Сам такой!
Рассказ Мэллори Кин
– Драконья чешуя.
Стоя в коридоре девятнадцатого этажа с полупустой коробкой пиццы, я сверлила Хафборна Гундерсона сердитым взглядом. Он лишь самую малость приоткрыл свою дверь и разговаривал со мной через щелку.
– Ты правда хочешь сказать, что отправляешься прямиком в Ванахейм, чтобы раздобыть драконью чешую? – спросила я. – Чтобы была свеженькая, только что с дракона?
– Это для одного маленького проекта, над которым я сейчас работаю. – Берсерк стоял за дверью с голым торсом и избегал смотреть мне в глаза. Трус.
Я попыталась прорваться в номер, оттолкнув его, но мой бывший-и-опять-настоящий парень подставил под дверь свою громадную ножищу, отчего снова едва не сделался бывшим.
– Вот как, значит? Ну ладно. – Я вытащила из коробки кусок пиццы, шмякнула ему на грудь, повернулась и решительно пошла прочь.
– Мэллори! Подожди!
Я не остановилась, поэтому он протарахтел длинное ругательство и захлопнул дверь. Возможно, бросился искать ключ от своей комнаты, чтобы запереть ее и бежать за мной. А мне ничуть не хотелось снова видеть его и его испачканную соусом грудь. Поэтому я прошла мимо своего номера, открыла первую попавшуюся дверь, вошла, захлопнула ее за собой…
И буквально примерзла к месту.
– Ах ты Фимбульветр!
В отеле «Вальгалла» есть бесчисленное множество дверей без табличек. Большинство ведут в отдаленные помещения отеля, позволяя срезать путь. А некоторые открываются в другие миры. И так уж мне повезло, что я умудрилась наобум дернуть дверь в Нифльхейм, царство снега, льда и множества инеистых великанов. И для полного счастья угодила в метель. Выругавшись, я достала из кармана крохотный квадратик ткани. Эту вещицу сработал Блитцен, и она разворачивается в толстую и теплую парку с капюшоном. А чтобы было еще теплее, Хэртстоун любезно снабдил ее огненной руной Кеназ. С тех пор как меня однажды занесло в Нифльхейм, когда мы с друзьями отправились остановить Локи (долгая история), я всегда ношу эту карманную парку с собой. Уютно завернувшись в нее, я оглянулась и попыталась нашарить дверную ручку.
Ручки не было. Двери тоже. За спиной у меня высилась ледяная стена в милю высотой.
– Ледник? Ну, это точно розыгрыш!
Я соскребла снег и иней с поверхности ледника и, вглядевшись в глубины льда, увидела… много-много льда. Я била в стену кулаком. Пыталась вонзить в нее свои ножи. Пинала и орала на нее. В результате я основательно взмокла, но если отель «Вальгалла» и скрывался где-то по ту сторону ледника, вернуться тем же путем, каким я его покинула, мне явно не светило.
Я убрала клинки в ножны и двинулась вдоль ледника, ведя по его поверхности кончиками пальцев в надежде нащупать дверь, дверную ручку, окно – хоть что-нибудь. Но стена кончилась, и моя рука утонула в огромном сугробе.
Зарычав от разочарования, я сунула руки в карманы парки и побрела назад. Ледник был единственной ниточкой в этом мире, которая вела к отелю «Вальгалла», и мне не хотелось терять его из виду. Но не успела я сделать и нескольких шагов, как в отдалении раздался громкий топот. Я остановилась. Топот приближался.
Инеистый великан!
Надежда вспыхнула во мне словно искры перед глазами, когда прилетает мячом в лицо. По прошлому опыту я знала, что некоторые инеистые великаны нам друзья. Вовсе не они заставили меня заволноваться.
Сквозь пургу проступила одинокая фигура. Моей первой мыслью было «И как ему не холодно в этих шортиках?», а второй – «Прыгай!».
Я едва успела отскочить в сторону, и Тор тяжело протрюхал мимо.
– Эй! Подождите!
Я бросилась было за ним, но сразу остановилась, да так резко, что меня занесло. На бегу Тор пердел как старый мотор. Меня окутало облако едкого газа.
– Боги Асгарда! – Я помахала перед лицом ладонью. – Что за тварь заползла в него и сдохла?!
Кашляя и протирая слезящиеся глаза, я едва не проглядела единственный плюс этого выхлопа. Знаете выражение «как горячий нож сквозь масло»? Так вот, замените «нож» на кишечные газы, а «масло» на сугробы. За Тором с его выхлопом оставалась широкая тропа, идти по которой через Нильфхейм было намного проще. Решив, что он рано или поздно вернется в Асгард, я направилась по этой вонючей дорожке.
К сожалению, Тор бежал слишком быстро, мне за ним было не поспеть. А потом вьюга полностью замела его следы. Стараясь не поддаваться панике, я пробивалась сквозь колючие снежные вихри.
Какое-то время я не слышала ничего, кроме завывания ветра и собственного тяжелого дыхания. Но потом к этим звукам присоединился новый – нечто вроде бульканья, какое издают остатки воды, уходящей в слив раковины. Я остановилась и задумалась. Булькающие звуки могла издавать река. Возможно, следуя по ее течению, я смогу выбраться из Нифльхейма? Поскольку следов Тора было уже не найти, ничего лучшего мне не оставалось. Развернувшись, я пошла на звук воды.
Воздух вокруг становился все теплее. Я ускорила шаг. Летящий снег сменился мягкими липкими хлопьями, а потом и густым серым туманом. Я сняла парку и убрала ее обратно в карман.
Бульканье тоже изменилось. Теперь это было больше похоже на звук закипающей воды. Я остановилась. И очень правильно сделала. Туман расступился – и впереди мне открылась обширная водная поверхность, от которой валил пар. Еще несколько шагов – и я бы ухнула прямо в черные глубины этого водоема.
Что это за место? Я стала лихорадочно перебирать в памяти все, что знала о Девяти Мирах, – и нашла ответ! Это же Хвергельмир, источник под корнями Иггдрасиля! Ура!
Я даже немного сплясала на радостях. Ведь если мне удастся найти корень Мирового Древа, я смогу забраться по нему обратно в Асгард или хотя бы в какой-нибудь более гостеприимный мир.
Сквозь туман мне удалось разглядеть торчащий из воды кривой узловатый корень. Он был похож на кипарисовый, только намного-намного больше. На миг сквозь дымку даже проступил ствол Иггдрасиля, уходящий далеко ввысь, но потом все снова заволокло паром.
Итак, вот он, выход из Нифльхейма. Остается придумать, как до него добраться. Я неплохо плаваю, но не факт, что я смогу переплыть Хвергельмир, не сварившись заживо. Благодаря силе эйнхерия я, возможно, сумела бы перепрыгнуть через источник. Но из-за тумана было трудно понять, где кончается вода и начинаются корни. А если я неверно оценю расстояние, кто знает, куда я запрыгну…
Я обошла озерцо по кругу – и нашла волнистый корень, который, извиваясь словно рельсы американских горок, тянулся к дальнему берегу. Корень был мокрый, поросший мхом и потому предательски скользкий, но лучшего моста мне было не найти.
Обливаясь потом и помогая себе руками, я медленно, дюйм за дюймом, поползла над водой. Целую вечность спустя я наконец добралась до суши и скатилась на влажную глину. Перелезла через дальние корни поближе к стволу Иггдрасиля и, прислонившись к одному из корней, села там, чтобы перевести дыхание.
Корень зашевелился. От неожиданности я вскрикнула и отползла назад. Как-то мне не доводилось слышать, что Иггдрасиль может двигаться.
Я присмотрелась к подозрительному корню получше. Если все прочие корни были покрыты мхом, то этот явно порос чешуей. Пока я переваривала свое открытие, раздалось чавканье, и сердце мое упало.
Никакой это не корень. Это хвост Нидхёгга.
Я так спешила добраться до Иггдрасиля, что совершенно забыла о Нидхёгге – драконе, живущем под корнями Мирового Древа. Нидхёгг проводит дни подтачивая корни Древа и обмениваясь язвительными насмешками с орлом, живущим на вершине Иггдрасиля. Рататоск, гигантская белка, мастер злословия, носится по древу вверх-вниз и передает слова змея орлу и наоборот.
Вообще-то я и сама не прочь поругаться. Крепкое словцо очень помогает, когда имеешь дело с недалеким верзилой вроде Хафборна. Но чтобы поливать друг друга оскорблениями тысячу лет, как этим развлекаются орел, дракон и белка?! Нет уж, я ни за что не позволю нашим отношениям отойти от нормы так далеко.
Бело-зеленое тело Нидхёгга обвилось вокруг основания ствола. Если я хочу забраться наверх по Иггдрасилю, придется сначала перелезть через дракона. Такая перспектива не так уж сильно меня обрадовала, особенно когда я разглядела когти на его задних лапах. Я шагнула в сторону, чтобы взглянуть на голову змея (мой девиз: «Всегда проверяй, где расположены самые опасные зубы, жвала и прочие неприятные органы»), и под моей ногой хрустнули чьи-то кости. Очевидно, Нидхёгг питался не одними только корнями Иггдрасиля.
Я выхватила из ножен клинки, решив, что дракон услышал хруст и вот-вот атакует. Но вместо этого он пробормотал себе под нос:
– Этот орел больно много о себе думает. Да я ему такое скажу, что у него от обиды все перья выпадут! Надо только придумать что…
В моей душе затеплился огонек надежды. Нидхёггу нужны свежие оскорбления? Да я знаю миллион обзывательств! Возможно, удастся заключить с ним сделку: орлодробительная колкость в обмен на право спокойно пройти к стволу. Конечно, не факт, что дракон без долгих разговоров не сожрет меня, но другого плана у меня все равно не было.
Стряхнув с ноги чью-то грудную клетку, я обошла ствол с таким видом, будто была у себя дома:
– Эй, ты!
Нидхёгг перестал бормотать, вытаращился на меня и растерянно моргнул огромными желтыми глазищами. Потом его ноздри угрожающе раздулись, и он испустил яростный рев, для пущего эффекта выставив напоказ бритвенно-острые когти.
У меня сердце ушло в пятки, но я не подала виду и продолжила:
– И этим ты рассчитывал меня напугать? – Я ну очень выразительно закатила глаза. – Да Торова задница и то порой ревет страшнее!
Нидхёгг отпрянул, словно я ударила его свернутой газетой по носу.
– А вот сейчас было обидно! – произнес он с такой болью в голосе, что мне стало его немного жаль.
Но я опять не подала виду и только презрительно фыркнула:
– Чувак, я кого хочешь обижу. – Я взмахнула ножами. – Видишь эти клинки? Они остры, но мой язык еще острее! – «Как и твои клыки», – мысленно добавила я, когда дракон навис надо мной, разглядывая ножи.
– Ух ты! И правда, колючие какие. – Ножи явно произвели на Нидхёгга впечатление. – И что, ты можешь уколоть еще лучше, чем они?
– Ну и тупой же вопрос, мистер! Сдается мне, ты чем-то похож на Одина. Только у него пусто в левой глазнице, а у тебя – в голове!
Нидхёгг содрогнулся:
– Ничего себе. И правда, очень-очень обидно, да. Но ты права. – Он постучал когтем-кинжалом себе по макушке. – В голове у меня и впрямь пусто. Все обидные слова закончились.
Вот он, шанс, которого я ждала! Я убрала ножи и склонила голову к плечу, словно раздумывая:
– Знаешь, у меня в запасе есть несколько шуточек, от которых кто угодно с катушек съедет. Я могла бы поделиться ими с тобой – но что ты предложишь взамен?
Нидхёгг почесал пузо:
– Ну, для начала я не стану тебя есть.
– Хмм… Знаешь, а дай-ка мне залезть на Иггдрасиль, когда договорим, – и насмешки твои.
Нидхёгг протянул ко мне коготь. Я испугалась было, что он хочет разделать меня на кусочки, но потом поняла, что дракон предлагает мне скрепить сделку когтепожатием. Ну, я и пожала ему коготь – очень-очень осторожно.
– Ладно, – сказала я. – Теперь слушай внимательно, лови каждое слово.
Нидхегг с готовностью повернулся, сунув ухо мне под нос.
– Ну так-то зачем?!
– Извини. – Он попятился.
– Итак. Для начала вот тебе четыре классических способа ответить на обзывательство. Первый: «Спасибо, что представился. А я Нидхёгг». Второй: «Кто обзывается, тот сам так называется!». Третий: «На себя посмотри!». И четвертый: «Сам такой!».
Нидхёгг вытаращил глаза в полном восторге:
– Ого! Потрясающе! – Он так дохнул, что у меня волосы сдуло с лица. – А давай потренируемся?
Я пожала плечами:
– Мерзкий червяк.
Нидхёгг с обиженным видом свернулся кольцами.
– Это я тебе реплику подала, чтобы ты потренировался.
Он расслабился:
– А, вот что! Ха-ха.
– Попробуем еще разок. Мерзкий червяк.
– Спасибо, что сказала. А ты кто?
«Боги, я никогда отсюда не выберусь!» – мысленно взвыла я, но вслух сказала:
– Давай-ка повторим слова.
После нескольких тренировочных раундов Нидхёгг более или менее все усвоил. К тому времени я настолько вошла во вкус, что подкинула ему заодно и насмешек на птичью тему, чтобы он мог использовать их на орле: «Да ты совсем ку-ку! Уверен, что ты орел, а не кукушка?», «Да нормальная птица с тобой на одну ветку не сядет!» и «Эй, мокрая курица! Мне говорили, ты и на вкус как курица!».
Последнее, если подумать, было ошибкой. В животе у Нидхёгга громко заурчало, и он покосился на меня с вожделением:
– Так что… не хочешь остаться на обед?
Я как бы невзначай отошла подальше от челюстей:
– К сожалению, мне надо назад в Вальгаллу. Не возражаешь, если я прямо сейчас перелезу через твои кольца?
– Кто обзывается, тот сам так называется!
Я решила, что это означает «да».
Никогда еще я не испытывала такого счастья, прикоснувшись к коре Иггдрасиля! Со всей возможной быстротой я полезла вверх по стволу, пробираясь сквозь крону, и наконец нашла просвет, ведущий в другой мир. Я не знала, что это за мир, пока не вывалилась прямо в коридор девятнадцатого этажа под ноги Хафборну Гундерсону.
– Мэллори! – заорал он. – Я тебя повсюду ищу, женщина! Ах ты безрассудная сорвиголова и…
Я поднялась на ноги и смерила его негодующим взглядом:
– Правда? – А потом бросилась в его объятия и прижалась к голой груди. – Ну… сам такой!
