Глава 8
Татьяна Никаноровна жила в получастном доме. Есть такие, на несколько владельцев. Длиннющий дом барачного типа, разделенный на шесть-восемь квартир, туалет во дворе, рядом с сараями, вода из колонки, разве что отопление не от печки…
Во дворе на тачке храпел несчастный Витька. Или – счастливый?
Судя по улыбке, снилось ему что-то хорошее.
Сама хозяйка встретила дорогих гостей у ворот и пригласила в дом. Войти?
Что Аня, что Эреш только ругнулись. Мало того что дом просел за годы службы и надо было спускаться вниз на пару ступенек, так еще и согнувшись. Иначе можно было вписаться лбом в притолоку. С их ростом было особенно неуютно, Эреш едва не чертил макушкой по потолку. Казалось, сейчас стропила окончательно просядут – и придется играть в атлантов.
Брр…
Внутри тоже было неуютно. Длиннющий кишкообразный коридор, в которым двоим уже не разминуться, и крохотная комнатушка в конце. Кухня не предусмотрена. Советский человек может и на костре готовить. Или в столовой питаться, комбижиром…
Комнатка же…
Сразу видно человека верующего. Одна стена была полностью увешана иконами. От пола и до потолка. Ну… у каждого – свое. Кто-то и фотографии из «Плейбоя» на стену лепит.
Хозяйка привычно перекрестилась на угол, неодобрительно покосилась на гостей, которые не повторили ее жест, и показала на крохотный столик перед диваном.
– Присаживайтесь…
Аня с Эрешем уговаривать себя не заставили. На стол перед ними, подняв облако пыли, опустилась толстая папка из дерматина, с тряпичными завязочками.
– Это что? – поинтересовалась Аня.
– Тут все Витькины документы. И что от родственников досталось…
– Апчхи!
– Давайте смотреть, – согласился Эреш.
Аня высморкалась и кивнула. Давайте…
Следующие два часа не порадовали. Дед Михей действительно имел сестру. У сестры была дочь. У дочери – сын. И результат эволюции – Витенька. Внучек…
Для деда Михея – двоюродный правнук.
И все.
Аня копалась в папке, читая все бумаги с остервенением землеройки. Все подряд, от надписей на фотографиях до личной переписки. За древностью лет это уже исторические документы, а не личная переписка, вот…
Эреш разглядывал фотографии, сортируя по годам.
Да не так их много и было, десятка два. Ни Михея, ни его сестры, одна фотография Витькиной бабки, с десяток Витькиной матери, ну и самого Витьки.
– А это кто?
Эреш держал в руке фотографию из школы. Класса так восьмого? Куча детей стоит рядом с учительницей…
– Это Витькин выпускной…
– Это – Виктор, – согласился Эреш, – а это кто?
Палец его уткнулся в лицо на фотографии. Аня пригляделась.
М-да, копия Витьки. Просто сразу не заметишь, потому как девушка. Девочка еще, но овал лица тот же, губы, нос, лоб… разница в подбородке. У Витьки его, считай, и нет, а у девчонки он даже тяжеловат. Она бы и не заметила, но у Эреша зрение было не сто процентов – триста. Василиск же…
– Не знаю… это важно?
– Какую школу он заканчивал?
– Третью. Это точно.
– А год?
– Не помню, сейчас аттестат его найду, там написано.
Аня с Эрешем переглянулись поверх головы тетки, рывшейся в папке.
– Думаешь, это оно?
– Хвост его знает… смотреть надо.
Вслух ничего не было сказано, но взаимопонимание у друзей развивалось быстро. Сшипелись…
А что удивительного? У Витьки был отец, а мужчины – существа такие, непринужденные. Плох тот кот, который по кошкам не гуляет…
Аттестат нашелся достаточно быстро.
Аня сфотографировала его на телефон, отсняла туда же фото и отдельно – девочку, покрупнее, просмотрела оставшиеся документы и попрощалась.
Татьяна Никаноровна, морща лоб, поведала, что вроде как Витькин отец от жены уходил… Кажется. Но в советские времена это было чревато. Парткомы, месткомы и прочие «комы».
Пришлось вернуться в семью, к законной супруге. Правда, ненадолго. Умер он, кажется, в неволе. Точно она сказать не может, они не так давно вместе, всего лет пять, но что-то Витька упоминал.
В машине Аня покачала головой, то ли ужасаясь месту, то ли осуждая людей, которые не рвут жилы, чтобы выбраться из этой клоаки.
– И живут же люди…
Эреш пожал плечами.
Вот уж что ему было безразлично. Пусть живут или помирают, личное дело каждого. Если человеку так нравится на дне, есть ли смысл его принудительно тащить вверх?
Нет. Василиски этим точно заниматься не станут и Ане не дадут.
– Поехали в школу?
Аня послушно повернула ключ в замке зажигания.
* * *
Третья школа оказалась старым зданием П-образной формы, не облицованным пластиком, с большими окнами и настежь распахнутыми дверями.
Это в наше-то время, когда в каждом подозревают террориста и врага. И никого не пускают… странно!
Но войдя внутрь, Аня сообразила.
Какие, к черту, сейчас запоры? Лето же! Дети и школа летом несовместимы, хорошо, если хоть кто-то найдется, кроме охраны.
– Здравствуйте. Вы к кому?
А вот и первое препятствие. Цербер трехголовый, сиречь вахтерша. Из таких, железобетонных, которые завсегда готовы тащить и не пущать…
– А кто есть? – Аню такие кадры отродясь не пугали.
– А никого почти что нет. Директора нет, секретарь есть, разве что… завуч есть, Ольга Борисовна.
– Вот завуч нам и нужна, – согласилась Аня.
– Паспорта предъявите.
Документ Эреша первую проверку выдержал.
Их записали в большую амбарную книгу и пропустили внутрь, в триста пятый кабинет.
При первом же взгляде на завуча стало ясно, что толку не будет. Завучем оказалась молодая девица, может, чуть помладше Ани, но старающаяся убавить себе не пару лет, а все десять.
Крашеные волосы, черные и гладкие, как парики у египетских красавиц, большие зеленые глаза, подведенные чуть не к вискам, тот особенный цвет лица, который появляется только от килограмма тонального крема на коже, яркие губы…
Эреш посмотрел не без интереса. Дама расправила плечи, поведя бюстом. Костюм едва не расстегнулся, и стало видно кружево бюстгальтера в глубоком вырезе.
– Добрый день. Вы ко мне?
Голос тоже был соответствующим. А вот оценка их стоимости в зеленых глазах – увы…
Нет на них ни бриллиантов, ни одежды от-кутюр, ни обуви от Лагерфельда или кого там еще…
Неавантажно, одним словом.
«Ролексов» – и тех не купили.
Аня вздохнула.
Вообще, ей хотелось дернуть нахалку за крашеные патлы, но… не успела. Ничего не успела. Заговорил Эреш.
– Девушка, нам вообще-то к завучу.
– Это я.
– Как, в таком молодом возрасте? Быть не может! Девушка, перестаньте нас разыгрывать. В каком классе вы учитесь? Десятый? Одиннадцатый?
Завуч была куплена с потрохами. Она разулыбалась и защебетала с Эрешем.
Аня отодвинулась в тень, за спину змея, и прикусила губу. Вот ведь… зараза! Оба! И он, и она!
И почему он так флиртует с этой кошкой крашеной? Она-то понятно, такая под каждого прыгнет, но Эреш? Хотя кто их знает, василисков, может, им такие и нравятся?
Аня-то в полтора раза крупнее и совсем другого типа.
Ууууууу… убила бы!
Вот!
* * *
Эреш Аниной ревности даже не заметил. Он выуживал из завуча важные сведения, а именно – кто из учителей или сотрудников работал в школе больше тридцати лет. И живы ли архивы.
Ответы оказались неоднозначными. Архивы… да, где-то они, наверное, есть. Может быть.
А кто здесь давно работает, так это секретарь директора Людмила Петровна. Но ее даже двоечники боятся… вот ведь старая грымза.
Завуч тоже за что-то недолюбливала секретаршу.
Где она?
Здесь, где ж ей быть! У нее небось и жизни-то нет, кроме работы! Сама не живет и другим не дает! Наябедничала вот, что план…
Эреш покосился на Аню, не отрываясь от «египетской красавицы». Что б ее налысо обрили, как Нефертити!
– Сходишь к Людмиле Петровне?
– Куда ж я денусь…
Аня фыркнула и вышла из кабинета. Найти приемную было делом минуты.
Нет, ну что он нашел в этой крашеной страхозавре? Там ведь если косметику смыть, то лошади шарахаться будут. И автомобили, за отсутствием гужевого транспорта.
А он… а она…
Точно – убила бы.
С таким настроением Аня и толкнула дверь приемной.
М-да…
Были, были у завуча причины не любить Людмилу Петровну. Больше всего секретарша напоминала Мюллера, правда, в женском варианте. Лысины не хватало, а все остальное в наличии. И крупный нос, и лоб с морщинами, и пронзительный взгляд из-под тяжелых век…
Аня невольно стушевалась.
– Здравствуйте.
– Добрый день.
Голос тоже соответствовал. М-да… гестапо, сэр? Ролевые игры в отдельно взятой школе?
С другой стороны, такой секретарь отлично действует на подсознание всех, кто смотрел культовый фильм. Хоть родителей, хоть учеников…
– Вы – Людмила Петровна?
– Допустим. А вы кто?
Проявлять любезность и дружелюбие секретарша не собиралась. В принципе.
– Я не из вашей школы.
– Да, я вижу.
Аня потупилась.
– Людмила Петровна, вы ведь здесь давно работаете…
– И что?
– Может быть, вы знаете, кто эта девочка?
Аня продемонстрировала сначала общую фотографию, потом отдельно – фото девочки, очень похожей на Виктора. Людмила Петровна поджала тонкие губы.
– Кто вы такая и почему этот вопрос вас интересует?
Аня вздохнула.
– Я ей никто. Вообще.
«Мюллер» ждала.
– Но есть нечто… если она окажется родственницей моего клиента, то может получить неплохое наследство.
И Аня не соврала ни в одной букве. Правда ведь…
А что наследство – ведовская сила и дом волхва, это вопрос вторичный. Мало ли идиотов, которые мечтают о сверхъестественном?
Людмила Петровна несколько минут вглядывалась в Анино лицо, но потом чуть расслабилась.
– Я помню этот выпуск. И девочку эту помню… безобразная история там была.
– Да?
– Да… присаживайтесь, девушка. Как вас зовут?
– Аня…
– Анна…
– Просто Аня. Мы ведь почти одногодки…
Прогиб был засчитан. Людмила Петровна улыбнулась одними губами, мол, понимаю вашу лесть, принимаю и одобряю. И щелкнула кнопкой чайника.
– Любите зеленый чай?
– Обожаю, – соврала Аня, которая терпеть его не могла и использовала как мочегонное. Зря старалась, за годы работы в школе здесь и не таких врунов видывали.
– Понятно. У меня есть черный, хороший.
– Это будет еще лучше, – Аня поняла, что проще расслабиться и получать удовольствие, и махнула рукой, – с удовольствием выпью с вами чашечку чая.
Чай заварился в рекордные сроки, и Людмила Петровна принялась рассказывать.
Жил-был мужчина по имени Алексей. И любил он женщин.
Всех. В возрастном диапазоне от восемнадцати до пятидесяти. Причем вполне взаимно.
Аня подумала, что так проявилась в мужчине кровь волхвов. Наверное…
Но отказать Алексею было невозможно. Он был неотразим, очарователен, он был как наркотик. И не всегда был осторожен. Оставались последствия.
Дети…
Сколько уж их там было – неизвестно. Но Виктор был законным сыном, а вот девочка по имени Маша – явно внебрачной дочерью.
Жена Алексея ревновала люто, к каждому столбу и каждой двери. Почему она с ним не развелась? Почему гонялась за ним, возвращая в семью с привлечением всех доступных средств?
Наркотик. Иначе и не скажешь.
Аня подумала, что Виктор, наверное, из-за этого и спился. Когда мать, наплевав на сына, гоняется за мужиком, так и получается. Чаще всего…
И когда у нас бабы поймут, что на первом месте дети? А не их… неудовлетворенность.
Как-то в детстве было не так заметно, или не сталкивались братик с сестричкой, а на выпускном увидели друг друга. И их матери тоже повидались.
Получился безобразный скандал. Мать Виктора вцепилась в волосы Машиной матери, орала, истерила, дралась с милицией, грозилась убить соперницу… скучно никому не было. Потом Людмила Петровна посмотрела ради интереса метрики. Действительно, у Маши в графе «отец» стоял некто Алексей Можаров. Отца можно вписать любого, но Людмила Петровна не сомневалась, что ревность Витиной матери имеет под собой основания.
Может, она и не рассказала бы о скандале, но сколько воды-то утекло? История была старая, вреда она уже никому не принесет, да и узнать о ней несложно.
– Мария Алексеевна…
– Можарова, естественно.
– А больше о ней ничего нет? – сделала умоляющие глаза Аня.
В самом деле, искать в их городе человека с такими «редкими» паспортными данными можно неделями и месяцами. Хорошо бы хоть что-то еще…
Людмила Петровна долго молчала, попивая чай. А потом вздохнула.
– Ладно. Я вам дам ее адрес. Все равно ведь найдете.
Аня закивала, подтверждая, что она такая. Она найдет…
* * *
Эреш ждал Аню в вестибюле. И вид у него был…
Аня едва удержалась от фырканья.
Василиск выглядел как человек, только что вырвавшийся из когтей гарпии. Царапина на щеке, две пуговицы на рубашке оторваны, и ремень на джинсах он поправляет нервным движением.
– Что случилось?
Эреш аж поежился.
– Мне попалась самка в течке.
– Что? – не сразу сообразила Аня. – Ах… понятно! И как – отбился?
– Д-да…
Кто бы не заподозрил здесь неладное? Аня прищурилась на друга.
– Не поняла? Она жива?
– Да что ей сделается? Отойдет через два-три часа…
– В мир иной?
Василиск откровенно не понял шутки.
– Куда?
– Не помрет? – перефразировала Аня вопрос.
– Нет.
Как оказалось, стоило Ане выйти, как на василиска предприняли решительную атаку.
– Ну и поддался бы, – подколола Аня. – Расслабился, получил удовольствие…
Василиска аж передернуло.
– А если сожрет? Или попытается?
– У василисков так принято?
– Вообще, нет. Но говорят, раньше случалось.
Аня задумалась. Зоологию она знала плоховато, есть ли змеи, которые после спаривания пожирают самца? Или это только у пауков?
Кто ж их знает, гадов…
– Ты удрал. А как?
Судя по внешности завуча, визг должен был стоять на всю школу, а они ничего не слышали. Почему? Есть средство от вздорных баб?
– Я же василиск. Постоит часика два-три статуей, потом отомрет.
– Каменной статуей? – ужаснулась Аня, живо представляя себе прижизненный монумент из Ольги Борисовны. Это ж… жуть!
– Нет. В этой форме я никого окаменить не смогу, постоит как сведенная судорогой, понимаешь?
Аня кивнула.
– На окаменение нужны глаза Змея?
– Да. У вас бедный силой мир, так что проявляться по полной себе дороже обойдется.
Аня махнула рукой на конспирацию.
Черт с ней, завуч жива-здорова, а что постоит спокойно – не помрет же! Авось посмирнее будет и на людей кидаться не станет. Зар-раза!
– Ладно. Поехали, у меня есть адрес возможного наследника.
– Какая ты у меня умничка!
Аня показала змею язык, но ей было приятно. И «у меня», и «умничка», и непонятно, что приятнее.
* * *
Указанный адрес был неподалеку от школы. Логично. Дети обычно и ходят в школу по месту прописки…
Нужный дом тоже удалось найти без особого труда, и квартиру…
А вот потом возникли трудности. Никто дверь не открывал.
Аня подумала пару минут и позвонила соседям. Тут ей дверь открыли практически сразу.
– Здравствуйте.
– Добрый день, – выглянувший мужичок относился к породе доброжелательных кругляшей. Этакий довольный собой и жизнью типчик, которому все трын-трава, были бы пиво, футбол и чистые носки.
– Скажите, а ваши соседи дома?
– Кто? Лидка? С чего бы?
Аня и Эреш переглянулись.
Лидия. Не Мария Алексеевна. Но сколько уж лет прошло…
– А не Мария Алексеевна?
– Машка-то? Да она уж лет пять как умерла.
– Лидия – ее дочь?
– Да. А что вам-то надо?
– Поговорить с ней…
– Приезжайте с утра, сейчас она на работе.
– А где именно?
– Она в букмекерской конторе пашет, в ночную смену.
Адрес конторы было выяснить еще проще, тут и гипноз не понадобился. Мужчина охотно болтал с новыми знакомыми. А что? Дело житейское…
* * *
В букмекерскую контору Эреш пошел один. Зашел, огляделся, осмотрел девушек – и вышел. Минуты хватило.
Никто не удивился, там и не такие чудики ходят.
А на улице змей уселся в машину и расплылся в улыбке. Довольной…
– Там она.
– А подходит? По… ну, не знаю, по каким параметрам…
– Мне кажется, да. Но для начала надо поехать в деревню и поговорить со старичком, чтобы беды на наследницу не накликать. А уж потом радовать девушку.
– Давай тогда завтра съездим? Мне сегодня еще работать…
Эреш не возражал. Завтра так завтра, куда им спешить?
– Тогда домой?
Аня посмотрела на часы.
– Давай заедем, поедим пиццы, потом я тебя заброшу домой, а сама поеду к клиенту.
– Почему мы не можем поехать вместе?
– Ты не устал?
– Нет.
– Тогда поехали. Только рубашку поменять надо, выглядишь как жертва насилия.
Эреш фыркнул.
– Я пользуюсь успехом у местных самок.
– Местных бешеных самок.
– Вредина.
– На том стоим.
– Я все равно не поддался. Я хранил верность тебе, – пафосно провозгласил Эреш.
Аня тоже фыркнула.
– Что вы, не надо таких жертв, я их недостойна…
А глаза у обоих были серьезными…
Флирт?
Подшучивание?
Или всерьез?
Признаваться было откровенно страшно. Даже василиску. Даже себе самому.
* * *
Домик в деревне встретил явившуюся на следующий день парочку теми же лопухами. И ехидным призраком, возникшим словно из-под пола.
– Явились? Чего нашли?
Аня вызверилась на призрака.
– А это вы мне скажите, многоуважаемый Михей, почему вы себе наследника не нашли?
– И подробнее, пожалуйста, – Эреш положил Ане руку на плечо. – Есть человек, в котором явно течет ваша кровь, но сможет ли он ее принять и не нахвататься родовых проклятий… одним словом – мы ждем.
Призрак заколебался.
– Ну…
– Уедем, – честно предупредил Эреш. – Силы у вас лет на сто хватит, а потом развеетесь без возможности вернуться в мир.
– Вы точно нашли?
Твою змею! Сомневаться он тут еще будет!
Аня пролистнула фото в телефоне.
– Ваш правнук.
– И что?
Пальцы листнули на фото Марии.
– Неофициальный правнук… правнучка.
Призрак замер. Вгляделся.
– Да… похожи. Ладно, присаживайтесь.
– Долгий разговор?
Призрак даже помутнел.
– Не то чтобы долгий, но неприятный. Для меня.
– Так может, ты с духом соберешься, а мы через месяц приедем? – вкрадчиво предложил Эреш. И был остановлен взмахом руки Михея.
– Нет! Не надо…
Аня облокотилась об Эреша, который обнял ее правой рукой за талию, и оба приготовились внимать.
История получилась грустной.
Михей родился еще до революции, и мировоззрение у него было вполне определенным. Воевал, да… В Гражданскую он был еще мал, а вот Финскую, Великую Отечественную – застал. На второй и любимую потерял.
Состояние – представляете?
Аня с Эрешем почему-то переглянулись – и кивнули. Мол, да, представляем.
Сначала Михей воевал за родину. К такому боги относятся спокойно и доброжелательно. Это не христианство, славянские боги другой щеки подставлять не учили. Оно и понятно, иначе бы народ не выжил. Вера воинов и для воинов…
Но!
Михей переступил черту.
Когда погибла его любимая, он будто сорвался с цепи. Девушка была «ночной ведьмой». Что это такое?
Риск. Но не только. Еще их боялись. Немцы их так боялись, что лучше «ведьмочкам» было живыми в плен не сдаваться. Их буквально на куски рвали, вымещая свою злобу и неполноценность…
Михей сделал для любимой все обереги, но нашелся и с немецкой стороны кто-то знающий.
Самолет сбили. Наташа смогла сделать последнее, что ей оставалось, – подорвала себя вместе с теми, кто подошел поближе.
И Михей стал мстить.
Не воевать, нет…
Крови он тогда пролил… разве что детей не убивал. И то – если они без оружия в руках попадались. Остальное его не волновало.
– Меня тогда Бешеным Волком прозвали, – вздохнул Михей. – А такого боги не одобряют, нет… Ну и получил я свое. Чужие роды́ прервал, да не один, вот и мой тоже… оборвали.
– Не до конца, – заметила Аня.
Ее история как раз не смутила. А что такого?
Все мы очень любим орать про общечеловеческие ценности, но тронь наших близких…
Что сделает мать за своего ребенка? Что сделает ребенок за свою мать? Отца? Близких и любимых, родных и единственных?
Убьет сразу – или помучает?
– Проклятия есть? – деловито спросил Эреш.
– Нет.
– Ой ли?
– На мне были. На роду – нет.
– А по силе они могут передаться? – змей был въедлив, как… как гад!
– Нет. Я бы знал, просто… вы вот нашли мою родню, а для меня и дорожка эта была закрыта. Я как-то пытался внучатого племянника навестить, так его на моих глазах машина сбила. И я понял. Подойду хоть к кому – им не жить будет. Боги сказали…
Аня вздохнула.
Жестоко?
А что вы хотите от богов войны? Есть разница между дуэлью и подлой схваткой. Есть разница между поединком один на один и подставами, которыми грешат современные политики.
Казалось бы, не поделили что-то Америка с Сирией?
Отлично! Выставляем американского президента, выставляем сирийского шейха, или кто у них там, – и пусть выясняют отношения в круге. Как было принято. Еще и билеты на такое продавать можно.
И так бы везде…
Честнее будет. Хотя тогда точно в президенты будут боксеров выбирать.
Вот боги и вмешались.
– Ладно. Сегодня поговорим с девушкой, а завтра-послезавтра привезем ее к вам, – вздохнул Эреш. – Надеюсь, ничего страшного не произойдет.
– А то ты не справишься…
– Всю жизнь мечтал за каждым идиотом дерьмо подтирать.
Призрак ожег Эреша злым взглядом.
– А твою бы женщину убили?
Эреш заткнулся.
– Ладно. Мы поехали, – вздохнула Аня. А то ведь еще подерутся… вот объясните мне, где у призрака тестостерон? А то все проявления налицо!
Самцы!
– Куда – поехали? – всполошился призрак. – Шкатулку возьмите!
– Какую?
– С кулоном, – удивленно посмотрел дед Михей. – Родовым нашим, если он наследника признает, тогда уж и сюда везти можно. А то худо будет…
– Где? – шагнул вперед Эреш.
– Там, под половицей…
Поднять половицу для змея было делом минуты. И достать шкатулку – тоже.
Аня испросила взглядом разрешения и открыла крышку.
Медальон…
Очень громко сказано.
Кусочек серебра на серебряной же цепи. Почерневший от времени до такой степени, что и изображения не разобрать. Холодный, как кусочек льда.
– Фу. – Аня аж поежилась.
– Ты не наследник, – Эреш заметил ее гримасу. – А то он бы согрелся от твоего тепла.
– А почистить его нельзя было?
– Нет. – Дед Михей смотрел грустно и серьезно. – Душа у меня такая была… не простили. Может, наследнику повезет.
Кто ж его знает?
* * *
Когда это хоть день проходил без происшествий?
Звонок телефона Аня услышала еще с лестницы. И поспешила открыть.
Кто в наш век звонит на домашний? Да тот, кто не привык к сотовым. В частности…
– Розалия Львовна, здравствуйте. Что случилось?
– Анечка! Горе-то какое…
Звонила старая, еще бабушкина подруга.
Розалия Львовна, профессор истории, дожила до восьмидесяти лет и была бодра, как три бобра.
Веселая, деятельная, подвижная, словно шарик ртути летящая по коридорам института, с потрясающим чувством юмора.
Компьютер она освоила влет. А вот сотовый заводить отказывалась.
«Я вам что – корова с колокольчиком? Или это вы меня козой назвали?»
Характер у нее тоже был потрясающий, никогда не скажешь, что пред тобой восьмидесятилетняя бабка. Она и выглядела лет на двадцать моложе, но не сейчас, когда рыдала в трубку.
– Розалия Львовна, что случилось? Расскажите наконец! – кое-как переждала первый приступ Аня.
– Анечка, у тебя адвоката нет? Знакомого, хорошего…
Твою змею.
– Да что случилось-то?
Гордостью Розалии Львовны был ее внук. Она принципиально отказалась помогать детям и тащить их в кандидаты и доктора наук. Пусть сами гребут ластами, а то вырастут захребетниками…
Дети обиделись, но пробиваться стали сами.
А вот внук, Славик…
Рявкнул, что ему желается и изволится быть историком, если бабушка против, ему три раза наплевать, все равно фамилия другая, и пошел покорять истфак.
И покорил-таки.
Розалия Львовна нарадоваться не могла.
Она никак не афишировала своего родства, никто и ничего не знал, но Слава упорно грыз гранит науки. И отлично себя чувствовал…
Сам закончил с красным дипломом, сам поступил в аспирантуру, сам писал диссертацию и статьи, принципиально не соглашаясь на бабушкину помощь или руководство… и та была горда внуком!
Черт возьми!
Человеком вырос!
Красавец, умница, спортсмен… обвинялся в перевозке и хранении наркоты. Или как-то так…
Аня едва успела рот захлопнуть.
– Как?
Вот так.
Вы знаете, кто такие скифы?
Смутно? Молодцы…
Вот мифы Древней Греции все читали, а где та Греция? И с Римом то же самое.
А кто такие были скифы, этруски и прочие?
Между прочим, наши предки. И жили они на этой земле. А мы… Иваны, родства не помнящие…
Славик нашел скифский курган. Захоронение.
Возился в архивах с документами, потом там что-то нашел, какое-то письмо… Аня поняла в лучшем случае одно слово из трех, но суть была ясна. Были указания, он и начал раскопки. Сначала на свой страх и риск, потом институт подключился, когда он нашел первые признаки могилы…
У нас так всегда.
Есть на науку деньги?
Нет, и не дождешься, давай на свои копай, лопаты нынче дешевы.
Нашел что-то?
Молодец, хорошо науку вперед двигаешь! Во славу альма-матер!
Славик таки нашел могилу, наука мигом возлюбила парня, распахнула ему объятия и принялась поговаривать о докторской. А чего мелочиться?
Но параллельно с этим зашевелился и криминал.
Ничего удивительного в этом не было, где большие деньги, там и большие беды. Славику предложили продать часть трофеев. Договориться по-хорошему, а то…
Парень оказался горячим и принципиальным. Высказался в том смысле, что он науку шельмовать не позволит и засуньте себе деньги в то место, которым думаете.
Сначала ему пригрозили.
Потом попытались побить на улице – отмахался.
Подожгли гараж – плюнул, написал заявление и продолжил гнуть свою линию, пойдя на принцип.
И вот теперь…
Двести граммов наркотиков, за меньшее на пятнадцать лет сажали. Розалии Львовне срочно требовался адвокат для внука, хороший и со связями, а то ведь сломают мальчишке жизнь.
Аня вздохнула.
– Я сейчас начну обзванивать знакомых. Обещаю…
Из трубки понесся горестный плач, и Ане пришлось еще добрый час убеждать и уговаривать, что не бросят, отстоят, помогут и все такое.
А потом она хлопнула трубкой о рычаг, обернулась – и встретила злой взгляд пожелтевших глаз.
Конечно, Эреш все слышал. И не намерен был оставаться в стороне.
Аня и спорить не пыталась.
– Надо подумать, с чего начать…
– Расспросить самого парня. Наверняка он что-то да знает.
Аня подумала с минуту.
– Это возможно. Есть у меня знакомый в КПЗ…
И принялась набирать номер.
* * *
Профессии бывают разные. В том числе и заключенных охранять.
Как это?
А это тяжко. Уж поверьте, это трудная, сложная и неблагодарная работа. Еще и потому, что врач – людей спасает, учитель – людей учит, а вот охранник в КПЗ… а, вертухай лагерный. Или как еще похуже обозвать могут. И морщат интеллигентные люди свои возвышенные носики при упоминании сей непочетной профессии.
Мысль о том, что любую работу стоит уважать, если это не воровство или убийства, а сами они на этом месте не продержались бы и недели, им в головы не приходит.
Аня отродясь подобной «интеллигентностью» не страдала, и вообще, у нее профессия есть! Вот! А значит, и знакомые у нее будут самые разноплановые. В том числе и Дима, охранник в КПЗ.
Честно говоря, сволочь та еще. Редкостная. Но кто ему спину правил?
Аня.
А потому парень выслушал ее просьбу и даже не удивился.
– Если очень нужно – провести могу.
– Меня и адвоката?
– Может, одного адвоката?
– Димочка, солнышко, меня Славик знает. А адвоката – нет, и откровенничать с ним не будет.
– А родственники?
– Бабушка восьмидесяти лет? Тебе труп, что ли, нужен? На овчарок мяса не выделяют? Так там одни мослы, потравишь псинок!
Димка заржал лошадью и попросил Аню подъехать на остановку «Ново-Лагерная» к двенадцати ночи. Одна смена уйдет, вторая встанет, ну и…
Аня горячо поблагодарила и пообещала коньяк. А потом повернулась к Эрешу.
– Скажи, ты ведь можешь отличить, врет человек или говорит правду?
– Ты хочешь, чтобы я это сделал? С твоим Славиком?
– Да, – вздохнула Аня. – Все я понимаю, но… Розалию Львовну мне безумно жалко. Если Славика подставили, всем миром его вытаскивать будем. Но правду я могу узнать только с твоей помощью.
Или с детектором лжи, но кто ж его позволит притащить в тюрьму?
Эреш только плечами передернул.
– Ань, а ты не допускаешь, что он виновен?
Аня отвела в сторону взгляд.
– Я не хочу об этом думать.
– А все-таки?
Женщина расправила плечи.
– В некоторых странах у нас за наркотики смертная казнь. На месте. И я считаю, что это правильно, только очень мягкосердечно.
– То есть?
– Ты знаешь, что такое наркотики?
Эреш уже знал. Интернет – просветитель молодежи, будь она хоть четырежды хвостатой.
– Василиски на такое не реагируют.
– А люди… Я видела, что с ними происходит. И с их родными и близкими. Это страшно, Эреш. Очень страшно… Эти твари, наркоторговцы, они ведь не одного человека, они целые семьи изводят… Моя бы воля – я бы не убивала, я бы подсаживала на иглу, дожидалась серьезной ломки – и выкидывала их на свалку. Пусть подыхают, мрази.
– А если…
– Если он связан с наркотой – пусть остается за решеткой. Убить не смогу, но это будет судьба хуже смерти.
Эреш кивнул. Потом, подчиняясь душевному порыву, приобнял подругу за плечи.
– Не расстраивайся. Я же рядом…
«Ты ведь не всегда будешь рядом. Ты уйдешь…»
Вслух эти слова не произнес никто. Но они повисли в воздухе, и в теплой комнате стало зябко. Неуютно.
Аня вздохнула и повернулась к компьютеру.
– Надо погуглить, что там в тюрьме пригодится. Хоть передачку собрать.
* * *
Собирать пришлось немного. Сигареты, конфеты, всякие гигиенические мелочи из разрешенных. Майку, спортивный костюм… а вдруг у него нет?
Пакет получился объемным и внушительным. Дима проверил его на остановке, но махнул рукой.
– Ладно, Ань. У вас полчаса будет на все, уложитесь?
– Димочка, конечно! И давно ты спину не поправлял?
– Дорого, Ань…
– Скидка – пятьдесят процентов, – щедро пообещала женщина.
Дима расцвел.
– А когда записаться можно?
– Посмотрю по календарю, недельки через две придешь. Хорошо?
– Как раз денег наберу. Отлично…
Эреш молчал. Дима покосился на него.
– Ань, а это – адвокат?
– Конечно. Не похож?
– А это не мое дело.
– Очень правильный подход, – одобрил Эреш и поглядел Диме прямо в глаза.
Что уж он там увидел, непонятно, но здоровенный мужик в одну секунду стал бледным, как известка. Даже если и были у него плохие мысли – все развеялись.
– П-пойдемте?
Эреш милостиво согласился пойти, куда ведут.
* * *
Славика ждать не пришлось, привели его практически сразу. В одну дверь завели Аню с Эрешем, в другую – юного археолога. Выглядел он злым и отчаянным, но когда увидел Аню, чуть на шею ей не бросился.
– Аня!
– Я, – не стала рассусоливать женщина. – Сумку держи. Здесь всякое… полезное. И рассказывай.
– Что?
– Правду. Твоя наркота?
– Нет.
Аня переглянулась с Эрешем, и змей покачал головой. Нет, не врет.
– А чья тогда? Кто ее мог подбросить?
– Не знаю. Я на своей машине никого не катаю…
– Она на стоянке стояла?
– Да… там камеры есть.
– Где стоянка находится, как зовут сторожа? С кем поговорить?
Славка отвечал быстро и четко, видимо, и сам этот вопрос обдумывал. Аня записывала на диктофон. Эреш сверлил парня немигающим взглядом, от которого Владиславу было не по себе. Но до взглядов ли тут?
– Бабушка сказала, все из-за могилы? Что именно?
– Ань, ты понимаешь, там могила времен…
– Цыть!
Славик осекся. Аня посмотрела грозно, благо была лет на пять старше.
– Молчать и отвечать четко. Давно ты ее раскопал?
– Два месяца как…
– Чего так долго?
– Так осторожно же надо! Это ж…
– Поняла. Кто к тебе приходил?
– От Пономаря.
Аня помрачнела.
– Это точно?
– Я этого мужика знаю. Зовут Николай Владимирович Ефремов, он у Пономаря если и не близкий, то доверенный.
– Такую фамилию позорит, жопа… – вздохнула Аня. – Хорошо хоть, не родственник. Где живет – знаешь?
– Знаю. В Ларионовке.
Поселок был тем самым, куда ездила по работе Аня. Вот и отлично. Очень удобно будет, лишний раз не мотаться.
– Мы тебя вытащим, – просто сказала женщина.
Славик вздохнул.
– Ань… могилу бы поберечь?
– Кому чего!
– Ведь древность же! История наша! А эти твари… для них все бабло, что продается!
И выглядел парнишка таким несчастным, что смягчился даже василиск.
– Говори, где она. И будь уверен, никто туда не полезет… уж с недобрыми намерениями – точно.
Славик объяснял, как ехать, даже показывал на яндекс-карте, а время истекало. Вот уже и уходить пора. Оставалось дружески распрощаться с Димой и покинуть негостеприимное заведение.
И только в машине Аня решилась спросить:
– Он не врал?
– Нет. Его подставили.
– Твари. И что делать теперь?
Эреш пожал плечами. Вот уж не вопрос, точно – не для него.
Есть враги. Что с ними сделать?
Убить. Лучше – с пользой, а если пользы не получится, то хотя бы медленно и мучительно. Это же враги!
Превратить их в друзей? Хм-м…
Когда в тебе тридцать футов, такие мысли не особенно посещают. Убить всяко проще.
В его мире на василисков лишний раз не покушались, это люди уж слишком расплодились… геноцид им, что ли, устроить?
Раз они сами себя травят, то василискам вроде как и правильно?
Аня ждала ответа, и гад снизошел.
– Поехали к могиле. Поставлю там защиту от воров.
– Как у нас?
– Да, примерно так…
Аня взглянула на уровень бензина в баке и выжала педаль. Поехали!
Заправимся по дороге – и вперед!
