Глава 12
Сорайя
Меня тошнило всю дорогу до госпиталя.
«Бедный Грэм».
В его глазах плескалась тревога. Он смотрел вперед. Его водитель взял выходной, поэтому Грэм сам вез нас в Уэстчестер на своей BMW.
Я положила руку ему на бедро.
– С ней все будет в порядке.
– Ага, – отозвался он, не отрывая взгляда от дороги. Часом позже мы подъехали к госпиталю Уэстчестер.
Грэм взял меня за руку, когда мы торопливо шли ко входу.
– Здесь моя бабушка, Лил Морган. Где я могу ее найти? – спросил Грэм у женщины за стойкой администратора.
– Палата двести пятьдесят семь, – ответила она.
Подъем на лифте оказался особенно мучительным. От запаха антисептика меня снова затошнило. Когда мы добрались до палаты, у постели Лил стояли врач и медсестра.
Я мгновенно узнала в ней ту пожилую женщину с голубыми волосами, которую я видела на фото в айфоне Грэма. У меня потеплело на сердце, когда я увидела, как засияли ее глаза при виде внука.
– Грэм! Кто сказал тебе, что я здесь?
– Кембриа позвонила. Ты в порядке?
– Я не хотела, чтобы она тебя беспокоила.
– Она все правильно сделала. Что случилось?
– Не помню. Я поскользнулась и упала, но не знаю, как это случилось. Они говорят, что я сломала бедро.
Врач протянул руку.
– Мистер Морган, я доктор Спорк.
– Доктор, мы можем поговорить в коридоре?
– Разумеется.
Грэм и врач вышли из палаты, медсестра последовала за ними. Они оставили меня наедине с Лил.
Я все еще смотрела в сторону двери, когда ее голос напугал меня.
– Должно быть, ты и есть Сорайя.
Я опешила от того, что она знала мое имя, что Грэм говорил ей обо мне.
– Верно. Рада познакомиться с вами, миссис Морган. – Я улыбнулась и села на стул рядом с ее кроватью.
– Я вижу, что его в тебе зацепило. У тебя природная темноволосая красота, которую редко встретишь.
– Большое спасибо.
Ее голос звучал устало и слабо.
– Грэм такой скрытный. Возможно, он больше никогда не даст мне шанс поговорить с тобой наедине, поэтому прости меня за то, что я сразу на тебя набрасываюсь…
Я сглотнула. Допроса я не ожидала.
– ОК.
– Я знаю, что временами мой внук может быть абсолютным мудаком.
Я выдохнула и рассмеялась.
– Точно. Я выяснила это довольно быстро, когда мы первый раз встретились.
– И я слышала, что ты ткнула его носом в его же дерьмо.
– Это правда.
– Хорошо. Но знаешь, на самом деле он совершенно не такой.
– Я начинаю это понимать.
– Когда его мать умерла, мальчик все держал в себе. Ему потребовалось много времени, чтобы вытащить себя оттуда, и как только он рискнул, он сразу обжегся.
– Женевьева?
Лил была явно шокирована.
– Так он рассказал тебе о ней…
– Ну, я мало что знаю. Только то, что теперь она с его бывшим другом Лиамом.
– Да. Все было плохо. Во многих отношениях это уничтожило тот прогресс, которого он добился после того, как умерла моя дочь Селия. Честно говоря, я не была уверена, что Грэм когда-нибудь откроет кому-то свое сердце. Но я чувствую, что это, возможно, происходит теперь с тобой.
Когда я услышала эти слова, у меня едва не разорвалось сердце.
– Не знаю, что и сказать.
– Тебе и не нужно ничего говорить. Я просто хотела, чтобы ты обязательно узнала, что для него это намного важнее, чем он показывает. Кажется, ты знаешь больше, чем я думала. И это хорошо. Только не позволяй ему убедить тебя в том, что он непробиваемый.
– Честно говоря, я боюсь того, что он сломает меня.
– Не бойся боли. Это куда лучше, чем никогда не испытать таких сильных чувств. Даже короткая радость лучше, чем совсем ничего. Ты так же боишься, что тебе причинят боль, как я боюсь умирать. Но это не значит, что я не собираюсь прожить каждый день на полную катушку.
Я накрыла ее руки своей рукой.
– Спасибо вам за этот совет.
Именно в эту секунду вошел Грэм.
– О-па! Я чувствую, назревают неприятности.
Лицо Лил снова просветлело, когда он вошел в палату.
– Хотя мне бы хотелось, чтобы ты сюда не приезжал, я очень рада, что познакомилась с Сорайей. Надеюсь, я не испортила вам вечер.
– Не-а. Мы всего лишь… ели пасту. – Грэм бросил на меня короткий взгляд, и мы понимающе переглянулись.
– Что врач сказал обо мне? – спросила Лил.
– Он думает, что тебе необходима операция на бедре. Они подержат тебя здесь несколько дней, а потом переведут в реабилитационный центр. Я поговорю с Кембрией, чтобы убедиться в том, что они найдут для тебя самое лучшее место.
– Я не хочу, чтобы ты суетился из-за меня.
– Ты могла удариться головой. Ты даже не помнишь, как это произошло. Разумеется, я волнуюсь. Я только рад, что не произошло ничего более серьезного, Мими.
– Я тоже рада, – сказала я.
Мы посидели с Лил еще час, а потом поехали обратно в город. Грэм включил классическую музыку и всю дорогу молчал. Когда мы въехали на Манхэттен, я заговорила первой.
– Ты в порядке?
– Да… Я в порядке. Просто…
– Что?
– Я только что до конца осознал, что она моя единственная родственница. Моя мать была единственным ребенком. Когда бабушка уйдет, у меня вообще никого не останется. Это отрезвляющая мысль.
– Когда-нибудь у тебя появится собственная семья.
Следующий вопрос Грэма застал меня врасплох, я не была к нему готова.
– Ты хочешь детей, Сорайя?
Единственный ответ был бы действительно честным.
– Не уверена в этом.
– Ты не уверена?
– Я не могу сказать, что уверена на сто процентов. Надеюсь, что я буду уверена к тому времени, когда мне придется принимать решение.
– Твои сомнения связаны с тем, как повел себя твой отец?
– Частично. Правда, я не слишком много это анализировала. Я просто не чувствую полной уверенности в том, что материнство – это мое.
Грэм задумался после моего ответа. Возможно, это было не то, что он хотел услышать, но мне не хотелось лгать ему. Я всегда это чувствовала.
Посмотрев на него, я спросила:
– Ты везешь меня домой?
– Этого в моих планах не было. – На его лице появилось разочарование. – Почему… Почему ты хочешь домой?
– Я просто подумала, что, возможно, после случившегося с Лил…
– Ты подумала, что я хочу побыть один? Нет. Я не хочу быть один, Сорайя. Я устал от одиночества. Я хочу, чтобы этой ночью ты была в моей постели. Не обязательно заниматься сексом. Я просто хочу обнимать тебя, пока я не усну. Этого я хочу, если ты не возражаешь.
Хотя меня это пугало, я ничего другого не хотела.
– ОК. Да.
Грэму так и не удалось приготовить пасту. Так как было уже поздно, мы взяли еду навынос в ресторане «Сычуань» и вернулись к нему в квартиру. Мы передавали друг другу картонные контейнеры, пока сидели, скрестив ноги, на полу в его гостиной и смотрели «Главный госпиталь».
– Я мог бы к этому привыкнуть, – сказал Грэм, с шумом втягивая лапшу в рот. На его лице в эту минуту появилось не свойственное ему мальчишеское очарование.
У меня сдавило грудь. В этот вечер я впервые осознала, что между нами все становится серьезно. Его вопрос о том, хочу ли я детей, взволновал меня, и я поняла, что пути назад нет. Мне нужно было увидеть, куда нас унесет прилив. Как сказала Лил, лучше испытать боль, чем так и не узнать этого.
Когда мы навели порядок, Грэм молча повел меня в спальню. Я смотрела, как он снимает свитер через голову. Любуясь татуировкой, которую Тиг сделал у него на боку, я облизнула губы, отчаянно желая ощутить вкус его кожи.
Он ушел в ванную и вернулся в черных пижамных штанах, а мне бросил голубую футболку.
– Я хочу, чтобы ты спала в моей футболке.
Грэм не сводил с меня глаз, пока я расстегивала блузку. Его рот выглядел так, как будто наполнился слюной, а его взгляд не отрывался от моей груди, пока я надевала футболку через голову.
Я легла в его массивную кровать, и мое тело сразу же утонуло в матрасе из пены, запоминающей форму тела.
Эта кровать была создана для короля. Или для одного из Морганов.
Грэм лег рядом, обнял меня, его дыхание замедлилось, и я поняла, что он засыпает, спокойный, как дитя.
Я тоже вскоре уснула.
* * *
Было четыре часа утра, когда что-то разбудило меня. Грэм лежал лицом ко мне и смотрел на меня широко открытыми глазами.
– Мне нравится смотреть, как ты спишь.
Мой голос прозвучал будто с похмелья.
– Если бы я знала, что ты на меня смотришь, я бы спать не смогла.
Грэм хмыкнул.
– Что тебя разбудило?
– Не знаю. Возможно, это все моя интуиция.
– Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Ты хочешь заглянуть под одеяло.
– Я-то думала, что похотливый ублюдок в тебе взял выходной.
– Никогда. Он всегда здесь, даже когда молчит. – Грэм рассмеялся, и от улыбки я едва не растаяла. Он переплел свои пальцы с моими. – А если серьезно, то мне кажется, тебя что-то беспокоит.
– Как ты понял?
– По твоим глазам.
– Твоя бабушка сказала мне, что мне не следует бояться возможной боли.
– Она мудрая женщина. Тебе следовало бы ее послушать. Могу я открыть тебе секрет?
– Да.
– Ты пугаешь меня, Сорайя.
– Ты меня тоже.
– Но именно поэтому я знаю одно.
– Что именно?
– Что это настоящее.
«Настоящее».
– Мне нужно перестать беспокоиться о завтрашнем дне и просто наслаждаться днем сегодняшним, – прошептала я.
Грэм поднес мою руку к губам и поцеловал.
– Никто не знает, что произойдет на следующий день, но если миру суждено исчезнуть завтра, то я хотел бы быть только здесь и только с тобой. И это говорит мне все, что мне необходимо знать.
Он прижался губами к моим губам, и этот поцелуй отличался от всех предыдущих, он был более страстным, почти отчаянным. Казалось, он сбрасывает в меня все накопившееся в его теле напряжение. То, что начиналось медленно и чувственно, вскоре стало диким и безумным. Не в силах больше сдерживать мою потребность в нем, я приняла осознанное решение отбросить все мои сомнения, хотя бы на этот момент времени. Здесь, в его постели, я чувствовала себя в безопасности. Только это и имело значение.
Как будто читая мои мысли, Грэм лег на меня, упершись руками в постель по обе стороны от меня. Он нависал надо мной, просто глядя мне в глаза. Казалось, он сдерживается, ожидая разрешения. Поэтому я молча кивнула, давая ему понять, что я согласна на все, что он держит про запас. Грэм на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл их.
Он не отводил от меня взгляда, пока его крупная рука медленно стянула с меня нижнее белье. Его ладонь остановилась у меня между ног, где все пульсировало. Я уже была влажной и готовой.
Грэм стиснул зубы.
– Черт, Сорайя. Мне нужно войти в тебя. Немедленно.
Не снимая трусов-боксеров, он прижал ко мне пенис. Я сжала его ягодицы, чтобы он надавил на мой клитор, возбужденный как никогда.
Он стащил с себя трусы, и теперь его горячий пенис лежал на моем животе. Раздвинув ноги так широко, как только получилось, я не могла больше ждать ни секунды. Схватив его член, я направила его во влагалище. Не готовая к его размеру, я ахнула, а потом медленно впустила его внутрь.
– Ох… Черт… Ты такая… Черт… – бормотал Грэм у моих губ, пока медленно двигался вперед и назад; он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Его зрачки расширились, но он продолжал смотреть мне в глаза почти гипнотически. Ни один мужчина не смотрел на меня так во время секса. Он трахал меня, тело и душу, и я просто знала, что это разрушит меня навсегда.
В комнате было тихо. Я слышала только влажные звуки нашего соития, пока он входил в меня так глубоко, как только мог. Его пальцы сильнее вцепились мне в волосы, и когда его дыхание стало неровным, я поняла, что он теряет над собой контроль.
– Я сейчас кончу, Сорайя. – Он скрипнул зубами. – Черт, я сейчас кончу.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы я почувствовала, как мои мышцы начали сокращаться вокруг его пениса. Грэм почувствовал мой оргазм и наконец отпустил себя. Его бедра дернулись, он двинулся вперед еще раз и с громким стоном кончил в меня.
Рухнув на меня, он начал нежно целовать меня в шею, оставаясь во мне невероятно долго. Когда он наконец вышел из меня, я почувствовала, как горячая сперма медленно течет по внутренней поверхности моих бедер. Я не представляла, на что это похоже, потому что никогда не позволяла мужчине кончить в меня. Я не была девственницей, но почему-то этот раз ощущался как первый, он был более интимным и интенсивным, чем то, что я испытывала раньше. Если бы я была не с Грэмом, я бы сразу побежала, но теперь я испытывала противоположное чувство. Мне хотелось, чтобы его сперма осталась во мне.
Грэм легко целовал меня, пока я не заснула снова, гадая, смогут ли мои фантазии превзойти то, что я испытала с Грэмом.
* * *
На следующий день на работе я пребывала словно в густом тумане. Ничто из сказанного Идой не оставалось в моей памяти. Мой мозг продолжал снова и снова проигрывать события прошлой ночи. Несколько часов, остававшиеся до назначенной встречи с Грэмом, казались мне вечностью. Боже, это было сродни зависимости.
Я считала, что он весь день отмалчивается, пока не проверила папку «Входящие» в электронной почте колонки «Спроси Иду».
Дорогая Ида!
Это бывший Одинокий на Манхэттене. Ты, должно быть, помнишь меня под именем Высокомерный костюм. Я подумал, что будет вежливым сообщить тебе о том, как изменилась моя ситуация, учитывая то, как хорошо ты мне помогала все это время. Хорошая новость: я счастлив сообщить, что я больше не одинок. Плохая новость: теперь, когда она у меня есть, я хочу быть в ней каждую секунду. Я не могу не думать о том, как буду трахать ее всеми возможными способами. Я беспокоюсь, что в конце концов она устанет от моей ненасытности. Поэтому вот мой вопрос: существует ли такая вещь, как переизбыток секса?
– Затраханный на Манхэттене
Дорогой Затраханный на Манхэттене!
Поздравляю с окончанием твоего одиночества. Полагаю, что ответ на твой вопрос будет зависеть от того, насколько ты хорош в постели. Если исходить из того, что твои показатели высоки (в чем я почти уверена), я не думаю, что у тебя будут проблемы. Возможно, ты напрасно предполагаешь, что твоя дама отрицательно отнесется к переизбытку секса. Не стоит недооценивать ненасытное либидо этой женщины.
Предполагалось, что вечером Грэм позвонит мне и сообщит, в котором часу его водитель заедет за мной, чтобы отвезти на квартиру. Это было так не похоже на него: настолько задерживаться со звонком. Параноик во мне взял верх, поэтому я взяла телефон и набрала номер Грэма.
Он ответил.
– Сорайя… – Его голос звучал мрачно.
«Какого черта?»
– Я ждала твоего звонка. У тебя все в порядке?
Грэм глубоко вздохнул:
– Нет, боюсь, что нет.
У меня быстрее забилось сердце:
– Что случилось?
– Некоторое время назад мне сообщили одну новость.
– Новость?
– О Лиаме.
– О твоем бывшем друге? О муже Женевьевы? А что с ним?
После долгого молчания Грэм ответил:
– Он мертв.
