Глава 11

Получив информацию от Наполеонова, Мирослава задумалась. Итак, в живых из всего состава тренинга осталась одна Ирина Ивановна Дорохова. Либо на нее вскоре тоже будет совершенно покушение, либо она сама и есть преступница. Хотя трудно представить, что убийца остальных женщина…

– Хорошо жилось Пуаро, – вздохнула Волгина, – сиди, шевели серыми клеточками.

– Что? – переспросил Морис.

– Поеду-ка я к Ирине Ивановне Дороховой. Она одна осталась в живых из всего состава тренинга.

– По-моему, она нуждается в охране, – заметил Морис.

– Думаю, что полиция уже позаботилась об этом. Меня же интересует ее прошлое…

Дорохова удивилась появлению на своем пороге частного детектива.

– А что случилось? – спросила она.

Мирослава вздохнула.

– Могу я зайти в квартиру?

– Да, конечно, проходите.

По длинному коридору Волгина прошла за хозяйкой и оказалось на просторной кухне, которая, судя по итальянской мебели, служила хозяйке и столовой, и гостиной. Дорохова усадила незваную гостью на диван и спросила:

– Так что же все-таки случилось?

– Вы не читаете местных газет? – Мирослава посмотрела в темно-синие глаза женщины.

– Вообще-то нет. А что интересного в них пишут?

– Телевизор вы тоже не смотрите?

– У меня его нет.

– Странно…

– Ничего странного. Зачем вы пришли?

Мирослава разложила на диване фотографии убитых женщин. Правда, запечатлены они были еще при жизни.

– Вам знакомы эти лица? – спросила она.

– Да, конечно. Мы занимались вместе на одном из тренингов.

– На каком именно?

– Суперженщина, – улыбнулась Дорохова, – купились на рекламу.

– Что, тренинги не помогли?

– Да как вам сказать… – неопределенно повела она плечами и спросила: – Вы пришли ко мне из-за тренингов?

– Отчасти. Дело в том, что все эти женщины были убиты.

– Убиты? – Удивление, прозвучавшее в ее голосе, не показалось детективу притворным.

– Да, убиты. Возле каждой из них лежала алая роза на длинном стебле. Это ничего вам не напоминает?

– Нет…

– А когда вы видели их последний раз?

Лицо женщины неожиданно помрачнело.

– На похоронах моего брата, – тихо произнесла она.

– Простите, но что с ним случилось?

– Он покончил с собой.

– Возможно, это было убийство?

– Нет, то, что он сделал это сам, ни у кого не вызывало сомнения.

– И у вас?

– И у меня.

– Как он умер?

– Повесился ночью в туалете.

– Он был дома один?

– Нет, мы жили вместе. Даниле было всего семнадцать лет, и я воспитывала его после гибели родителей.

– Вы были намного старше его?

– На шесть лет.

– Ваш брат страдал от депрессии?

– Ни от чего он не страдал! – неожиданно взорвалась Дорохова. – У него все было хорошо. Понимаете, хорошо! И даже просто отлично! Он окончил школу с золотой медалью. Поступил в вуз. У него была любимая девушка.

– Может быть, они поссорились с ней?

– С кем? С Ларисой? Да никогда! Они любили друг друга со школы! Так трепетно и нежно, что их называли Ромео и Джульетта.

– Понимаю…

– Если бы вы только видели их! – Ирина заплакала. – У них была такая чистая любовь, они все за ручки держались. Даже не знаю, целовались ли они.

– Сочувствую. Но простите меня, я должна задать вам этот вопрос.

– Что ж, раз должны, задавайте.

– Что стало с девушкой вашего брата? Она вышла замуж?

– Нет, – покачала головой Дорохова.

– Вы видитесь с ней?

– Нечасто. Ларисе не менее больно вспоминать, чем мне… Она иногда звонит мне.

– Вы не могли бы дать мне ее координаты?

– Нет.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы вы снова ковырялись в ее ране, – ответила Дорохова так решительно, что Волгина поняла – не скажет.

«Что ж, – подумала она, поднимаясь, – придется идти кружным путем».

Исходя из того, что дети раньше учились в той школе, что ближе к дому, именно ее Мирослава и отыскала. Завуч, пожилой мужчина, представившийся Анатолием Ивановичем, подтвердил, что работает в школе с незапамятных времен.

Повертев в руках удостоверение Мирославы, он пригласил в кабинет тоненькую шатенку предпенсионного возраста и попросил выяснить, в каком классе учился Даниил Дорохов. Шатенку звали Верой Григорьевной, она увела Мирославу из кабинета завуча в маленький уютный кабинетик с компьютером и вскоре выудила из него не только информацию, но и школьные фотографии.

– Сейчас позову Нину Павловну, бывшую классную руководительницу Дорохова, и она укажет вам на фото Данилу и подробнее расскажет о нем.

Вера Григорьевна сняла трубку, и Волгина догадалась, что она звонит в учительскую. Из разговора она поняла, что классная в данный момент не занята. Положив трубку, Вера Григорьевна подтвердила ее догадку:

– У Нины Павловны свободное окно, сейчас она подойдет и поговорит с вами.

– Большое вам спасибо, Вера Григорьевна.

– Не за что, – улыбнулась шатенка и вышла из кабинета.

Вскоре до Мирославы донеслись голоса. Стоя возле двери, одна женщина объясняла другой, кто такая Волгина и что ей нужно от классной руководительницы.

Вплывшая в кабинет Нина Павловна выглядела лет на пятьдесят, но Мирослава подозревала, что ей гораздо больше. Строгий серый костюм в мелкую клетку, белая кружевная блузка, классический узел на затылке, а на ногах аккуратные туфли-лодочки на небольшом каблуке.

– Мирослава Волгина, частный детектив.

– Да, Вера Григорьевна мне сказала. А я Нина Павловна. В свое время была классным руководителем у Дани Дорохова. Что вы хотите узнать о нем? – Педагог скорбно поджала губы.

И Мирослава поняла, что Нина Павловна в курсе того, что произошло с ее бывшим учеником. Хотя надо ли было в этом сомневаться…

– Для начала, – попросила Мирослава, – покажите мне, где Данила на этой фотографии.

– Да, конечно, – Нина Павловна склонилась над снимком и вскоре дотронулась ноготком, покрытым лаком телесного цвета, до изображения симпатичного паренька.

– Вот он, – сказала она со вздохом.

– А где Лариса?

– Лариса? – переспросила она. – Так, значит, вы все знаете?

– Наверное, далеко не все, – отозвалась детектив. – Так где она?

– Рядом с Данилой.

Мирослава присмотрелась.

Эта милая брюнетка явно ей кого-то напоминала…

– А как фамилия девушки?

– Хрусталева.

Мирослава сразу вспомнила молодую женщину, носящую такую же фамилию. Хотя она и была блондинкой…

– Нина Павловна, а вы не знаете, чем сейчас занимается Лариса Хрусталева?

– Простите, но нет, – снова вздохнула учительница.

– Вероятно, смерть Данилы потрясла коллектив школы?

– Конечно! Ведь он только что окончил школу! – воскликнула Нина Павловна. – И главное, ничего не предвещало трагедии! Данила всегда был жизнерадостным, у него было много планов на будущее. А как он любил Ларочку!

– А она его?

– И она его, конечно! Данилу просто невозможно было не любить!

– Вы были на похоронах?

– Да, были многие учителя, и весь класс был. Родственников у Дороховых не было…

– Кто-то, кроме его одноклассников и учителей, присутствовал?

– Да, кажется, подруги Ирины.

– Наверное, Ирина Ивановна тяжело переживала смерть брата?

– Еще бы! Она ее просто подкосила!

– А Лариса?

– Лариса вся почернела и словно застыла. Ни одной слезинки не обронила. Мы даже боялись за ее психическое состояние.

– А потом?

– Потом вроде бы пришла в себя, но замуж, говорят, так и не вышла.

– Кто говорит?

– Извините, но я не помню. Знаете, как бывает в школе, кто-то что-то узнает о бывших учениках и скажет другому, а потом слух распространяется по всему коллективу.

– Понимаю, – кивнула Мирослава. – Вы не могли бы дать мне адрес Ларисы Хрусталевой?

– Ах, сейчас Верочка придет и отыщет, она у нас спец по компьютерам. Мы все теперь к ней обращаемся, если что-то надо найти.

– Спасибо вам большое.

– Не за что. Я уж пойду, а то скоро звонок на перемену, а следующий урок мой.

Нина Павловна вышла, и спустя пять минут появилась Вера Григорьевна, которая и выдала детективу адрес и телефон Ларисы Хрусталевой.

– Только учтите, – сказала она, – данные-то были верны на то время, когда Лариса училась в нашей школе. Она за прошедшее время могла сменить место жительства.

– Да, конечно, но, может быть, ее родственники все еще живут там.

– Вполне вероятно, – согласилась Вера Григорьевна.

Вечером приехал Шура, и Мирослава рассказала ему все, что узнала.

– Почему ты сразу не позвонила? – набросился он на нее.

– Мне нужно было кое-что выяснить.

– Выяснила?

– Да, я побывала по старому адресу Ларисы. Там теперь живут только ее бабушка с дедушкой. – Мирослава замолчала.

– Ну и? – поторопил ее нетерпеливо Шура.

– Они рассказали мне, что Лариса выучилась на дизайнера, хорошо зарабатывает, живет пока на съемной квартире, но копит на свою.

– И что?

– Потом я встретилась с Вадимом Кустодеевым и выяснила, кто нанял дизайнера.

– И кто же?

– Он сам, решил сделать невесте подарок к свадьбе и нанял модного дизайнера для благоустройства ее квартиры. Девушки сразу понравились друг другу и даже подружились. Алла отдала Ларисе ключи от квартиры и предоставила возможность приходить когда той удобно.

– И она приходила?

Мирослава кивнула.

– И что?

– Я уверена, что это Лариса их всех убила.

– С ума сошла?! – воскликнул Шура. – Зачем ей это надо?!

– Не знаю.

– И что нам теперь делать?

– Думать…

– Вот и думай.

– Шура, тебе придется предъявить фото Хрусталевой всем свидетелям. То, что она была в вечер убийства Полетовой в ресторане, это факт. Ее опознают официант, девушка официанта Саня и даже злополучный Алик Гурский. Собственно, Хрусталева и сама этого не отрицает. Нужно поговорить с подругой, с которой она была в ресторане.

– Поговорим, – буркнул Шура.

– Узнай, есть ли у Хрусталевой автомобиль, какой марки и цвета. Художница видела оливковый «Опель» на проселочной дороге недалеко от озера, на котором убили Куконину. Хотя, конечно, это не факт.

Шура печально кивнул.

– И еще необходимо выяснить, был ли знаком с убитыми Данила Дорохов. Они все были на его похоронах. А потом вдруг перестали общаться не только с Дороховой, но и друг с другом. По какой причине?

– Слушаюсь, мой генерал!

– Особенно меня интересует, как она выкрала запасные ключи у Корниловой, чтобы проникнуть в квартиру ночью.

– Она могла выкрасть не запасные, – проговорил молчавший все это время Морис.

И Шура, и Мирослава повернули голову в его сторону.

– То есть? – спросил Наполеонов.

– Она могла выкрасть ключи из сумочки Корниловой в ресторане или еще где-то.

– Могла, – согласилась Мирослава, – но как тогда Инна Бориславовна попала к себе домой без ключей?

– Допустим, взяла ключи у сестры…

– Шура, спроси у Бакуниной, брала ли сестра у нее ключи.

– Так Зинаида Бориславовна сказала, что ключи сестры у нее на месте.

– Может быть, Инна брала их на время и вернула.

– Тогда возникает вопрос, почему, потеряв ключи, Корнилова не забеспокоилась и не поменяла замок?

– Понадеялась на русское авось или просто не успела…

– Выясним, – вздохнул Наполеонов.

На следующее утро следователь сам поехал к подруге Хрусталевой, предварительно позвонив ей. Марина Ивановна Галимзянова звонку следователя удивилась, но встретиться согласилась.

Она провела его в столовую с вишневым диваном и парой таких же кресел. На вишневой скатерти на маленьких салфеточках уже стояли чашки для чая, печенье, варенье, сахар, конфеты и тарелка с крохотными, на один укус, пирожками. Наполеонов посмотрел на них неодобрительно, но от угощения не отказался. Марина Ивановна наполнила чашки горячим чаем, и разговор потек непринужденно.

– Марина Ивановна! Вы не помните, кто предложил пойти в ресторан «Маяк»?

– Я, конечно, – живо откликнулась молодая женщина.

– Почему, конечно, вы?

– Потому, что я живу в двух шагах от этого ресторана, как вы могли сами заметить. И зачем нам тащиться куда-то за тридевять земель, если можно посидеть рядом.

– Но ведь Хрусталева живет не рядом, – заметил следователь.

– За Ларису не беспокойтесь, – махнула рукой Галимзянова, – она мобильная. К тому же у нее авто.

– А какое?

– «Опель», – беззаботно отозвалась женщина.

– Наверное, белого цвета? – небрежно спросил Наполеонов.

– Почему сразу белого? – удивилась Галимзянова. – Оливковый он у нее. Очень приятный цвет, скажу я вам.

– Да, оливковый цвет и впрямь приятный, – согласился следователь, – любая зелень умиротворяет.

Галимзянова пожала плечами.

– И Лариса сама напросилась к вам подъехать?

– Почему напросилась? Она всегда ко мне подъезжает. Я к ней почти никогда.

– Почему?

– Она живет в спальном районе, там и пойти-то некуда. Да и вообще, я же вам объясняла, что Лариска мобильная, а я не люблю далеко от дома уезжать.

– Вы давно дружите с Ларисой?

– Давно, мы в параллельных классах учились…

– Значит, вы знаете о Даниле Дорохове? – осторожно спросил Наполеонов.

Галимзянова кивнула.

– Да, конечно.

– А каким он был?

– Замечательным, – твердо сказала Марина Ивановна.

– Может быть, так кажется по прошествии стольких лет?

– Нет, – покачала она головой, – так и есть на самом деле.

– А его сестру вы знали?

– Близко не знала, видела несколько раз.

– Если вы учились в параллельном классе той же школы, где и Лариса с Данилой, то, вероятно, вы и жили тогда в тех же краях?

– Да, конечно. Это квартира мужа. А мои родители живут все там же.

– Это правда, что о любви Ларисы и Данилы в школе чуть ли не легенды слагали?

– Да, – улыбнулась своим воспоминаниям Галимзянова, – их тогда звали Ромео и Джульеттой.

– Завидовали, должно быть?

Марина Ивановна пожала плечами.

– Может быть, кто-то и завидовал, но, по-моему, больше восхищались.

– Лариса сильно переживала?

– Не поверите, но она за сутки поседела.

– Поседела?

– Да, была такая милая брюнетка.

– А сейчас…

– Сейчас она красится, – не дала ему договорить Галимзянова.

– Прошло уже много лет, – осторожно проговорил следователь, – время лечит, и Лариса, наверное, смогла встретить другого человека…

– Брехня! – снова перебила его женщина. – Лечит время, как же. Никого Лариска не встретила. Живет работой и друзьями. Однолюбка она.

– Да?

– Вы что, мне не верите? – возмутилась Галимзянова.

– Нет, почему же, верю, – поспешил заверить ее Наполеонов и засунул в рот сразу два крохотных пирожка, запил их чаем и поднялся. – Спасибо вам за угощение и беседу.

– Вы что, уже уходите? – неожиданно огорчилась Марина Ивановна.

– Служба, – проговорил Наполеонов.

– У мужа вот тоже постоянно служба, – вздохнула она, – а я одна. Хорошо хоть подружки спасают.

– Может, вам тоже устроиться на службу? – ненавязчиво предложил Наполеонов.

– Да, я уже начала подумывать об этом. Наверное, вернусь на свою прежнюю работу, хотя бы на полставки.

– Если не секрет, то кем вы работали?

– Нашли тоже секрет, – улыбнулась она, – медсестрой в больнице работала, там и с мужем познакомилась. Он пришел дружка навестить и запал на меня. Разговоры стал разводить, то да се, потом пригласил поужинать, кстати, в «Маяк». Так вот и срослось у нас. Я сначала обрадовалась, что можно сидеть дома, а теперь скучно стало. Пойду поработаю. Вот как решим детей завести, так опять уволюсь.

– Вы абсолютно правы, – согласился с ней Наполеонов и поспешил к двери, опасаясь, что разговорчивая свидетельница втянет его в обсуждение еще какой-нибудь личной проблемы.

Придя на работу, первым делом Наполеонов позвонил Зинаиде Бориславовне Бакуниной и выяснил, что сестра Инна ничего не говорила ей о потерянных ключах и запасные, хранившиеся у Бакуниных, не брала ни насовсем, ни на время.

Домой к Ирине Ивановне Дороховой Наполеонов поехал вечером после завершения рабочего дня. Хотя когда он вообще завершается, если всегда ненормированный…

Нельзя сказать, чтобы Ирина Ивановна обрадовалась приходу следователя, но недовольство демонстрировать не стала и даже пригласила поужинать с ней. Наполеонов от еды никогда не отказывался, и уже через пятнадцать минут они сидели на доронинской кухне и ели густой наваристый борщ со сметаной. На второе была жареная картошка, которая тихо шкворчала на сковороде, испуская бесподобный аромат свиных шкварок.

Следователь решил, что разговор лучше начать после ужина. Он так и сделал. После чая с яблочным пирогом Ирина предложила перебраться в гостиную. Наполеонов согласился, предварительно предложив свою помощь в помывке посуды. Дорохова посмотрела на него удивленно, потом покачала головой и сказала, что у нее есть посудомоечная машина.

«Сразу видно, что Ира ни разу не встречала следователя, который умеет мыть посуду, – с доброй иронией подумал про себя Наполеонов. – Но, дружа с Волгиной, всему научишься. У нее не забалуешь».

В гостиной приятно пахло каким-то эфирным маслом, наверное, здесь недавно была включена аромалампа. Доронина раздвинула плотные желтые портьеры, и в комнату хлынул вечерний свет. Женщина первой опустилась в кресло и после того, как следователь сел напротив нее, посмотрела на него выжидающе.

– Ирина Ивановна, я понимаю, что поступаю негуманно, вороша ваше прошлое, но у меня нет иного выхода.

– Ладно, чего там, – вздохнула она, – говорите, зачем пришли.

– Вы уже знаете, что убиты все женщины, которые занимались вместе с вами на тренинге «Суперженщина»?

Доронина кивнула и грустно усмехнулась.

– Вы считаете, что всех их убила я?

– Нет, мы так не считаем. Мы даже думали сначала, что вам тоже угрожает опасность…

– Теперь думаете, что меня никто убивать не будет?

Он кивнул.

– Интересно почему? – спросила она.

– Потому что вы как бы потерпевшая сторона…

– Я? – удивилась она.

Он ничего не ответил и спросил:

– У вас в группе не было конфликтов?

– Нет, мы даже в какой-то мере подружились. Вот, после завершения тренинга решили собраться все вместе и отпраздновать это дело.

– Собрались?

– Да, и устроили вечеринку у нас дома. Было очень весело.

– Почему у вас?

– Даже не знаю, – сказала Дорохова, – так получилось. Девчонки тогда жили кто с родственниками, кто на съемной квартире. А мы вдвоем с братом. Мешать некому.

– А где был ваш брат во время вечеринки?

– Дома, у себя в комнате, мы звали его сюда, но он не вышел, и мы дурачились кто во что горазд, как девчонки.

– Разошлись, должно быть, поздно? – спросил Наполеонов.

Ирина неожиданно смутилась, ее лицо приобрело виноватое выражение, она вздохнула и призналась:

– Я перепила на вечеринке и уснула, так что не помню, кто когда ушел.

– Как же это случилось? Вы злоупотребляете алкоголем?

– Нет! Что вы! Сама не знаю, как это случилось.

– Кто закрыл дверь за вашими приятельницами?

– Данила.

– Когда вы проснулись, то нашли его мертвым?

– Нет, что вы! Он спал в своей комнате.

– Почему вы решили, что он спал?

– Я постучала, он не ответил. И к завтраку вышел поздно. Я спросила, что с ним. Он ответил, что у него болит голова.

– А как он выглядел?

– Обычно, – Ирина пожала плечами, – меня удивило только, что он надел свитер. Вроде тепло было, но Данила сказал, что, должно быть, где-то простыл и его немного знобит.

– Он покончил с собой не сразу после вечеринки?

– Нет. Прошло две недели.

– Как он вел себя все это время?

– Он был не очень-то весел. Я спросила, что с ним происходит, он ответил, что волнуется из-за предстоящей учебы в вузе.

– И вы поверили ему?

– Да, конечно, а почему нет?

– А как складывались в это время его отношения с Ларисой Хрусталевой?

– Ларисы тогда не было в городе, она уезжала с родителями на море и приехала как раз… – Ирина всхлипнула.

– Это правда, что Лариса поседела?

Дорохова молча кивнула.

– Как девушки с тренингов узнали, что случилось с вашим братом?

– Я сама позвонила им, попросила прийти помочь. Вы должны понять, как я была тогда растеряна.

– Я понимаю. Они все пришли?

– Все.

– Вы не заметили, как они выглядели?

– Плохо выглядели. Все были сильно расстроены. Я тогда еще подумала, что девчонки так переживают, словно это был их собственный брат.

– Вас это не удивило?

– Нет, растрогало.

– Но потом они все исчезли из вашей жизни?

– Да, так получилось, – кивнула Дорохова, – я их не виню.

«А может быть, зря», – подумал Наполеонов, но спросил о другом:

– Почему вы не дали частному детективу телефон Хрусталевой?

– Я не хотела, чтобы кто-то ковырялся в ране Ларисы. Ведь она до сих пор не может забыть нашего Данилушку.

По щекам Ирины текли слезы, которые она время от времени стирала тыльной стороной ладони. Наполеонов вздохнул, достал из кармана чистый платок и протянул его женщине.

– Спасибо, – поблагодарила она.

И когда он уже собрался уходить, спросила:

– Вы что же, думаете, что моего брата убили? Но это невозможно!

Наполеонов ничего не ответил, только осторожно погладил ее по плечу. Он сам не ожидал от себя такого жеста, поэтому тут же смутился и торопливо простился. И, несмотря на то что уже был девятый час вечера, поехал в коттеджный поселок. Ему не терпелось посоветоваться с Волгиной.

– Понимаешь, – говорил он ей после чая, – Хрусталевой не было в городе на момент вечеринки, с Данилой она также не общалась и приехала только после его смерти. Так что она ничего не могла узнать от него…

– Но я уверена, что на вечеринке произошло что-то ужасное и Хрусталева узнала об этом.

– Что такого ужасного могло произойти на вечеринке?!

– Может, они кого-то убили и спрятали тело, или Данила кого-то убил случайно, а они его покрывали, – неуверенно предположил Морис.

– Но зачем тогда их убивать? И почему их не убили сразу?

– Значит, нечто ужасное стало известно только теперь.

– Каким образом?!

– Случайно найденный дневник, – проговорил Морис.

– Или диск, – добавила Мирослава.

– Угу, – сердито обронил Шура.

– Первой убили Полетову, и убийства начались после того, как Хрусталева получила доступ в квартиру Аллы.

– Она что, ни с того ни с сего начала рыться в ее вещах?

– Возможно, у них была назначена встреча, Алла запаздывала, Лариса скучала. В таком случае она вполне могла взять диск или кассету и…

– Ты хочешь сказать, что Полетова хранила компромат на саму себя и всех остальных?

– Ты забыл, что она только переехала, бросила все вещи в одной из комнат и наверняка не разобрала их. Про кассету она могла и забыть…

– Что же, по-твоему, было на кассете?

– Мне кажется, что взрослые тетки перепили, и им захотелось секса.

– Думаешь, они соблазнили парня?

– Если бы! Скорее всего, они его изнасиловали.

– И как мы это узнаем?! Как мы вообще можем хоть что-то доказать? Хрусталева поднимет нас на смех!

– Ты мог бы провести у нее обыск, – обронил Морис.

– При таких уликах ордер на обыск мне не светит… – сказал Наполеонов и добавил: – Потом, она могла сто раз уничтожить то, что у нее было.

– Попробуем блефовать, – сказала Мирослава.

– Как это?! – воскликнули одновременно Шура и Морис.

– Я должна подумать…

– Долго?!

– Хотя бы один день.

– Эх, – махнул рукой Наполеонов, – думай, но я боюсь, что ничего из этого не получится.

– Поживем – увидим.