Ты можешь сказать «Привет»?

Лето, да и сама жизнь были для Меган простыми. Она только что окончила школу Immaculate Heart, собиралась в Северо-Западный университет, поэтому наполняла свое последнее лето в Лос-Анджелесе яркими воспоминаниями, а затем собрала чемодан, чтобы отправиться на учебу вдали от дома. Она начинала новую жизнь. Никто из ее одноклассников или просто знакомых не собирался в Северо-Западный университет, и она была уверена, что произведет отличное впечатление. Ортодонты, которых она посещала последние годы, исправили дефекты прикуса, и теперь она могла широко улыбаться, чувствуя себя уверенно.

Как только Меган исправила улыбку, она разослала в некоторые студии свои снимки крупным планом. Так как осенью она уезжала в Чикаго, самое лучшее, на что она могла надеяться, – работа на один-два дня в клипе или в короткометражке, которые снимали недалеко от города. Она уже заработала около 600 долларов за двухдневные съемки в клипе Тори Эймос «1000 океанов», которые проходили на парковке в пригороде Лос-Анджелеса. Меган в синем топе на лямках с глубоким декольте появилась в толпе, внимательно изучая стеклянный ящик с извивающейся внутри и поющей Эймос. Это как сценическое искусство, но только с музыкой. Четырех-с-половиной-минутное видео, срежиссированное Эриком Иферганом, достигает кульминации в сцене с бастующими детьми, которых водометами разгоняет конная полиция, и музыкальной репризой мятежей в Лос-Анджелесе.

В те же выходные она приняла участие в кастинге для других съемок, на этот раз в клипе Шакиры. Это должно было стать танцевальным соревнованием и в корне отличалось от концепции клипа Эймос. Лучшая подруга Меган Нинаки «Никки» Придди должна была отвезти ее на кастинг, а потом они собирались по магазинам купить что-нибудь новенькое для студенческого приема Северо-Западного университета в отеле Beverly Hilton. Эта встреча стала ее первой возможностью познакомиться с однокурсниками и произвести первое впечатление. В тот день Меган и Никки планировали прогуляться, поснимать улицы Лос-Анджелеса и самих себя на новую камеру Никки.

Кастинг на клип Шакиры прошел не так успешно, как рассчитывала Меган. Было безумно весело танцевать, но после она призналась Никки: «Я горю, я так нервничала, что готова была свалиться, пока танцевала».

Она знала, что ее выступление не принесет ей гонорар в 600 долларов как профессиональному танцору, но надеялась на небольшой дополнительный заработок. Здесь обещали меньше денег и необременительные съемки, но должно было быть весело. В ожидании результатов Меган повстречала девушку, с которой познакомилась во время съемок клипа Тори Эймос. Здесь они виделись последний раз – Меган не перезвонили.

После забега в торговый центр Меган и Никки решили прокатиться по Лос-Анджелесу на микроавтобусе Дории марки Volvo и с номером MEGNMEE, и Меган постоянно комментировала все, что видела по пути, так как Никки отвечала за камеру. Подружки отпускали комментарии в сторону парней нетрадиционной ориентации в Западном Голливуде: «Можно по улицам ходить раздетыми, и никого это не заинтересует». Они навели камеру на женщину, которой, похоже, только что ввели коллаген в губы, они восхищались домами на Беверли-Глен и особняками на Беверли-Хиллз.

Когда Меган вернулась домой к матери, первым делом примерила свой наряд для встречи студентов в Beverly Hilton. Она имела представление, как хотела бы выглядеть в университете, и решила остановиться на монохромном наряде, черно-сером, цветовая гамма, которая сделает ее образ стильным, загадочным и одновременно подтянутым. Меган остановила выбор на юбке-карандаш, топике и белой открытой блузке, которую она использовала как жакет. Примерно в таком же офисном прикиде спустя десять лет она сыграет роль Рэйчел Зейн.

Меган хотела запомнить это лето только с хорошей стороны, но были и неприятные моменты. Они плохо ладили с отцом, и она старалась его избегать. Появился эмоциональный барьер, Меган переехала к матери и не приезжала к отцу, даже чтобы забрать свою почту. Эта ситуация сбивала ее друзей с толку, так как они знали, что Меган – объект отцовского обожания, и не понимали, что происходит. Он никогда не относился попустительски к своим отцовским обязанностям. Дети всегда вовремя делали домашнюю работу, несмотря ни на какие обстоятельства. Мать Меган была большим приверженцем ограничений. Несмотря на то, что она могла потанцевать с Меган и друзьями под музыку и обсудить макияж, она была строже ее бывшего мужа. Меган могла вить из него веревки. Ивон часто рассказывала историю, которая произошла перед Рождеством, когда Меган просматривала каталог с ювелирными украшениями и подыскивала себе кольцо, которое Том-старший обещал ей подарить. Она дразнила свою старшую сестру, что, что бы ни купил ей отец, Меган получит подарок дороже, так как она была его любимым ребенком. Таким образом, первое время друзья воспринимали конфликт между отцом и дочерью как временный разлад. Но это было не лучшим вариантом расставания перед отъездом в колледж.

Кроме того, что она уезжала из родного дома, она еще и расставалась со своей «названной» сестрой Нинаки Придди, которая была ее лучшей подругой с тех пор, как они научились ходить. Меган и Никки сдружились в Little Red School House, проводя бесчисленные ночевки вместе, резвясь в бассейне современного дома родителей Никки в Северном Голливуде. Они оставались близки, когда перешли в школу Immaculate Heart, подруги путешествовали по Европе с родителями Никки Далтоном и Марией и младшей сестрой Никки Мишель. Никки настолько полюбила Париж, что следующим летом уехала учиться в Сорбонну. Когда они прилетели в Лондон и позировали перед Букингемским дворцом, они и подумать не могли, что однажды Меган пройдет через эти черные кованые ворота. Новая жизнь, а вместе с ней и расставание приближались, и они старались как можно больше времени проводить вместе, смеясь и вспоминая добрые времена.

Меган осмотрела свою комнату в общежитии и начала распаковывать чемодан. Она поселилась в новом корпусе North Mid-Quads, неподалеку от Kappa Kappa Gamma. Она еще не решила, займется ли поиском жилья – американская система, при которой студенты обходят все общежития, выбирают, которое им больше подходит, и надеются, что им позволят там остаться, – или же просто объединится со своими однокурсниками. Первые недели учебы оказались непростыми: студенты соревновались, старались себя показать, боролись с гормонами и возбуждением, пытались сориентироваться и физически, и психологически. Без друзей и даже знакомых из дома Меган с ее компанейским характером было непросто, и пришлось поработать, чтобы найти друзей.

Ее самолюбие было подорвано. Она выросла в «плавильном котле» – Лос-Анджелесе. Ее школа Immaculate Heart была сообществом девочек разного цвета кожи и разных национальностей. Теперь же она обнаружила, что несмотря на то, что университет находился в городе Эванстоне, всего в нескольких милях от Чикаго, он был преимущественно белым. Афроамериканцы составляли треть населения города, но всего 5 процентов из них были студентами. Еще меньше было студентов смешанной расы. Поэтому ее внешность обращала на себя внимание.

Спустя всего неделю после начала учебы, когда Меган изучала расписание занятий по своему основному предмету – английскому языку, – соседка по общежитию подошла к ней с вопросом: «Говорят, у тебя мама черная, а отец белый, это так?»

Меган слегка улыбнулась и кивнула, почувствовав себя дискомфортно. «Они в разводе?» – продолжила соседка. Меган опять кивнула. Девушка кинула ей понимающий взгляд: «Ну да. Это логично». Меган почувствовала укол. Ехидное замечание глубоко ее ранило. «Что логично?» – поинтересовалась она. Естественно, она поняла подтекст: распад смешанного брака неизбежен. Эта беседа навсегда осталась у нее в памяти, и спустя годы она о ней рассказывала в статье, которую написала для журнала Elle в 2015 году.

Лос-Анджелес был огромным многонациональным пузырем, а здесь Меган столкнулась с узколобым и устаревшим провинциальным мышлением. Это был не первый и не последний раз, когда она слышала грубые высказывания в свой адрес или становилась предметом насмешек на почве расовых предрассудков. А так как она светлокожая, многие студенты даже не понимали, что она мулатка, поэтому часто Меган чувствовала себя не в своей тарелке, когда рядом отпускали расистские шутки или высказывали ограниченные мнения. Описанная выше ситуация врезалась ей в память, показав, как другие видят ее, ее семью и ее культуру. «Мое самое сильное воспоминание о Меган – это ее глубокое чувство достоинства, – вспоминает профессор Харви Янг. – Она была вдумчивая и не понаслышке знала, что такое предрассудки и дискриминация».

Но Меган была слишком сильной, чтобы опустить руки, и она умела оттягиваться по полной. Теперь, когда она не была под неусыпным оком матери, она стала сильнее краситься и экспериментировать со светлым цветом волос. Она выбрала Kappa Kappa Gamma и была принята в это общежитие, где было полно девочек – «интеллектуальных штучек». Член KKG Мелания Идальго замечала: «Нас объединяло то, что все мы были увлеченными, амбициозными и влюбленными в свое дело». В сообществе ее приняли очень тепло, назначили председателем отдела подбора кадров, где она отвечала за прием новых девочек в клан KKG. Как общительной, уверенной и четкой девушке, эта роль ей однозначно подходила. Иногда она была немного навязчивой, некоторые студенты, как вспоминает Энн Мид, считали ее чересчур самоуверенной. Но большинство вспоминают ее жизнелюбие и ее «яркую, динамичную, собранную натуру».

В качестве члена сообщества она также принимала участие в танцевальном марафоне университета – одном из наиболее крупных студенческих благотворительных мероприятий в Америке. Год, когда в марафоне приняла участие Меган, был первым с момента появления мероприятия в 1975 году, когда роль ведущей доверили даме, хотя и совместно со студентом мужского пола. Хотя теперь марафон уже не был гонкой на выживание времен Великой депрессии, Меган провела тридцать часов на ногах, день и ночь, и это помогло ей сбросить набранные килограммы – ведь теперь она иногда выпивала, питалась в столовой продуктами с большим содержанием крахмала и время от времени по ночам посещала круглосуточный «Бургер Кинг».

Несомненно, это мероприятие имело для многих студентов и другую цель – найти себе пару. Таинственная и сдержанная, Меган считалась выигрышной партией. Как правило, она встречалась с хорошо одетыми латиноамериканцами, например Луисом Сегурой, но во время учебы в университете ее вкусы изменились. Ее первым молодым человеком стал Стив Лепор, точеный, белокожий, шести-с-половиной-футовый второкурсник-баскетболист из Огайо. При его росте Меган рядом с ним чувствовала себя малышкой. Ее отношения с Лепором возвысили ее в глазах других членов KKG, которые «удивились, что она отхватила такого горячего парня». «Они хорошо смотрелись вместе», – вспоминает бывшая однокурсница. Но их отношения были недолговечны. На старших курсах первоклассная звезда баскетбола получил приглашение в команду университета Уэйк-Форест в Уинстон-Сейлеме, в Северной Каролине. Прощай, Меган, привет, профессиональный баскетбол.

Хотя они и были внешне идеальной парой, они были очень разные. Из-за спортивной карьеры Стиву приходилось отказываться ходить на вечеринки, возвращаться домой рано, а вечер перед игрой они вообще не проводили вместе. Меган же была тусовщицей, она наслаждалась свободой от родителей, выпивала и возвращалась поздно.

Да, она рассталась с молодым человеком, зато сдружилась с двумя людьми, которые на всю жизнь стали ее очень близкими друзьями.

Во время урока литературы, когда обсуждали работу афроамериканской писательницы Тони Моррисон, она впервые познакомилась с Линдси Джилл Рот, миниатюрной блондинкой из Латтингтауна, Нью-Йорк, богатого пригорода Лонг-Айленда с многомиллионными домами, возвышающимися над Ойстер-Бей. Ее родители были юристами, но мать уже была на пенсии. В отличие от друзей Меган в Immaculate Heart, Линдси была еврейкой. Обе девушки умные, забавные, уверенные в себе, они вместе учились, ходили на вечеринки и дискотеки и без устали болтали по ночам.

Ее второй лучший друг не мог сильно от них отличаться. Сын пасторов, Ларнелль Квентин Фостер был ярким, совершенно удивительным афроамериканцем, который скрывал то, что он гей, от своей семьи и друзей, открылся он только Меган. Меган и Ларнелль вместе посещали занятия в Школе коммуникаций после того, как она сменила свой профильный предмет с английского языка на театральное искусство и международные отношения. Выбор двух основных предметов связан с тем, что она не была уверена, продолжать ли карьеру в политике и дипломатии или же превращаться в звезду экрана. Хотя последнее и было своеобразным шаблоном, у нее была неплохая компания – Уоррен Битти, Стивен Кольбер, Зак Брафф и Дэвид Швиммер, – все они изучали торговлю в университете. Ларнелль ничем не мог ей помочь с выбором, но видел, что она больше тянулась к Голливуду, а не к Госдепартаменту. Эти двое посещали абсолютно все мероприятия, начиная со студенческих постановок и заканчивая авангардными программами, обожали обсуждать театральную структуру и язык пьес, а также и сами постановки, тем временем Меган снималась в короткометражках своих однокурсников. Периодически она сбегала с занятий на кастинги в телевизионной рекламе.

По выходным Меган часто ходила на обед к Ларнеллю, друзья пробовали разные рецепты, в том числе последнее увлечение Меган – индийскую кухню.

Семья Фостеров обожала Меган за ее тонкое чувство юмора и лучезарную улыбку. Она даже приняла их приглашение пойти с ними в церковь. «Если бы мама настояла, конечно, я был бы с Меган, – говорил он. – Она говорила, что очень любит Меган, и я ей поддакивал». Но он знал, что разобьет матери сердце, если ей станет известно, что он гей. Меган была его прикрытием, а он составлял ей компанию и везде сопровождал ее, поэтому многие парни ему завидовали. «Как у тебя это получилось?» – спрашивали они. «А я не позволяю себе лишнего», – отвечал Ларнелль Daily Mail.

Их присутствие помогало ей исследовать и интегрировать обе стороны ее личности, преобразовывать это по мере становления ее характера.

Меган очень любила возвращаться в Лос-Анджелес на каникулах, не только из-за погоды, но и из-за того, что это был такой многоплановый город, где голубоглазые блондины были в меньшинстве. Как она узнала впоследствии, образ толерантности и принятия был лишь внешней оболочкой, которая легко распадалась.

Меган вспоминает историю, как они с мамой ходили на концерт. Пока Дория медленно припарковывала автомобиль, другой нетерпеливый водитель обозвал ее словом на букву «н». Меган вспыхнула, кожа покрылась испариной от гнева и горечи за Дорию. Она посмотрела на мать, в ее глазах были слезы. Меган прошептала только: «Все в порядке, мам». Но все не было в порядке. Домой они ехали молча, кровь пульсировала у Меган в ушах, пальцы Дории впивались в руль.

То, что она воспитывалась в смешанной семье, стало отправной точкой в дискуссиях, которые Меган, семь ее одноклассников и их преподаватель истории и театрального искусства Харви Янг вели во время занятий, посвященных афроамериканским пьесам, их значению, их вкладу в историю. Меган, балансирующая между двумя сообществами на протяжении всей своей жизни, была в курсе, как люди относятся к вопросам расы, различиям в цвете кожи и идее непохожести. Янг говорил: «У нее было очень необычное понимание того, что значит жить в расовом теле, которому уделяют больше внимания и воспринимают иначе за счет предрассудков обществ, в которых они существуют».

Именно занятия Янга выявили двойственную позицию Меган в обществе. Позже она вспоминала: «Впервые я смогла назвать своим именем чувство слишком светлое для темного сообщества и слишком разноплановое для белого сообщества».

Ее опыт в университете, как в классе, так и за его пределами, и самокопание сослужат ей хорошую службу, вооружив ее внутренней и внешней силой, когда она пыталась постичь гладкую и неуловимую структуру Голливуда.

К началу третьего курса стало понятно, что если Меган останется на прежнем месте, получит лучшее образование. Ради забавы она записалась на курс промышленного производства, где ее профессор цитировал текст «Маленького принца» французского классика Антуана де Сент-Экзюпери. Как позже она писала в своем блоге The Tig: «Очевидно, это был странный выбор, но в конце дня я сделала главный вывод: для меня были важны самореализация и мотивация, которые я до сих пор применяю при решении вопросов». Так как у нее было свободное время, и она до сих пор не выбрала, чем заниматься после университета, она решила получить опыт международных отношений. Она знала, что ее дядя Мик Маркл работал специалистом в коммуникационной системе на правительство США – в семье поговаривали, что он работает на ЦРУ, правительственную шпионскую организацию. Она обратилась к нему за помощью в трудоустройстве. «Если я смогу, то помогу тебе, Меган», – ответил он. И он помог. Дядя Мик нажал на некоторые рычаги, и несмотря на то, что Меган поздно направила свое резюме, на это никто не обратил внимания, наоборот, всех впечатлили ее успехи в учебе и дядин авторитет. Вскоре ей сообщили, что ее взяли на шестинедельную практику в качестве младшего пресс-атташе в американском посольстве в Буэнос-Айресе, в Аргентине. Для двадцатидвухлетней девушки перелет из Лос-Анджелеса в Буэнос-Айрес стал настоящим приключением. Она присоединилась к группе из 28 должностных лиц и гвардейцам в американском анклаве. Перед началом работы ей рассказали о расположении зданий комплекса и самом городе, безопасность была на первом месте. Молодую студентку предупредили, чего избегать, что делать в экстренной ситуации и по каким номерам звонить. Основная, жизненно важная информация. С приближением годовщины трагедии 11 сентября американским посольствам по всему миру, в том числе в Буэнос-Айресе, был присвоен оранжевый код безопасности, второй по величине уровень.

По большей части ее ежедневная жизнь была заполнена рутиной и скучными офисными звуками, документацией, ответами на телефонные звонки и составлением писем. Как настоящий командный игрок, она впечатлила своих наставников увлеченностью делом и манерой поведения.

Она была старательным работником, выполняющим скучную и неинтересную работу быстро и эффективно. Ее наставник Марк Крищик, теперь уже на пенсии, вспоминает ее как девушку, с которой приятно работать и которая выполняла свои функции с точностью и изобретательностью.

4 августа 2002 года был ее двадцать первый день рождения, и ей разрешили поехать вместе с конвоем, который сопровождал финансового секретаря США Пола О’Нила в его предвыборной поездке по Южной Америке. Это было поощрение. Однако очень скоро это поощрение превратилось в суровое испытание.

Она ждала в автоколонне, когда секретарь О’Нил приземлился в аэропорту Эсейса в пятнадцати милях от центра Буэнос-Айреса. Совсем недавно Аргентина в результате дефолта получила долг в размере 141 миллиарда долларов, и ни Международный валютный фонд, ни Американское правительство не собирались предоставлять ей помощь. Перед отъездом из Вашингтона О’Нил заявил, что народ Южной Америки должен иметь такую действующую политику, чтобы быть уверенными, что «помощь не утекает по чьим-то личным счетам в швейцарских банках». Хотя его целью была политическая элита, растаскивающая миллиарды долларов по личным банковским счетам, несчастные мужчины и женщины с улиц обвинили Соединенные Штаты в экономическом крахе. После приземления примерно в пять часов дня О’Нил с кортежем отправился на встречу с президентом Эдуардо Дуальде, главой временного правительства. О’Нил, конечно, готовился к тому, что будет непросто, но даже он запереживал, когда митингующие люди с плакатами окружили конвой. «Я запомнил свой прилет, потому что протестующие с транспарантами окружили лимузин. Это была запоминающаяся поездка», – позже невозмутимо рассказывал он.

Младший пресс-атташе была в ужасе, вспоминая это как самый страшный момент в своей жизни. Что еще больше настораживало, так это не только приближающаяся годовщина 11 сентября, но доклады разведки о том, что исламские военные организуют группировку в Южной Америке. Меган и так была очень насторожена, поэтому можно представить, как она испугалась, когда толпа рассерженных протестантов окружила машину.

Впрочем, это происшествие не поубавило в ней желания дальше работать в правительственном агентстве. «Если она останется в Госдепартаменте, то станет отличной находкой для дипкорпуса США. У нее есть все качества первоклассного дипломата», – позже вспоминает Марк Крищик.

Меган идеально подходила для работы в Госдепартаменте, и все были уверены, что она без проблем сможет пройти тест сотрудника дипломатической службы, пока она еще в Аргентине. Трехчасовой экзамен включал в себя вопросы по политике, истории, общим знаниям, математике, требовал знаний во всех областях от музыкального стиля бибоп до трудовых законов Восточной Азии. Однако это оказалось намного сложнее, и Меган провалила экзамен. После она полетела в Мадрид на шестинедельные курсы испанского языка по программе Международного образования для студентов. Это был еще один шанс для ее реализации в области дипломатии.

Вернувшись в университет, она угощала своих друзей рассказами о тапас и танго и старалась не показывать того, что очень расстроена тем, что не сдала экзамен. Казалось, сама судьба толкала ее в мир развлечений. Ее отец – осветительный директор – поспособствовал, чтобы она получила роль в «Главном госпитале», так же, как он помог старшей дочери десять лет назад. В ноябре 2002 года Меган проходила кастинг на эпизодическую роль, в которой было буквально пять строк. Благодаря влиянию отца она ее получила. Зрители увидели серию с дебютом Меган в канун Дня благодарения.

Через несколько недель она была на вечеринке с друзьями, там к ней подошел мужчина по имени Дрю. Он не хотел позвать ее на свидание, он хотел стать ее менеджером. Друг показал ему студенческий фильм, в котором снималась Меган, он был впечатлен и сказал ей: «Знаешь, ты будешь зарабатывать деньги, а я возьму 10 процентов. Нам надо быть вместе».

Но в то время Меган не могла позволить себе бросить все. У нее были незаконченные занятия в университете, приближался выпускной. Она обещала, что свяжется с ним, как только закончит учебу. Что ж, одна дверь перед ней закрылась, зато открылась вторая. Госдепартамент не оценил ее усердия, но, может, все сложится в Голливуде.

Вернувшись домой с дипломом, Меган начала пробовать силы на кастингах рекламных агентств. Увы, безуспешно, зато это был хороший опыт. По проторенной дорожке Меган ходила на кастинги и будучи в Северо-Западном университете. Потом ей позвонили. Ее лучшая подруга Линдси Джилл Рот работала в группе по подбору актеров в фильме «Больше, чем любовь», с кумиром миллионов дам Эштоном Кутчером в главной роли. Она выпросила для Меган роль с одним словом.

«Ты можешь сказать “привет”?» – спросил режиссер.

«Могу, – ответила Меган. – Но я прочитала сценарий, и я реально подхожу на другую роль, могу прочитать ее». Естественно, другая роль была больше.

Режиссер и специалисты по подбору обменялись взглядами: «А она не робкого десятка». Меган не дали роль, которую она попросила, но она получила ту, на которую ее позвала Рот. Во время съемок режиссер разрешил ей сымпровизировать и сказать пять строчек вместо одной. Это было триумфом.

В следующий раз она получила небольшую роль в футуристической драме об адвокатской конторе «Город будущего», в ролях Виола Дэвис и Нестор Карбонелл и другие актеры из старой гвардии. Она играла роль сотрудника и произносила всего одну фразу: «Это для Тома Монтеро, который мечтает о виртуальном помощнике». Съемки закончились, и она опять стала обзванивать кастинги, постоянно слыша, что все позиции заняты. Это было неприятное, ограниченное существование, которое влачили тысячи голливудских жителей.

Как-то по пути на кастинг у ее Ford Explorer заела кнопка, открывающая дверь. Она попробовала открыть ее ключом, но безрезультатно. Стараясь не паниковать, она подошла к багажнику, который открывался другим ключом. Словно по волшебству дверь открылась. Боясь опоздать, Меган через заднее сиденье пролезла за руль. Слава богу, она была в хорошей форме благодаря йоге и бегу. Припарковавшись на пустыре неподалеку от студии, она вышла тем же способом.

Поломка оказалась серьезной, поэтому Меган несколько месяцев забиралась в машину таким способом: парковалась подальше от остальных машин, дожидалась, пока никого не было рядом, делала вид, что ищет фотографии или сценарий в багажнике, и забиралась внутрь.

Конечно, Меган знала, что будут заминки с ролями, она слишком долго была в этой сфере, чтобы верить в неожиданные истории успеха. Но она не падала духом. Ее девиз: «Я выбираю счастье», поэтому она была счастлива, отлично проводила время с друзьями за пиццей и вином, посещала занятия по йоге, развлекалась настолько часто, насколько позволял бюджет. Как-то вечером она смогла себе позволить только дешевый кабак в Западном Голливуде, который рекламировали Young Turks (молодые мачо, обожающие дразнить старшие поколения Голливуда), они любили представлять, что бродят по бедному району. Громкая речь с нью-йоркским акцентом привлекла ее внимание. Хозяин голоса болтал с друзьями.

Ростом больше шести футов, с рыжеватыми волосами и голубыми глазами, Тревор Энгельсон был похож на серфера или волейбольного игрока, классический образец золотого мальчика из Калифорнии. Его тон и внешний вид напоминали Мэттью МакКонахи, правда, он родился в Грейт-Нек, Нью-Йорк, и был сыном успешного ортодонта и внуком еврейских иммигрантов.

Как и Френсис Форд Коппола, Тревор ходил в школу Грейт-Нек-Норс, и, как Коппола, он хотел стать режиссером. «Я осознал, что для этого нужен талант, поэтому все было коту под хвост», – говорил он с осуждением. Еще в колледже он стал работать помощником продюсера в Нью-Йорке по выходным и в каникулы. Его труды были вознаграждены, и его приняли в Школу кинематографических искусств университета Южной Калифорнии. Он был на верном пути.

После окончания университета в 1998 году Тревор работал над малобюджетным фильмом «Медвежатники», известном появлением в нем Пола Джаматти со странным прозвищем Телячья отбивная. Затем Энгельсона, считавшего себя аферистом, наняли на работу помощником над фильмом «Глубокое синее море» – картиной, демонстрирующей неизбежные кровавые последствия генетической разработки суперумных белых акул. Пока он работал в офисе, он присматривался, как работают его руководители-кинопродюсеры. Ему нравилось то, что он видел. Не казалось, что они перетруждаются, но при всем при этом у них было много денег и самые крутые девчонки. Он подошел к одному из продюсеров, Алану Ричи, и честно ему сказал: «Алан, я хочу делать то же, что и вы. Я хочу быть продюсером». Рич посоветовал ему для начала поработать агентом. Как только работа над «Глубоким синим морем» закончилась, Рич направил амбициозного ассистента в Endeavor Talent Agency. Там он начал с самых низов: работал водителем, перевозил сценарии и другую корреспонденцию по городу.

Тревор был обаятельным и энергичным и со временем получил должность помощника литературного агента Криса Доннелли. Он продвигался быстрыми темпами. Но ему мешали его амбиции. Пока Доннелли был в отпуске, Тревор разослал так называемые пробные сценарии актерам и режиссерам от имени агентства. «Я думал, это крутая инициатива», – позже признавался Тревор. Так как отношения были недолгими, его тут же уволили за превышение полномочий. Долго он не унывал и очень скоро нашел работу помощника у бывшего однокурсника – выпускника университета Северной Каролины Ника Осборна и его партнера Джеффри Зарнова в O/ZFilms. Тревор говорил: «Им нужен был человек, подававший им еду». После продажи своего первого сценария The Road to Freaknik компании Fox Searchlight за 25 000 долларов он закатил грандиозную вечеринку.

Когда Осборн открыл свою собственную кинокомпанию Underground Films, Тревор стал его помощником, а через несколько лет собственником компании. За шутками и подколами Тревор скрывал целеустремленность, он был молодым человеком, старавшимся оставить след в этой несговорчивой индустрии. Когда Меган встретила его первый раз вечером в западном Голливуде, он ей понравился, ее привлекли его страсть, драйв и амбициозность. Тревор был типичным представителем Нью-Йорка – хамоватый, резкий, без напористости. Порой он был немного невоспитанным для загадочной девушки, больше любившей стиль, а не тупость. На каждый случай у него была заготовлена шутка. «Надежда – самое лучшее, на что мы можем рассчитывать в этом деле», – говорил он влюбленным в него поклонницам. Правда или нет, но этот подкат срабатывал.

Его любимая фраза принадлежит легендарному голливудскому продюсеру Нилу Морицу, основавшему франшизу «Форсаж»: «Не давай и пяти минут, если уверен, что не захочешь дать пять лет». Тревор говорил это так часто, что Меган тоже стала пользоваться этой фразой, как если бы она сама была ее автором. Но ее версия была переработана: «Не давай и пяти минут, если сам не готов дать пять лет». Тревор постоянно сыпал афоризмами и запредельной наглостью. Как он однажды сказал парню из USC в интервью для Scriptsand Scribes: «Я невероятный оптимист и верю, что все это дерьмо когда-то закончится и тебе повезет. Я еврей, и этим все сказано, но жизнь дает нам шанс, поэтому если есть возможность повеселиться и это никому не причинит зла, а еще ты можешь и позаботиться о ком-то, я всегда пользуюсь этой возможностью развлечься. Это не обсуждается».

Он был типичным образцом молодого человека, работающего не покладая рук. Куба, Палм-Спрингс, Нью-Йорк – ему принадлежал весь мир, пока это позволял баланс на кредитной карте. Как он любил говорить: «Если я куда-нибудь лечу, то, как только приземляюсь, я работаю, в самолете я тоже работаю, выпиваю – и тоже работаю. Но я гораздо больше развлекаюсь, чем многие люди, кого я знаю». Алчущий продюсер и амбициозный актер. Классическое голливудское сочетание.

Когда в 2005 году начались съемки фильма Тревора «Капитан Зум», Меган получила короткую роль в ситкоме Cuts. Это была всего одна ничтожная строчка, но Меган чувствовала себя зарождающейся звездой. Позже, в анонимном блоге Working Actress, авторство которого приписывается ей, она описывает свое чувство: «В начале карьеры я сходила с ума и праздновала получение роли из одной строчки в таком паршивом шоу, как UPN. На том этапе это был успех. Мне звонили и поздравляли с достижением, присылали цветы, мы устраивали обеды с вином. Это было шагом на пути к новой работе и надеждой на то, что «черт возьми, ты идешь в правильном направлении».

А пока она ждала крупных планов, надо было оплачивать счета, для чего приходилось работать официанткой в ресторане Беверли-Хиллз, в местном магазине, где она научилась искусно заворачивать подарки, и подрабатывать каллиграфом, благо у нее был идеальный почерк. Этому она научилась в Immaculate Heart и позже замечала: «Я всегда неплохо писала». Ее навык пригодился в подписи конвертов в июне 2005 года на приглашениях на свадьбу певца Робина Тика и актрисы Полы Пэттон.

Роли появлялись, но не так быстро, как хотелось бы. Летом 2005 года Меган получила роль в сериале «Лав Инкорпорейшн», а через несколько месяцев, накануне Дня благодарения, в фильмах «Обман» и «Война в доме», где она сыграла короткую роль страхового агента.

Пока Меган двигалась медленно, но верно, Тревор потерпел крах со своим фильмом «Капитан Зум», вышедшим летом 2006 года и провалившимся в прокате. Фильм-экшн для семейного просмотра получил всего три процента рейтинга на Rotten Tomatoes и был назван «скучным и несмешным». Звезда фильма Тим Аллен получил номинацию Razzie как худший актер.

У Меган дела были не намного лучше. 2006 год стал провальным относительно ролей и в фильмах, и в сериалах. Но пару встряхнуло приглашение в августе в Хэмптон на выставку Coach Legacy Photo Exhibit. На мероприятии, посвященном производителю сумок, они пили шампанское и знакомились с богатыми персонажами светской хроники и разными знаменитостями. Впрочем, и это не помогло им взлететь по карьерной лестнице Голливуда.

Ежедневные отказы сломали бы кого угодно менее целеустремленного, но Меган знала, что это лотерея. Другие девушки все бросали и уезжали домой, а она ждала, когда придет ее время. Как говорил Тревор, не давай и пяти минут, если не можешь дать пять лет. Ее пять лет еще не пришли.

Как и у других девушек, бегающих по кастингам, у Меган была спортивная сумка с минимальным набором одежды, которая может понадобиться для той или иной роли: красная для пылкой латины, пастельных тонов для роли соседки, горчичного цвета для афроамериканки. Короткие юбки, длинные юбки, блузки, бикини, топы – все было в ее сумке. Как она признавала, ее этническая «двойственность» позволяла ей рассчитывать на любую роль. «К сожалению, это ни на что не влияло, – говорила она в интервью журналу Elle. – Я была недостаточно темнокожая для ролей темнокожих и недостаточно белокожая для белых ролей, я была где-то посередине, этническим хамелеоном, который не мог получить работу».

Она сидела вся потная, на мешке с цементом, подписывая конверты для клиентов, когда позвонил ее агент Ник Коллинс. Коллинс, родом из Бостона, выпускник Brown University, все знал о войнах за место в Голливуде – он работал официантом в ресторане Brentwood перед тем, как Боб Герш сделал его своим помощником в одноименном актерском агентстве. Поэтому ему очень импонировало ее желание оставаться на плаву.

Он подобрал ей кастинг. Но был один момент. Она должна была появиться «практически без одежды», например в бикини, купальнике, короткой юбке или шортах, чтобы продюсер и режиссер могли понять, насколько хороша ее фигура. Да, это открытое прослушивание на роль девушки с чемоданчиком в популярном шоу «Сделка», но на большее она пока и не рассчитывала. В конце концов, от дома в Западном Голливуде, где Меган жила с Тревором, было недалеко до Culver City, где проходили кастинги. Когда она надела короткие шорты, то задалась вопросом: «И для этого я получала диплом бакалавра по международным отношениям?»