Глава 33
Грэм
За несколько кварталов от того дома, где остановилась Сорайя, я наткнулся на старый красный служебный вагон товарного поезда, превращенный в ресторанчик. Я улыбнулся и решил зайти, чтобы выпить чашечку кофе. Все утро я был в дороге, потом несколько часов гулял по пляжу, ожидая ответного сообщения от Сорайи. Мне требовалась доза кофеина, если я собирался продержаться до того момента, когда моя женщина наконец снова будет в моих объятиях, и оправдать ее ожидания.
– Мне, пожалуйста, большой черный кофе, – сказал я официантке, усаживаясь в кабинке. Внутри все было переделано, чтобы принимать посетителей, но немалая часть интерьера железнодорожного вагона осталась нетронутой. Я сидел на настоящей железнодорожной скамье, когда мой телефон зажужжал. Я увидел имя Сорайи на экране, и все мое тело мгновенно ожило. Я провел по экрану, чтобы открыть сообщение. Но это был не текст. Это был снимок. Или, вернее, снимки. Причем совершенно неожиданные. «Снимок ее потрясающих сисек, снимок ее сексуальных ног и снимок ее невероятной задницы». Эти три фотографии были похожи на наш первый обмен сообщениями. Примерно такие фото она оставила в моем телефоне, когда пулей вылетела из моего офиса. Только я смог бы сказать, что эти снимки сделаны недавно, так как линии загара появились на ее коже. На первом снимке она показывала мне средний палец между ее грудями, на новых фото ничего подобного не было. Я сохранил их на моем айфоне и немедленно ответил ей.
Грэм: Где ты? Это мои сиськи, ноги и задница. Я собираюсь добраться до них.
Пока я сидел в ресторанчике в ожидании ее ответа, у меня возникло ощущение дежавю. Я сидел в вагоне, разглядывая фотографии сисек, ног и задницы женщины, которая свела меня с ума. «Опять». В жизни не бывает совпадений. Путь, который мы прошли, хотя мы и ошиблись на повороте, ждал только нас.
Сорайя: Я вышла вместе с Делией. Вернусь через несколько часов.
Я с досадой прочесал пальцами волосы. Мне нужно было немедленно увидеть ее. Если это было физически невозможно, по крайней мере, мне требовалось точно знать, что мы с ней на одной странице.
Грэм: Я не могу больше ждать. Скажи мне, что я не ошибаюсь. Ты мне не изменяла и ты сделала это ради меня и Хлои?
Ожидание ответного сообщения превратилось в агонию.
Сорайя: Я попросила Марко сделать вид, что мы вместе. Он кузен Тига. Я бы никогда не изменила тебе по-настоящему.
Грэм: Тебе следовало поговорить со мной.
Сорайя: Теперь я это знаю. Это было глупо.
Грэм: Да, и я собираюсь позднее перегнуть тебя через колено и отшлепать хорошенько.
Сорайя: Обещаешь?
Грэм: Я готов пообещать тебе много всего, дорогая. Но я предпочитаю сделать это лично. В котором часу ты вернешься?
Сорайя: Я не уверена. Я тебе напишу, когда вернусь в дом. Ты где?
Грэм: В нескольких кварталах от тебя, сижу в поезде.
Сорайя: В поезде?
Грэм: Не беспокойся. Он никуда не едет. Я не собираюсь никуда уезжать без тебя.
Сорайя: Обещаешь?
Грэм: Ничто не удержит меня вдали от тебя, Сорайя.
Я просидел в ресторанчике больше двух часов в ожидании. Сорайя написала мне, что пришлет сообщение, как только вернется в дом у океана, и мое терпение истощалось. Не в силах сидеть и дальше на одном месте, я шел по тротуару до тех пор, пока мой айфон не завибрировал.
Сорайя: Я вернулась.
Грэм: Иду.
Квартира брата Делии располагалась на шестом этаже, блок 6G. Я нажал кнопку, вызывая лифт, и нетерпеливо ждал. Над дверями медленно зажигался свет под каждым номером, пока кабина поднималась. Проклятая штука ползла еле-еле, а ей еще нужно было спуститься. Так долго я ждать не мог. Найдя дверь, ведущую на лестницу, я преодолел первый из шести пролетов. К третьему пролету мне бы следовало сбавить скорость, но вместо этого я принялся перешагивать через две ступени. Сердце готово было вырваться из груди, но я ничуть не запыхался. Мне нужно было добраться до нее. В начале шестого пролета я побежал вверх по ступеням. На этаже Сорайи я распахнул дверь коридора и побежал к ее двери. Адреналин кипел в венах, когда я оказался перед дверью с номером 6G.
Я попытался вдохнуть поглубже, чтобы успокоиться, но расслабиться было невозможно. Моя грудь поднималась и опускалась. Мне так отчаянно хотелось ее увидеть.
Я постучал и стал ждать.
Когда она наконец распахнулась, я на мгновение замер.
Сорайя.
Боже, она была просто невероятна.
Моя любимая появилась на пороге, одетая лишь в ярко-розовый бюстгальтер и такого же цвета трусики. Кончики ее волос были выкрашены в тон. Никогда в жизни я не видел такой красоты. Целую минуту я просто стоял, разглядывая ее. Потом я наконец заговорил:
– Что означает ярко-розовый цвет?
Она посмотрела мне в глаза:
– Любовь. Он означает, что я влюблена.
Я зажмурился. На мгновение мне показалось, что я расплачусь прямо на пороге. Я был так чертовски счастлив, мои эмоции требовали выхода.
– Я боюсь входить.
– Почему? – Ее лицо сразу погрустнело.
– Потому что я столько всего хочу с тобой сделать, столько всего почувствовать прямо сейчас, и я боюсь, что я не буду нежным.
Ее щеки слегка порозовели.
– Я не хочу, чтобы ты был нежен. Я хочу, чтобы ты был самим собой. Высокомерным, самодовольным придурком, нежным и трепетным внутри. Отцом, который будет любить свою дочь без всяких условий, что бы ни случилось, и никогда не бросит ее. И доминирующим партнером в постели, которому иногда требуется немного жесткости. Я хочу всего тебя, Грэм.
Я вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь.
– Что ж, договорились, ты получишь все это. Мой рот, мою руку, мои пальцы, мое тело, мой член. – Заключив Сорайю в объятия, я принялся целовать ее.
Между поцелуями она снова и снова начинала извиняться:
– Прости меня за то, что я сделала. Я думала, что поступаю правильно.
– Я знаю. Только пообещай, что ты больше никогда не оттолкнешь меня, детка.
– Обещаю.
Я удивил ее тем, что подхватил на руки, как ребенка.
– Раз ты открыла мне дверь в таком наряде, надо понимать, что Делии здесь нет.
– У нее родня в Хермоса-Бич. Она останется на ночь у двоюродной сестры.
– Напомни, чтобы я послал ей подарок с благодарностью. Может быть, автомобиль.
С Сорайей на руках я двинулся по коридору в поисках спальни. Когда я опустил ее на край матраса, я заметил, что у нее на ступне пластырь.
– Что случилось с твоей ногой?
– Я изменила татуировку.
– Перышко? – «Она изменила тот рисунок, который я повторил на моей груди?»
– Да. – Она потянулась к ступне и осторожно отклеила кусочек пластыря. Я затаил дыхание, когда понял, что она не изменила татушку, а добавила еще одну. Как и у меня, теперь над перышком было выколото имя. Грэм.
У меня не было слов. Я нагнулся и поцеловал ее. Когда мы отпрянули друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, она взглядом указала на свою ступню.
– Не хочешь увидеть остальные изменения?
Я прищурился:
– Больше чернил?
– Давай снимай пластырь. – Она закусила нижнюю губу и подняла вверх мускулистую ногу.
Если бы у меня и были какие-то сомнения насчет того, подходит ли она мне идеально, то, когда я увидел то, что она сделала, эти сомнения превратились бы в пыль. Я смотрел на татуировку, эмоции душили меня.
– Я не знаю, что и сказать. Это прекрасно. – Тем же самым шрифтом, что и мое имя над перышком, под ним было написано Хлоя.
– Я люблю тебя, Грэм. И твою дочку тоже. Я знаю, еще рано и мы не должны торопиться, но я хочу быть частью ее жизни. Ты был прав. То, что у меня не сложились отношения с моим отцом, не значит, что у нас тоже ничего не получится. Я хочу забирать ее после уроков танцев и вместе с ней печь печенье по выходным. Я хочу видеть, как она будет расти и учиться у своего невероятного отца. Я люблю не только тебя одного, Грэм… – Я поймал слезу, упавшую с ее щеки. – Хлою я тоже люблю.
Когда я услышал эти слова, мне показалось, что с моих плеч сняли тяжелый груз. «Она любит меня и мою дочь». Впервые с того времени, когда я был ребенком, я почувствовал, что у меня снова есть настоящая семья.
– Я приехал сюда, охваченный такой бурей эмоций, что боялся не быть нежным с тобой. Но каким-то образом тебе удалось меня смягчить. Я тоже люблю тебя, красавица… Больше всего на свете. Я теперь лучше контролирую себя, хотя мне все еще нужно быть в тебе. Скажи мне… – Я начал раздеваться. – Как ты хочешь? Я могу заняться с тобой любовью сейчас, а грубый секс оставить на потом. Или сначала грубый секс, потом нежности?
Сорайя ответила не сразу. Я быстренько освободился от одежды и посмотрел на нее в ожидании ответа.
– Что это будет, Сорайя? – Я стащил вниз свои боксеры, чтобы она видела, насколько я готов для нее, какой бы выбор она ни сделала.
Она облизнула губы.
– Сначала грубый секс. Нежности потом.
– Отличный выбор. – Сорайя сидела на краю кровати. Я стянул с нее трусики, и, перед тем, как поднять ее, я почувствовал влагу у нее между ног. – Обхвати меня ногами за талию.
Вместе с ней я передвинулся к стене, пригвоздил ее спиной к ней и сразу, не тратя времени, опустил ее на мой член.
– Черт, – со стоном выдохнул я, оказавшись в ней. Удивительно, прошло меньше двух недель с тех пор, как я был в ней последний раз. Но я так этого желал, что краткая разлука показалась вечностью. Я попытался было двигаться сначала медленно, чтобы ее тело было готово для меня. Но когда она застонала и сказала, что любит меня и ей нравится мой член внутри нее, вся моя сдержанность улетучилась.
Я входил в нее быстро и твердо. В какой-то момент я встревожился, что причиняю ей боль, потому что слышал, как ее тело бьется о стену. Но когда я попробовал снизить темп и напор, она взмолилась, чтобы я не делал этого. Нет ничего лучше, чем услышать, как любимая женщина говорит, что она любит твой член и хочет, чтобы он стал еще тверже. Оргазм накрыл нас одновременно, долгий и сильный. Мы синхронно вскрикнули. Я был уверен, что нас услышали соседи. Черт, я хотел, чтобы они слышали. Я хотел, чтобы весь этот долбаный мир знал, что эта женщина сделала для меня.
Я пробормотал у ее губ:
– Черт подери, я люблю тебя, Сорайя Венедетта.
– Я тоже тебя люблю, Костюм. Думаю, я влюбилась в тебя еще до того, как мы встретились.
Я фыркнул.
– Должно быть, все дело в невероятном обаянии моих сообщений.
– На самом деле ты был настоящим придурком. Фото, которые ты хранил в твоем телефоне, заставили меня понять, какой ты замечательный человек, пусть и со стальным сердцем.
– Фотографии, которые ты прислала мне сегодня утром, нравятся мне намного больше, чем те, которые ты отправила мне до нашего знакомства. Возможно, мне следовало бы сделать подобные снимки частью компенсации за ту боль, через которую ты заставила меня пройти.
– Я могу это сделать. С тобой легко.
– Я не сказал, что это вся компенсация.
– Дай-ка я угадаю. Дополнительную плату ты возьмешь минетом?
– Для начала неплохо.
Ее брови взлетели.
– Для начала? И как долго я буду твоей должницей?
Я взял ее лицо в ладони.
– Я бы сказал, шестьдесят мне хватит.
– Шестьдесят дней? Думаю, с этим я справлюсь.
– Лет, Сорайя. Я жду шестьдесят сексуальных фоток и минетов следующие шестьдесят лет.
Ее лицо стало серьезным.
– Ничего на свете я не желала бы больше.
– Хорошо. Потому что выбора у тебя все равно нет. Это был первый и последний раз, когда ты от меня ушла.
