Финн осторожно коснулся одной из сфер, и в ее хрупком сиреневом стекле отразилось его гротескно раздутое лицо. А за спиной он увидел отражение Аттии, которая прошла под аркой и изумленно огляделась.

– Что это?

Она остановилась среди свисающих с потолка шаров, чисто вымытая, причесанная, в новой одежде и очень-очень юная.

– Его лаборатория.

Странные это были сферы – внутри их кипела жизнь, переливались красками разнообразные ландшафты. В одной жила колония золотистых мохнатых существ, которые мирно спали или ковырялись в песчаных холмиках. Аттия обхватила шар ладонями:

– Теплый.

Финн кивнул:

– Удалось поспать?

– Немножко. Я все время просыпалась – тут так тихо. А ты как?

Он снова кивнул, не желая говорить о том, что, совершенно обессиленный, рухнул на маленькую белую кровать и мгновенно заснул, даже не успев раздеться. Однако, проснувшись сегодня утром, он обнаружил, что укрыт одеялом, а на стуле рядом лежит чистая одежда. Интересно, кто позаботился? Кейро?

– Ты видела этого человека с корабля? Гильдас думает, он сапиент.

Она покачала головой:

– Видела только в маске. Вчера он лишь сказал: «Вот ваши комнаты, завтра поговорим». – Аттия подняла глаза. – Ты вернулся за Кейро. Это был очень смелый поступок.

Они молча бродили вместе по комнате, разглядывая заключенные в стекло разноцветные миры – цвета морской волны, золотые, бледно-голубые. Каждый висел на изящной цепочке, некоторые меньше кулака, некоторые – огромные. Там летали птицы, плавали рыбы, роились мириады насекомых.

– Он как будто посадил их всех в клетки, – тихо сказала Аттия. – Надеюсь, он не приготовил для нас такую же. – Но, заметив, как дернулось отражение собеседника, встревоженно спросила: – Что такое? Финн?!

– Ничего.

Он оперся о сферу, пальцы оставляли на стекле влажные пятна.

– Ты что-то увидел. – Аттия смотрела на него широко распахнутыми глазами. – Звезды? Их правда миллионы? И они собираются вместе и поют в темноте?

Глупо, но ему не хотелось ее разочаровывать.

– Я видел… Я видел озеро и за ним – большой дом. Была ночь, по воде плавали фонарики, маленькие бумажные фонарики, внутри каждого – свеча, и они сияли синим, зеленым, алым. Лодки, и я в одной из них. – Он потер щеки. – Я был там, Аттия. Наклонился через борт, чтобы дотронуться до своего отражения в воде, и там были звезды. А они рассердились, потому что я намочил рукав.

– Звезды?

– Нет. Люди.

– Какие люди? Кто это был, Финн?

Он напряг память. Запах. Силуэт.

– Женщина, – промолвил он. – Она рассердилась.

Как больно! Больно вспоминать. Перед глазами замелькали вспышки света. Он опустил веки, в горле пересохло, по телу струился пот.

– Не надо! – Она встревоженно протянула к нему руки, на запястьях багровели рубцы, оставленные оковами. – Не мучь себя.

Финн утер лицо рукавом. В комнате воцарилась давящая тишина, как в той клетке, где он был рожден.

– Кейро еще спит? – неловко пробормотал он.

– А, этот! – надулась Аттия. – Мне плевать, чем он занимается.

– Не может быть, чтобы он настолько тебе не нравился. Неужели вы не подружились в Городе? – поинтересовался он, наблюдая, как она бродит между сферами.

Она промолчала.

– Как вам удалось нас выследить? – спросил он тогда.

– Было непросто. – Она сжала губы. – Поползли слухи про Дань, и он сказал, что нужно стащить огнемет. Пока он воровал, я отвлекала внимание. И хоть бы спасибо сказал!

– Это же Кейро, – рассмеялся Финн. – Он никогда никого не благодарит. – Обхватив ладонями шар, он прислонился к нему лбом, и рептилии внутри обратили на него бесстрастные взоры. – Я знал, что он придет. Гильдас не верил, но Кейро ни за что меня не предаст.

Молчание в ответ. Но Финн явственно ощутил в этой тишине какой-то странный заряд напряжения. Повернувшись к Аттии, он увидел злость в ее глазах.

– Как же ты ошибаешься, Финн! – взорвалась она. – Как ты не понимаешь, что это за тип?! Да он бы бросил тебя и не поморщился, забрал бы Ключ себе!

– Нет, – удивленно откликнулся он.

– Да! – На ее бледном лице ярко пылали синяки. – Он остался только потому, что эта девушка ему пригрозила.

Финн похолодел:

– Какая девушка?

– Клодия.

– Он разговаривал с ней!

– Она ему угрожала. Сказала: «Найди Финна – или не сможешь воспользоваться Ключом». Она ужасно разозлилась. – Аттия пожала плечами. – Ты бы лучше ее благодарил.

В это невозможно было поверить.

– Кейро все равно пришел бы, – упрямо повторил Финн. – Все думают, что ему на все наплевать. Но я-то его знаю. Мы вместе сражались. Мы поклялись друг другу.

Она покачала головой:

– Какой же ты доверчивый. Наверное, ты и правда родился Снаружи. Потому что сюда ты вообще не вписываешься.

И, заслышав шаги, торопливо прибавила:

– Спроси у него про Ключ. Спроси, и сам все увидишь.

Кейро беспечной походкой вошел в комнату и присвистнул. В красном камзоле, с еще влажными волосами, в руке – яблоко, взятое с тарелки, стоявшей в их спальне. На пальцах тускло поблескивали два оставшихся кольца с черепами.

– Вот вы где! – Он прошелся по залу. – А это, значит, башня сапиента. Покруче, чем старикова клетушка.

– Приятно слышать.

К смятению Финна, одна из самых больших сфер раскрылась и оттуда выступил незнакомец, за которым следовал Гильдас. Интересно, много ли они успели подслушать? А еще интересно: неужели внутри сферы есть ведущие вниз ступеньки? Но прежде чем он успел что-то разглядеть, шар закрылся.

Гильдас был одет в переливчатую зеленую мантию сапиента. Худое лицо чисто вымыто, белая борода аккуратно подстрижена. «А он изменился», – подумал Финн. Словно часть его извечного голода исчезла. Когда он заговорил, в голосе не было прежней сварливости, – напротив, появилась некая торжественность.

– Это Блейз, – сообщил Гильдас. И прибавил мягко: – Блейз Сапиенс.

Высокий мужчина еле заметно наклонил голову:

– Добро пожаловать в мой Зал Миров.

Троица дружно уставилась на него: поразительное лицо, испещренное язвами и следами кислотных ожогов; редкие волосы стянуты на затылке грязной резинкой.

Под мантией сапиента виднелись потрепанные, заляпанные химикатами бриджи и мятая рубашка, давно утратившая первоначальную белизну.

Некоторое время все молчали. Первой, к удивлению Финна, тишину нарушила Аттия.

– Мы должны поблагодарить вас за спасение, Мастер. Мы бы погибли.

– А… Ну да. – Он посмотрел на нее, неловко и криво улыбнулся. – Так и есть. Я подумал – надо бы спуститься.

– А зачем? – холодно поинтересовался Кейро.

Сапиент повернулся к нему:

– Не понял…

– С чего это ты кинулся нас спасать? У нас есть что-то, что тебе нужно?

– Это Кейро. Совсем не умеет себя вести, – нахмурился Гильдас.

– Ага, типа он ничего не знает о Ключе, – фыркнул Кейро и с громким хрустом куснул яблоко.

– А ты, наверное, Видящий Звезды, – обратился Блейз к Финну и окинул его оценивающим взглядом. – Коллега говорит, что Сапфик послал тебе Ключ, который выведет вас Наружу. И что ты веришь, что пришел Снаружи.

– Да.

– Ты что-то помнишь?

– Нет. Просто… верю.

Мгновение хозяин башни пялился на Финна, задумчиво ковыряя болячку на щеке. А потом заявил:

– Вынужден тебя огорчить – ты ошибаешься.

Гильдас изумленно дернулся, Аттия уставилась на Блейза.

– То есть? – раздраженно спросил Финн.

– А то, что ты не пришел Снаружи. Никто и никогда оттуда не приходил. Потому что, видишь ли, никакого Снаружи не существует.

Все потрясенно замерли, не веря своим ушам. Потом Кейро мягко рассмеялся, уронил огрызок яблока на каменные плиты пола, достал Ключ и подбросил его в воздух.

– Ладно, Мудрейший. Если Снаружи не существует, для чего тогда эта штука?

Блейз поймал Ключ и с небрежным спокойствием повертел его в руках.

– Ах да. Я слышал об этих устройствах. Возможно, их изобрели первые сапиенты. Существует легенда, что лорд Каллистон втайне смастерил что-то такое, но умер прежде, чем успел испытать. Он позволяет обладателю стать невидимым для Очей. И без сомнения, умеет еще что-то. Но выйти отсюда он вам не поможет.

Он аккуратно положил кристалл на стол.

– Брат, что за ерунда! Мы все знаем, что сам Сапфик… – сердито вскинулся Гильдас.

– Мы ничего не знаем о Сапфике, кроме множества бессвязных сказок и легенд. Эти дураки, там, в Городе, за которыми я иногда от скуки наблюдаю, каждый год сочиняют новые сказки о Сапфике. – Сапиент скрестил на груди руки и безжалостно продолжил: – Люди так любят придумывать истории, брат мой. Обожают мечтать. Вот и навоображали, что мы находимся глубоко под землей, и если идти вверх, то можно найти дорогу наружу, открыть люк, за которым синее небо, земля богата пшеницей и медом и нет боли. Или что Тюрьма представляет собой девять концентрических кругов, и если идти к центру, то найдешь сердце Инкарцерона, его живую сущность, через которую можно попасть в другой мир.

Блейз покачал головой:

– Легенды и ничего более.

Потрясенный Финн взглянул на Гильдаса – старик хватал ртом воздух, а потом взорвался:

– Как ты можешь говорить такое?! Ты, сапиент?! Увидев тебя, я подумал, что ты поможешь нам, что ты поймешь…

– И помогу, поверь.

– Тогда как ты можешь говорить, что Снаружи не существует?

– Потому что я видел.

В голосе хозяина башни звучала такая печаль, такое беспросветное отчаяние, что даже Кейро приостановил свои блуждания по комнате и уставился на него.

– Как? – вздрогнув, спросила Аттия.

Сапиент указал на черную пустую сферу:

– Вот. На исследование потребовались десятилетия, но я был упорен. Мои сенсоры проходили сквозь металл и кожу, кость и провода. Я проложил себе путь через Инкарцерон, его залы и коридоры, моря и реки. Я верил, как и вы. – Он коснулся панели управления, и сфера осветилась. – И нашел это.

В темноте они увидели сферу внутри сферы, шар из голубого металла. Он висел в бесконечном мраке, одинокий и молчаливый.

– Это Инкарцерон. Мы живем внутри его. Наш Мир. Никто не знает, построен он людьми или вырос сам. Но он один в бескрайнем вакууме. В пустоте. Снаружи – Ничто. – Он пожал плечами. – Мне жаль. Не хотелось разрушать мечту всей вашей жизни. Но идти некуда.

Финн не мог дышать, словно безотрадное откровение сапиента вытянуло из него все силы, саму жизнь. Не отрывая взгляда от шара, он почувствовал, как к нему подошел Кейро. Исходящая от брата энергия немного успокоила. Но кто удивил всех, так это Гильдас.

Он засмеялся – издал хриплый гортанный хохот, исполненный презрения. Расправил плечи, повернулся к Блейзу и вперил в него сердитый взор:

– И ты называешь себя Мудрейшим! Да Тюрьма, по злобе своей, одурачила тебя. Показала тебе лживые картинки, а ты и поверил. Живешь тут выше всех и гнушаешься людьми. Хуже, чем дурак!

Он устремился к оппоненту, и Финн поспешно шагнул следом: когда старик распалялся, он терял самоконтроль.

Но Гильдас проткнул воздух костлявым пальцем и добавил жестко и тихо:

– Как ты смеешь?! Стоишь здесь и лишаешь меня надежды, а этих детей – шанса на лучшую жизнь. Как ты смеешь говорить, что Сапфик – сказка, а Тюрьма – все, что у нас есть?!

– Потому что это правда, – отвечал Блейз.

– Лжец! Ты не сапиент! И ты кое-что забыл. Мы видели тех, кто живет Снаружи.

– Да! – вмешалась Аттия. – И разговаривали с ними.

Блейз немного помолчал, затем спросил:

– Разговаривали с ними?

На какое-то мгновение показалось, что его уверенность поколеблена. Он сплел пальцы и напряженно спросил:

– С кем разговаривали? Кто они?

Все взоры обратились к Финну, и он вынужден был ответить:

– Девушка по имени Клодия. И мужчина. Она называет его Джаредом.

На секунду повисла тишина. Первым не выдержал Кейро:

– Ну, может, ты объяснишь и это?

Блейз повернулся к ним спиной, но почти сразу крутанулся обратно, лицо его было мрачным.

– Не хочу вас огорчать, но подумайте сами. Вы видели каких-то девушку и мужчину. Откуда вы знаете, где они находятся?

– Точно не здесь, – сказал Финн.

– Да? – Блейз бросил на него быстрый взгляд, рябое лицо перекосилось. – И почему? А ты не подумал, что они тоже могут быть здесь, в Инкарцероне? В каком-нибудь дальнем Крыле, на другом уровне, где жизнь настолько отличается от нашей, что им даже в голову не приходит, что они тоже узники? Включи мозги, мальчик! Побег, все мысли о Побеге! Ты хочешь потратить всю свою жизнь на каприз, на бессмысленные поиски выхода. Годы безнадежных блужданий – и ради чего? Ради пустоты? Найди себе место для жизни, обрети душевный покой, забудь о звездах.

Его голос тихо, завораживающе журчал среди стеклянных сфер, поднимался к деревянным балкам потолка. Едва слыша возмущенные крики Гильдаса, Финн в отчаянии обратил взор через окно на плывущие в стратосфере Инкарцерона облака. Слишком высоко для птиц, промерзшая долина в милях отсюда, отдаленные холмы и темные склоны – стены, которых он не мог увидеть.

Он ужаснулся собственному страху.

А если это правда, если сбежать действительно невозможно? Ни из Тюрьмы, ни от себя…

Он – Финн, человек без прошлого и будущего, человек, которому некуда возвращаться. И так будет всегда. Ничего не изменится.

Гильдас и Аттия ожесточенно спорили, но хладнокровное замечание Кейро оборвало шум на полуслове:

– Может, спросим их самих?

Он взял Ключ и прикоснулся к устройству связи. Быстро обернувшись, Финн отметил про себя, как уверенно брат обращается с прибором.

– Не вижу смысла, – торопливо бросил Блейз.

– А мы видим.

– Что же, тогда я вас оставлю наедине с вашими друзьями. Не имею ни малейшего желания с ними общаться. Чувствуйте себя как дома. Отдыхайте, ешьте. И подумайте над моими словами.

Он размашисто прошагал меж шарами – взвилась мантия, открывая потрепанный костюм, – и исчез за дверью, оставив за собой шлейф запахов: кислоты и еще чего-то сладковатого.

Как только он вышел, Гильдас выругался – витиевато и свирепо.

– А ты кое-чему научился у комитатусов, – ухмыльнулся Кейро.

– Подумать только – в кои-то веки встретил сапиента, а он оказался таким слабаком! – с отвращением выплюнул старик. Потом протянул руку: – Дай мне Ключ.

– Не нужно. – Кейро быстро положил артефакт на стол и шагнул назад. – Он уже заработал.

Знакомое гудение постепенно усиливалось, голографический экран вырос в идеальный круг. Сегодня он светился ярче, словно его сила возросла, или он оказался неподалеку от своего источника. В круг шагнула Клодия – так близко, словно находится среди них. Протяни руку – и дотронешься. Глаза ее сияли тревогой и одновременно торжеством.

– Они тебя нашли, – сказала она.

– Да, – прошептал Финн.

– Я так рада!

Стоящий рядом Джаред прислонился к чему-то, похожему на дерево. Кажется, они в каком-то парке или в саду, залитые ослепительным золотистым светом.

Гильдас, отодвинув Финна плечом, протиснулся вперед.

– Мастер, – отрывисто бросил он. – Вы сапиент?

– Да. – Джаред выпрямился и церемонно поклонился. – Вижу, что и вы тоже.

– Уже пятьдесят лет, сын мой. Раньше, чем ты появился на свет. А теперь ответь мне на три вопроса, только будь правдив. Вы за пределами Инкарцерона?

Клодия уставилась на него, а Джаред медленно кивнул:

– Да.

– Откуда вы это знаете?

– Мы во дворце, а не в тюрьме. На небе светит солнце, а по ночам – звезды. К тому же Клодия обнаружила ворота, ведущие в Тюрьму…

– Правда?! – выдохнул Финн.

Но, не дожидаясь ее ответа, Гильдас рявкнул:

– Я не закончил! Если вы Снаружи, то где Сапфик? Что он делал, выбравшись отсюда? Когда он вернется, чтобы нас освободить?

В парке росли цветы, яркие алые маки.

Джаред глянул на Клодию, и в наступившей тишине все услышали жужжание пчелы над цветком – тихий звук, смутное воспоминание, заставившее Финна вздрогнуть.

Джаред приблизился и оказался лицом к лицу с Гильдасом.

– Мастер, – вежливо сказал он. – Простите мне мое невежество и мое любопытство. Простите, если сочтете вопрос глупым. Но кто такой Сапфик?