Глава 12

Мирослава проснулась ни свет ни заря, чем несказанно удивила Мориса. Выпив чашку чая и сжевав бутерброд с сыром, она сказала, что едет в город, когда вернется, не знает, но будет на связи.

– А я пока систематизирую все, что нам удалось обнаружить по этому делу, и набросаю схему отчета клиенту, – сказал Морис.

Волгина кивнула.

Мирослава припарковалась возле фирмы «От рассвета до заката» и стала ждать появления Виталия Артемьева. И когда он выбрался из своего автомобиля, буквально набросилась на него:

– Виталий! Подождите!

Он изумленно замер.

– У меня к вам срочный разговор.

– Хорошо, давайте поднимемся ко мне в кабинет.

Она кивнула.

– Рада, что брат с сестрой вас не выставили из фирмы.

Виталий ничего не ответил, только загадочно улыбнулся. Едва они расположились на удобном диване, как в кабинет постучали.

– Не помешаю? – спросил заглянувший в приоткрывшуюся дверь Петр Яковлевич Тепличный.

– Мне – нет, – ответил Артемьев, – а детективу – не знаю, – улыбнулся он.

– Мне, пожалуй, тоже нет, – проговорила Мирослава, – заходите, Петр Яковлевич.

Тепличный вошел, придвинул кресло и сел.

– Есть новости? – спросил он Волгину.

Она утвердительно кивнула:

– И очень нужна ваша помощь, вернее, помощь Виталия.

– Я готов на все, чтобы найти убийцу Маргариты, – горячо проговорил молодой человек.

– На меня тоже можете рассчитывать, – добавил Тепличный.

Мирослава коротко изложила суть истории так, как она ее видит. Мужчины переглянулись.

– Говорите, что нужно делать, – решительно заявил Артемьев.

– Вы должны предложить Ларисе дискету…

– Несуществующую, – хмыкнул он.

– Да, придется блефовать, – вздохнула Волгина. – Постарайтесь, чтобы она вам поверила. Скажете ей, что провели свое маленькое расследование и выяснили, что у погибшего Данилы была девушка и имя ее Лариса Хрусталева.

– Я скажу, что видел ее машину.

– Она могла приехать не на своей машине…

– Я выкручусь, скажу, что видел ее раньше на проселочной дороге и запомнил номер.

– Думаете, она клюнет? – спросил Тепличный.

– Должна…

На этом заговорщики расстались. Мирослава очень надеялась, что ее задумка сработает. Хрусталева сейчас вся на нервах. И наверняка захочет избавиться от шантажиста. Детектив думала о том, что может чувствовать еще совсем молодая женщина, убив семерых, пусть даже из мести. Разве человек с нормальной психикой способен на такое?

Не понимала она и того, зачем Алла Полетова хранила компрометирующую ее саму и всех остальных кассету. Скорее всего, она просто забыла о ней… Но судьба распорядилась так, что кассета поведала об их преступлении человеку, без памяти любившему жертву и продолжающему любить до сих пор…

Виталий Артемьев, вернувшись домой, долго сидел перед телефоном в задумчивости, прежде чем позвонить Ларисе Хрусталевой. Он вспоминал Маргариту и не мог понять, как могла она участвовать в групповом изнасиловании несовершеннолетнего мальчика. Да хоть бы и совершеннолетнего! Виталий обладал хорошим воображением и легко представил себе весь ужас, который пережил тогда Данила, поэтому понимал, почему он не смог дальше с этим жить.

Но Лариса не имела права устраивать вендетту. Почему она не отдала кассету в полицию? Если бы полиция не приступила к расследованию, можно было бы отдать информацию в СМИ. Это была бы такая бомба, которая не оставила бы ничего от репутации женщин, они могли бы забыть о своей карьере, уважении в семье, и окружающие смотрели бы на них как на прокаженных.

Или он ошибается? У Виталия сжалось сердце, он внезапно понял, что и теперь, узнав все это, он не смог бы отказаться от Маргариты, будь она жива. Стиснув зубы, он тихо прошептал: «Марго, как ты могла?! Зачем?! Зачем?!»

Про себя он знал точно, что никогда, ни при каких обстоятельствах не смог бы прикоснуться к женщине против ее желания. Он не понимал Маргариту и презирал за то, что она совершила, и в то же время продолжал любить ее…

Но ведь еще остается надежда, что Волгина ошиблась и ничего такого ужасного на той давней вечеринке не было… Тяжело вздохнув, он поднялся и побрел на кухню, покачиваясь на ходу, как отравленный медленно действующим ядом, налил себе полный стакан минеральной воды и выпил его. Потом вернулся к телефону и набрал номер, который дала ему Волгина.

– Алло, – отозвался хрипловатый женский голос.

– Лариса?

– Да, кто это?

– Неважно…

– Что?

– Я нашел одно интересное кино…

– Кто это говорит?! – растерялась она.

– Сфокусируйте свое внимание не на том, кто говорит, а на том, что он говорит, – насмешливо посоветовал Виталий, сумев войти в написанную для него детективом роль. – Я разбирал вещи своей возлюбленной и обнаружил интересное кино…

– Я вас не понимаю! Какое кино?

– Про любовь… Вернее, про секс ввосьмером – семь девочек и один мальчик. Мальчика звали Данила Дорохов.

– Врешь, сука! – вырвалось у нее невольно.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулся он.

– У тебя не может быть ее!

– Чего ее? – коварно переспросил он.

– Кассеты!

– Почему?

– Она была одна.

– С чего ты взяла, думаю, такое кино взяла себе на память каждая из участниц.

– Сволочь! – прошипела она.

– Согласен, но ты нанесла мне моральный ущерб и должна его возместить.

– Какой моральный ущерб, чего ты несешь?!

– Я должен был жениться на Кукониной и получить доступ ко всем ее деньгам. Теперь из-за тебя я остался у разбитого корыта. Меня выперли из квартиры и велели убираться из фирмы. Так что я по твоей милости и без денег, и без работы, и без жилья.

– Сколько ты хочешь за кассету?

Он назвал сумму.

Она присвистнула.

– Не хочешь, как хочешь, я иду в полицию.

– Погоди! Не клади трубку. Я постараюсь достать эту сумму.

– Чего проще, – усмехнулся он в трубку, – ты же копишь на квартиру.

– Откуда ты знаешь?

– Не твоего ума дело! Я все о тебе знаю.

– Сволочь!

– Ты повторяешься, – рассмеялся он.

– Хорошо, встретимся у тебя. Где ты живешь?

Он назвал адрес.

– Я приду завтра, нет, сегодня после двенадцати ночи.

– Это еще зачем? – ощетинился он. – Я тебя на ночь оставлять не собираюсь.

– В мои планы тоже не входит спать с таким уродом, как ты.

– Тогда почему не днем?

– Потому что ни мне, ни тебе не нужны лишние глаза и уши. Так мне приходить?

– Приходи.

Он услышал, с какой злобой она швырнула трубку домашнего телефона, и осторожно положил свою.

Мирослава посоветовала позвонить Хрусталевой с домашнего на домашний, чтобы у девушки при желании узнать номер звонившего на поиски ушло больше времени. Виталий перезвонил Мирославе на сотовый и передал содержание разговора с Хрусталевой.

– Хорошо, – сказала Мирослава, – к 10 вечера мы подъедем к вам с моим напарником и сотрудниками полиции.

– Вы думаете, она приедет меня убивать?

– Надеюсь, – отозвалась Волгина и отключилась.

Виталий хмыкнул. Уже в 11 вечера он был одет в защитный жилет и проинструктирован детективом в присутствии ее напарника, следователя и двух оперативников. Все заранее заняли выбранные места.

Мирослава думала только о том, чтобы Хрусталева не заподозрила, что ее заманивают в ловушку. Детективам и полиции повезло, а Ларисе нет…

Охваченная гневом и ненавистью, она отправилась к Артемьеву, прихватив с собой «куклу», внутри которой были нарезанные газеты. Она читала, что именно так делают, когда не хотят отдавать настоящие деньги. А она, естественно, не собиралась отдавать грязному шантажисту свои честно заработанные деньги. Подъехав к дому Артемьева, она оставила автомобиль на дороге за кустами разросшейся сирени, нажала на кнопку домофона, быстро поднялась по лестнице. Дверь была открыта, она вошла и пошла в сторону слабо освещенной комнаты. Это была гостиная, в которой едва мерцал ночник.

– Принесла? – спросил молодой мужчина, неожиданно возникший перед ней.

– Принесла, – процедила она сквозь зубы, – где кассета?

– Сначала деньги! – выкрикнул он, делая вид, что теряет терпение.

Она протянула ему «куклу» и, увидев в его руках кассету, еще даже не взяв ее, ударила мужчину в грудь ножом. Артемьев упал, Лариса наклонилась, выхватила кассету, и в это время зажегся яркий свет. Она увидела девушку-детектива и троих мужчин.

– Бросьте нож, – сказал самый маленький из них, она машинально вспомнила описание Ирины и поняла, что это следователь Наполеонов.

– Не подходите! – воскликнула она с яростью раненой волчицы, которой некуда отступать.

Кто-то возник у нее за спиной, сжал ее запястье, заломил руку. Она закричала, падая на колени и роняя оружие. Тот, кто был сзади, не стал поднимать нож, просто оттащил ее в сторону.

Один из оперативников защелкнул наручники на запястьях Ларисы. Она повернулась и увидела того, кто ее обезоружил. Хрусталева метила плюнуть ему в лицо, но промахнулась.

– Она еще и плюется, – пробормотал Наполеонов, – прямо как кобра!

Оперативники с задержанной спустились вниз. Скоро их нагнали закрывший квартиру Артемьев, Мирослава и Наполеонов.

– Теперь мы едем к вам, – сказал следователь Хрусталевой.

– Зачем?

– Делать обыск, вот ордер.

Наполеонов вздохнул, он опасался, что Хрусталева уничтожила кассету. Но она не сделала этого. Кассета была обнаружена на кухонном столе.

– Странное место для хранения кассет, – обронил один из оперативников.

– Я хотела ее уничтожить вместе с той, что собиралась взять у него, – Лариса кивнула на Артемьева.

– А вам не приходило в голову, что кассеты могут быть у всех семерых?

– Я почему-то была уверена, что она только у Аллы.

– Почему?

– Потому что именно она подсыпала снотворное в вино Ирины. Она сама как-то сказала мне, что с юности мучается бессонницей и носит снотворное с собой, если вдруг придется ночевать не дома.

– И все это на кассете?

– Да, они заранее поставили ее, чтобы была память о встрече, потом, видимо, забыли о ней, но под конец все-таки вспомнили и унесли с собой.

– Кто вам сказал об этом?

– Ира как-то обронила, что пропала кассета с вечеринки и она не могла понять, куда она делась. Но я тогда не придала значения ее словам.

И вдруг Лариса замолчала, она обвела всех присутствующих пристальным взглядом и догадалась:

– Вы не видели, не видели того, что на кассете! Вы обманули меня!

– Не видели, – признался следователь, – но сейчас посмотрим.

Лариса неожиданно завыла таким тоскливым голосом, что у всех присутствующих по телу пробежали мурашки.

Один из оперативников принес видеомагнитофон, молча вставил кассету. То, что происходило на экране, шокировало даже видавших многое полицейских. Мирослава, выдвинувшая версию об изнасиловании, даже представить не могла, что такое могут вытворять взрослые женщины с семнадцатилетним мальчиком. Виталий Артемьев сорвался с места, скрылся в ванной, и детектив догадалась, что его тошнит.

Позже в кабинете следователя Хрусталева рассказала, что Вадим Кустодеев нанял ее для благоустройства жилья своей невесты Аллы Полетовой. Алла понравилась Ларисе, и, как думала Хрусталева, она тоже понравилось Алле. Они мило общались, даже ходили пару раз в кафе, Алла познакомила ее со своей подругой Настей. Так как Полетова была занятой женщиной, она доверила Ларисе ключи от квартиры.

Как-то раз они договорились обсудить интерьер гостиной, Лариса пришла раньше, а Алла задерживалась, и дизайнер решила осмотреть имеющиеся вещи. Ее заинтересовал старинный буфет, было видно, что хозяйка давно им не пользовалась. Лариса стала открывать дверки, ящички, и из одного из них выпала кассета. На ней было написано «Суперлюбовная драма».

Девушка со скуки решила, поджидая хозяйку, посмотреть ее. И к своему ужасу, увидела гулянку. Одной из девушек подсыпали что-то в бокал. Она вскоре уснула. Лариса ничего не могла понять! Гулянка проходила в квартире ее погибшего парня и его сестры Ирины Дороховой. Именно Ирине подсыпали снотворное. И подсыпала его Алла.

Лариса уже знала от самой Аллы, что та с юности плохо спит и нередко принимает снотворное, которое всегда носит с собой на случай, если ночевать придется не дома. Она смотрела на экран широко раскрытыми от удивления глазами.

А потом начался ужас. Из комнаты привели упирающегося брата уснувшей Ирины Данилу. Ее любимого Данилушку. Парень сопротивлялся изо всех сил, он сначала уговаривал обезумевших бестий остановиться, потом умолял их, отбивался до последнего. Но их было семеро. Они связали его и уложили на пол, на белый пушистый ковер. Лариса закрыла рот руками, чтобы не закричать.

Действо длилось больше часа. Когда все кончилось, они развязали парня, вытащили из вазы букет алых роз на длинных стеблях, и каждая со смехом положила возле Данилы, который, судя по его виду, был без сознания, алую розу.

Лариса с трудом пришла в себя, она спрятала кассету и убежала. У нее не было сил видеть одну из насильниц своего любимого. Вечером она поехала к Ирине Дороховой и спросила, что это у них была за вечеринка семь лет назад, на которой присутствовали семь симпатичных девушек.

– Ах, это, – улыбнулась Ирина, – мы отмечали завершение тренингов «Суперженщина». – И добавила печально: – А через две недели не стало Данилы.

Лариса больше ни о чем не стала ее спрашивать.

Она нашла в себе силы вести себя как прежде. Хотя чего ей это стоило! Но она все обдумала, разработала план, вышла на курсы и узнала фамилии всех семерых. Нашла их адреса, узнала, кто они теперь, и рассчитала, как добраться до каждой из них. Сначала расправилась с невестой, потом пришел черед остальных.

– Я догадываюсь, как вы разделались с Аллой, Марианной, Маргаритой, как заманили назад в баню Оксану. Надежда, наверное, открыла вам сама? – спросила Мирослава.

– Да, я позвонила ей в дверь и сказала, что моя знакомая посоветовала ее как хорошего репетитора. Она пригласила меня в комнату и… – Лариса оборвала фразу.

– Людмила была в своей забегаловке одна, и вам не составило сложности убить ее. Но как вы проникли ночью в квартиру к Инне?

– Я открыла дверь ее ключами, – усмехнулась Хрусталева.

– Как вы сумели их выкрасть?

– Банально. Пришла к ней днем якобы поговорить о психологической помощи своей сестре и увидела лежащую на столике в прихожей сумочку. Попросила воды, сославшись на головную боль, а пока она ходила на кухню за водой, я вытащила ключи из сумки. Это было очень просто.

– Действительно, просто, – проговорила Мирослава.

– Вы знаете, что было в записке, которую оставил Данила? – спросила Хрусталева следователя.

– Что же?

«Ужас и отвращение, это будет тянуться до конца моих дней, я никогда не смогу свыкнуться, смириться с этим, поэтому я ухожу».

Она облизала пересохшие губы и договорила:

– Только, просмотрев кассету, я поняла, что означала его записка.

– Почему вы не обратились в полицию?

– Шутите? – горько усмехнулась она.

– Нисколько. Во-первых, это изнасилование, во-вторых, изнасилование несовершеннолетнего и, в-третьих, доведение до самоубийства.

– И вы думаете, что дело дошло бы до суда?

– Уверен.

– Может быть… Но прошло семь лет, и они бы легко отделались, а так они заплатили по полной.

– Совершив самосуд, вы погубили собственную жизнь.

– Вы, должно быть, ничего не понимаете. Моей жизни давно уже нет.

– То есть?

– Я умерла тогда, вместе с Данилой. И только моя бренная оболочка продолжала функционировать…

Следователь не нашел о чем еще можно было спросить задержанную и что сказать ей.

Виталий ждал Мирославу на скамейке.

– Ты езжай домой, – сказала она Морису и протянула ему ключи.

– Не надо, я доберусь на такси, – сказал он и быстро отошел.

Когда Волгина подошла к скамье, Виталий посмотрел на нее глазами больной собаки.

– Что мне теперь делать? – спросил он так тихо, что она не столько услышала, сколько догадалась о том, что он произнес, по движению его губ.

– Жить, – ответила она и села рядом с ним.

– Вы ведь не знаете…

– Чего?

– Маргарита оставила фирму мне.

– И что?

– Я не хотел ее брать, но Петр Яковлевич убедил меня. Он сказал, что дети Маргариты погубят ее, пострадают люди, которые на ней заняты, и так далее, – он неопределенно махнул рукой.

– Я думаю, что Тепличный прав, – сказала Мирослава.

– Но как же теперь?! – Он впился глазами в ее лицо.

– Так, как сказал Петр Яковлевич. Ведь люди, работающие в фирме, не могут расплачиваться за то, что когда-то совершила Маргарита Куконина.

– А я? – спросил он растерянно.

– И вы.

Он закрыл лицо руками и остался сидеть неподвижно.

– Знаете что, Виталий, – сказала Мирослава, – поедемте сейчас к Петру Яковлевичу, он ведь, скорее всего, места себе не находит от волнения.

Не давая ему возразить, она позвонила Тепличному, и тот сказал, что ждет их в своем кабинете. Виталий не сопротивлялся, когда она усадила его в автомобиль.

Тепличный ждал их не в кабинете, а внизу. Вдвоем с детективом они довели Виталия до дверей кабинета. Петр Яковлевич открыл дверь, усадил их на диван и велел рассказывать. Говорила одна Мирослава. Когда она замолчала, Петр Яковлевич едва уловимым кивком головы указал ей на дверь. Она мгновенно поняла его и распрощалась, уверенная в том, что оставляет парня в надежных руках старшего товарища.

Вечером приехала Лиза Тимохина. Одна.

– Марк тяжело переживает, – она замялась, – всю эту историю.

– Я понимаю, – кивнула Мирослава.

– Хотя жалеть о том, что мы вас наняли, нельзя, – вздохнула Лиза, – в неведении жить еще страшнее.

Глаза Елизаветы наполнились слезами.

– Машеньке мы, конечно, не скажем, – прошептала она.

Волгина снова кивнула.

– Я чего приехала, – сказала Лиза. – Марк Захарович деньги прислал. Вот. Я их вашему секретарю отдала.

– Хорошо.

– Тогда я пойду. – Она дошла до двери и остановилась: – Как вы думаете, эту девушку будут судить?

– Как же иначе?

– А я ее понимаю, – неожиданно сказала Елизавета и вышла.

Много позднее до детективов дошел слух, что Полуянов женился на Елизавете и она удочерила Машеньку.