова увлекают вверх такие факторы, как теплый нижний слой воздуха и вращение Земли, и в конечном счете образуется торнадо. Процесс формирования торнадо крайне нестабилен, но опускающиеся массы холодного воздуха образуют мощный поток. Этот поток и является сердцем «яйца». Система «Охотник за торнадо» выпускает ракету, оснащенную зажигательной бомбой, наносящей точечный удар по опускающемуся холодному воздуху, быстро выделяя огромное количество тепловой энергии, которая повышает температуру воздушных масс и прерывает образование торнадо. Можно сказать, душит его в колыбели. Как известно, технология ракетных ударов и зажигательных бомб не является чем-то новым, да и точности особой не требуется по сравнению с теми ракетами, которые используют военные. Это уменьшает стоимость. Мы используем устаревшие, снятые с вооружения ракеты. Ключом технологии «Охотника за торнадо» является система оптического распознавания атмосферных возмущений, разработанная доктором Чэнем. Именно это новшество позволяет нам заранее определить местонахождение «яйца», благодаря чему становится возможным уничтожение торнадо. Я хочу выразить доктору Чэню нашу глубочайшую признательность!

На следующий день мне присвоили звание почетного гражданина Оклахома-Сити, административного центра штата. Меня поздравил лично губернатор, а светловолосая девушка преподнесла омелу, цветок – символ Оклахомы, который я никогда прежде не видел. Она сказала, что в прошлом году торнадо погубило ее родителей. Это была страшная ночь. Торнадо мощностью три балла по шкале Фудзиты-Пирсона сорвало крышу с их дома и забросило все, что находилось внутри, на высоту больше ста метров. Сама девушка осталась жива только потому, что упала в бассейн. Ее рассказ воскресил у меня в памяти тот вечер, когда погибли мои родители, и я проникся гордостью за свою работу. Эта работа наконец позволила мне вырваться из тени шаровой молнии и начать новую жизнь.

После окончания торжественной церемонии я поздравил доктора Росса. Даже несмотря на то что прорыв в вопросе предсказания смерчей совершил я, именно доктор Росс и его помощники в конечном счете одержали победу над торнадо.

– Победу над торнадо одержали по большому счету зенитные ракеты.

– Зенитные ракеты?

– Совершенно верно. Мы взяли их практически без изменений. Оставалось только заменить головку наведения на вашу систему определения местонахождения «яйца». Можно сказать, зенитные ракеты были созданы специально для того, чтобы уничтожать торнадо.

Я вынужден был признать, что в его словах присутствовала доля правды. Обе системы автоматически определяли цель и с помощью управляемых ракет осуществляли перехват.

– Вообще-то моя специальность не имела ничего общего с метеорологией, – продолжал доктор Росс. – На протяжении многих лет я занимался зенитными ракетами. Когда я понял, что разработанные мною системы вооружения можно использовать на благо общества, радость моя не знала границ. Доктор Чэнь, я хочу особенно поблагодарить вас за это.

– Я вас прекрасно понимаю, – искренне признался я.

– Мечи можно перековать на орала, – сказал доктор Росс, а затем добавил, уже гораздо тише: – Но и некоторые орала можно перековать обратно в мечи. Ученые, которые вроде нас занимаются разработкой оружия, порой вынуждены принимать на себя вину за то, что выполнили свой долг… Доктор Чэнь, вы меня понимаете?

Нечто похожее я слышал от Гао Бо, поэтому я молча кивнул, однако сердце мое заполнилось тревогой. Говоря о «нас», доктор Росс имел в виду и меня? Ему было известно, над чем именно я работал в прошлом?

– Спасибо, – сказал доктор Росс. – Я вам искренне благодарен.

Он как-то странно посмотрел на меня, и у него на лице я уловил тень сожаления. Впоследствии я осознал, что слишком много возомнил о себе и слова доктора Росса не имели ко мне никакого отношения. И только тогда я понял, что означало выражение его лица.

Я был в составе последней группы ученых, выезжавших за границу. Через десять дней после того, как я вернулся на родину, началась война.