ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Никогда не думала, что могу настолько устать. Но, видимо, у каждого есть свой предел. Силы возвращались медленно, по капле. Стоило открыть глаза, как кто-то из друзей, находившихся поблизости, заставлял пить целебные зелья.
Лир тоже выложился по полной в нашем последнем путешествии. Из него силы потянул еще и Тезуэль, когда схватил его. Я не сразу узнала об этом, долго переживала и даже пожалела, что позволила Аранатариэль самой разобраться с темным магом. Удивляло только одно: несмотря на то, как сильно мы с Лиром были связаны, на мне это почти не отразилось. Отец считал, что желание Лира оградить свою дайари от лишней боли оказалось на тот момент сильнее.
— Лир…
В последнее время мы общались мысленно. Друзья решили, что, если мы окажемся в разных покоях, на поправку пойдем быстрее. На мой взгляд, идея глупая. Так и я и Лир волновались больше.
— Это была идея Тира и Глина, — вздохнул Лир. — Мой-то брат, ладно, непробиваемый и упрямый, как не знаю кто, но твой… Я ему обязательно припомню эту выходку, когда встретит свою дайари.
Я улыбнулась. Ворчливый Лир — это исключительно редкое явление.
— Глин у тебя?
— Разумеется. Сторожит, зараза! И компанию ему составляют Тир и Рокот. Последний предлагает опробовать очередное экспериментальное зелье драконов. И к тебе мне пока никак не сбежать, мой свет.
— А так сильно хочется? — не удержалась я.
— До безумия. Как ты себя чувствуешь, Ари? Тир говорит, ты вычерпала из себя магию до капли.
— Она восстановится.
— Однозначно! И я помогу, как только выберусь.
— В тебе самом магия русалов только пробуждается.
— Я опробую другой вариант, связанный с тем, что у меня есть дайари.
Я задумалась о способе восстановления сил, который явно подразумевал Лир, и подумала: еще пару дней, и, если что, сама к нему сбегу. Не выдержу. Хватит с нас экспериментов друзей! Их месть стала слишком изощренной.
Лир фыркнул и затих. Видимо, сил у него совсем не осталось.
Я пришла в себя на третьи сутки. Почувствовала себя если не полностью восстановленной, то хотя бы живой.
— Ари! — обрадовалась моей улыбке Эридейле.
Сестричка как-то сразу уловила, что мне стало гораздо лучше. Впрочем, если учесть, сколько зелий я выпила, это неудивительно.
— Как Лир?
— Чуть хуже, чем ты. Все же Тезуэль наносил раны именно ему, у тебя был отголосок.
— Может, пустите ко мне, сжалитесь? — не удержалась я.
— Тогда он точно отдаст все силы своей дайари, а в его случае это опасно.
Я вздохнула. Лир, конечно, понимал, чем подобный исход чреват, можно и совсем остаться без магии. И нет, не стал бы действовать намеренно во вред, но в нем еще много было от темного. Мог отдать силы, даже не ощутив этого.
— Ты есть хочешь? — спросила Эридейле, стараясь отвлечь от грустных мыслей.
Кивнула. Лира я не дозвалась, значит, он еще спал.
Пока я ела, Эридейле рассказывала последние новости, стараясь при этом сглаживать острые углы и ничем меня не волновать.
— В Аридейле отец и Тир навели порядок. Он не сильно пострадал, Тезуэля мы успешно отвлекли. Часть дворца, которую зацепила магией Аранатариэль, когда уничтожала Совет, восстановлена, как и сад. Даринель и леший расстарались.
Я улыбнулась, вспомнив, как неожиданно наступила весна, когда Аранатариэль снова открыла свое сердце любви.
— А что с Советом магов?
— Лир после коронации переизберет новый.
А я уже успела забыть, что мой маг стал королем. По словам Эридейле, к торжеству помогали готовиться гномы и эльфы, а следила за этим Силадерь.
Сестричка увидела мое печальное выражение лица, рассмеялась.
— Быть королевой не так уж и плохо, Ари, особенно для любимого мужчины.
— Легко тебе говорить! А я со всеми этими занятиями по этикету и заучиванием списков знаменитых родов с ума сойду!
Сестра рассмеялась, пообещала помочь.
— А как ты смогла помирить Аранатариэль и Арасамина? Расскажешь? — с любопытством спросила она, едва я приступила к десерту.
— А почему у них не спросите? — удивилась я.
— Если бы они хотя бы вернулись…
Я рассмеялась, так как очень понимала влюбленную пару. Им есть о чем поговорить, восполнить хотя бы немного те мгновения, что потеряли.
Мы некоторое время еще болтали о пустяках и сплетничали, а потом меня снова сморил сон.
Проснулась я ночью, внезапно ощутив, что ко мне вернулись силы. Конечно, не полностью, но использовать магию уже было можно спокойно. На соседней подушке, свернувшись пушистым котом, спал лимфил. Потянулась к нему, погладила. Он перебрался ко мне, и это было странно, ведь все эти дни находился у Лира. Моему магу, пусть он в этом никогда и ни за что не признается, силы были нужнее.
— Как же я по тебе соскучился, мой свет, — прошептал голос Лира у меня над ухом.
Я обернулась, уставилась на моего мага.
— Все-таки сбежал?
— А были другие варианты?
Лир приподнялся, притянул меня к себе и проложил дорожку из поцелуев по моему плечу.
— Если обнаружат меня здесь, боюсь даже представить, что выдумают наши сиделки, — прошептал он, находя мои губы.
Глаза у него в свете маленького магического огонька, плавающего по комнате, казались совсем серебряными. Вроде бы и стал он русалом, а цвет не изменился. По-прежнему глубокий, пронзительный взгляд. Омут мой бескрайний. Вечный.
— Накажут, — прохрипела я, выгибаясь от его прикосновений.
— Переживу.
И накрыл меня собой, как морская волна, впиваясь в губы поцелуем.
Через час, когда мы пришли в себя и я выводила на его плече пальцами замысловатые узоры, поинтересовался, о чем мы разговаривали с Аранатариэль. Я рассказала, даже не собираясь скрывать от него случившееся. О многом он догадался и сам.
— Спасибо за дядю, моя драгоценная девочка, — прошептал он, ласково касаясь губами моего запястья. — В тебе столько света, Ари, что я боюсь того, что мою дайари могут ранить.
Лир приподнялся, провел рукой по запутавшимся прядям.
— Люблю тебя.
Я в ответ потянулась к нему, поцеловала.
В этот момент дверь распахнулась и в комнату влетели Рокот и Глин. Оба казались рассерженными и встревоженными.
— Лир, ты хоть понимаешь, как нас напугал! — рявкнул дракон.
— Силадерь весь дворец на уши подняла, когда обнаружила твое исчезновение, — припечатал Глин.
— Как будто меня нужно искать где-то, кроме покоев жены, — возмутился Лир.
Снова повернулся, чмокнул в нос. И улыбка такая светлая и счастливая озарила его лицо, что Рокот фыркнул и закатил глаза. Глин тем временем велел страже прекратить поиски.
— Ненормальные! — заявил дракон, а потом почему-то покосился на меня и окончательно перестал сердиться, велев принести еды. Завтракали мы так рано впервые.
А потом Лир обнял, устраивая мою голову у себя на плече. Я зевнула и, кажется, улыбалась во сне.
Следующие сутки я проспала, а затем снова проснулась посреди ночи. Ноги зудели, чесались.
— Что случилось, родная? Стало хуже? — спросил разбуженный Лир.
Встревожился, заглядывая в мои глаза, готовый тут же позвать на помощь.
— Мне бы поплавать…
В глазах начинало темнеть, не хватало воздуха. Я так и не научилась рассчитывать, когда стоит оказаться в воде, превратиться в русалку.
— Тир, когда обернулся, присмотрел одно озеро неподалеку от Аридейла. Я давно тебе собирался его показать, да все как-то не до того было. Думаю, вдвоем мы справимся, сил хватит переместиться.
Удивительно, что русалы до сих пор меня к озеру не уволокли. Да и Лира тоже. Водная стихия чудесно возвращает силы. Наверное, настолько завертелись в текущих делах, что даже и не вспомнили.
— Так что? Попробуем?
Я кивнула, прижимаясь к нему. Пока Лир писал записку для друзей, чтобы не волновались, терпела, сгорая от ожидания.
Нас встретила тихая безлунная ночь. Весна только-только должна была наступить, но я чувствовала ее дуновение в воздухе. Он был чист и свеж, ветер нес на крыльях запахи древесины и чуть подтаявшего снега.
Озеро оказалось большим и чистым, даже не подернутым ледком.
— Там горячие источники на дне, не замерзает даже в самые лютые морозы.
Я покосилась на мохнатые ели, надежно укрывающие это место, чуть поежилась. Мы с Лиром так торопились, что накинули плащи поверх ночных рубашек, а на ноги натянули легкие сапожки. Почему-то, не сговариваясь, решили не раздеваться, подошли к воде.
Дальше инстинкты взяли свое. Бросилась в озеро, нырнула, уходя на дно, ощущая себя не просто живой, но и цельной. Лир оказался рядом спустя мгновение. Притянул к себе, поцеловал. Смеяться под водой было непросто, но я все равно не сдержалась, теряя равновесие. Дальше мы плавали, играли в догонялки, наполняясь волшебством этой ночи, возвращая потерянные силы.
— Хочешь в полет? — спросил Лир, когда я игриво коснулась его хвоста, и добавил зачем-то: — Со мной.
Утонула в его взгляде, сознавая, что для него русалочий полет будет первым. Наверняка волнуется, хоть и не подает виду.
— Очень, — созналась я, покрывая его шею и плечи поцелуями.
Мы нырнули вместе, переплетая руки, задерживая дыхание перед прыжком. Сердце бешено билось о ребра, готовое выскочить. Оказывается, отправиться в полет с тем, кто так дорог, — это совсем иное. Остается восторг, безудержное счастье, а еще появляется невыносимая, запредельная нежность в самых простых прикосновениях. Настолько близко, интимно, красиво… Мы вернулись из полета, нашли губы друг друга, не готовые разнять рук, отказаться от любви, забывая обо всем на свете.
Лир отпустил меня, отдышался и сказал:
— Отправимся в Серебряный город или…
— А может, вы все-таки вернете к жизни Арана? — ехидно заметил Тир, оказываясь рядом.
Он тоже обернулся в русала, смотрел на небо, усыпанное звездами, и о чем-то думал. Я смутилась. И как могла забыть об Аране? Стало так стыдно перед друзьями и особенно перед Даринель. Она ведь ждет…
— Телепортируемся? — спросила я. — К нам вернулись силы.
— Остальным ничего рассказать не хотите? Мы ведь до сих пор не знаем, что толком произошло, когда ты оживила Аранатариэль.
Тир посмотрел на нас, вздохнул.
— Спасибо за дядю, Ариадна.
Пожала плечами.
— Я расскажу, но сначала — Аран.
В пещеру в Снежном королевстве мы переместились легко и просто.
— Тир, а почему ты раньше не перемещался к родным в Аридейл?
— Совет магов отслеживал перемещения из других королевств. Это было опасно.
Кивнула, подплыла к статуе Арана, обняла и вздохнула. Только бы все получилось!
— Превращаться, я так понимаю, не будем, — заметил Тир.
— Нет. Необходимо, чтобы Арана будили русалы.
— Какую песню нам нужно петь, мой свет?
— Дай угадаю! Ту, что так любит Аранатариэль? — усмехнулся брат Лира.
И я улыбнулась кивая. Трудностей у нас не возникнет, мы знали эту песню. Предупредила только, что нужно исполнять ее на эльфийском.
Песня полилась легко, красиво и плавно. Голоса у моих русалов оказались мелодичные, бархатные. В какой-то момент я почувствовала, как мир растворяется в звуках, исчезает… Наверное, волшебство получается тогда, когда ты искренне и всей душой в него веришь, не боясь открыть сердце.
Едва мы остановились, позволив последним звукам песни эхом отозваться от стен, как Лир жадно меня поцеловал.
Послышался веселый смех.
— А я думал, вы меня спасать пришли, — раздался голос…
— Аран! — вскрикнула я, и тут же меня подхватили его руки, прижали к себе.
— Даже если весь мир рухнет, эти двое будут целоваться, можешь быть уверен, — сказал Тир. — С возвращением!
— Нам тебя не хватало, — тихо добавил Лир.
— Аран, никогда так больше не смей поступать, слышишь?
Я вцепилась в его тунику, раздираемая сразу двумя желаниями: еще порадоваться, что удалось спасти, или поругать за такой поступок.
Аран мягко улыбнулся, потрепал мои волосы.
— Не переживай, сестренка. Теперь у нас все будет хорошо.
И целомудренно поцеловал в макушку, чем вызвал веселое фырканье у русалов.
— И все же…
— Ари, — протянул Аран, осторожно вытирая пальцами слезы с моих щек, — я живой. Не переживай за меня. Лучше побеспокойся о том, что тебе еще нужно оживить Аранатариэль.
Он вздохнул и попытался расчесать руками спутанные волосы.
— Да я вообще-то… уже.
Аран не поверил, но потом понял, что мы не шутим, удивленно охнул и поинтересовался, что я загадала.
— Никогда не сомневался в том, что у тебя великое сердце, — тихо заметил он, улыбаясь.
В следующее мгновение в пещере вспыхнул портал и из него вылетела Даринель, а следом и Эран, Силадерь, Сирин и Эридейле. Компания замерла, увидев нас, окружающих Арана. Первой в себя пришла дриада. Всхлипнула и бросилась к мужу.
Эльф передал меня в объятия Лира и оказался с ней рядом. Подхватил на руки, беспорядочно осыпая поцелуями и шепча что-то на эльфийском языке. Даринель плакала, отвечая, и явно не собиралась его отпускать. Едва затихла у него на груди, как Эридейле и Силадерь подобрались поближе, обняли его и наперебой стали возмущаться.
— Как ты мог? — спрашивала Эридейле.
— Ты несносен! — вторила ей Силадерь.
— А в вас много общего, — ехидно заметил Лир, выбираясь на берег и размышляя, следует ли сушить хвост.
— Как думаешь, они скоро выпустят его из объятий? — спросил Тир.
— Сомневаюсь, — заметил Глин, выползая на берег.
Дядя и тетя, появившиеся из воды следом, увидев Арана воскресшим, сдавленно охнули.
— Почему мы все узнаем последними? — прорычал Рокот, вытаскивая из портала своих родителей и Молнию с Громом. — И главное — от кого? От лимфила!
Я рассмеялась, наблюдая творившийся вокруг хаос, от которого веяло счастьем так сильно и остро, что внутри теплело.
Эран обнимал свою семью, о чем-то тихо говорил Арану и улыбался.
Из пещеры мы выбрались нескоро, с трудом успокоившись. Добрались до дворца Эрана, уселись в саду. Утро только наступило, и мы принялись за завтрак, который сами же сотворили. Все же моя сила стала стабильнее с тех пор, как побывала у древнего источника. Да и Глин подстраховывал и помогал.
— Теперь нам расскажут, что же произошло в саду Аридейла и как ожила Аранатариэль? — протянул Рокот, наблюдая, как Аран блаженно улыбается, обнимая одной рукой дриаду, а другой сына, играющего с его волосами.
— Я расскажу. Только сначала хочу вернуть отцу зрение.
Удивление проскользнуло на лицах моей семьи, а Эран так вообще замер.
— Ты знаешь, как это сделать? — удивилась Силадерь, не выдержав первая.
— Аранатариэль рассказала, — ответила я. — Аран, мне нужна твоя помощь.
Эльф выскользнул из объятий жены, отдал ей сына, оказался рядом. Он не задавал лишних вопросов, просто верил мне, и сердце переполняла невысказанная нежность.
— Папа, не волнуйся, все получится, — сказала я и, подбадривая, поцеловала Арана в щеку.
— Надеюсь, в этот раз никого не потребуется превращать в камень, — хмыкнул он, заставив всех рассмеяться и тем самым снять напряжение.
Я быстро объяснила Арану суть ритуала, поинтересовалась, какую песню нам следует, по его мнению, выбрать.
— Думаю, ту, что ты пела, когда я был лебедем, Ари, — тут же сориентировался брат. — Кровь на нее точно отзовется. Да и в словах и мелодии чувствуются плетения света.
Я удивленно приподняла брови.
— Я обязательно научу тебя в них разбираться, — заявил он.
Да уж, жажда знаний во мне никогда не утихнет. Но сейчас главное — помочь отцу. Сосредоточилась, глубоко вздохнула.
— Готова? — тихо спросил Аран.
— Да.
Песня полилась, заполняя весь мир. Может быть, в ней таился свет, как и сказал Аран, я не знаю. Все, чего я желала, это вернуть отцу зрение. Заклинания мой брат вплетал в мелодию искусно, словно всю жизнь только этим и занимался, и когда мы закончили, поляну на мгновение залил мягкий алый свет.
Лицо Эрана было бледным, вытянутым, словно он пытался прийти в себя.
— Отец, — в тревоге позвал Аран, начиная опасаться, что мы сделали только хуже.
Эльф повернулся к сыну, а потом ко мне.
— Как же ты похожа на мать, Ари! — улыбнулся отец, поднимаясь и заключая нас с Араном в объятия.
