Ноги Лайлы скользили по гладкому полу катакомб. Ее пульс сбился и отдавался в ушах. Впереди виднелась высокая и крепкая фигура Северина. Она медленно пыталась нащупать дорогу в темноте, не решаясь дотрагиваться до костяных стен.

Она никогда не пробовала читать череп. В Индии мертвых обычно кремировали. Согласно легендам тот, кто не был захоронен по всем правилам, становился существом, называвшимся «бхут» – привидением. Она знала, что не может читать живых, и не хотела испытывать мертвых.

Потолок покрывала круглая резьба, отбрасывающая на пол зеленый свет. Лайла вздрогнула, вспомнив предупреждение над входом в катакомбы.

Она не хотела находиться в этом месте, и даже от здешнего воздуха ей становилось дурно. Он был неподвижным и холодным, как в гробнице. С каждым вдохом он замораживал ее горло. Лайла завернула за угол, и от вида детского черепа ее чуть не стошнило. Все вокруг напоминало о цене жизни, и она невольно задумывалась о цене своего собственного существования. Не это ли использовал колдун, создавая ее тело?

– Здесь, – прошептал Северин.

Лайла осторожно шагнула к нему. Чем ближе она подходила, тем больше ее терзали тревожные мысли. Когда костяные часы открыли им тайное место Падшего Дома, они дали не только изображение, но и знания. Лайла встряхнула головой. Ей не нравилось ощущение того, что в ее мыслях словно поселился паразит.

Она посмотрела, куда указывал Северин, и подумала, что они ошиблись. Перед ними была еще одна стена из костей с аркой, над которой ухмылялись черепа. Сквозь их пустые глазницы пробивался тусклый свет. Северин положил ладонь на костяную стену, и у Лайлы перехватило дыхание. Его рука исчезла в стене по локоть.

– Еще один тескат, – сказал он со зловещей улыбкой. – И никакой защиты.

Судя по всему, Падший Дом был настолько убежден в секретности своего укрытия, что не предпринял никаких дополнительных защитных мер.

– Готова?

Лайла кивнула. Главной задачей Северина было найти Тристана, а ей оставалось только читать предметы. Где-то на другой стороне их ждало не только Кольцо Дома Ко́ры, но и украденный Глаз Гора. После этого Гипнос сможет сообщить обо всем Ордену, и Ру-Жубер с его сообщником будут пойманы.

– Я пойду первым, – сказал Северин.

Первой мыслью Лайлы было остановить его. От этого места у нее по телу бежали мурашки. Может, она просто переволновалась? В конце концов, когда она молча наблюдала за тем, как Северин исчезает в костяной стене, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Лайла подождала несколько секунд. Ее рука потянулась к маленькой сумке на бедре. Девушка отодвинула ее и вытащила из-под юбки маленький нож. Она глубоко вдохнула и шагнула в стену.

На другой стороне находился большой зал, который открыли им костяные часы. Грязевые уступы, образующие амфитеатр, уходили вниз, плавно переходя в широкую сцену. Сама сцена напомнила ей раковину улитки. Странный завиток, уходящий в землю. Когда они впервые увидели эту комнату в проекции часов, Зофья начала рассказывать что-то про логарифмическую спираль, и Лайла не поняла ни слова. А вот Северин посчитал, что земляной завиток – это что-то совершенно другое. Возможно, это механический проход, действующий по принципу водяной мельницы, работающей от напора воды. Может, он устроен по образцу горящего шара Дома Ко́ры, который двигался по спиралевидному маршруту. Но они понятия не имели, куда ведет этот проход. За сценой с потолка свисал изношенный алый занавес. На нем золотой нитью были вышиты символы четырех Домов Франции. С краю извивался уроборос – змея, кусающая свой хвост, – символ Дома Ванф. В центре растянулся полумесяц Дома Никс, похожий на жуткую улыбку. Шипы с закрытыми бутонами занимали место между змеей и полумесяцем, символизируя Дом Ко́ры. Внутри змеиного кольца расположилась шестиконечная звезда Падшего Дома. За этим занавесом, должно быть, находился проход на Выставку Колониального Язычества. Лайла старалась не думать о Зофье, Энрике и Гипносе. Они были близко и в то же время недосягаемы. Она тихо пробормотала слова молитвы и продолжила осматривать зал.

Слева от сцены находилась запертая дверь. Лайла могла разобрать лишь исходящие с той стороны звуки скрипки и чей-то очень тихий голос. Она ощутила легкое волнение, но не стала паниковать. Все шло по плану. Конечно, Ру-Жубер и его сообщник были здесь. Через час они пройдут через тескат, чтобы забрать Вавилонское Кольцо Гипноса и вновь вернуться в катакомбы. Краем глаза она заметила на противоположной стороне сцены какое-то движение. Она еще крепче сжала маленький нож, но в этот момент Северин схватил ее за руку.

Тристан.

Он сидел на стуле, завалившись набок. На его голове все еще виднелся Шлем Фобоса. Даже на расстоянии Лайла могла разглядеть бледное голубое свечение, пробегающее по стеклу на внешней части устройства. Его бледные руки вцепились в подлокотники. Ноги Тристана были опутаны веревками и вытянуты вперед. Лайла зажмурилась, чтобы сдержать слезы.

– Почему они не сняли с него эту проклятую штуку? – сказал Северин охрипшим голосом. – Почему продолжают его мучить?

У Лайлы не было ответа на этот вопрос…

– Мы ее снимем. Скоро все это закончится.

Северин заметно побледнел, но все-таки кивнул в ответ. Лайла с трудом отвела взгляд от Тристана и осмотрела правую сторону зала. За спиной Тристана стоял рабочий стол, утопающий в механических деталях. Она заметила какие-то металлические инструменты, деревянное шило и целую банку пуговиц. Там же на кусочке бархата лежал Глаз Гора. Рядом с ним виднелся маленький блестящий предмет. Издалека Лайла не могла хорошо его разглядеть, но голубое свечение подсказывало ей, что это Вавилонское Кольцо.

Северин протянул руку. Лайла открыла свою сумочку: рядом с мешочком Ночных Кусак лежала маленькая табакерка, наполненная зеркальной пылью. Северин взял щепотку пыли и, растерев ее между ладонями, дотронулся до грязевого настила. В мгновение ока его тело слилось с окружением. Он начал двигаться вниз, к сцене, выдавая себя лишь колебаниями воздуха. Лайла тоже взяла щепотку зеркальной пыли и последовала примеру Северина. Даже воспользовавшись сотворенным приглушающим колокольчиком, она продолжала идти на цыпочках. Инстинкты танцовщицы позволяли ей двигаться аккуратно и точно. Земля под ногами была покрыта скользкой грязью и гравием. Лайла понимала: если один из них упадет – они мгновенно выдадут свое присутствие.

Добравшись до конца земляных уступов, они осторожно подобрались к углублению, где сидел Тристан. Северин подбежал к нему и схватил за запястье. Он подождал несколько секунд и, наконец, выдохнул:

– У него учащенный пульс.

По крайней мере, у него был пульс.

Северин наклонился и дрожащими руками потянулся к веревкам, стягивающим ноги Тристана. Шлем Фобоса блеснул зловещим голубым светом. Глаза Тристана закатились под закрытыми веками.

– Что они с тобой сделали? – шепотом пробормотал Северин и перевел взгляд на Лайлу. – Забери Глаз Гора и найди Кольцо.

Но Лайла не могла сдвинуться с места. Что-то было не так. Предчувствие давило на нее, отдаваясь в голове легким покалыванием.

– Подожди, Северин…

– Я вытащу его отсюда, – сказал он с яростью в голосе.

Развязав один узел, он перешел ко второму. Все это время Тристан не двигался, словно ничего не чувствовал.

– Это последний.

Лайла подошла к рабочему столу. Перед ней лежал Глаз Гора, а рядом с ним – Вавилонское Кольцо.

Все сокровища в одном месте, осталось только протянуть руку, но она не решалась дотронуться до них. Что-то ее останавливало. Вместо этого она провела пальцами по деревянному столу. Его воспоминания хлынули в голову Лайлы, возвращая ее к событиям прошлого. Сцена. Занавес раздвигается, и из-за него появляется мужчина в шляпе с острыми полями. Ру-Жубер кашляет, и кровь, не попавшая на платок, впитывается в щели деревянного стола. Тристан кричит. Ему в рот засовывают тряпку.

Едва дыша, Лайла отдернула руку. Краем глаза она видела Северина, развязывающего узлы. Его слова звучали так, словно он находился где-то далеко от нее:

– Лайла, бери Глаз и Кольцо. Чего ты ждешь…

Лайла видела, как ее рука дотронулась до Глаза Гора, будто она смотрела на себя со стороны. Она почувствовала, как в попытке прочитать Глаз напрягается каждая клеточка ее тела. Как и любой сотворенный предмет, он оттолкнул ее руку, оставляя все тайны при себе. Затем она потянулась к Кольцу.

В то же мгновение ее сознание заполнили изображения.

Инструменты на столе. Форма для литья. Голубое свечение на резьбе.

Тристан кричит, пока изготавливают кольцо.

– Тише, мальчик, или я навечно солью твой разум со Шлемом Фобоса. Ты этого хочешь? Разве ты не видишь своего места в предстоящей революции? Разве ты не понимаешь, что нужно сделать для пробуждения будущего?

Лайла быстро убрала руку.

Она не могла читать сотворенные предметы. Кольцо было поддельным.

– Северин! – позвала она, забыв, что ее может услышать кто-нибудь чужой.

Она повернулась к нему как раз в тот момент, когда он потянулся к шлему. Лайла не успела его остановить, и он схватился за обруч обеими руками. Северин снял шлем с головы Тристана, и голубые огоньки погасли. Голова Тристана завалилась набок. На нем была та же одежда, в которой они видели его в последний раз. Она была покрыта грязью и его собственными испражнениями. Северин повернулся к Лайле с победной улыбкой. Лайла моргнула. Все произошло в мгновение ока: голубые огни погасли, а затем снова вспыхнули. Голубое свечение перешло с обруча на руки Северина, закручиваясь вокруг запястий. Содрогнувшись, он упал на спину, запрокинув голову.

– Нет! – крикнула Лайла.

Она оттолкнула шлем подальше от Северина и схватила его за плечи.

Его глаза закатились.

– Majnun.

Он не двигался. Лайла услышала, как открылась дверь. Голоса становились громче и отчетливее. Кто-то отодвинул занавес, и его металлические кольца заскрипели по карнизу. Ей нужно было бежать. Она могла спрятать Северина, высыпав на него всю зеркальную пудру, чтобы никто не нашел его, пока она не вернется вместе со всеми остальными. По крайней мере, Глаз Гора был у нее.

Лайла уже собиралась подняться на ноги, когда что-то коснулось ее шеи. Вздрогнув, она подняла руку и нащупала чье-то холодное запястье. К ее шее приставили нож.

Девушка замерла на месте. Она отдернула руку и начала медленно поворачивать голову. Одной рукой она осторожно залезла в сумку, которая лежала у нее на коленях. Лайла сомкнула пальцы вокруг небольшого шарика – Ночного Кусаки.

– Пожалуйста, – из-за ее спины послышался дрожащий голос. Голос человека, приставившего нож к ее горлу. – Пожалуйста.

Внутри ее что-то щелкнуло. Она знала все оттенки этого голоса. Каким низким был его смех, и каким высоким он становился в моменты радости. Она все-таки повернула голову и увидела Тристана.

По его лицу градом катились слезы, но он не ослаблял напора, с которым прижимал нож к ее горлу.

– Пожалуйста, – умолял он голосом истерзанного и затравленного человека. – Пожалуйста. Ты не понимаешь.