Глава 15. Темные аллеи…
Давно я так не разминала крылья. Да что говорить… Всего один раз и разминала, когда от охотников в лесу утекала. Тогда чуть со страха не рехнулась, набрав высоту. Теперь же страх остался позади, в прямом смысле слова. В академии, в палате лекарского крыла. И, скорее всего, принц сейчас изумленно смотрел на пустую койку студентки Зении. Ох, попадет же мне снова!
Но это будет завтра. Придумаю, что сказать о своем отсутствии. А теперь… я темно-синим призраком скользила по ночному небу. Хорошо мне было. Распахнутые крылья ловили потоки воздуха, трепетали от порывов, в морду бил ветер.
Это самая замечательная ночь. И отчего я боялась высоты? Она прекрасна.
Высота и свобода! Огромное драконье сердце стучало о ребра от радости. Из ноздрей бил холодный пар. Моя стихия вилась вокруг меня в веселом порыве, снежной вьюгой окутывая тело и взрываясь сотней ледяных искр, инеем оседающих на вершинах деревьев.
Папирус устроился у меня на голове, крепко ухватившись за мои уши.
– Е-хо-хоу! Никогда не летал! А уж на драконе!..
Его голос, звенящий от восторга, заставил меня ликовать, взмыть еще выше и броситься камнем вниз, в крутое пике.
– Е-хо-хоу!
Как же хорошо было! Я заметила реку, раскроившую лес на две половины. Одну – яркую даже в ночи, с высокими елями и ветвистыми дубами, вторую – темную, мрачную, со странными, будто покореженными в глубокой муке, деревьями, вывернутыми кронами и опущенными к земле верхушками.
«Здесь заночуем!» – уверенно решила, увидев поляну на живописном берегу.
Мы спикировали прямо к реке. Я с удовольствием залезла в сверкающие воды. Папирус остался на суше, сказав, что не положено домовым по собственному желанию в воду лезть. Он сидел, собирая из ночных цветов венок. Я ныряла, фыркала, от последнего вода вокруг меня покрывалась льдом и тут же разбивалась о мою твердую чешую, расплываясь миллионом крохотных льдинок.
Хорошо!
Я вышла, встряхнулась, оросив местную растительность инеем, и улеглась на траву. Пахло божественно.
– Разбудишь в двух случаях: если кого-то услышишь или когда забрезжит рассвет, – предупредила домового, прежде чем провалиться в дремоту.
Лапы вытянула, зевнула.
Запах. Тонкий и чарующий, будто яблоко с медом и корицей. Аромат далекого детства, когда бабушка запекала эти фрукты в духовке. Они у нее всегда чуть пригорали, но было невыразимо вкусно.
Я поводила носом.
– Ты чуешь, Папирус? Яблоками печеными пахнет.
Он посмотрел на меня с тоской. Глазенки из ярко-желтых стали тусклыми, будто грязная осенняя трава.
– Это не яблоки, дракоша. – Он подавил тяжкий вздох. – Это иссохшие источники магии. Когда-то их было три, все на том берегу. Множество паломников шли в магический лес ДарРиса, чтобы набраться силы. Чудные вещи происходили в нем. Сказочные. Говорящие деревья. Живые растения, что перебирались корнями по земле. Все это погибло. Они были словно единое целое, воспитанное и живущее за счет истоков подземной магической реки. Теперь флора умирает. Ты видишь последнее дыхание магического леса.
Я поежилась от рассказа.
– Милли, цветочная фея, говорила, что колодцы опустели.
– Так оно и есть. – Папирус поднялся и короткими шажками подошел к реке, всматриваясь в жуткий противоположный берег. – Ты чувствуешь запах, потому что являешься магическим существом, никто из простых его не чует. Запах былой магии.
Я подняла морду.
– Почему источники пропали? Куда делась магия?
Домовой почесал затылок.
– Природа обиделась, что ее дарами так бездарно пользуются, вот и извела источники.
Я нахмурилась:
– Что значит – извела? Просто так источники пропасть не могли.
Папирус хмуро оглянулся на меня:
– Да кто его знает?.. В то время всяких умных много было, и они не разгадали. Это сейчас каждый маг на вес золота, особенно с высоким уровнем магии. А тогда их было… – Он присвистнул. – И каждый из себя великого строил. А пропали источники, и сразу стало ясно – кто есть кто. Магов-то оказалось не так уж и много, да и магии в них не столько, сколько хотелось. Темные первыми сообразили, как этот уровень повысить. Ведь магический лес только в ДарРисе, и существа рождались в основном только у нас в государстве. Вот все мы, магические, под эту раздачу и попали.
– И сейчас принц ищет себе невесту… – прошептала я.
– Магию, способную воспроизвести на свет сильного наследника, – в лучшем случае. В худшем – подпитку для себя. Думаю, ничто не останется неиспользованным. Я бы этот отбор назвал охотой на сильнейшую магию.
Я прикусила губу. Драконье сердце сжалось, болезненно стукнув о ребра.
Каждый охотник желает знать, где сидит фазан… Я тот фазан, несущий золотые яйца. Вот и крутятся принцы вокруг, пытаясь заполучить хоть перышко. А может, и целую тушку. И не зря ХилЛмар крался ко мне ночью!..
Стало грустно и обидно. Но разве я должна обижаться, ведь и сама ищу принца не из-за тяги сердечной, а с определенной целью.
«Так мне и надо!» – подумала ожесточенно, но все равно разочарование колючей занозой засело внутри.
– И все-таки почему исчезли источники? – Я прогнала мысли о среднем принце и о себе несчастной. – У вас был катаклизм? Землетрясение? Я хочу своими глазами увидеть опустевшие колодцы!
Папирус подавился воздухом.
– Ты чего, дракоша, совсем рехнулась? Тебя, видимо, лекари не долечили или настойку испорченную дали, вот сознание-то и помутилось. Лес этот – страшное место, он источник потерял и сам стал ловушкой для любого, обладающего магией. Деревья, травы, даже та земля – жили за счет источников, питающих их волшебной силой. Как думаешь, захотят ли они отпустить хоть толику теперь, когда они умирают? Войдешь в него драконом – умрешь, войдешь стихийницей – выйдешь пустой, как дитя, едва народившееся у обычного простолюдина.
Я продолжала смотреть в лес.
– А ты там был? Или рассказывал кто?
– Нечего туда ходить! – буркнул домовой. – Себя не жалеешь, хоть меня пожалей. У меня магии чуть, и ту высосет, значит, и пути назад мне нет!
Я легла, но продолжала смотреть на умирающие деревья. Казалось, что лес на том берегу стонет и зовет меня. Я и сама была готова стонать, вторя ему.
«Помоги!»
Запах все сильнее – мед, яблоко и корица. Сладкий аромат. Далекий и пугающий жуткой историей. Запах магической смерти.
Я так и уснула, размышляя о себе, о принцах, желающих заполучить избранницу с высшей магией, и о пропавших источниках.
– КалЛей! – голос Папируса пробился сквозь забытье. – Горизонт окрашивается в розовый. Солнце скоро поднимется. Пора назад в академию.
Я зевнула и потянулась, разминая драконье тело. Напоследок глянула на чернеющие остовы деревьев за рекой и, тяжело взмахнув крыльями, направилась обратно. Приземлилась подальше, на полигоне. А едва среди ветвей появились первые лучи, обратилась.
Папирус сам построил портал в общежитие, и я бегом кинулась к своей комнате.
Постучала.
Открыла Богдана. Когда она увидела меня в чем мать родила, в ее темных глазах появилось изумление, тут же сменившееся яростным сверканием зрачков.
– Обалдели совсем!
Она так глянула на Папируса, что домовой тут же ретировался.
– Я глаз сомкнуть не могу, за тебя переживаю! Отправила этого негодника, а он пропал! И что я думать должна? – Сойку злобно шипела. – А теперь ты еще и голая появляешься! А если тебя в таком виде кто-нибудь увидел?
– Так вышло! – буркнула я. – Богдана Драгомировна, если бы я осталась в палате, то меня в драконьем обличье там принц застукал бы!
– Он приходил к тебе ночью? – Сойку забыла о моем виде. На лице женщины отразилось напряжение. – Ты успела сбежать?
– Он не просто пришел. Он крался, будто хотел застать меня врасплох!
Наспех натянула нижнее белье, ночную рубаху и нырнула под одеяло.
– Мне не нравится то, что ты рассказываешь. – Богдана села на край своей кровати. – Если принц продолжит свои ночные подкрадывания, то нам светит очень мрачное будущее.
Только сказала, как в дверь постучали.
– Кого еще нелегкая принесла?.. – проворчала Богдана, открывая дверь. На пороге стоял ХилЛмар.
Я едва удержалась от фразы «вспомнишь нечистого, он и появится».
– Где она? – рявкнул принц на всю комнату.
Сойку испуганно моргнула и ничего не успела ответить. Ее тут же отодвинули в сторону крепкой рукой.
– Вы где были ночью, студентка Зения? – спросил принц, пробуя просверлить во мне взглядом две дыры.
– Здесь! – совершенно не краснея, соврала я.
– Почему сбежали из лекарской? – ХилЛмар вцепился в спинку кровати.
– Мне там не понравилось. – Вот тут я была честной. Вообще, мало кому понравится, когда к нему кто-то крадется. Разве с хорошими помыслами пробираются тайком к девушке ночью?
У принца сузились глаза.
– Вы врете!
– Зачем?
Он растерялся, но тут же взял себя в руки.
– Это вам лучше знать.
Я посмотрела ему в глаза. У меня дрожали ладони от всего, что бурлило в крови. Обида. Сожаление. Жалость к самой себе. Татуировка под плотной материей рубахи покрылась инеем. Магическим холодом потянуло по рукам. Воздух вокруг меня стал холодным.
– Нет, мой лейлиар, – срывающимся голосом проговорила я, – это лучше знать вам! Для чего принцу и преподавателю академии красться ночью к своей студентке? Поверьте, я многое могла бы предположить, но решила не испытывать судьбу и просто сбежать!
ХилЛмар изменился в лице.
– У меня даже в мыслях не было! – голос его сорвался на хрип. В комнате заметно похолодало. Каждое мое слово сопровождалось морозным паром.
– А что было в ваших мыслях, когда вы без стука входили в мою палату? Ведь вы знали, что я в ней одна.
Глаза принца стали черными, взгляд помертвел. ХилЛмар глубоко вдохнул ледяной воздух. Лицо его потемнело, вытянулось, скулы напряглись, натягивая кожу.
А потом он выдохнул.
Мое лицо обдало волной жара, черные тени выскользнули из-под плаща принца. Они окружили меня, словно голодные псы.
– Как вы смеете, Зения? Я спас вас от этого урода Жайдари!
Как я смею? Я бы сама сейчас задала себе этот вопрос, но после ночного полета, после вида черного леса с умирающей магией глубокая тоска засела в груди. И отчего-то хотелось, чтобы принц не кричал на меня, а обнял и сказал, что все будет хорошо. Что на самом деле ему совершенно безразлично, какой там у меня уровень магии.
Но он лишь сыпал обвинениями.
А его желание попасть в мою палату… Так ли искренне оно было, как и моя вера в то, что он хотел меня именно спасти? Нет. Девочка-стихийница с силой дракона. Наверное, каждый из принцев хочет заполучить такую магию! Горько. И нахлынуло чувство, что внутри меня выгорает мой собственный магический лес.
Вот только я слишком многое ночью у реки поняла. Я не сломаюсь и не сгорю. У меня есть цель. Я буду к ней идти. Я должна стать женой принца, чтобы мы с Богданой могли вернуться домой. Я ею стану. И пусть род Таллриан подавится моей магией, мы вернемся домой, где нет магических академий, самой магии и принца… стоящего сейчас напротив меня с полыхающими в черноте алыми глазами.
– Что здесь происходит? – холодный тон стремительно вошедшего АлваАра заставил всех повернуться.
Нет, не всех. Преподаватель стихий продолжал смотреть на меня.
– ХилЛмар! – Рука АлваАра легла на плечо брата.
Дежавю! Кажется, я это уже видела.
– Отпусти спинку кровати! – приказал принц. – Посмотри на меня!
ХилЛмар, казалось, не слышал его, пальцы его с такой силой вцепились в спинку, что костяшки побелели.
Черные тени заметно занервничали, задвигались, сужая круг около меня. И вот уже почти облепили мое тело, не давая дышать и погружая во тьму.
Сойку взвизгнула, взмахнула рукой, с ее пальцев сорвались искристые, радужные нити. Ворвались в тени и вспыхнули в них, образовывая дыры.
АлваАр удивленно посмотрел на ведьму.
Тени взвыли.
Продолжая взирать на меня жестким взглядом и желая помочь своим подопечным, ХилЛмар, повернул ладонь вверх. Это было жуткое зрелище. Принц выглядел как та нежить, с которой я договаривалась. И даже глаза пугающе-стеклянные, с застывшей в них яростью, казались мертвыми. Живой в нем была только тьма, пульсирующая в самой глубине радужки.
Губы ХилЛмара беззвучно скривились в немом призыве стихии, и на его вытянутой ладони заплясало пламя. Сорвалось на пол, потянулось по ковру… Тени, ощущая поддержку, бросились на Сойку. Та застыла, с ужасом глядя на скользящую к ней тьму.
– Богдана! – вскрикнул АлваАр, отражая бросок теней и выпуская собственную силу, сизую, извивающуюся змеей.
Мне ведь не показалось, он назвал Сойку по имени? Презренную служку? Думать об этом не было времени.
Тени сцепились, заполоняя собой комнату. И только пламенные всполохи начавшегося в комнате пожара разрезали их. От невообразимого жара стало нечем дышать.
Тени ХилЛмара искрились, врезаясь в тень АлваАра, осыпались искрами, тут же образующими новое пламя, бегущее по ковру.
Огонь выл, поднимаясь вверх по шторам. Трещал, сжирая шелковые обои и дорогую мебель.
– Мать моя дьяволица! – выскочил из стены Ипри и кинулся в купальню за водой.
– Губят, губят комнату, любовно прихорошенную! – услышала я сокрушающийся голос невидимого домового.
Именно его вскрик привел меня в себя.
«Мы все здесь погибнем!»
Я вскочила. Оглянулась. Сквозь тени и пламя практически ничего не было видно, глаза слезились от едкого дыма.
Я с трудом разглядела, что АлваАр прикрывал Богдану от подступающего к ним пламени.
«Почему он ничего не делает? Почему просто стоит?» – испуганно подумала и тут же закашлялась от невозможности дышать.
Комната пылала.
Ипри ковшом таскал воду и безуспешно пытался тушить пожар. Папирус испуганно выл.
Я стояла, ошарашенно глядя на происходящее.
– Стоп! Остановитесь! Это какое-то безумие! АлваАр, сделайте что-нибудь! Прекратите это! Хватит, ХилЛмар!
Меня охватил ужас.
«Спастись! Во что бы то ни стало!»
Снова возникло ощущение холода, выходящее из татуировки, и словно невидимые крылья распахнулись за спиной.
Я едва ли понимала, что делаю. Заклятия возникли сами по себе, будто нашептанные мне извне.
Взмах руки, концентрация собственной силы. Выброс вместе с твердо сказанными словами. Холод, болезненно колющий пальцы.
Лед пополз по полу, тут же от жара растекаясь лужами, но делая свое дело. Пламя шипело и гасло. Языки огня обращались в лед и рассыпались золотыми осколками.
Лед!
По стенам и шторам.
Лопнуло от давления оконное стекло.
Лед!
Тени застыли, обращаясь в черные статуи, рванули, раздирая ледовую корку, и, скуля, кинулись под плащи хозяевам.
Лед!
Превратить бы принцев в ледовые статуи, чтобы неповадно было… Нет. Вместо этого ударила магией в стену, обращая ту в холодное зеркало. И со злостью, несвойственной мне, залепила ХилЛмару пощечину.
– Хватит!
Он моргнул. Еще раз. Очнулся. Застывшая в его глазах ярость выплеснулась в раздражение.
– Вы посмели поднять на меня руку?! Я вас из академии вышвырну. Я…
– Потише в своих угрозах, ХилЛмар. Девочка только что укротила твою магию, если не сказать – смяла.
ХилЛмар порывисто повернулся. АлваАр смотрел на него тяжелым взглядом.
– Ипри, убери здесь все! – приказал старший принц стоящему посреди комнаты монстру с ковшом. – А ты, ХилЛмар, следуй за мной. И не смей перечить!
Средний брат разом сник. Больше не глядя на меня, отвернулся и вышел из комнаты. Следом направился АлваАр. У двери остановился, бросил быстрый и серьезный взгляд на Богдану, стоящую у стены.
– Через час в кабинете декана. Обе!
Развернулся и покинул дымящуюся комнату.
Мы с Богданой, Ипри с ковшом в лапах и домовой, ошарашенно чесавший затылок, продолжали растерянно стоять.
– М-да… Вот это был всплеск магии… Думаю, КалЛей, ты первая претендентка в избранницы принца, – проговорил Папирус.
– Уверена! – тихо сообщила я.
