Однажды в сентябре 1962 года, когда Нил работал в своем кабинете на авиабазе Эдвардс, ему позвонил Дик Слейтон, начальник отряда астронавтов в Центре пилотируемых полетов, строительство которого было в тот момент еще не закончено на берегу озера Клир-Лейк к юго-востоку от Хьюстона.

Дик не тратил время на пустые разговоры:

– Привет, Нил, это Дик. Вы еще собираетесь в отряд астронавтов?

– Да, сэр, – ответил Армстронг.

– Тогда считайте, что у вас есть эта работа. Начинаем вот-вот, поэтому вам надо изменить свое расписание, чтобы прибыть сюда к 16-му числу.

Слейтон сказал Армстронгу, что он имеет право сообщить о том, что случилось, своей жене, но больше никому.

Родители Нила ничего не знали о том, что их сын собирается стать астронавтом, до того как однажды в выходные им позвонил служащий NASA, отвечающий за связи с общественностью, который помогал телевизионной компании CBS пригласить чету старших Армстронгов на проводимое этим вечером телешоу под названием «У меня есть секрет». После того как участница шоу в студии Бетси Палмер угадала секрет – о том, что сына Армстронгов только что приняли в астронавты, – ведущий передачи Гарри Мур задал пророческий вопрос: «И теперь, дорогая миссис Армстронг, что же вы будете чувствовать, если так получится, – конечно, никто не знает пока, но получится обязательно, – что ваш сын станет первым человеком, совершившим посадку на Луну? Что вы будете чувствовать тогда?» На этот вопрос Виола Армстронг ответила: «Ну я думаю, я просто скажу, пусть Господь благословит его, а я ему пожелаю всей возможной удачи». Что же касается звонка Слейтона Нилу, то про него Армстронг сказал: «Я был счастлив, когда он позвонил мне».

Этот вызов Слейтона не мог очень уж сильно удивить Нила. Уже в середине лета 1962 года газеты писали, что Армстронг однозначно станет «первым гражданским астронавтом». Позже чиновники NASA отрицали этот факт, соглашаясь с газетчиками, что Армстронг «действительно был в списке» 32 человек из общего числа 253 кандидатов, которые прошли предварительный отбор, но указывая, что процесс отбора еще не добрался до финальной стадии. Многие из тех, кто внимательно наблюдал за деятельностью NASA, не верили, что Армстронгу могли бы отказать. На всем протяжении отборочного процесса Нил прочно ассоциировался с привычными порядками NACA/NASA, и в этом заключалось его преимущество. Армстронг был довольно-таки уверен, что NASA выберет его в качестве одного из новых астронавтов, но не полностью: «Многие из нас имели боевой опыт на войне. Я полагал, что мой уровень образования был не хуже, чем у остальных. Опыта мне хватало в различных областях, и после полетов на ракетопланах и прочих подобных аппаратах я оказался связан с различными экспериментальными летными программами. Тем не менее были области, где я не знал, хорошо ли смотрюсь на фоне других: медицина, физическая подготовка, эмоциональный и психологический профиль и, возможно, то, как люди воспринимают меня самого. Я не знал, какие оценки я получу в этих категориях. И провал в какой-то одной из них мог однозначно привести к исключению из программы».

За те четыре месяца, что прошли с начала июня 1962 года, когда он подал заявление в отряд астронавтов, до того дня в сентябре, когда раздался звонок Слейтона, Армстронг был слишком занят, чтобы сверх меры беспокоиться о том, станет ли он астронавтом. Вторую неделю июня он провел в клинике Лавлейс в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Как он тогда считал, он лишь проходил ежегодную медицинскую комиссию пилота NASA, но результаты определенных проверок и анализов в тайне от него самого передавались в Центр пилотируемых полетов как материалы для отборочной комиссии. Вернувшись на Эдвардс, Нил выполнил серию полетов. Потом он получал премию Шанюта в Лос-Анджелесе и выполнял полеты по программе испытаний для ракет Saturn, находившихся тогда в разработке.

5 июля 1962 года Армстронг уехал во Францию, чтобы принять там участие во встрече Консультативной группы НАТО по аэрокосмическим исследованиям и разработкам и выступить, представляя свой совместный с Эдом Холлеманом труд «Имитация полета на тренажере в применении к пилотируемым космическим аппаратам». Возвратившись с парижской конференции, Армстронг все время посвятил подготовке к своему последнему полету на Х-15, в котором он достиг самого большого для себя числа Маха, участвуя в этой программе, – 5,74, или скорости 6418 км/ч. В тот момент, когда Армстронг разгонял свой ракетоплан до максимальной скорости, кабина начала наполняться дымом, но он сумел приземлить аппарат благополучно.

Нилу едва хватило времени, чтобы написать обязательные комментарии летчика по результатам полета, как наступил момент отправляться на авиабазу ВВС Брукс в Сан-Антонио. Там его ждала целая неделя изматывающих медицинских и физиологических исследований, которые было необходимо пройти всем кандидатам для успешного окончания отбора в астронавты. По мнению Армстронга, «кое-где там было довольно больно. У меня осталось впечатление, что некоторые из этих штук разрабатывались для медицинских исследований, а вовсе не для диагностики живых пациентов».

Некоторые из этапов обследования оказались поистине дьявольскими. «Было такое, – вспоминал Нил, – когда тебе долго заливают в ухо ледяную воду шприцем до тех пор, пока ты не начинаешь чувствовать, что ты не в себе. А в другой раз тебя заставят долго сидеть с одной ступней в ледяной воде. Таких странных проверок было полно».

Из психологических испытаний Армстронгу больше всего запомнился тест на изоляцию. «Тебя помещают в темную комнату, где нет ни одного раздражителя для органов чувств. Не было ни звука, ни света, ни запахов. Они приказывали тебе выйти оттуда самому ровно через два часа». Нил применил к этой задаче инженерный подход: «Я постарался методом подсчетов определить, сколько могут продолжаться два часа. И для этого я пел песенку “Пятнадцать человек в общежитской кровати”. У меня не было никаких часов, но я пел эту песенку столько раз, сколько должно было хватить, как я думал, на два часа времени. Потом я постучался в дверь и крикнул: “Выпустите меня отсюда!”» 13 августа Армстронг поехал на авиабазу ВВС Эллингтон в Хьюстоне, чтобы пройти финальный раунд медицинских и психиатрических проверок. Там Армстронг впервые лично предстал перед комиссией NASA, занимавшейся отбором кандидатов в астронавты. В комиссию входили Дик Слейтон, Уоррен Норт, Уолт Уильямс и Дик Дэй. Джон Гленн и Уолли Ширра то покидали комнату, то возвращались. По воспоминаниям Армстронга, «отвечать на вопросы комиссии не было трудно или связано с каким-то напряжением. Я просто вел естественный разговор о вещах, которыми больше всего интересовался в то время».

Все тридцать два кандидата-финалиста (тринадцать человек от ВМФ, десять летчиков из ВВС, трое из Корпуса морской пехоты и шестеро гражданских) в один из вечеров были приглашены на официальный ужин с небольшой группой руководителей Центра пилотируемых полетов. Армстронг описывал это так: «Я не знал многих из этих людей. Ширра мне был знаком по серии испытаний самолета XF4H-1. Кое-кого еще я тоже немного знал». Например, Гаса Гриссома, который совершал полеты на базе Эдвардс. Джона Гленна и Эла Шепарда Нил видел лишь раз во время одного эпизода летных испытаний техники. Скотт Карпентер был единственным астронавтом Mercury, которого Нил ни разу не встречал до этого момента.

Лишь четверо из астронавтов первой американской пилотируемой программы, которые уже совершили свои космические полеты, – Эл Шепард, Гас Гриссом, Джон Гленн и Скотт Карпентер – улетали прочь от земной атмосферы дальше, чем Армстронг на своем Х-15; и среди присутствующих Нил был единственным, кто когда-либо летал на ракетоплане или выигрывал премию Октава Шанюта. Вернувшись на авиабазу Эдвардс, Армстронг скромно сосредоточился на своих обычных обязанностях. Он совершал вылеты почти каждый рабочий день в течение трех недель до звонка Дика Слейтона.

Нил прибыл в аэропорт Хобби в Хьюстоне поздно вечером в субботу, 15 сентября 1962 года. Он вспоминал: «Стояла полная тишина. Никто не знал, что мы приезжаем или что скоро об этом объявят в СМИ». Следуя указаниям из NASA, Нил поселился в отеле «Райс» под кодовым псевдонимом Макс Пек, как и восемь других прошедших отбор кандидатов, каждый из которых тоже фигурировал под фамилией Пек. Следующим утром на авиабазе Эллингтон новый класс астронавтов NASA впервые собрался вместе под руководством Слейтона. Уолт Уильямс, руководитель службы оперативного управления, ввел их в курс того, чем они будут заниматься. Боб Гилрут, директор Центра пилотируемых полетов, возглавлявший Космическую оперативную группу с момента ее зарождения, рассказал астронавтам о запланированных одиннадцати полетах космических кораблей Gemini, а также о как минимум четырех будущих полетах Apollo первого этапа и о том, что за ними последуют полеты пока еще неопределенного количества кораблей Apollo второго этапа, в том числе и с посадкой на поверхность Луны. Завершил он выступление, сказав: «У каждого из вас будет вдоволь полетов». Слейтон предупредил астронавтов о тех непростых вещах и искушениях, с которыми им вскоре придется столкнуться. Он сказал, что им следует быть осторожными, принимая от кого-либо подарки и льготы, особенно со стороны компаний, соревнующихся за получение контрактов от NASA. Шорти Пауэрс, ответственный чиновник NASA по связям с общественностью и «Голос проекта Mercury», закончил брифинг для новых астронавтов информацией о предстоящей пресс-конференции. А затем он пригласил девятерых мужчин принять участие в первой фотосессии, которых затем последовало для каждого из них великое множество.

Аудитория Каллен в Университете Хьюстона вмещала 1800 человек, но была заполнена до отказа: все предвкушали объявление, которое будет сделано в этот день. Репортеры и операторы от всех трех главных телевизионных компаний страны, представители крупнейших компаний эфирного и проводного вещания, корреспонденты десятков национальных и международных газет и журналов набивались все теснее в амфитеатр, стремясь узнать, кто же войдет в число новых американских астронавтов. Ранее, 2 апреля 1959 года, ажиотажное внимание публики к личностям первых семи участников отряда астронавтов стало для NASA полной неожиданностью. На этот раз уже набравшееся опыта агентство лучше подготовилось к массированной атаке со стороны СМИ. И точно так же к ней были готовы и сами астронавты.

Участники «Новой девятки» – Нил Армстронг, майор ВВС Фрэнк Борман, лейтенант ВМФ Чарльз Конрад – младший, лейтенант-коммандер ВМФ Джеймс Ловелл – младший, капитан ВВС Джеймс Макдивитт, Эллиот. Си – младший, капитан ВВС Томас Стаффорд, капитан ВВС Эдвард Уайт 2-й и лейтенант-коммандер флота Джон Янг – были поистине выдающимися личностями. По мнению тех, кто стоял за зарождением и организацией американской пилотируемой космонавтики на раннем этапе, вне всякого сомнения, эти девятеро представляли собой лучшую группу астронавтов во все времена. Уровень образования второй группы был радикально выше, чем у участников «Семерки Mercury», и все они являлись яркими специалистами в конструировании техники, на что и делала упор отборочная комиссия NASA. Многие из них имели базовое образование в области машиностроения, а некоторые – и степень магистра. У Армстронга было все, кроме незаконченной диссертации на соискание магистерской степени в области авиационного машиностроения в Университете Южной Калифорнии.

Совокупный опыт новых астронавтов в качестве пилотов и летчиков-испытателей был в той же мере впечатляющим. Большинство участников группы провели в воздухе более 2000 часов, а некоторые были действующими рекордсменами. Стаж Нила составлял 2400 часов летного времени, из которых примерно 900 часов – на реактивных самолетах. Из группы он единственный летал на аппарате с ракетным двигателем.

Средний возраст этих мужчин был 32,5 года; средний вес составлял 73,36 кг, а средний рост – 177,8 см. С ростом 180,3 см и весом 74,84 кг Армстронг был чуть крупнее большинства остальных. Все астронавты были женаты и с детьми, и никаких разводов. По мнению Нила, «вопросы на той пресс-конференции были стандартными и довольно глуповатыми и такими же – мои ответы на них». Подобный обоюдоострый стиль описания события, наполовину смешанный с самоуничижением, хорошо показывает, что именно впоследствии заставило представителей прессы неправильно воспринимать типичное отношение Армстронга к ним.

NASA предполагало, что Армстронг и другие астронавты будут присутствовать на мысе Канаверал, чтобы увидеть запуск на орбиту корабля Mercury под управлением Ширры, но старт оказался назначен на 3 октября. Оставив большую часть обязанностей по переезду в Техас в руках Дженет, Нил просто вернулся к своей работе на авиабазе Эдвардс. До конца месяца он летал ежедневно.

Последний полет Армстронга в качестве сотрудника Летно-исследовательского центра состоялся 28 сентября 1962 года на самолете F5D. Проведя выходные дома, Нил отправился коммерческим авиарейсом из Лос-Анджелеса, но не в Хьюстон, а в Орландо, откуда потом преодолел на автомобиле небольшое расстояние до мыса Канаверал. Там вместе с остальными участниками «Новой девятки» он 3 октября наблюдал за безупречным началом полета Ширры на корабле с индивидуальным названием Sigma 7.

На следующий день Нил вновь вернулся на Эдвардс. Согласно полученному им предписанию гражданской службы, он был обязан сменить место работы и проживания с Летно-исследовательской станции на Центр пилотируемых полетов не ранее 11-го и не позднее 13-го числа текущего месяца. За два дня Армстронг и астронавт Эллиот Си, который жил в Лос-Анджелесе, преодолели на автомобиле Си свыше 2500 км, отделявших Эдвардс от Техаса, по шоссе, которому еще предстояло стать федеральной скоростной автострадой. Нил снял меблированные апартаменты в непосредственной близости от аэропорта Хобби, а затем отправился с новыми коллегами-астронавтами на экскурсионный тур по всей стране, чтобы увидеть предприятия-подрядчики, работающие на пилотируемую космическую программу.

Вернувшись в Джунипер-Хилл через Лос-Анджелес 3 ноября, Армстронг продал обе свои машины и купил подержанный микроавтобус. Семейные вещи и мебель уже были отправлены на склад в Хьюстоне. Нил взял с собой Рика в путешествие на автомобиле, а Дженет улетела в Хьюстон два дня спустя. Несколько следующих месяцев Армстронги прожили в съемных апартаментах, до момента, когда завершилось строительство их нового дома в новом жилом комплексе Эль-Лаго в нескольких минутах езды к востоку от Центра пилотируемых полетов.