— Праздничный обед скоро будет готов, — оповестила мужа Энджи, войдя в спальню. Она опустилась в кресло и деловито продолжила:

— Брайен с Герондой отправились на верховую прогулку, а Дэффид в лесу испытывает новые стрелы. Как только они вернутся, сядем за стол. Слуги и стражники ждут не дождутся, когда начнут пировать вместе с хозяевами.

— Гм... — промычал Джим, не отрывая глаз от лежавшего перед ним на столе листа бумаги. Он, конечно, помнил о предстоящем банкете — как не отпраздновать освобождение Роберта и Каролинуса, а заодно и победу над Камберлендом! Однако мысли его в настоящее время были заняты более важным делом, чем подготовка к пиршеству.

— Ты слышишь меня? — повысила голос Энджи. — Ты чем занимаешься?

— Рисую круги, — ответил Джим. — Хочу представить себе, что находится за пределами Всего сущего. Круги помогают настроиться.

— Зачем тебе это? — удивилась Анджела.

— Если ты не забыла, Каролинус сказал, что за пределами обычной магии лежит Высшая магия, позволяющая использовать силу во спасение попавших в беду или затруднительное положение.

— Ты опять собрался кого-то спасать?

— Нас самих. На моем счету дважды оказывалось достаточное количество энергии, чтобы, воспользовавшись ею, вернуться в двадцатый век, и оба раза мы упускали свой шанс. Теперь жди, когда она снова накопится. А вот если я освою Высшую магию... Только не смотри на меня осуждающе. Естественно, мы не оставим Роберта, не позаботившись о его будущем. А вот нам самим оставаться здесь ни к чему. Слуги нас давно раскусили и едва терпят. Мы чужие для них.

Энджи всплеснула руками.

— Ты до сих пор не избавился от той чепухи, которую вбил себе в голову.

— Это не чепуха. Нам с тобой не обойтись без друзей. А если нас раскусили слуги, то скоро нас раскусят и наши друзья, и тогда они отвернутся от нас.

— У тебя больное воображение, Джим, — возразила Анджела. — Если ты веришь во весь этот вздор, поговори со слугами, порасспроси их.

— Я же тебе говорил, что они...

Закончить фразы Джим не успел. С крыши раздался истошный крик:

— Тревога! Тревога! По западной дороге к замку приближается вооруженный отряд: пять рыцарей и около полусотни солдат, все на конях... — Крик дозорного потонул в звуках гонга.

— Роберт! — воскликнула Энджи, вскочив на ноги. — Он перепугается до смерти!

Анджела стремглав выбежала из комнаты. Чертыхнувшись, Джим последовал за женой в детскую.

Поднятый шум Роберта не испугал. Когда Джим подошел к Анджеле, успевшей отобрать ребенка у няни, Роберт заулыбался, вынул изо рта кулачок и издал радостный крик.

— Энджи, Роберт и не думает плакать, — сказал Джим. — Отдай его няне. Нам лучше подняться на крышу и узнать, что случилось.

На крыше — круглой каменной площадке, окруженной зубчатой стеной, — никого не было. Джим и Анджела направились к ограждению.

— Милорд! Милорд! — остановил их раздавшийся сзади голос.

Голос принадлежал Айвесу Мортейну, начальнику стражи, худощавому черноволосому человеку, сменившему на этой должности Теолафа, произведенного Джимом в оруженосцы. Хотя Айвес Мортейн и был намного моложе своего предшественника, он успел поднатореть в ратном труде и вполне справлялся со своими нелегкими обязанностями, держа в страхе и строгости солдат Маленконтри. Сейчас он держал за волосы стражника, еще совсем юношу с голубыми глазами и копной рыжих волос, которого выволакивал на площадку из лаза на лестницу.

— Милорд! Милорд! — снова подал голос начальник стражи. — Это моя вина. За этим недоумком нужен глаз да глаз, а я на минуту спустился вниз. Он оставил свой пост и побежал к вам в комнату, чтобы доложить о приближающемся отряде.

Айвес Мортейн подтащил стражника к проему между зубцами и задрал ему голову, дернув за волосы.

— А ну скажи, идиот, кого ты там видишь, — произнес Айвес зловещим голосом.

— Шестерых... — пропищал стражник.

— Посмотри хорошенько, — перебил Айвес Мортейн, снова дернув его за волосы. Стражник икнул и залепетал:

— Четверых рыцарей. Двое других, судя по перевязям, оруженосцы.

— А остальные?

— Солдаты и лучники. Двадцать солдат с мечами и копьями и десять лучников.

Айвес еще раз дернул страдальца за шевелюру.

— В отряде больше нет вооруженных людей! — завопил стражник.

Джим поежился: Айвес Мортейн явно перегибал палку, хотя удивляться тому было нечего — беспрекословное подчинение низших и преклонение перед высшими считались в порядке вещей, а на глазах у господ как не выказать рвения и не употребить власть над своим подчиненным!

— Я спрашивал тебя, кого ты видишь внизу, — не унимался начальник стражи. — В отряде еще двадцать всадников, о которых ты ничего не сказал. Кто они?

— Пажи и слуги с багажом и запасным оружием для рыцарей и оруженосцев.

Айвес отпустил стражника и назидательно произнес:

— А что если под покровом темноты эти пажи и слуги извлекут из багажа оружие для себя? Ты подумал об этом? Тогда в отряде вооруженных людей может стать почти вдвое больше.

Одарив напоследок стражника испепеляющим взглядом, Айвес Мортейн развернулся на каблуках.

— Милорд! Милорд! Я один виноват в том, что этот болван покинул свой пост. Поступите со мной так, как сочтете нужным. Я лишь прошу вас посмотреть вниз. Вы узнаете, чей отряд приближается к Маленконтри.

— По-моему, на щите первого всадника герб сэра Джона Чендоса, — предположила Энджи.

Джим посмотрел на поляну. И на самом деле: на щите возглавлявшего отряд рыцаря красовался боевой топор на лазоревом поле. Это был герб Джона Чендоса.