Глава 7
Из дома Аня позвонила Инне.
– Привет!
– Привет.
– Инночка, мы домик берем.
– Какой?
– В Семиренке.
Выдох облегчения был слышен за три квартала. У Ани аж волосы зашевелились от порыва ветра из телефонной трубки.
– Ура! Ань, а ты уверена, что…
– Точно. Эрешу там понравилось, так что мы не передумаем.
– УРА! Я цену собью по максимуму…
– Давай.
Дружески распрощавшись с риелтором, Аня положила трубку. Поглядела на Эреша.
– С того и начнем. Домик купим, на родственничков посмотрим, вдруг там кто приличный найдется…
– Если что – я самого призрака в город перетащу, – пообещал Эреш. – Пусть высматривает.
Аня фыркнула.
– В компас его засунь.
– Куда?
– А у вас компаса нет?
– А у вас хвостов нет, – обиделся змей, явно прокрутив в голове что-то неприличное.
Аня фыркнула вторично.
– Смотри, чудо.
Компасы змею понравились.
– Надо будет аршассам подсказать идею. Нам не надо, а вот им будет полезно.
Аня улыбнулась.
– Чует мое сердце, ты отсюда кучу учебников повезешь в свой мир…
Эреш на эту тему высказаться не успел – вновь зазвонил телефон, и Аня потянулась за трубкой.
– Да, Инна, что случилось? Расстаться не успели.
– Это не Инна. Это Марина.
– Привет, Марин. Так что случилось?
– Представляешь, Манька ушла!
– Кто ушел?
Аня не сразу сообразила, о ком идет речь.
– У тебя козу, что ли, свели?
– Родственницу!
– Чего?
Марина зашипела в трубку и пустилась в объяснения.
Манька была двоюродной сестрой Марининого мужа. Кажется. Или троюродной? Дальнее какое-то родство, но близкая дружба. В детстве вместе играли, в одной песочнице. Димка ее любил и домой таскал часто. И к ней ходил, что называется, семейное общение во всей красе. Но Маринка с ней тоже дружила домами… нет?
– Дружила, – согласилась Марина, – а теперь эта коза ушла от мужа. Ума не приложу, что делать.
– Так коза или родственница?
– Родственница. Но такая коза!
Аня только головой покачала.
– Ну, ушла и ушла. И что?
– К Сене!
Женщина помотала головой.
– Погоди… это которого ты мне сватала?
– Да!
– Ну и? Ей же хуже…
– Ей-то поделом, а мне что делать?
– А что ты можешь сделать?
– Завести козу и назвать ее Манькой, – припечатала Марина. – Нет, ну зараза. Я знаешь сколько хорошего от ее мужа услышала?
– Догадываюсь. У тебя ведь познакомились…
– А то! И бандерша я, и сводня, и стерва, и чем я думала…
– А ты при чем, если Манька решила загулять? Тебя что – звали свечку держать?
Марина обиженно засопела в трубку, видимо, вопрос был не новым, а ответ на него – неприятным.
– Меня поблагодарили за знакомство. Если бы Димка этого Сеню не притащил… и опять, при чем тут я? Димка сам хотел ему личную жизнь устроить, кто ж знал, что эта коза…
– Потребуй благодарность в денежном эквиваленте, – оборвала жалобы Аня. Ибо нефиг!
Это для Маринки семейная драма, а Анне-то что с того? Она честно выслушала, совет дала, дальше – к психоаналитику. А у нее другая специальность.
– Зараза ты, Ань.
– На том стоим…
Аня кое-как отмахалась от подруги и положила трубку. Эреш смотрел пристально. И в глазах его вспыхивали красноватые искорки. Почти совсем незаметные…
– Кого тебе сватали?
– Да был тут один кадр.
Рассказ о предприимчивом мужчине, который искал себе золотую рыбку в оригинальной упаковке, василиску не понравился.
– Хорошо, что ты не согласилась.
– Конечно, хорошо. Оно мне надо – быть у каждого умника на посылках?
– Нет.
– Вот и я так думаю. Нашел он себе другую, ну и фиг с ними обоими. Не моя потеря, не моя находка. А Маринке поделом, не будет сватать всех, кого на распродаже подобрать забыли.
Василиск чуть успокоился.
– А если будет – я ее укушу.
– Я ее и сама укушу. Успокойся, это вечное женское развлечение. Вляпалась сама – влепи подруге.
– То есть?
Старый анекдот про «дорогая, как подумаю, что ты до сих пор не замужем…» развеселил василиска. И разговор забылся.
Подумаешь, Маньки, Сеньки…
Братство рогоносцев процветает еще с античных времен, а может, и пораньше, просто хроники не сохранились. Не Манька первая, не Манька последняя…
Как говорится, нечего на жену пенять, если рога растут. Может, ты просто благородный олень?
Эрешу Аня эту теорию развивать не стала. Не поймет.
* * *
Вечером они собрались в лес.
Нина сегодня не приехала – не с кем было детей оставить. Муж был сильно занят, навещал по больницам родственников. Развезли их по разным лечебницам, вот и пришлось бедняге мотаться по городу. Нина не возражала, хотя с большим удовольствием моталась бы не по разным больницам, а на одно кладбище. Для любящей родни ничего не жалко, она выкупит там самый большой участок, чтобы на всех хватило!
– Добрая ты, – припечатала ее Аня, когда Нина позвонила и стала извиняться.
– Ань, они меня так допекли… – ноток вины в голосе Нины не слышалось. Да и… по справедливости, если бы люди, которые к ним приходили, хотели бы хозяевам добра, не закончился бы их визит в больнице.
Аня уточняла этот вопрос у Эреша, но василиск лишь безразлично пожал плечами.
Зависть, ревность, раздражение – отлиться в оборотку могло что угодно даже из этих чувств. Может. Впрямую та же Сима и не желала Нине помереть в страшных муках, но если при виде невестки в ней вспыхивало раздражение – почему этой так много, а мне так мало, и желание поживиться за чужой счет, хранитель мог принять это за агрессию. И ответить.
– Да ничего страшного, все мы люди, всё мы понимаем…
Эреш довольно потер руки.
Ему сегодня ночью предстояло кое-что интересное, и вмешивать в это «нечто» постороннего человека не хотелось. Другое дело – Аню, она уже почти своя.
Подходящая полянка, подальше от тропинок и дорог, без лишних завалов и ям, нашлась быстро, Эреш развел костер и достал из кармана лунную каплю.
Уже не такую лунную.
Отчетливо потемневшую, посеревшую, но пока еще не черную.
И снова… бедные голливудские сценаристы. Разорились бы они на съемках Эреша. Ни тебе зрелищности, ни тебе спецэффектов.
Вытянутая над костром рука, блеснувшая свежей кровью капля, и одно слово.
– Айшшше!
Туман сворачивается в фигуру девушки. Медленно, словно нехотя…
В этот раз Ирина выглядит намного хуже. Белесая субстанция местами потрепана, местами почернела, словно от ожогов… но призрак же!
Странно…
– Твои дела на земле закончены?
Эреш непривычно серьезен. Кажется, это ритуальная фраза.
И призрак отвечает ему кивком.
– Мои дела закончены.
– Тогда, по воле Великого, да свершится справедливость!
И по ушам бьет жутковатый пронзительный вопль.
Ирину сворачивает в капельку света, и эта капля вновь пролетает через кулон. Она кричит, похоже, ей очень больно, но с другой стороны лунного камня появляется светлой и очищеной.
– Отпускаю душу твою.
Кажется, Эреш шипел?
Аня не стала задумываться, откуда у нее знание змеиного языка.
Она наблюдала, как Ирина взлетает все выше и выше, рассеивается в ночи, сливается со звездами, и вот уже нет ничего, только тихий счастливый смех и прощальная улыбка.
– Она отомстила? – наконец решилась Аня.
Эреш кивнул.
– У нас считают, что месть – это плохо.
– А у нас считают, что по делам и воздаяние. И оно должно быть не где-то там, а здесь и сейчас, на земле. Иначе никто не будет бояться.
Аня задумчиво кивнула.
Что верно, то верно.
Загробный мир – это виртуальная реальность, это что-то потустороннее. Может, там и чертей нет, а если есть – с ними можно будет договориться. А вот когда ощутимо прилетает здесь и сейчас, доходит даже до самых неадекватных.
– Интересно, что она сделала?
Эреш покосился на капельку камня, на Аню…
– Хочешь – я покажу тебе?
– Д-да. А как?
– Тебе придется довериться мне и расслабиться.
– Это запросто. А все же?
– Когда ее убили, душа не нашла покоя. Если хочешь, и люди, и змеи всегда находятся в равновесии. Черное – белое, добро – зло… в ее душе зла было слишком много. Крик о мести был услышан. Я освободил ее дух, но не до конца, я привязал ее душу к камню, иначе она ушла бы сразу.
– Ага…
– Если хочешь, у меня оставалась ее частица. Когда Ирина вернулась и захотела уйти навсегда, ей пришлось стать целой.
– Поэтому она так кричала?
– Это было больно, но она ушла на перерождение. И Великий Змей будет к ней благосклонен.
– А месть…
– Месть свершилась. Остались память и чувство вины. И если бы они оказались неподъемным грузом, она бы не пришла сюда.
– Сложно как-то…
Эреш вздохнул. И попробовал еще раз.
– Что давит сильнее – поступок или его осознание?
Аня задумалась. А ведь и верно. Иуда не повесился бы, если бы не раскаялся. Осознал, что предал, и после этого пошел искать осину. Наверное… все же в версию о мстителях Ане верилось больше. В реальности-то раскаяния не дождешься ни от кого.
– Осознание.
– Именно. Поэтому человек или аршасс что есть силы будет оправдывать себя, убеждать, что он хороший, просто так сложились обстоятельства, а он бы никогда… или что он заботится о себе, своей семье, своих родных… что так будет лучше… неважно – кому.
– Pro bono publicо?
– Что?
– Есть такой девиз: «Для всеобщего блага».
– Вот-вот. И ради этого блага делаются самые страшные мерзости. И человек никогда себе в этом не признается. А если осознает… это будет страшно. И больно.
– Ирина осознала?
– Да. И если бы груз был слишком тяжелым, она бы развеялась.
– Не взяла лишнего на душу… Черт! А ведь и верно.
– Когда она явилась, я отпустил ее. Отвязал от камня и отдал ее кусочек души. А она взамен оставила мне то, что тяготило ее душу. Воспоминания. Ты можешь их проглядеть.
– Вот как?
– Это не очень долго, – Эреш качнул лунным камнем, – может, час-полтора. Это мы себе позволить можем. Здесь хорошо, погода теплая…
Аня кивнула.
Могут.
Недаром Эреш предложил взять мяса и пожарить на костре. Так что в багажнике лежали несколько емкостей с маринованным шашлыком.
– Посмотришь, а я пока займусь мясом.
– Почему бы нет…
Аня догадывалась, что ничего приятного в воспоминаниях погибшей девочки не будет. Но…
Любопытство хуже чесотки. Вот и чесалось, чесалось…
Лучше уж посмотреть сейчас, а потом устроить пикник, поваляться под звездами…
– Ты не будешь смотреть со мной?
– Зачем? – искренне удивился Эреш.
– Ну…
– Мне это не интересно. Возмездие свершилось, виновные наказаны, в остальном же – воля Великого Змея.
Аня фыркнула. Ага, она одна тут любопытная Варвара. Кстати…
– Ты сказал, что человек или аршасс будет оправдывать себя. А василиски?
Эреш улыбнулся так, что Ане захотелось треснуть его поленом по макушке.
– Мы? Оправдываться? Зачем?
– А вы не совершаете гадостей?
– Еще как совершаем. Но осмысленно. Любой василиск отлично знает, что он положил на весы – добро или зло. А значит, и смысла нет заниматься самообманом.
– У вас это встроенная опция?
– Что?
– Врожденное?
– Мы же змеи, Ань… У нас другая мораль, другая нравственность, я могу выглядеть как человек, но я – василиск. И изменить это не в моих силах.
Аня кивнула.
И все же… ну какой он василиск? Обычный парень, даром что экстрасенс…
– Не убеждай себя. Не надо, – Эреш смотрел серьезно и задумчиво. – Потом хуже может стать.
Паразит он, а не экстрасенс.
– Посмотри на меня, – вновь прочел ее мысли Эреш. – Просто посмотри.
Аня и посмотрела.
Черт его знает, какой реакции хотел добиться василиск, но из челюсти у него выдвинулись четыре длинных, вполне гадючьих клыка.
– Я не человек.
– А они…
– Складываются. И распрямляются, если я не владею собой.
Искушение было слишком велико.
– Так… любовью ты будешь заниматься в наморднике? Чтобы не покусать партнершу в самый… э-э-э… несдержанный момент?
Клыки схлопнулись обратно. И ей-ей, у змея покраснели уши.
– Умеете вы, люди, все опошлить!
– Да я-то что, а вот поручик Ржевский…
– Смотреть будешь?
– Да…
И не только уши у него покраснели. Еще и щеки чуть-чуть, кажется… А знай наших!
* * *
Эреш довольно улыбнулся.
Вот так, и гипнотизировать подругу не надо, и внушать ей ничего не придется.
Аня сидела на куче лапника, удобно укутанная в куртку, чтобы не замерзнуть, сжимала в руке кулон и смотрела в его глубину. Эреш не знал, что она там увидит, да ему это было и не слишком интересно. Приближалась минута встречи с шакалятами.
Эреш уже знал, что с ними сделает, и ждал с нетерпением.
Воля у Змея была всяко сильнее, чем у нескольких недоносков, так что к назначенному времени все явились на поляну. Выстроились в ряд, таращились пустыми глазами…
Освобождать их или давать последнее слово Эреш не стал. Пошлость какая…
Во-первых, это люди. Уже не василиски и уже не заслуживающие куртуазного обращения.
Во-вторых, это не рыцарский поединок. К чему проявлять благородство с теми, кто не оценит? Хватит и того, что они запомнят его слова.
В-третьих, любое существо, которое издевается над слабейшим (человек ли это, животное, неважно) ради своего удовольствия, жить недостойно. И – нет, дело не в вегетарианстве или прочих глупостях. Просто убивать надо быстро и ради какой-то цели. А издеваться… Эреш проявит милосердие, не убив поганцев, но пусть они на своей шкуре почувствуют, что такое боль. Что такое зло и жестокость.
Так что Эреш поглядел в пустые, словно пуговичные глаза. И холодно улыбнулся.
– Вы запомните мои слова, твари. Навсегда запомните. Вы издевались над теми, кто слабее, теперь вы узнаете, каково это, на своей шкуре. Когда не можешь поднять руку, не можешь отразить удар…
Эреш быстро начертил пентаграмму, поставил сопляков по углам и раздал им в руки замечательные кристаллы-накопители. Аня говорила, что это фианиты.
Шикарная вещь, и столько силы можно вложить!
Сам Эреш встал в центр.
Сейчас Аня была бы довольна. Спецэффектов было много.
Сначала Эреш достаточно долго, минут десять, начитывал заклинание, хотя со стороны казалось, что он просто стоит и шипит. И глаза у него были алыми, с вертикальными зрачками…
А потом…
В «реальных пацанят» словно молнии ударили. Корчились они именно так, и кричали, и выли, и… оседали на землю. А фианиты наливались холодным голубым блеском.
К концу ритуала казалось, что у каждого сопляка в руках маленькая голубая звездочка. И Эреша вовсе не смущало, что эти звездочки сделаны в виде кулонов. Удобно же…
Он дождался, когда прекратился отток сил, и аккуратно вытащил кулончики. Нанизал их на цепочку, надел на шею, скрывая хищный звездный блеск под рубашкой…
– Запомните мои слова, твари. Рано или поздно вы восстановитесь. Но если хоть кому-то расскажете обо мне – я приду еще раз. Добивать.
Шакалята смотрели на него остановившимися глазами.
Эреш оскалился во все клыки.
– Сейчас вы, твари, поползете отсюда. Проползете до дороги, там придете в себя. И будете все помнить, кроме этого места и наших лиц. По счету три… один, два, три…
Парни дернулись и медленно поползли прочь с поляны. Словно к каждому из них стокилограммовую гирю привязали.
Эреш проводил их нечитаемым взглядом, усмехнулся…
Вот и ладненько. Доползут – хорошо, подохнут – тоже жалеть никто не станет. Разве что их родные… но это уж точно не проблемы василиска.
А теперь надо прибраться на поляне, развести костер посильнее и поджарить шашлыки. Эреш видел это в Интернете, но сам не пробовал… а ведь идея интересная. Вдруг понравится?
Аня сидела как и прежде. Эреш покачал головой – женское любопытство, оно для всех одинаково, хоть там самка человека, хоть василиска, – и принялся за дело. Вот что ему стоило заняться ритуалом на соседней поляне? И пентаграмму маскировать не пришлось бы…
* * *
Это было странное ощущение.
Аня была самой собой, она осознавала, кто она, и в то же время…
Она была Ириной Шлыговой.
Симпатичной молодой девушкой, дочкой губернатора…
Золотая молодежь?
Да, наверное. И ее друг Костя был именно таким. Гулянки, машины, дискотеки, клубы, алкоголь…
Может, и секс бы случился, но Ирина не хотела делить своего парня с другими, а Костя не желал хранить ей верность. А потом в одном клубе она познакомилась с Пашей.
Ох, Пашенька…
Синие глаза, очаровательная улыбка, умное лицо, кудрявые светлые волосы и косая сажень в плечах. Стоит ли удивляться, что Ирина заинтересовалась?
А когда обнаружила, что к внешности прилагается и незаурядный ум, влюбилась.
В тот день она явилась домой… у них все было. Она светилась от счастья, она пробежала через гостиную и закрылась у себя в комнате… она не знала, что ее видел отец.
И не знала, что отец – приемный. Мать ей этого никогда не рассказывала.
Были какие-то признаки, что отец смотрит на нее, как на женщину?
Ирина их никогда не замечала. Все отцы обнимают дочерей, целуют, ко всем отцам можно залезть на колени и посидеть… может, не ко всем, но зачем везде видеть грязь? Ирина и не видела. А тем не менее…
* * *
Уснула она с мечтами о любимом. А проснулась оттого, что навалилось тяжелое тело, и кто-то дышал вином ей в лицо, и рвал ночнушку, шипя грязные слова…
Как она вырвалась?
Как смогла отбиться и скатиться с кровати?
Ей просто повезло. Извернулась, удачно попав коленкой в насильника. Благо рубашку ей порвали. И принялась отползать к двери, когда…
Мать появилась в коридоре, и комнату залило светом.
Ирина увидела, что на кровати – ее отец, человек, которого она считала отцом. Она в ужасе шарахнулась к матери, но…
– Что, сучка? Довертелась хвостом? Добилась своего?
Ирине казалось, что она находится в кошмарном сне.
– Мама?
– Я тебе не мать!!! Я терпела, но всему настает предел! Ты, тварь…
– Диана, она… – подал голос отец.
Ирина почувствовала, что ей не хватает воздуха.
На ее глазах совершалось нечто чудовищное. Родной отец пытался изнасиловать ее, а мать… мать его оправдывала и во всем обвиняла Ирину?
Но…
Откуда только взялись силы?
Ирина вскочила на ноги, что есть силы отпихнула мать и рванулась прочь из комнаты. Прочь…
Дальше все было так же сумбурно. Длинная ночнушка, коварно обвившая колени, подвернувшаяся нога, полет, короткая боль…
Смерть?
Или начало чего-то нового?
* * *
Боль предательства. Очень много боли.
Желание мести.
Непонимание.
За что?
В чем я провинилась?
Почему – так?
Именно это удерживает душу Ирины, не дает уйти. И тело. Физическая оболочка, которую спрятали ее родная мать и отец… приемный отец, это Ирина теперь понимает, но раньше-то она не знала ничего!
Они прячут ее тело, они объявляют Ирину в розыск, кажется…
А она остается в доме, в который никто не приходит. Иногда на пороге появляются люди, и она подпитывается их страхом, болью, но это случается редко, так редко…
Приход Эреша стал спасением.
* * *
И вновь сменяется картинка.
Теперь Ирина находится в палате, в которой на кровати лежит человек.
Он спит. Он ее не видит, но Ирина узнает своего отца. Она бы узнала его из тысячи.
Недаром говорят, не тот, кто родил, а тот, кто вырастил… духовные узы бывают крепче кровных. Намного крепче.
Разбудить?
Да, наверное…
Ирина касается висков мужчины, не зная, как поступить, – и неожиданно проваливается в его сон.
Там много боли. Очень много боли. И – чувства вины.
Не просто так спился мужчина, ой не просто.
Ирина видит в его воспоминаниях себя. Веселую, счастливую, искристую и живую, такую настоящую, такую красивую…
Когда родительские чувства перешли в иные? Когда отец увидел в дочери женщину?
Он и сам не знал. Но в какой-то миг…
Он молчал. Он смотрел и молчал, он знал, что отпустит рано или поздно. И стерпел бы Костю. Видел же, что это несерьезно.
А вот Пашу…
Заклинило человека.
Когда девушка, которую ты любишь, безумно любишь, возвращается со свидания, и вся светится, и видно, что у них с парнем было…
Он себя не оправдывал, такому оправдания не было. Нажрался, потерял над собой контроль, полез к девчонке, не остановил, позволил умереть, спрятал тело…
Виновен.
Со всех сторон виновен, и крыть тут нечем. Виновен.
И эта вина уничтожала его изнутри.
Ирина могла сейчас разбудить его. Могла отомстить. Могла просто сжать руку – и остановить сердце своего приемного отца.
И все же…
Он наказал себя куда сильнее, чем наказала бы его она. Смерть для него станет избавлением.
Что сделала Ирина?
Она и сама не знала, что заставило ее тихо шепнуть: «Прощаю тебя… прощай…»
И – ушла.
Чтобы наведаться по второй нити. К матери.
Или не к матери? Потому что женщина, которая способна так поступить со своим ребенком, разменять его на житейские блага, выбрать деньги, а не дочь, – не мать. Просто самка. Просто чрево…
Или она тоже сожалела?
* * *
Диана, так звали мать Ирины, не сожалела. В данный момент она наслаждалась жизнью… в объятиях Паши. А Ирина смотрела и чувствовала, как что-то черное поднимается в ее груди.
Да, и так бывает.
Диана давно поняла то, чего не понял ее муж. Поняла, увидела в дочери соперницу и решила заранее ее нейтрализовать. Почему бы и не так?
Был найден Паша, он обаял сопливую девчонку за несколько встреч – изначально целей было две. И любовник рядом, и дочка не представляет опасности, потому что молодая семья должна жить отдельно, да и влюбилась Ирина не на шутку…
Грязно? Гадко?
У некоторых людей такая душа. Клоака, иначе не скажешь…
Паша?
Ирина коснулась и его души. И не испытала облегчения. Правда, и отвращения не испытала. Паша оказался профессиональным альфонсом.
Ничего личного, дорогуша, это просто бизнес. Кто-то продает яблоки, кто-то себя…
Паша не любил ни мать, ни дочь, он хладнокровно крутил с обеими, рассудив, что ничего не потеряет. Да и ласковый теленок двух маток сосет. А про смерть Ирины он не знал, ему сказали, что девчонка просто уехала.
Пропала?
Ну… почти. Отец ее определил в закрытую школу определенного типа, для шлюх. Паша поверил. Или просто не стал выяснять правду – к чему? Ему и так удобно.
И Ирина не выдержала…
Какова была реакция любовников, когда перед ними в воздухе появилось привидение?
Ирина, с растрепанными волосами, окровавленная, в порванной ночнушке, тянула к матери руки и выла.
Тихо, но очень пронзительно.
– Уби-и-ийца! Проклинаю тебя!!! Не видать тебе покоя, никогда…
Получилось очень вдохновенно и проникновенно. А что-то большее Ирина и сделать не успела. Любовников – заклинило.
Бывает такое… от неожиданности или страха у женщины происходит спазм и зажимает… да-да, именно там и именно то самое. Мало того что это больно, так еще и фиг расцепишься. Надо будет вызывать «скорую».
Может, Ирина и убила бы. Но ее охватило такое чувство омерзения при виде гадкой картины…
– Года не пройдет, гадина! Попомни мои слова, года не пройдет… но мы не встретимся! Никогда! У тебя другая дорога!
И исчезла.
Гадко было до невозможности. Гадко и отвратительно… А что там было дальше с любовниками… медики их знают!
Когда Аня вынырнула из видений девушки-призрака, уже перевалило за полночь. Костер прогорел, и готовые шашлыки наполняли поляну вкуснейшим мясным духом. Эреш сидел рядом.
– Ты как?
– Паршиво. Но жить буду.
– Я и не сомневался в этом.
– Знаешь, она никого не убила, – Аня искренне была рада за девушку.
– Знаю. Иначе бы она развеялась, но что-то она точно сделала.
– Прокляла мать, – Аня пересказала Эрешу увиденное, но василиск не впечатлился.
– Поделом мрази.
– Наверное там решили так же.
– Что ж, легкого пути девчонке. Она заслужила и месть, и полет…
Аня кивнула.
– А мы заслужили шашлыки. Знаешь, они так пахнут…
– И ночь под звездами.
– И даже немного хорошего вина.
– А змеям можно?
– Немножко – можно, – ухмыльнулся Эреш, вытаскивая из лапника бутылку грузинского вина. Аня прочитала название и поняла, что тоже не откажется от глоточка. Смыть чем-то привкус чужой боли…
Хотя бы и этой ночью.
Костер, шашлыки, вино, звезды, лю… мужчина, который нравится, рядом – что еще нужно? Пару поцелуев разве что?
Но против этого не возражал и Эреш. И против хорошей музыки, и против танца под звездами, и вино совершенно не мешает василискам танцевать вальс, и глаза у него яркие-яркие, и где-то в глубине зрачка плещется золотой огонь…
Пам-па-пам-парарам…
И летит под ночным небом мелодия из старого кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», и отзывается тонкой нотой что-то в душе, и становится даже больно от счастья.
Потому что тебя держит в своих руках настоящее чудовище. Пусть нежный, но вполне кусачий змей, и руки у него сейчас очень осторожные, словно ты – хрустальная ваза, и нельзя нарушить это совершенство даже словом.
Можно просто запустить вальс еще раз, и еще… и смотреть, смотреть друг другу в глаза…
Мой ласковый и нежный зверь.
Мой нежный и кусачий змей…
Любовь?
Нет, пока еще нет. Но предчувствие ее, предвкушение… то драгоценное, что хранится в памяти человека всю жизнь. Даже если любви и не будет…
Крохотный кусочек счастья в вечности.
* * *
Домик с призраком Аня и Эреш покупали на следующий день. Быстро? Очень быстро и просто. Это трудное дело, когда ты ипотеку просишь, или кредит, или…
Вот тогда и ожидание, и одобрение, и оформление кучи бумаг. А так…
Явились в Росреестр, подали все бумаги, передали при свидетелях деньги из рук в руки…
Ну – почти. Когда у василисков все получалось просто и приятно?
Начать с того, что проспали и Аня, и Эреш. Домой они явились на рассвете, отключились, и до двенадцати… и – да! Спали они в обнимку, и не надо думать о них плохо. Спать им хотелось больше всего остального, а вдвоем было и теплее, и спокойнее. Ане – точно.
Все же воспоминания убитой девочки не были приятными сказочками на ночь. Скорее уж сказками братьев Гримм. Страшными сказками.
Инна позвонила ближе к полудню, разбудила обоих и вежливо осведомилась, не против ли они встретиться сегодня, через часок? Владельцы дома хотели бы…
Да ковать железо они хотели, пока есть шанс! Спихнуть с рук неликвид, пока эти психи-покупатели не передумали!
Аня посмотрела на часы, взвыла и попросила час на сборы.
Инна согласилась, и в хрущевке начался локальный ад.
Когда человек собирается, что ему нужно?
Принять душ, одеться, что-то съесть, в случае с мужчинами – побриться, для женщин – накраситься…
Добавьте сюда маленькое пространство и трех котов, которые активно участвуют в любом деле. Берешь ты джинсы – стряхни с них кота. Достаешь деньги – покажи коту.
На унитаз, простите, присел – и то кошак тебе на голову прыгает! Они же чувствуют обстановку, они же индуцируются и носятся то там, то здесь… еще и шантажируют!
Привыкли, что в качестве компенсации за отдавленную лапу или хвост им насыпают корма, и требуют! Свое, кровное, хвостом из человека выдавленное!
Как там кошки поддаются обучению, Аня не знала, но подозревала, что у хвостатых негодяев у самих есть нехилые задатки дрессировщиков. Человека они вымуштруют в рекордно короткие сроки, это факт.
В результате из квартиры вылетели два встрепанных чучела, иначе и не скажешь.
И наткнулись на Революцию.
Кто сказал, что вредную бабку можно заткнуть одним скандалом? Ха! И еще раз – ха!
Революция прищурилась на пару.
– Вы бы хоть ширинки застегивали после того самого… Срамота!
И верно, Эреш в спешке пропустил пуговицу. Но там все равно ничего не было видно!
Змей сощурился.
– Кому что важно. Кто-то и в глаза смотрит…
Намек Революция просекла мгновенно.
– Ах вы, развратники…
Дослушивать никто не стал. Некогда.
– И не просите, не одолжу. Мне он самой нужен, – отрезала Аня.
И они заскакали вниз по лестнице, оставляя за спиной цунами, в котором слышалось: «Да я… Сорок лет!» И вовсе уж неожиданное: «Получше видали!»
Интересно, что именно она видала? И где? Если учесть заключение экспертов.
Аня плюхнулась в «коровку» и повернула ключ. Мотор кашлянул, чихнул и завелся. Вот и хорошо…
– Едем?
– Едем!
* * *
В МФЦ (удобное, кстати, место) было шумно и людно. И очередь Инна уже заняла.
А рядом с ней сидело… нечто.
Даже два этих самых «нечта».
В одном можно было признать внука ехидного призрака. Или предположить?
На человека он был похож очень косвенно, по совокупности признаков. А так…
Обезьяна с похмелья. Кое-как бритая, кое-как стриженная и насильно втиснутая в штаны, в которых и попробовала залезть обратно на пальму. Это как-то ближе. Витька, наверное.
А вторая…
Возьмите стодвадцатикилограммовый кусок сала. Чуть-чуть оплавьте его на сковородке, воткните в него четыре палки и насадите сверху брюкву. И вот – оно. Портрет прекрасной дамы. А-а, еще закутать в хламиду жуткой расцветки не забудьте. Синенькую, с «цвяточками», противными такими, «дярёвенскими». И из «брюквы» на мир смотрят два подозрительных глаза.
Обманут ведь, вот как есть обманут! Кругом враги!
Инна поднялась с диванчика с явным облегчением.
– Аня, Эреш… это продавцы.
– Татьяна Никаноровна! – представилась «дама». – А это муж мой, Виктор…
– Аыммм… – Виктору жить с похмелья было тяжко, факт.
– Приятно познакомиться, – согласилась Аня. – Я покупатель, кто продавец?
– Муж мой…
– Отлично. Пойдемте?
Тетка закивала, воздвиглась с диванчика, который (честное слово!) облегченно вздохнул, подцепила супруга под локоток и направилась к нужному окошку.
– И это наследники, – шепнула Аня, следуя в кильватере парочки. Здесь и сейчас она искренне сочувствовала призраку. Народится же… человекообразное!
– Бывает, – Эреша такие тонкие материи волновали меньше всего.
– Как такое может быть?
Змей вздохнул с видом человека, который в сотый раз будет объяснять матерой двоечнице, что дважды два – четыре. И два плюс два – тоже четыре. Факт.
– Как вы живете, не зная основных законов мироздания?
– Уж не хуже прочих, – окрысилась Аня. – А что?
– Я уж вижу, – съехидничал в ответ змей. – Михей, или как там его… в общем, что-то он такое сделал, что его род пресекся. И Витька – его наказание.
– Он говорил про любимую, которую потерял.
– Это другое. Надо вернуться в домик и его расспросить. Перед кем-то он сильно виноват и должен знать. Или догадываться…
– Он чей-то род пресек?
– Примерно так. Где-то он поступил сильно против заветов ваших богов, и по нему ударил откат.
Это было понятно, но обидно. Наказывали бы конкретного виновника, чего по всему потомству-то бить?
– А почему страдает тот же Витька?
– С чего ты взяла, что он страдает?
Аня поглядела на «обезьяна». Внимательно так, изучающе… действительно, в чем тут вопрос? Он не страдает, ему разве что на опохмелку не хватает. А в остальном подобные существа вполне себе счастливы, до похмелья. Потом поиск денег и новое счастье. До цирроза печени.
– А род прервется?
– Если мы выясним, что случилось, – не прервется.
Инна кашлянула рядом.
– Ань, у тебя паспорт с собой?
– Держи.
– Это не мне, это в окошко…
И пошел процесс оформления документов на дом.
Пока девушка в окошке все читала и печатала, Аня решила зайти с другой стороны.
– Татьяна… Никаноровна?
– Да?
– Скажите, а кто раньше жил в этом доме?
– Да мужнин родственник какой-то! Я его и не видела ни разу… нет, вру. Раз, вскоре после свадьбы, мы в деревню заехали, вышел дед из избы и так Витеньку шуганул, что мы больше не возвращались. Наследство – и то получили как ближайшие родственники.
– Не по завещанию?
– А вам какое дело?
Аня вскинула брови.
– Что значит – какое? Я вам деньги отдаю, а вдруг есть еще претенденты? Я сейчас куплю, а потом судиться замучаюсь!
Это было ясно и понятно тетке, и та расслабилась. Человек свой интерес блюдет, все нормально…
– Нет там никого. Все поумирали…
– А подробнее никак? Кто умер, что там?..
– Я про Витькину семью мало что знаю, – поджала губы «дама». – Он у своего отца один ребенок, и папаша его единственным ребенком был.
– А до того?
– Смотреть надо. Но это уж вовсе родство дальнее…
– Да не скажите. Если дед этот четвертое поколение… если у бабки вашего мужа брат или сестра были…
– Это смотреть надо.
Татьяна Никаноровна явно занервничала.
Аня вздохнула и предложила выход.
– Давайте мы сейчас будем все оформлять, деньги передавать и прочее. А мы к вам подъедем на днях, посмотрим бумаги, если кто-то еще будет… ну, будем думать. Давно вы домик унаследовали?
– Да уж года три или четыре тому…
– Прав они на наследство уже не имеют, но такие вещи лучше знать. Сами понимаете, нервотрепка никому не нужна, за свои-то деньги.
Это тетка понимала. И закивала.
– Да приезжайте. Посидим, чайку попьем…
Адрес она записала собственноручно. На бумажном платочке…
Аня поблагодарила и принялась расписываться в нужных местах. Не прошло и трех часов, как завертелись колесики бюрократической машины. Скоро, очень скоро дом окажется в их ведении.
* * *
Уже в машине Эреш поцеловал Ане руку.
– Ты умничка.
– Я знаю. А почему?..
– А почему – не знаешь?
И когда он успел освоить язык в достаточной мере, чтобы начать ехидничать? Гад…
– Змей ты подколодный.
– Василиск, попрошу не принижать моего достоинства.
– Хорошо. Ну так?
– Призрака мы еще расспросим. А вот с документами ты хорошо придумала, может, и искать долго не понадобится. Посмотрим по побочным веткам семейства, мало ли что найдется?
– А кто может стать наследником?
– Тот, кто примет силу.
– Это же можно любого человека? Даже не родного по крови, как шнурок к мобильнику? Лишь бы по энергетической структуре подошел?
Эреш покачал головой.
– Нет. Если я правильно понимаю, там в роду было отсчитано не одно поколение жрецов…
– Волхвов, – поправила Аня, но змей только рукой махнул. Слова разные, суть одна.
– Неважно. Служба… меняет. Поэтому лучше всего будет найти кого-то родного по крови.
– А если не найдем?
– Попробуем. Не бывает такого, чтобы весь род поумирал…
– А почему он сам не нашел?..
– Видимо, есть там что-то… может, это ему как наказание. Поговорим, посмотрим.
– Так поедем в село?
– Вот еще, – фыркнул Эреш. – Сегодня домой, а завтра съездим, посмотрим бумаги, потом и решим – куда нам двигаться.
Аня не возражала. Ее еще вечером клиент ждал, так что надо бы хоть часок отдохнуть.
* * *
У дома их встретила одна из соседок.
Она разделяла Анину любовь к кошкам и поддерживала девушку. Не просто так, нет…
Неподалеку был частный сектор. И гаражи. И даже небольшой овраг.
И там водились крысы.
Кошки вступали с ними в бои и регулярно приносили голохвостых тварей во двор. Жильцы понимали, что иначе бы твари прибегали сами, и начинали ценить кошачье племя. Подкармливать, привечать – лучше кошка, чем крыса. Факт.
– Анечка, здравствуй!
– Любовь Михайловна, мое почтение!
Аня улыбалась искренне. Этого человека она уважала.
– Как у тебя дела? Как жизнь?
– Да не жалуюсь, – откликнулась Аня. Она видела, что даму просто распирает от новости. И верно.
– А у нас ЧП.
– Да что вы говорите!
– Мишку Курбаша знаешь?
Аня прищурилась. Знаешь? Еще как знаешь.
Что случилось с серым котом, она выяснила. И собиралась при случае поквитаться с Курбашом. Хулиган он там, не хулиган… найдутся и момент, и случай. Было бы желание!
– Знаю…
– Вот! Его на «скорой» привезли!
– Да что вы?
– Парализовало его!
Аня аж рот открыла.
– Как?
– Ни руки не держат, ни ноги… голова – и та плохо.
– Да с головой у него и раньше паршиво было.
– И дружки его такие же…
– Может, вирус какой? – предположила Аня.
Любовь Михайловна задумалась. Эта версия ей пока в голову не приходила.
– Вирус?
– Ну… алкоголь, наркота, а где наркота, там шприцы, или что-то некачественное им подсунули, или они друг другу какую-нибудь заразу передали через шприц…
– Почему так?
– Если бы воздушно-капельным или еще как, мы тоже могли бы заразиться. Двор-то один. Значит, или через кровь, или половым путем…
Судя по лицу дамы, об этой версии уже через полчаса узнает весь двор, и хулиганам, а заодно и их родителям придется солоно. Любопытство – хуже чесотки, особенно для тех, на кого оно направлено.
Не жалко поганцев?
Ничуть не жалко. Раньше надо бы, и кот не страдал бы. Да, для Ани хороший кот был предпочтительнее плохого человека, и без дискуссий. Так что выбирая между Мишкой Курбашом и котом…
Кису жалко.
Дома Аня принялась допрашивать Эреша, но долго воевать не пришлось, змей раскололся мгновенно, в ответ на вопрос: «Эреш, это ты разобрался с хулиганами?»
– Я это. И что?
– А что ты с ними сделал?
– Жизненную силу откачал. Фактически истощил им энергетическую оболочку.
– И что теперь?
– Да ничего. Восстановятся, не помрут. Убивать – это перебор, а вот так, авось чему и научатся.
Аня подумала пару минут и решительно одобрила.
– И силы тебе нужны, да?
– И это тоже.
Совесть молчала. Ругать василиска совершенно не хотелось. Не убил же действительно… наказание больше проступка?
А вас бы, господа правозащитники, попинать, как того кота! Мигом бы переоценили ситуацию.
– Тебя никто не видел?
– Нет.
– Ну и отлично. Давай поужинаем, да мне к клиенту ехать…
Эреш кивнул и направился на кухню. Хорошо, что ему попалась такая спокойная самка, другая бы сейчас хвостом била… а незачем. Он ведь все сделал правильно. Проступок – наказание.
Звездочки силы приятно грели кожу. Этого, конечно, мало, но наверняка подвернется и кто-то еще. Дайте только время.
