Х. Пограничье Моруны

Рано утром Миварш Фаз пришел к лордам Демонланда и увидел, что они собрались уходить. Он спросил, куда лежит их путь, и они ответили:

– На восток.

– Все восточные дороги ведут в Моруну, – сказал Миварш. – Все, кто туда идет, погибают.

Но они рассмеялись и сказали ему:

– Не стоит недооценивать нашу силу, добрый Миварш. Мы способны на большее, чем ты. Знай, что наш путь предопределен, и его план прибит алмазными гвоздями к стене необходимости.

Они простились с ним и отправились в путь со своим малым отрядом. Четыре дня они шли через густой лес, по ковру из листьев, падавших тысячи лет, где в самый полдень таятся сумерки, приглушаются шумы, и ночами со стволов на путников смотрят внимательные глаза.

Пятый, шестой и седьмой дни они прошагали вдоль кромки южного берега безводного моря c сухими волнами из песка и гравия, которые ни на минуту не успокаивались. Нигде они не нашли ни капли воды, и днем и ночью слышали страшный шум, словно били барабаны и трубили трубы, но не встретили ни одной живой души. На восток, кроме них, никто не шел.

На восьмой день они отошли от берега странного моря, и стали спускаться по каменистой почве в широкую долину, по дну которой вилась в камнях речка. Местность была бесплодная, и в ней негде было укрыться. Но в ярком солнечном свете они вдруг заметили впереди замок из красного камня. Он стоял на террасе, где кончалась долина и начинался подъем к горам. Джасс сказал:

– Мы можем дойти туда до того, как стемнеет, и остаться на ночь.

К вечеру, между закатом и восходом луны, они подошли к замку на расстояние фарлонга и увидели перед ним большой валун, на котором кто-то сидел, будто ожидая их. Но когда они подошли ближе, на валуне никого не оказалось. Миновав его по пути к воротам, они оглянулись и опять увидели фигуру на валуне, но голова была у сидящего в руках. Это было непонятно и отвратительно.

Ворота оказались распахнуты, они вошли, пересекли двор и прошли в большой зал, где столы были накрыты, как для пира, горели сотни свечей и пылал очаг, но не было ни души, и голосов не было слышно. Лорд Брандок Дах сказал:

– В этих землях не увидеть чуда в течение часа уже чудо. Давайте немного поужинаем и ляжем спать.

Они сели за столы и поели, а также выпили сладкого, как мед, вина. Из их голов улетучились все мысли о войне, пережитых трудностях и невообразимых опасностях, которые могли им встретиться в пустыне, об огромном войске Корунда, которое готовило им гибель. Дух сна расслабил их усталые тела.

Потом в воздухе поплыла нежная и тревожная музыка, полная сладострастия, и они заметили женщину на возвышении. Красотой она превосходила всех смертных женщин. В темных волосах Леди сияла диадема вроде рогатого месяца из медового цимофана, каждый кристалл которого испускал трепещущие лучи света. Так солнечные лучи трепещут, преломляясь под поверхностью летнего моря. Ее красоту оттеняло простое облегающее одеяние из мягкого розового шелка, ибо ни один наряд не мог ничего добавить к ее прелести и очарованию. Она заговорила:

– Милорды и гости Ишнаин Немартры! Всех, кто утомился, ждут пуховые постели и простыни из тончайшего батиста. Но да будет вам известно, что на насесте в восточной башне у меня сидит ястреб. Тот, кто ночью один придет и разбудит его, и не даст ему заснуть до утра, волен будет просить у меня все, что хочет. В конце ночи я приду и исполню первую его просьбу. Но он может просить лишь о земных вещах.

Сказав так, она исчезла, как сон.

Брандок Дах сказал:

– Давайте бросим жребии, кому достанется приключение.

Но Джасс был против и сказал:

– Возможно, здесь какой-то обман. В этих землях нельзя поддаваться никаким соблазнам, надо следовать намеченной цели. Мы не должны уподобляться тем, что идут по шерсть, а возвращаются остриженными.

Брандок Дах и Спитфайр посмеялись над его словами и бросили жребии между собой. Идти выпало лорду Брандоку Даху.

– Ты не должен мне мешать, – сказал он лорду Джассу. – а то я больше не стану помогать тебе.

– Я тебе никогда не мешал, – откликнулся лорд Джасс. – Разве мы с тобой не два пальца одной руки? Только что бы ни случилось, не забывай, зачем мы сюда пришли.

– Не бойся, сердечный друг, – сказал Брандок Дах. – Я этого не забуду. Мы с тобой два пальца одной руки.

И вот ночью, пока все остальные спали, Брандок Дах пошел в восточные покои и разбудил ястреба. Несмотря на то, что снаружи ревел морозный ветер, в том покое воздух был теплый и душный, навевающий сон. Но лорд не сомкнул глаз, и всю ночь не сводил их с ястреба, рассказывал ему разные истории, а когда ястреб пытался заснуть, дергал его за хвост. Ястреб отвечал на это злыми взглядами и короткими резкими криками.

Когда наступил золотой рассвет, из теней в дверях явилась Леди. Увидев ее, ястреб сердито захлопал крыльями, спрятал голову под крыло и заснул. А светлая Леди, взглянув на лорда Брандока Даха, заговорила:

– Можешь требовать от меня, лорд Брандок Дах, всего, что твоя душа пожелает, из земных вещей.

Но он встал, ослепленный ее очарованием, и сказал:

– О миледи, твоя красота на рассвете дня излучает чары, способные развеять все туманы ада. Сердце мое жаждет твоих прелестей и может насытиться, лишь созерцая тебя. Ничего мне больше не надо, ничего земного.

– Ты глупец! – воскликнула она. – Ты не знаешь, чего просишь. Тебе дано выбирать из земных сокровищ, а я неземная.

Он ответил:

– Я ничего больше не хочу.

– Тогда ты окажешься в большой опасности, – сказала она. – И потеряешь удачу, и твои друзья тоже.

Но Брандок Дах увидел, как вдруг, словно расцветающая на рассвете роза, вспыхнуло ее лицо, и расширились глаза, темнея от любовного желания. Он подошел к ней, обнял и стал целовать. Так они пребывали некоторое время, ничто для него не существовало, кроме сводящего с ума касания ее волос, их аромата, поцелуев нежных уст и объятий. Он чувствовал, как ее грудь дышит на его груди. И она тихо сказала ему на ухо:

– Ты слишком силен и самоуверен. Желанию твоего сердца невозможно отказать. Идем.

Она раздвинула тяжелые занавеси и повела его во внутренний покой, где воздух был наполнен ароматом мирры, нарда и амбры, где царила душистая дрема. Между темными занавесями с блестками золота теплый свет светильников падал на огромное широкое ложе с пуховыми подушками. И здесь они долго наслаждались всеми радостями любви.

Но все проходит, и, наконец, он сказал:

– О миледи, владычица сердец, ради твоей любви я бы бросил все и остался здесь навеки. Но в нижних залах твоего замка меня ждут друзья, и мы на пути к великим делам. Дай мне еще раз поцеловать твои уста, и расстанемся.

Она лежала на его груди, как во сне, мягкая, теплая, с шелковистой кожей, закинув голову на прекрасной шее в гущу темных рассыпавшихся по ароматной подушке волос, лишь одна толстая коса, как великолепный питон, змеилась между белой рукой и плечом. Но она изогнулась, как змея, неистово обняла его, закричала, плача, что он должен уйти в вечность, наслаждаясь опьянением любви и счастья, и впилась в его уста ненасытными сладкими губами.

В конце концов, он сумел мягко отстранить ее, и пока он одевался и вооружался, она набросила на себя прозрачное одеяние, искрящееся серебряным блеском, которое не скрывало, а подчеркивало ее красоту, и встала перед ним. Сказала она:

– Раз так, иди. Вот что выходит, когда мечут жемчуг перед свиньями. Я не могу убить тебя, потому что уже не имею власти над твоим телом. Но раз ты получил от меня больше, чем положено по договору, раз ты насладился и унизил меня, бери, гордец, три дара по моему выбору. Будет тебе война, и не будет мира. Тот, кого ты больше всего ненавидишь, победит тебя, разорит твои владения и разрушит твой прекрасный Кротринг. Расплата его найдет, но погибнет он не от твоей руки. Ты не сможешь насладиться отмщением.

Она заплакала, а лорд Брандок Дах решительно вышел вон. Оглядываясь назад с порога, он видел одновременно два покоя, спальный и боковой, но ни Леди, ни ястреба в них больше не было. Он почувствовал огромную усталость. Спустившись по лестнице, он нашел лорда Джасса и своих спутников спящими на холодных камнях, в опустевших развалинах, заросших мохом. Остатки стен затягивала паутина, а с растрескавшихся балок свисали летучие мыши. От вчерашнего пира не осталось ни следа. Брандок Дах разбудил своих спутников, рассказал им, как провел ночь, и какие страшные дары получил от прекрасной Леди.

И пошли они прочь от заклятого замка Ишнаин Немартры, довольные, что уходят невредимыми.

На девятый день после ухода из Салапанты они оказались в каменистой пустоши между скал, где даже насекомых не было. В скалах открывались глубокие расселины, куда не доходил ни солнечный, ни лунный свет, а на дне их неумолчно бурлила вода. Они шли черепашьим шагом, то вверх, то вниз по скалам, вдоль расселин в поисках переправ.

В полдень они остановились у глубочайшего каньона из всех, которые им попадались, и вдруг увидели, как к ним кто-то спешит. Подбежавший упал перед Джассом лицом вниз и остался лежать, совсем запыхавшись. Когда они его подняли, перед ними оказался не кто иной, как Миварш Фаз в доспехах черного всадника Джалканайуса Фостуса, с мечом и секирой. Он был страшно взволнован и не сразу смог заговорить. Они приветствовали его добрыми словами, дали выпить вина из большого бурдюка, подаренного Зелдорниусом, и после этого он произнес:

– Заморский дьявол собрал оружие с полей Салапанты и вооружил бессчетные сотни наших крестьян. Потом он поставил во главе их своих дьяволов – сыновей и проклятого богами Филприца, и послал перекрыть все дороги на восток. Я днем и ночью ехал и бежал, чтобы успеть вас предупредить. Он сам скачет по вашему следу с главным войском.

Они его душевно поблагодарили, удивляясь тому, что он так старался предупредить их.

– Я ел вашу соль, – объяснил он. – А вы – противники жестокого лысого дьявола, который пришел через горы, чтобы угнетать нас. Поэтому я делаю вам добро. Но я мало могу. Я был богат и имел земли, теперь я беден. В моем доме к моим услугам было пятьсот копейщиков, а теперь я один.

– Надо поспешить, – сказал лорд Брандок Дах. – Насколько мы их опередили?

– Он вас догонит через час или два, – сказал Миварш и заплакал.

– Биться с ним на открытом месте принесет великую славу, – сказал Джасс, – но и верную смерть всем нам.

– Дай мне минуту подумать, – откликнулся Брандок Дах.

Пока они тоже думали, остановившись, он прохаживался по краю расселины, мечом сталкивая камешки в обрыв. Потом сказал:

– Наверное, это та самая река Атрашах, о которой упоминал Гро. О Миварш, не этот ли поток течет на юг к соленым озерам Ого Морвео, где находится крепость Эшграр Ого?

– Истинно так, – ответил Миварш. – Но ни один безумец не пойдет туда. Здесь уже достаточно страшно, а Эшграр Ого стоит на самом краю Моруны. Туда сотни лет никто не ходил.

– Говоришь, крепость стоит? – спросил Брандок Дах.

– Насколько я знаю, да, – ответил Миварш.

– Она в самом деле крепкая? – спросил Брандок Дах.

– В старину считалась самой крепкой, – сказал Миварш. – Но вас там разорвут на куски злые духи, если вы не погибнете от рук дьяволов из-за гор.

Брандок Дах повернулся к Джассу.

– Решено? – спросил он.

– Да, – ответил Джасс, и они быстрым шагом направились вдоль реки на юг.

– Мне кажется, вы должны знать, что туда десять дней пути, – сказал Миварш. – А сегодня пошел шестнадцатый день с тех пор, как мы с вами расстались на холмах Салапанты.

Брандок Дах рассмеялся:

– Шестнадцатый? – воскликнул он. – Если ты так будешь считать золотые монеты, то скоро станешь богачом, Миварш. Это всего девятый день пути.

Но Миварш стоял на своем, утверждая, что Корунд пришел в Салапанту на седьмой день после их отбытия оттуда:

– И я уже девять дней спешу впереди него, вот сейчас чудом догнал вас.

Он упорствовал, невзирая на насмешки. А когда солнце зашло, и над пустошью вышла луна, только начавшая убывать после полнолуния, Джасс заметил, что она стала на семь дней старше, чем в ту ночь, когда они пришли в Ишнаин Немартру. Он указал на это Брандоку Даху и Спитфайру, и они удивились.

– Наверное, надо благодарить меня, – сказал Брандок Дах, – за то, что я не заставил вас ждать целый год. Черт возьми, те семь дней показались мне одним часом!

– Тебе хорошо, – сказал с некоторым раздражением Спитфайр. – А мы, значит, проспали на холодных камнях целую неделю. То-то я ногу не могу размять, до сих пор болит.

– Не надо его винить, – со смехом сказал Джасс.

Луна уже высоко поднялась, когда они подошли к соленым озерам, сверкающим, как серебро, одно над другим в каменных чашах. Их окружали почти черные скалы. Вокруг под луной белело множество костей. Между озерами торчал неровный скальный гребень, обрывистый с обеих сторон. Они поспешили взобраться на него и пойти по нему к заброшенной крепости. Пока они спотыкались, со стены крепости слетела сова и с криками облетела их по кругу. У Миварша зубы стучали, но демоны радовались, что, наконец, оказались в укрытии. Снаружи было темно и тихо, лишь далеко на востоке горели огни. Потом загорелись огни на западе, и крепость Эшграр Ого с озерами оказалась в кольце красных костров.

Джасс сказал:

– Мы опередили их на час. Сейчас они берут нас в кольцо огня, как скорпиона.

Расположившись на ночлег, они по очереди стояли на страже и проспали рассвет. Миварш совсем не спал, боясь домовых.