Северин подумал о Гордыне, когда встретил Гипноса у входа в подземную библиотеку. Гипнос открыл дверь копией ключа. За ней оказалась лестница, уходящая в непроглядную темноту. На мгновение Северин склонил голову: если он и молился, то только так. Он прошептал те же слова, что говорил Гордыня, когда собирался вернуть себе какой-нибудь предмет:

– Я пришел, чтобы забрать свое.

Перед ним открылась подземная библиотека. Комната была размером с амфитеатр. Пол с потолком были земляными: тем не менее блестящие подводные блики танцевали на всех поверхностях. Библиотеку окружал маленький ров. Он был частью охладительной системы, позволяющей регулировать температуру сокровищницы. Сотворенные фонари и кадила парили между аккуратных проходов, выросших прямо из земли. Иногда их свет попадал на артефакты: кариатиды и питьевые рога, сломанные короны и канопы, летающие зеркала и лазурный кувшин, из которого непрерывно лилось вино.

– О нет, блестящие штучки, – застонал Гипнос, прижав ладони к груди. – Моя слабость.

Подземная библиотека могла бы впечатлить даже короля, но Северина интересовало совсем другое. Он шел по проходу, к противоположной стене, где находилась еще одна янтарная дверь. Северин успел сделать всего несколько шагов, когда вторая дверь открылась: в комнату зашли три человека. Энрике с абсолютно потрясенным выражением на лице. Зофья, растерянная и сжимающая в руке свое ожерелье. И Лайла… покрытая пеплом. На ней был тот же костюм танцовщицы, который Северин никак не мог выкинуть из головы с тех пор, как она бросила ему ключ. Гипнос помахал им в знак приветствия и наклонился к нему.

– Ты пялишься, – прошептал он.

Северин резко отвернулся. Он достал из кармана баночку с гвоздикой и бросил в рот один бутон.

– У вас возникли какие-то трудности? – спросил он.

– Да, – сказала Зофья будничным тоном. – На нас катился пылающий шар, под нами чуть не провалился пол, а еще мы думали, что Энрике с Тристаном умерли.

– Что?!

– Тристан в порядке, – поспешила объяснить Лайла. – Он наверху, сторожит оранжерею.

– Ты сказала «пушистый шар»? – спросил Гипнос. – Как щенок? Очень мило.

– Она сказала «пылающий шар».

– Ох. Это совсем не мило.

Северин хлопнул в ладоши, и все разом замолчали.

– Конвой со следующей сменой стражников прибудет через час. Там для нас оставлено пять свободных мест, так что лучше поторопиться. Мы знаем, что Глаз Гора в западном секторе и восьмом зале, но все может неожиданно пойти не по плану. Зофья?

Зофья оторвала второй слой от своего платья. От ее прикосновения он распался на пять полосок, которые упали на землю. Она обернула руки одной из полосок, и ткань мгновенно приняла форму полупрозрачных перчаток.

– Сотворенная резина, – сказала она, поднимая ладони. – Ни один объект не сможет засечь вашего прикосновения.

Лайла поежилась.

– Да, давайте постараемся не прилипнуть к какому-нибудь артефакту.

– И не оставить нигде своих отпечатков, – добавил Энрике.

– Или крови, – сказал Северин, бросив взгляд на Гипноса. Он не собирался снова попадаться на трюк с письмом. – Энрике?

Энрике указал на полки.

– Обычно с коллекциями все не так просто. Иногда на полки кладут не настоящий артефакт, а подделку. Глаз Гора должен быть размером с ладонь, а в его зрачок наверняка вставлено стекло, чтобы через него можно было смотреть. Имейте в виду, ему очень много лет: он может быть грязным или облупившимся.

Гипнос посмотрел на них так, словно видел впервые в жизни.

– При этом освещении вы, ребята, выглядите довольно грозно.

– Мы выглядим грозно при любом освещении, – поправил его Энрике.

Когда все надели перчатки, Северин повел их в восьмой зал.

– Как только Глаз будет у нас, мы поднимемся наверх…

– Что, так просто? – спросил Энрике, повысив голос. – Он ведь отмечен символом Дома…

– Тссс, красавчик, – сказал Гипнос, вытянув вперед руку с Кольцом. – Это Кольцо связано с моей кожей. После того как Кольцо снимают с руки владельца, его должны передать законному наследнику Дома в течение двух недель. В противном случае все отметки Дома становятся недействительными. И, насколько я знаю, наша матриарх не успела передать Кольцо своему гнусному племяннику.

– Значит… – Энрике обвел взглядом полки с артефактами. – …Технически… мы можем взять все, что захотим?

– Энрике, сосредоточься, – предупредил Северин.

Подземная библиотека растянулась на целый километр. Дом Ко́ры был самым главным поставщиком древнеегипетских артефактов во всем мире. Полки их хранилища были заполнены сокровищами пирамид, свитками в стеклянных футлярах и песком, поднятым из-под фундамента разрушенных храмов. И хотя владельцы и создатели артефактов были давно мертвы, в них все еще пульсировала сила Творения. Стеклянные жуки, испускающие маленькие, но яркие молнии, пугливо прятались при виде чужаков. Прозрачный глаз телескопа то и дело посматривал в их сторону, а над головой Северина парил череп в высохшем венке из роз.

Когда они подошли к восьмому залу, по коридору пронесся порыв холодного ветра. Зофья потянулась к своему ожерелью. Лайла отступила назад, коснувшись рукой одной из полок. Затем она повернулась к Северину, чуть заметно склонив голову в безмолвном сигнале: здесь безопасно.

Северин вошел первым и остановился. Он слышал, как за его спиной затихли шаги всех остальных. Где-то сбоку от него ахнул Энрике.

– Это какая-то шутка?

Весь восьмой зал был заполнен… Глазами Гора. Все они были бронзовыми, размером с ладонь. У каждого был круглый стеклянный зрачок, и, казалось, их невозможно отличить друг от друга. Единственным, что отличало Глаза друг от друга, был бесполезный хлам, лежавший среди них. С тонких крючков свисали серебряные анхи, а разбитые канопы были разбросаны по полкам вместе с другими глиняными осколками.

Зофья выступила вперед.

– Не все Глаза сотворенные.

– Откуда ты знаешь? – спросил Энрике.

Зофья прикоснулась к своей ладони, задумчиво смотря в пустоту.

– Знаю, и все.

– Она права, – подтвердила Лайла, коснувшись ближайшего Глаза.

Гипнос с подозрением прищурил глаза. Лайла провела рукой по полкам.

– Маловероятно, что после кампании Наполеона осталось так много Глаз.

– Справедливо, – согласился Энрике. – Значит, нам нужно найти настоящий Глаз Гора среди подделок. Предположительно настоящий Глаз может раскрыть местоположение Вавилонского Фрагмента. Значит, если вы посмотрите сквозь его зрачок, то не увидите этих полок и проходов. Он должен показывать что-то другое.

Гипнос тяжело вздохнул.

– Но ведь здесь их сотни!

– Быстрее начнем – быстрее закончим, – Северин подошел к первой полке. – Приступим?

Всего в зале было пятьдесят секций: по десять на каждого из них. Северин по очереди брал Глаза Гора в руки и смотрел на пол сквозь стеклянный зрачок. Если в нем отражались туфли мужчины, он опускал Глаз обратно на полку. Таким образом он проверил три секции. Все Глаза в них оказались подделками.

Северин возвращал очередную подделку обратно на полку, когда ему под ноги упал клочок серебряной ткани, блестящий, как поверхность зеркала. Когда он наклонился и коснулся ткани рукой, его пальцы скользнули по поверхности, словно он провел рукой по льду. Северин подцепил клочок ткани за края и спрятал его в карман.

Напротив него Лайла осматривала очередной Глаз Гора. Она внимательно посмотрела на Северина, а затем на его карман. Ему всегда было тяжело скрыть что-либо от Лайлы.

Северин кашлянул.

– Энрике? Зофья? Что-нибудь нашли?

Энрике покачал головой, а Зофья не ответила.

Северин повернулся обратно к своей полке, чтобы продолжить поиски. Он заметил, как Лайла пытается вытащить еще один Глаз Гора из-за большого черного тома.

– Я не могу его достать! – воскликнула Лайла. – Глаз застрял за этой книгой.

Северин не мог объяснить, почему у него встали волосы на затылке. Он не понимал, почему ему не нравится книга, застрявшая на полке. Как будто ее поставили так специально. Кроме того, в ее заляпанных чернилами страницах и слишком гладком кожаном переплете было что-то пугающее. В этот момент все в библиотеке затихло. Прежде чем Северин успел что-либо сказать, Лайла выдернула книгу с полки, разорвав корешок посередине. С открытых страниц потекла темно-синяя жидкость.

– Отойди! – закричал Северин.

Лайла выронила книгу, и со страниц вырвалась тьма, заполнившая проход. В темноте было видно, как из книги выпал какой-то белый предмет. Это было тонкое белое перо.

До этого Северину казалось, что в библиотеке непривычно тихо, но он ошибался. Теперь наступила настоящая тишина. Все звуки, на которые он не обращал внимания – шелест одежды, жужжание стеклянных жуков, бегущая где-то вдалеке вода – исчезли. Тени расползлись по всем углам библиотеки, принимая совершенно новые формы. Из тьмы образовалась морда животного. Сверкнули острые зубы. Сформировались лапы, покрытые кроваво-красной шкурой. Северин видел, как рот Лайлы раскрылся в беззвучном крике. Он бросился между ней и лапами странного создания. Вдруг библиотеку сотрясло громкое рычание. Все пятеро медленно подняли головы вверх.

Перед ними стояло странное существо, голова которого возвышалась над полками. Передняя часть его тела принадлежала льву, а задняя – гиппопотаму. Оно крутило головой и щелкало крокодильей челюстью. Затем существо ударило по полу огромной лапой.

– Прячьтесь! – крикнул Северин.

Все пятеро побежали на противоположную сторону зала.

– Амат, – громко сказал Энрике.

– Что?

– Это – Амат, – объяснил он. – Пожирательница душ из египетской мифологии.

– Но мы не в Египте! – воскликнул Гипнос. – Что она здесь делает?

– Я думаю, она защищает Глаз Гора, – ответил Энрике.

– Значит, Лайла нашла настоящий, – сказал Северин.

Пол задрожал. Амат принюхивалась, пытаясь найти нарушителей.

– Может, она исчезнет, если мы вернемся и заберем Глаз? – предположила Зофья.

Гипнос с трудом сдержал смех.

– Можешь попробовать, ma chère. Вперед. Я туда не пойду.

– Не обязательно идти всем сразу, – сказал Северин, оглянувшись через плечо.

Амат тяжело дышала, опустив голову и прикрыв глаза. Рядом с ее лапой все еще лежало белое перо. Пожирательница душ передвигалась только в пределах маленькой секции. Она ощетинилась: склонившись над полками, она будто пыталась закрыть их своим телом.

– Она определенно что-то охраняет, – сказал Северин.

Оставалось только отвлечь ее от этого предмета.

– Вы вчетвером обойдете полку с Глазом Гора с обратной стороны, после чего подадите мне сигнал. Я выпрыгну из-за укрытия, и Амат погонится за мной. Все, что вам нужно будет сделать – это закрыть книгу и забрать Глаз. Вы все поняли?

Все, кроме Лайлы, с осторожностью направились к заветной секции.

– Тебе слишком нравится быть мучеником, Majnun, – сказала она. – Я тебя не оставлю.

«Пока что», – подумал Северин.

– Что ж, ты сама роешь себе могилу, Лайла.

– Я не против рыть себе могилу до тех пор, пока это мой выбор.

Они выглянули из-за своей полки. Зофья, Гипнос и Энрике продолжали красться вперед.

Амат не двигалась, повернув морду в сторону Северина и Лайлы. Зофья почти дотянулась до книги.

Энрике, сидящий сбоку от нее, посмотрел на Северина и кивнул.

Пальцы Зофьи коснулись книги, и шея Амат дернулась, словно она собиралась повернуться. В этот момент Северин выскочил из своего укрытия.

– Проголодалась?

Существо зарычало.

Из ее ноздрей повалил пар. Она ударила лапой по земле и сорвалась с места. Пол задрожал, с полок посыпались предметы. От существа исходил зловонный, гнилостный запах, быстро пропитавший весь зал. Северин собрался с духом и побежал по узкому проходу. Краем глаза он видел, как Зофья схватила книгу и захлопнула ее, а Энрике схватил с полки Глаз Гора.

– Попрощайся со своим сокровищем! – закричал он, размахивая Глазом, но Амат не обратила на него внимания.

Северин видел, как Зофья нахмурилась и посмотрела на книгу. Она открыла увесистый том и снова его захлопнула, но ничего не произошло. Северин старался не паниковать. Иногда предохранители сотворенных защитных механизмов срабатывали не сразу. Еще несколько секунд, и он сработает. Должен сработать. Амат быстро приближалась к нему. Северин чувствовал ее гнилое дыхание, напоминающее запах разлагающейся плоти. Он с трудом подавил рвотный позыв. Амат подняла лапу и раскрыла пасть: на свету блеснул ряд острых зубов. Северин заметил у нее в глотке углубление в виде пера, и оно напомнило ему замок, в который нужно было вставить ключ. На мгновение он отвел взгляд от Амат, в поисках белого пера, которое, должно быть, и являлось предохранителем для этого существа. Оставалось только засунуть его в пасть Амат.

Пытаясь найти перо, он не заметил накрывшую его тень. Прежде чем он успел понять, что происходит, из-за полки выскочила Лайла и оттолкнула его в сторону в самый последний момент. Он покачнулся, чуть не упав на спину. Лайла схватила его за руку и потащила за ближайшую полку. Тем временем Амат на полной скорости врезалась в стену. Она фыркнула и потрясла головой.

– Перо, – сказал Северин. – Достань перо.

Лайла бросилась к перу. Через несколько секунд Амат оправилась от удара, поднялась на ноги и повернулась к залу. Северин пополз вперед. Энрике и Зофья держали в руках копья, которые схватили с ближайшей полки, а Гипнос прижимал к груди Глаз Гора. Ближе всех к чудовищу была Лайла. В ее руках блеснуло белое перо. Амат смотрела на девушку взглядом хищника, заприметившего добычу. Наклонив голову набок, она будто раздумывала над чем-то.

Казалось, что время остановилось и весь мир ушел на второй план.

Только не она.

– Нет… Нет, нет, нет, – прохрипел Северин, поднимаясь на ноги. Он отчаянно замахал руками. – Я здесь!

Но Амат даже не посмотрела в его сторону.

Лайла перевела взгляд на Северина, затем обратно на чудовище. Она зажмурилась и вытянула вперед руку. Амат понеслась прямо на нее. Северин слышал, как все остальные закричали где-то вдалеке. Сам он не издал ни единого звука, хотя каждая клетка его тела заходилась в крике. Амат прыгнула на девушку и прижала ее лапой к земле. Лицо Лайлы исказилось от боли, но она продолжала сопротивляться и, в конце концов, засунула перо в пасть чудовища. Голова Амат повисла, закрывая лицо девушки. По залу прокатился глухой рев, и рука Лайлы вяло упала на пол.

Разум Северина словно онемел, сосредоточившись только на ее неподвижной руке. Ему самому казалось странным, как хорошо он знал ее руки: они были холодными, даже когда на улице стояла жара. Северин помнил небольшой ожог на ее указательном пальце: они были на кухне, когда она случайно дотронулась до раскаленной сковороды. Тогда он хотел пригласить доктора и целую свиту медсестер, возможно, даже объявить войну всем сковородкам мира, но Лайла отказалась.

– Это всего лишь крошечный ожог, Majnun, – сказала она, посмеиваясь над его паникой.

– Я знаю, – сказал он.

Но я не могу смотреть на твою боль.

Амат откинула голову; ее тело начало трескаться, испуская сумеречно-голубой свет. Затем существо исчезло в яркой вспышке. Но Лайла так и осталась неподвижно лежать на полу.

Северин бросился к ней и прижал к себе. Она показалась ему слишком легкой, почти невесомой. Остальные осторожно подошли сзади, но он не обернулся.

– Лайла? – позвал Северин и слегка потряс ее.

Открывай глаза.

Ее голова завалилась набок, и у него внутри что-то оборвалось. Он поднес губы к ее уху и прошептал:

– Лайла, это твой majnun.

«Твой безумец», – подумал он, но не произнес вслух.

– Я просто сойду с ума, если ты сейчас же не очнешься…

Она тихо застонала и пошевелилась, открывая свои бездонные темные глаза.

– Слава богу, – выдохнул Энрике, перекрестившись.

Зофья выглядела бледной и разбитой. Даже Гипнос, по мнению Северина видевший в них лишь инструменты для достижения своей цели, с трудом сдерживал слезы. Энрике помог Лайле встать на ноги, Северин тоже поднялся с земли. Он отряхнулся от пыли и поправил костюм. Прямо сейчас ему не стоило смотреть в сторону Лайлы.

– Благодарите всех богов, которых вы только знаете, за Лайлу и Зофью, потому что вы двое, – Северин указал на Энрике и Гипноса, – абсолютно бесполезны.

Возмущенный Гипнос положил руку на грудь.

– Я был напуган. Ты знаешь, что страх делает с цветом лица?

– Просвети меня.

Гипнос растерянно моргнул.

– Ну, я не знаю наверняка, но ничего хорошего, поверь мне.

– Мы достали Глаз, – прервал их Энрике.

Он повернулся, словно собирался отдать артефакт Гипносу, но в этот момент Северин протянул руку вперед.

– Не отдавай ему Глаз, – сказал он.

– Почему нет? – возмутился Гипнос.

– Ты проведешь тест на право наследия и только после этого получишь Глаз Гора.

Гипнос скрестил руки на груди.

– По условиям договора…

– Мы должны достать Глаз Гора, а взамен ты восстановишь мой Дом, – закончил за него Северин. – Ты никогда не говорил, что мы должны отдать тебе Глаз, как только он попадет к нам в руки.

Гипнос открыл и закрыл рот. Тут он усмехнулся. Патриарх Дома Никс вовсе не был зол, на его лице читалось облегчение.

– Туше.

С этими словами Гипнос ушел искать вещи, которые отдал на хранение Дому Ко́ры. Он вернулся через несколько минут с большой черной коробкой.

– Для вас, мои дорогие.

Он снял крышку коробки: внутри лежали пять комплектов формы стражников. Они быстро переоделись и по отдельности направились к выходу.

– Завтра я приеду в «Эдем» и выполню свое обещание, – сказал Гипнос. Он одарил каждого из них пристальным взглядом. В его глазах было что-то голодное, изучающее. – Жду не дождусь появления нового патриарха.

Лестница, ведущая в оранжерею, была совсем близко. Тем не менее Северин сгорал от нетерпения. Он хотел поскорее подняться наверх, затем оказаться в «Эдеме», пройти через главное лобби и протянуть ладонь со шрамом для повторного теста на право наследия. Он с наслаждением представлял себе лицо матриарха Дома Ко́ры в тот момент, когда ей придется объявить его кровным наследником Дома Ванф. Северин моргнул, и на мгновение перед его глазами встали картины его будущего. Оно было насыщенным и сладким, как золотистый мед, каждая ложка которого была съедобным предсказанием: счастливый Тристан с карманами, полными цветов, Энрике согнулся над кипой книг, Зофья проводит эксперименты в своей лаборатории, и Лайла, нашедшая древнюю книгу, лежит на своей бархатной кушетке и улыбается только ему. Его мысли прервала острая боль, и Северин вздрогнул от неожиданности. Неведомая ему прежде радость. Это была именно та эмоция, которая не находит выхода и просто взрывается в области ребер. Он не знал, что с ней делать. Северин пытался ее сдержать, пока она не поглотила его целиком. В этот момент Энрике дернул его за рукав.

– Зофья взяла копье.

Северин обернулся.

– Зофья, я же говорил, мы не должны брать ничего, кроме Глаза Гора, – он указал на копье. – Ты не можешь взять его с собой.

Зофья выразительно посмотрела на него.

– Ты украл серебряную ткань и спрятал ее в карман.

Северин ненадолго задумался.

– Ладно, можешь оставить копье.

– Нечестно! – воскликнул Энрике. – Я ничего не взял из хранилища.

– Тебя ждет совсем другая награда.

– Ах, да, – мечтательно сказал Энрике. – Судьба. Спасение. Сладости.

– И больше никаких долгов, – добавила Зофья.

– А ты что будешь делать, Лайла? – спросил Энрике.

– О, ничего нового. Отправлюсь вслед за своей главной целью, – ответила она с загадочной улыбкой.

Должно быть, все подумали, что она собирается вернуться домой с полными карманами сокровищ, но Северин знал, что она имела в виду. Он знал, что Париж был для нее лишь временной остановкой на долгом пути. Хотя эта мысль немного притупила его радость, решимость в нем только усилилась. Если бы он позволил – она разбила бы ему сердце. Что за глупые мысли. Это же Лайла. Знаменитая Энигма из Дворца Сновидений. С чего он взял, что она испытывает к нему какие-то чувства?

– А как же Тристан? – задумчиво спросил Энрике. – Что он будет делать?

Зофья подняла свое копье.

– Создаст армию пауков.

Все засмеялись. Они наконец-то добрались до конца винтовой лестницы.

– Тристан? – позвала Лайла.

– На нас напал гиппопотам! – закричал Энрике.

Северин застыл на месте. Его взгляд тревожно бегал по оранжерее: что-то было не так. Ядовитые испарения клубились в помещении и застилали частично выжженную землю. Краем глаза Северин увидел что-то черное и блестящее. Ему послышался приглушенный звон, и чувство страха заволокло его разум.

– Тристан, – тихо сказал он.

Ядовитая дымка постепенно рассеялась, открывая его взгляду маленькое садовое кресло, которое притащили в оранжерею и оставили прямо посреди помещения. На нем сидел Тристан, его голова завалилась набок. На голове его блестел тусклый металлический венец с бегающим по кругу голубым огоньком – устройство, преследующее Северина в его ночных кошмарах. Шлем Фобоса.

Северин хотел подбежать к Тристану, но в воздухе появились сотворенные ножи, нацеленные в его горло. В эту же секунду из его рук вырвали Глаз Гора.

– Спасибо, милый юноша, – произнес слабый голос.

Северин медленно повернул голову. Перед ним стоял худой и трясущийся Ру-Жубер. Он промокнул рот окровавленным платком. На его лацкане блестела золотая пчела.

– На самом деле я должен благодарить твоего друга, – сказал он, постучав себя по виску. – Его любовь, страх и расколотое сознание позволили мне легко убедить мальчишку в том, что ему придется предать тебя, если он хочет тебя спасти… Очаровательная баронесса тоже оказала мне неоценимую помощь. Именно ее руки привели меня к вам.

С исказившимся от страха лицом Зофья подняла свои руки перед глазами. Должно быть, Ру-Жубер что-то сделал с Меткой Сиа… но как?

Ру-Жубер поклонился.

– Спасибо вам, мадемуазель, за добровольное участие. Всегда приятно иметь дело с такими дурами, как вы.

Из-за садового кресла появилось еще несколько ножей, приставленных к шее Тристана.

– Стой! – закричал Северин.

– Разве ты не хочешь избавить его от страданий? – учтиво поинтересовался Ру-Жубер. – Нужно признать, я не всегда бываю добр к окружающим. Но даже я могу быть великодушным. Хочешь видеть своего маленького друга живым? Заключим сделку, месье Монтанье-Алари. Согласно информации, полученной от Тристана, ты заключил договор с Гипносом – патриархом Дома Никс.

Северин не ответил.

– Я расцениваю твое молчание как согласие, – сказал Ру-Жубер с жуткой улыбкой. – Через три дня мой человек будет ждать тебя на Выставке Колониального Язычества, ровно в полночь. Ты должен будешь передать ему Вавилонское Кольцо Дома Никс. У меня уже есть Кольцо Дома Коры, но мне нужен полный набор… Договорились?

Тристана затрясло. Он все еще сидел на стуле с зажмуренными глазами. Один из ножей начал крутиться вкруг своей оси, задевая острием пуговицу на его рубашке.

– Да, – сказал Северин, затаив дыхание. – Да, я согласен.

Нож замер в воздухе.

Лайла задрожала от ярости.

– Ты никогда не найдешь Вавилонский Фрагмент…

Ру-Жубер засмеялся.

– Дорогая, я и так знаю, где он находится. – Он прикрыл рот своим окровавленным платком и зашелся в приступе кашля. – Три дня, месье Монтанье-Алари. Три дня, чтобы достать Кольцо. Или я сожгу твой мир до основания вместе со всем, что тебе дорого.

Он посмотрел на свои часы.

– У вас очень плотный график, месье, лучше поторопитесь присоединиться к уходящему конвою. Не хочу, чтобы вы опоздали домой, – сказал он, помахав Глазом Гора. – У вас еще столько дел…

– Я…

– …Найдешь меня? – со смехом закончил Ру-Жубер. – Я так не думаю. Мы прятались веками, и никто не мог нас найти. Мы сами явим себя миру, когда придет время. Когда настанет пора для революции.