Глава 11

Месяц пролетел незаметно.

Утром занятия, потом заглянуть на кафедру уточнить расписание, затем посиделки с Владом, так звали моего дипломника. Ужин, подготовка к новому рабочему дню под сердитое бурчание Флорианы, которая приобрела новую привычку – жаловаться на Ростера. Теория и практика в лице этих двоих никак не могли прийти к примирению.

В промежутке между всем этим – выполнение поручений Мейси, которые не отличались разнообразием. В основном я проверяла работу жуков, забегала в помещения с наглядными пособиями или обходила лаборатории других кафедр. Говард перестал интересовать Мейси, но я продолжала за ним приглядывать. В жизни бывшего мужа не происходило ничего выдающегося. Они вместе с лордом Вульфом приводили в порядок старые документы. Сутками сидели в отделе делопроизводства. Даже упрямая Ирма не могла поймать его у коттеджа и, сонно зевая, уходила к себе. Лорд Гудман, наш главный подозреваемый, вел себя так же скучно. Только с той разницей, что закапывался в бумаги в компании заместителей и леди Жаклин, ставшей вежливой и скромной.

В прошлом нашего нового ректора мы тоже не обнаружили ничего подозрительного. Это радовало Дерока и Феликса. Я повода для радости не видела, ведь тогда получалось, что у нас вообще не осталось подозреваемых.

Мои же вечера занимал Феликс. Он скрупулезно следил, чтобы все его свободное время мы проводили вместе. Настойчивый, нежный и уверенный в себе, он раздражал и заставлял улыбаться. Не идеальный, но такой близкий. Он не приглашал на свидания, не дарил букеты, напоминающие клумбы, не произносил пафосных речей о моей красоте и своей неземной любви.

Мы просто забиралась на крышу, ели сладости. Он приносил редкие книги по иллюзиям, оставлял розы изо льда и маленькие снежные фигурки редкой нечисти на моем подоконнике. И обнимал при каждом удобном и не очень случае. Целовал так, что не оставалось мыслей и сил на глупые сомнения, что его чувство – не любовь, а вина, потому что не смог спасти моего отца.

Говорят, что, когда в сердце женщины зарождается чувство, ее голова тут же придумает десяток «а вдруг» и «а если». Моя ограничивалась одним «вдругом», но избавиться от него оказалось очень сложно.

Но я победила. И сегодня собиралась поведать Феликсу, что хочу быть его невестой на самом деле.

Из лабораторного корпуса, где мы с моим дипломником воевали с кривой схемой гидры, я выходила в приподнятом настроении.

Беренгар прислал студента с запиской: отменили две последние пары, и жених предлагал съездить в город. Я была не против прогуляться по цветущим улицам Хитклиффа.

Феликс ждал меня у ворот университета. Помахав ему рукой, я радостно заулыбалась. Потом нос уловил едва заметный сладковатый аромат, а очертания фигуры Беренгара немного поплыли. Иллюзия! Это была иллюзия. Кто под ней – сомнений не возникло. Мейси. Собственной мертвой персоной.

Пламя вспыхнуло на моих руках. Феликс-Мейси неторопливо подошел ближе.

– Успокойтесь, леди Лиса, – насмешливо посоветовал мертвый маг. – Если, конечно, вам еще нужен брат.

– Хотите сказать, что смогли выкрасть кадета прямо из гарнизона? – убирая пламя, в тон ему отозвалась я.

– Из гарнизона? Зачем? От ворот этого славного заведения…

Он лжет! Я потянулась к сумке. Амулет невидимости все еще со мной.

– Нет, леди, – сумку рывком сорвали с моего плеча, – амулетом мы воспользуемся немного позже. Когда вы выведете ко мне своего жениха. Не верите?

Лже-Феликс с видом комедианта достал из моей сумочки зеркало. Набрал несколько рун. Вскоре в нем отразился связанный по рукам и ногам Дерок, с лица которого его целительская сила стирала синяки и гематомы.

– Вы ведь прекрасно знаете, что это не иллюзия…

– Что вам нужно?

– Для начала, – Мейси подцепил меня под локоть, и мы зашагали по подъездной дороге, – ваш жених. Меняю его жизнь на жизнь вашего брата.

– Да как вы…

– Выбирайте! Или подсыпаете вашему медведю вот это снадобье и выводите его к экипажу, – в мою ладонь всунули небольшой пузырек с бесцветным снадобьем, – или я буду долго, очень долго убивать Дерока. Поверьте, светлый источник внутри него позволит мне растянуть удовольствие.

Мейси причмокнул от удовольствия.

– Если вы его хоть пальцем тронете, клянусь, я вас найду и сожгу! – Я вспыхнула факелом.

Лже-Феликс нехотя отступил, иллюзорная ладонь осталась целой, но мой нос учуял отвратительный запах горелой плоти.

– Не стоит горячиться. Решите пожертвовать собой – помните: вы умрете быстро, а вот ваш брат будет мучиться долго. Как, например, Айзек… – мечтательно протянул он. Сквозь иллюзию проглянула кожа, напоминающая пергамент. – Видите ли, в посмертии есть свои плюсы: теряешь многие ненужные чувства. Жалость и сочувствие исчезают первыми.

Если было чему исчезать.

Мейси вытащил из кармана брюк второй пузырек.

– Хорошо! – выдохнула я.

Он не знает, что проклятия нет и меня больше не связывает договор! Мы с Феликсом придумаем, как выручить Дерока.

Я убрала пламя, взяла флакон с отравой и, демонстративно отобрав сумочку, положила его туда.

– Что там, яд?

– Не делайте из меня монстра, – рассмеялся Мейси. – Всего лишь действенное снотворное плюс кое-что для покорности. Мне ваш жених нужен живым. Видите ли, его сила весьма привлекательна для меня. Конечно, я бы предпочел не ограничиваться только ею. Но пламя для лича – экзотический способ закончить посмертное существование, а свет вовсе не приживется в моем теле, слишком много тьмы.

Значит, он решил больше не утруждаться шантажом? Хочет сам забрать силу источника у Феликса? Неужели смог разобраться в заклинании Ученого? Вряд ли. Значит, хочет просто выпить его…

– Это вам, леди. – Лже-Феликс воспользовался моей задумчивостью и прицепил на блузку брошь, простую и невзрачную: хитро переплетенные золотые нити складывались в цветок. – Попробуете снять – ваш брат умрет. Попробуете сказать жениху о нашей встрече, я тут же услышу, и он тоже погибнет.

Я с ненавистью покосилась на жучок. Игрушка была куда дороже тех, что я установила в прически нынешнего ректора и его ученика. Там шла запись происходящего. Феликс проверил, и мы даже просмотрели скучную хронику жизни ученых. А тут сигнал передавался напрямую Мейси. Пробивая защиту университета. И не создавая на ней помех. Эта штука явно запрещенная и жутко дорогая. Судя по ней, маг решил закончить с играми и поставить жирную точку в нашей истории.

– Не держите меня за идиота, лисичка, – насмешливо продолжил Мейси. – Я прекрасно понял, что вы выжгли проклятие и уразумели, кто я. Но не стоило играть с тем, кто в деле лучший.

– А вы уверены, что вы лучший? – не скрывая сарказма, спросила я. – Вы ведь так и не поняли, кто из трех ученых играет с искрами.

– А вы уверены в этом, хитрюга? Вариантов было всего лишь два. Остальное – чтобы запутать вас, моя любопытная помощница. Как и поход на склад наглядных материалов. – Мейси отвесил шутовской поклон. – После пяти часов у ворот университета вас будет ждать летающий экипаж. Не приведете жениха под действием зелья – прощайтесь с братом. Сядете с женихом в экипаж, полетите в Хитклифф. Как только свернете в сторону знакомого вам района, активируйте амулет невидимости. Не бойтесь, его мощности хватит, чтобы скрыть карету. Вам не нужно напоминать, как это сделать?

– Нет. Приложить амулет к стенке кареты и активировать.

– Вы меня поняли?

Я сердито кивнула, дождалась, когда лжежених загрузится в экипаж. Обратно шла в твердой решимости обвести вокруг пальца лича и спасти брата. Но для этого мне нужен маг иллюзий, грезы которого не вспыхивают пламенем через тридцать секунд.

В здание университета я влетела, словно за мной гнался отряд личей во главе с Мейси, и у двери кафедры столкнулась с недовольно пыхтящей Флорианой.

– А ты-то мне и нужна! – обрадованно выдохнула повелительница формул и потрясла стопкой бумаг, что держала в руках. – Смотри, что я уяснила.

– Фло, не до тебя сейчас, правда.

– Нет, ты посмотри! – Флориана все же вручила несколько листов, исписанных бисерным почерком и изрисованных схемами.

Я раздраженно пробежалась глазами по чертежам. Захотелось обнять и расцеловать обиженную подругу. Наверное, мы все же подруги.

– Вот! – оценила мою улыбку девушка, сердито покосилась на дверь и пробурчала: – Нет, я так просто не уйду!

И исчезла в приемной.

– Куда! – донесся изнутри возмущенный вопль Барбары.

– Леди Флориана?! Опять вы?!

О, а это уже лорд Ростер обрадовался повторному визиту Фло.

Прижимая к груди драгоценные листы, я бежала по лестницам и переходам. У меня было две пары, чтобы разобраться со схемами и подготовиться. Потом с занятий вернется Феликс.

В коттедж я залетела, на ходу вчитываясь в формулы.

Заклинание-шутка, которое мой предшественник оставил над дверью сгоревшего домика, было не вполне обычным. Мы ошиблись: никаких ведьминских чар в самой схеме нет. Это сложная, продуманная иллюзия, созданная явно от скуки. Но! То, как она подпитывалась, было воистину гениально!

Не только Говард работал не со своей стихией. Мистер Лонли тоже экспериментировал. И у него почти получилось. «Почти» – потому что накопитель с чужой стихией был включен в схему, но не работал. Вернее, работал не так, как должен, – он переносил гостя к стене. И только.

А все из-за пары промахов, которые Лонли не заметил. Однако заметила Флориана. Точнее, так как у нас есть лишь часть схемы, смогла додумать, что там было вначале и почему оно не работало.

Фло – гений!

– Стрела! – Я постучалась в дверь кабинета.

Мне нужен стол, чтобы чертеж схемы иллюзий был точным. И еще кое-что из запасов Феликса.

Изнутри заскреблось, ручка повернулась, из комнаты высунулась сонная морда волчицы.

– Выручай, нужна твоя помощь.

Я толкнула дверь, на ходу бросив сумочку на кресло, направилась к столу. Выводя линии на бумаге, объясняла волчице, глядящей на меня с укором и непониманием, что нам придется сделать. В конце концов нечисть сообразила, что за наскальная живопись на листах, и согласно кивнула.

Убив час на работу над чертежом, я довольно оглядела результат. Должно получиться.

Встала из-за стола и начала создавать иллюзорную копию Беренгара. С самой простой частью справилась быстро. С подпиткой оказалось не все так просто. Я не собиралась использовать накопители, у меня их попросту нет. Черпать силы заклинание должно из внутреннего огненного источника. Если все получится, греза будет «настоящей» до тех пор, пока я сама ее не развею.

Успокоив забившееся от волнения сердце парой вдохов-выдохов, я вспомнила, как растворялась в душе и сердце сила после выброса. Потянувшись к ней, я с радостью получила ответ. Связав ее с иллюзией, покосилась на часы.

Казалось, секундная стрелка прилипла к циферблату, невероятно медленно отсчитывая секунды.

Двадцать девять… Тридцать…

Я скрестила пальцы.

Сорок… пятьдесят… минута…

Судорожно выдохнула, боясь спугнуть удачу.

Прошло две минуты. Три. Пять. Десять.

Иллюзорная копия Феликса задумчиво смотрела в окно. Не вспыхивала, не превращалась в огненного человека.

– Получилось! – шепнула я едва слышно, обняв подскочившую ко мне волчицу, потрепала по лохматому загривку.

Я убрала иллюзию. Еще раз просмотрела бумаги. Мысленно повторила несколько раз схемы. Дописала в углу: «Отдать Флориане. Фло, ты гений!»

Просто так, на всякий случай. О том, что могу не вернуться, запрещала себе даже думать. Маскировка готова, теперь страховка и письмо.

Я придвинула стул к шкафу и достала из тайника за ним коробочку с маячками. Феликс взял их с запасом. Часть установил на ректора и его ученика, один даже умудрился прицепить к Говарду. Когда я, удивленно хлопая глазами, спросила, как ему это удалось, он шутливо пояснил, что хоть маг и обвешан амулетами, как дерево к зимнему солнцестоянию – игрушками, но все это магическое безобразие не воспринимает прилипший к подошве мусор как угрозу для хозяина. Главное, вовремя подбрасывать под ноги моего бывшего мужа новый «мусор».

Зачем Беренгар установил слежку за Говардом, я так и не поняла, мы ведь убрали его из списка подозреваемых. Но метод Феликса мне понравился.

Вытряхнув из коробки крохотные плоские прозрачные кружочки, я первым делом прицепила несколько к подошвам туфель. Остальные расклеила по одежде, парочку спрятала в волосы и прицепила на кожу. Вернув пустую тару в тайник, я села за письмо. Постаралась внятно и коротко объяснить, что случилось, где и как меня искать. Спрятала готовое письмо в верхний ящик стола.

Положила в карман амулет невидимости. Времени на то, чтобы лазить по сумкам, у меня не будет. Вытащила зелье Мейси. Покрутила в пальцах, вылила за окно и выбросила пузырек в корзину для мусора.

Я не собиралась им пользоваться даже для того, чтобы на время отключить Беренгара. Неизвестно, что туда намешали на самом деле. Слово для Мейси, как я уже знала, было пустым звуком.

– Ну что, справишься? – шепнула я в подрагивающее волчье ухо.

Стрела печально вздохнула, ткнулась в мою ладонь мордой и уверенно фыркнула.

– Умница!

Я привела в порядок бумаги на столе жениха и пошла к себе. Усевшись на кровати, напряженно прислушалась. Но все равно вздрогнула, когда хлопнула входная дверь, и Феликс рассмеялся, потому что к нему с радостным визгом бросилась Стрела.

Только Феликс зашел к себе, я создала его копию. Распахнула дверь, радостно пискнула – громко, чтобы чертов Мейси оглох от своей прослушки! – стукнула о стеклянную вазу на полке пальцами, имитируя звон бокалов:

– Я так соскучилась! Держи!

Иллюзия не ответила – человеческую речь очень сложно имитировать, я решила не рисковать.

Прошуршали подошвы ботинок приблизившейся ко мне иллюзии. Раздался звук смачного поцелуя. И тихое бульканье, будто кто-то выпил шампанское одним глотком.

– Ой, осторожней! – со смешком протянула я, когда иллюзия попыталась на меня завалиться. – Тебе надо проветриться!

Под ручку с фантомным Беренгаром я пошла по коридору. Мимо двери кабинета постаралась проскочить как можно быстрее, чтобы Мейси не услышал за волчьим повизгиванием (молодец, Стрела!) настоящего Феликса.

Прогулочным шагом мы добрались до ворот. Экипаж Мейси среди наемных карет я узнала сразу, на его дверце было выведено название храма, где мы с магом заключили договор.

Водитель оказался созданием невежливым. Пассажиров не поприветствовал, дверцы не открыл. Присмотревшись, я вздрогнула: под иллюзией полноватого мужчины сидел Мейси собственной мертвой персоной. Дождавшись, когда я с иллюзией устроюсь на заднем сиденье, он довольно кивнул:

– Я не сомневался в вашей разумности, леди.

Я поморщилась. То, что маг приехал сам, раздражало, но я все равно собиралась создавать второй фантом, когда мы прилетим. Просто теперь придется действовать быстрее.

Зато водил Мейси отлично. Я с грустью подумала об отце: он тоже превосходно управлял летающими экипажами.

– Леди, не спите, – ворвался в мысли насмешливый голос Мейси. – Амулет, леди.

Я выглянула в окно. Зеленые улочки со светлыми домами и пестрыми витринами магазинов сменились грязными и запутанными проулками трущоб. Амулет к стенке кареты – и по завалам из коробок, помойкам и крышам внизу уже не бежит тень экипажа.

Мы летели довольно долго, я успела испугаться, успокоиться и снова занервничать. Запаниковала, поняв, что летим мы в Олбэйн!

Глядя на срезанный холм и пустырь внизу, я не смогла сдержать нервную дрожь. Покружив над серой кучей земли, Мейси посадил экипаж на траву с уцелевшей стороны. Неподалеку от замаскированной сухостоем землянки.

– Старик вам чем мешал? – сердито прошептала я.

Ну а кто мог построить тут жилье? Конечно же полусумасшедший воин-бродяга.

– Падалью не питаюсь, – поморщился Мейси. – Жив ваш старик, спит в полицейском участке. Выводи его! – скомандовал он, показав на иллюзию Феликса.

Мейси выбрался из кареты первым. Я быстро накинула себе на шею цепочку амулета и активировала, одновременно создавая копию себя и привязывая ее к своему пламени. Из кареты я вышла невидимая. Потом из нее выбрались я-фантом и иллюзия Феликса.

Мейси шел впереди не оборачиваясь. Он был уверен, что я никуда не денусь. Я и не делась. Я иллюзорная и фальшивый Беренгар послушно шагали за ним. А я настоящая, стараясь не наступать на сухую траву, обогнала дружную компанию и остановилась у землянки. Только Мейси распахнул дверь, собираясь пропустить иллюзорную пару, как я юркнула внутрь.

Дерок лежал на куче сена в углу. Я бросилась к нему, когти сами появились на пальцах, стоило увидеть толстые веревки на руках брата и почувствовать пропитывающий их волокна специфический травяной запах зелья, не дающего ему обернуться лисом. На шее Дерока поблескивала тонкая антимагическая цепочка. Она не просто не давала воспользоваться силой, она душила, из-за чего брат никак не мог прийти в сознание.

Изверг!

В крови забурлил огненный океан. Я не смогла его удержать, и он выплеснулся наружу, сметая все на своем пути. Мертвый маг с удивленным вскриком исчез в волне огня, к небу взметнулся вихрь освобожденной от оболочки тьмы. Стены хижины осыпались пеплом. Цепочка на шее брата стекла лужицей расплавленного металла, от веревок не осталось даже следа. Я безвольно опустилась рядом. Я не собиралась сжигать Мейси, хотела, чтобы его поймали… Мысли в голове путались. Сила, вырвавшаяся наружу, плавила тело. Я снова горела. Не сгорая.

– Я здесь! – просипел брат, обнимая. По моим плечам заструилось тепло целительской магии. – Я помогу.

Дерок не жалел себя, он помогал, направлял. Мы справились быстро. Но оба были измотаны. Моих сил хватило, чтобы создать нам иллюзорную одежду и привязать ее к едва ощутимому в груди пламени.

Сидя на углях, я смотрела, как темный вихрь разрушает срезанный холм, разносит серый пустырь. Лич пытался уйти от моего пламени, и ему это почти удалось. Только сейчас я поняла, что, останься он на месте, вырвавшаяся тьма накрыла бы не пустырь, а нас с братом. И никто не знает, смогли бы мы выжить в этот раз.

– Знаешь, это странно. – Дерок кивком показал на наши с Феликсом копии.

Они так и стояли среди тлеющих угольков. На месте, где когда-то был порог хижины. Я развеяла их, направив магию на свое платье и брюки брата.

– Как будем добираться обратно? – присвистнул Дерок, разглядывая перевернутый экипаж, крылья которого напоминали гармошку.

– Пешком. – Я пожала плечами. – Тут недалеко есть усадьба. К утру доберемся.

– Виден большой опыт! – подколол брат.

Я развела руками, чувствуя, как краснеют щеки от воспоминаний.

– О, даже так! – Карие глаза брата лукаво блеснули.

Он с трудом поднялся и, покачиваясь, протянул мне руку.

И вот уже два качающихся столбика стояли в обнимку посреди степи. Пока мы пытались сообразить, как двигаться дальше, на небе появился летающий экипаж.

Феликс!

Карета плавно опустилась рядом с угольками. Из кабины выскочил… Говард и взволнованно бросился ко мне:

– Как ты? Живы? – Он стиснул пальцами мои запястья.

Не успела возмутиться, как на руках защелкнулись антимагические браслеты, меня развернуло спиной к бывшему мужу, и шеи коснулось острое лезвие.

– Спокойно! – предупреждающе приказал Говард.

Дерок замер. Короткие когти – все, на что хватило его сил, – медленно исчезли.

– Надень! – Бывший муж бросил еще одни браслеты. – Застегивай-застегивай. И лезь в багажное отделение.

Брат защелкнул кандалы и, напряженно следя за Говардом, открыл заднюю дверцу. Улегся на широкую полку, напоминающую сундук, куда складывали багаж.

Я заметила снаружи несколько артефактов. Нет, это не сундук. Это клетка для перевозки пленных магов.

– Пей! – Брату швырнули пузырек из темного стекла.

– Снотворное? – предположила я, стараясь не думать, что лезвие оставляет на коже тонкий порез.

– Да, моя умная и сообразительная леди, – с издевкой похвалил Говард. – Не люблю, когда багаж вопит и колотит ногами и руками в крышку. – И, касаясь моего уха дыханием, добавил: – Раздражает и отвлекает… Снотворное и кое-что, чтобы вы молчали…

Палец бывшего мужа коснулся губ. Я тихо зарычала. Говард рассмеялся и с сожалением спросил:

– Почему ты оказалась такой холодной, моя огненная леди? Я ведь был хорош. Пей!

Выкрик остановил Дерока, решившего между тем незаметно выбраться из багажного отделения. К моей шее прижался стилет, по коже покатились теплые капли. Брат, сверкая глазами и рыча, выпил содержимое флакона и отшвырнул его в траву.

– Лезь обратно!

Брат послушно забрался на полку. Тряхнул головой и замер, сонно посапывая.

– Отличное зелье, – усмехнулся Говард, вытащил из кармана второй флакон и поболтал пред моим носом. – С вишневым вкусом, специально для тебя.

– Да подавись ты!

Я сцапала отраву, залпом выпила приторно-сладкую гадость. Голова закружилась, клинок от шеи исчез. Говард хотел подхватить на руки, но я остановила его выставленной перед собой ладонью:

– Я сама!

Покачиваясь, побрела к экипажу.

– Сильная, умная, из хорошего рода. Из тебя могла получиться идеальная жена. Жаль, что твой отец так плохо слушал меня. Забыл, что я предупреждал его, что источники внутри него нестабильны. Глупый умный лис, он так скучал по деткам…

Это не может быть правдой! Нет! Нога подвернулась.

– Да, моя маленькая лисичка! – Говард подхватил меня под мышки, с явным удовольствием провел ладонями по груди, вызвав желание залепить ему чем-нибудь тяжелым по голове. – Твой обожаемый папочка был тем еще прохвостом. Он так хотел прославиться, занять место рядом с князем, что его ничуть не смутило, что ма-а-аленький эксперимент, в котором я предложил ему поучаствовать, весьма опасен.

Губы бывшего мужа коснулись кожи на щеке, желание прибить их обладателя стало невыносимым.

– Он ведь не мог не понять, что это опасно, правда?

Не мог. Но рискнул. Зачем? В деньгах мы не нуждались. К князю не были приближены. Но это его не смущало. Или я просто была слишком юна, чтобы замечать? Были ли косые взгляды на фаворитов князя? Да. А то, с какой злостью папа читал газетные статьи, когда там сообщали об очередной чести быть принятым Самим, оказанной кому-то из знакомых? Неужели…

– Жизнь проста, Шерри, – переиначил моя имя Говард. – Папа хотел славы. Он рискнул и проиграл. Думай о том, что его смерть приблизила меня на шаг к гениальному открытию.

– Что же ты на себе опыты не ставишь, гений? – прошептала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зевнуть и не повиснуть безвольной тряпочкой на руках бывшего мужа.

– Я ученый, а не сумасшедший.

Сомневаюсь. С семнадцати лет убивать людей ради того, что, возможно, никогда не станет реальностью…

Я вспомнила день поездки в Олбэйн. Папа вернулся домой из путешествия, теперь знаю из какого. Он выглядел усталым, говорил, что заехал на денек, что потом снова отправится по делам. А мы… Мы с братом настояли, чтобы он выполнил обещание и слетал с нами хоть куда-нибудь. Наша маленькая семья редко собиралась вместе. Мы учились, отец работал. Так он нам говорил. В Ярвуде стало скучно, и папа предложил навестить старого знакомого из Олбэйна…

– Ты его специально отпустил?.. – Голос сорвался на едва слышное сипение.

Но Говард прекрасно услышал и равнодушно ответил:

– Да. Мне нужно было проверить, насколько он стабилен. А семья и сильные эмоции – лучший способ это сделать.

Глаза закрылись, и, прежде чем провалиться в темноту, я почувствовала, как по щекам бегут слезы.

Если вас похитили один раз – это случайность. Два раза – злой умысел. Три – диагноз.

Открыв глаза, я хмуро уставилась на белый, напоминающий трубку, длинный светильник на светлом потолке. В голове бил набат, во рту пересохло, в горло словно засыпали песок всех пустынь мира. Вытянутые в стороны руки ныли, ногам тоже было не особо удобно. Магия вообще не чувствовалась – последствия всплеска силы еще не прошли.

Испуганно покосившись вниз, я с облегчением увидела простынку, прикрывающую меня до плеч. И под ней, судя по редким всполохам иллюзорного пламени, все еще была часть моего фантомного платья. Не все платье, конечно. Его укороченный вариант. Но бояться, что кто-то что-то увидит, если белая ткань сползет, не нужно. Впрочем, так ли важен наряд, когда тебя собираются отправить в гости к предкам?

Попытка просипеть хоть что-то не увенчалась успехом: видимо, молчать нам с братом предстояло на протяжении всего эксперимента. Вспомнив о Дероке, я встревоженно покрутила головой.

Брат, тоже прикрытый простыней, лежал в паре локтей от меня. На таком же столе, обитом специальным металлом, устойчивым к магии и химии. Руки и ноги были пристегнуты к скобам антимагическими браслетами.

Вокруг него неторопливо, размеренно и буднично Говард устанавливал какие-то странные конструкции, напоминающие гибрид артефактов и треног того, кто явно обсчитался, добавив десяток ножек вместо трех.

Над братом висело нечто вроде серебряного обруча, удерживаемого над его грудью заклинанием левитации, зафиксированным в одной точке.

Судя по шкафам и столам, заставленным колбами, пробирками и непонятными железками, мы находились в лаборатории. Действительно, зачем нужны темные подземелья? Можно же провести запрещенный ритуал в комфортных условиях!

– С пробуждением, Шерил, – улыбнулся Говард, довольно осматривая свою работу. – Ты всегда была сильнее брата. Именно поэтому он будет первым.

Я не могла ни пошевелиться, ни замычать ответ. Оставалось лишь, лежа на отполированном металле, зло следить за Говардом, вытаскивающим из кармана один артефакт за другим и надевающим их на себя.

– Не понимаешь почему? – Бывший муж нацепил на шею очередную магическую побрякушку. – Нам невероятно повезло! Я встретил очень талантливую девушку Ирму. Эта милая особа, сама того не подозревая, смогла усовершенствовать одну из частей заклинания на моем концентраторе искр.

Говард показал на серебряный обруч:

– Маги иллюзий – вообще крайне талантливый народ. Вы много работаете с чертежами. Ваше умение додумывать то, что отсутствует, бесценно.

Бывший муж подошел ко мне, наклонился и сообщил:

– Теперь мне не нужно ждать пика, вычислять, где будет очаг, придумывать, как провести где-нибудь посреди поля основной эксперимент…

Основной эксперимент! Как цинично. А все, что между ними, – подготовка. И чужие жизни для него – лишь ступеньки к мечте.

– Теперь я сам могу создать очаг искр там, где и когда захочу. Главное, чтобы Венец был на небе, – довольно закончил Говард.

Я бы не отказалась узнать, где это – «там, где захочу». Чтобы хоть примерно прикинуть, как скоро нас найдет Феликс. Маячки на мне уничтожило пламя, но ботинки на бывшем муже были его любимые, те, в которых он шарился по университету. И под которые Беренгар регулярно подкидывал новые следилки.

Безумец не стал разъяснять, его занимали другие мысли:

– Жаль, я раньше не понял, что Мейси тоже был в Олбэйне. Такой занятный экземпляр пропал. Я бы не отказался поработать с немертвым… – Он хмыкнул, возвращаясь к установленным вокруг Дерока сооружениям. – Вы с ним здорово мне мешали. Я все никак не мог понять, кто и зачем под меня копает. Потом… Было забавно, когда Мейси понял, что я его не упущу. Вот и решил забрать силу Беренгара, ведь личи могут выпить чужую магию, ты же помнишь, моя умная леди, и исчезнуть. Идиот. Зато теперь вы официально мертвы, мои маленькие мышки. И тьма, что будет бушевать на пустыре еще несколько часов, тому подтверждение. От лича вы защитились, но не спаслись. Жаль, Феликса он так и не смог притащить. Тройной выброс мне бы пригодился.

– Зачем? – Мне удалось шевельнуть губами.

– Затем, что только после всплеска силы эти замечательные наручники смогут удержать живой источник. Я не самоубийца, чтобы соваться к вам, ребята, когда ваша сила в норме. Особенно к тому, у кого и без источника ее было с лихвой. Но ничего, я придумаю, как вдохновить нашего медведя на всплеск, – самоуверенно заявил Говард, активируя одно сооружение из магии, металла и артефактов за другим.

Вспыхивающие плетения были разных цветов. Кажется, не одна Фло разобралась с той шуткой на двери.

– Знакомо? – перехватил мой взгляд бывший муж. – Да, его прототип этот идиот Лонли установил на дверь, захотелось ему пошутить. Болван. Пришлось сжечь ваш коттедж, чтобы уничтожить заклинание. Ты же понимаешь, я не мог допустить, чтобы кто-то домыслил то, до чего Лонли так и не смог додуматься.

Но Фло додумалась!

– Ах да, – усмехнулся Говард. – Упрямица Флориана в шаге от открытия. Ирма с таким восторгом рассказывала о схеме, которую заметила у нее на столе. Придется Фло погибнуть. Слишком уж умна для такой дуры. Я не намерен делиться своим открытием. Жаль…

Темные глаза бывшего мужа задумчиво пробежались по моему лицу. Так смотрят на породистую собачку.

– Тебя тоже, Шерил. Мне ведь удалось пробудить в тебе лису. Такой удачный опыт, но источники важнее.

Тварь! Значит, это он чуть не убил меня медицинским амулетом в первый раз. А Феликс еще с ним консультировался. И Говард делал вид, что беспокоится, циник.

– Не боишься, что я тебя убью? – прохрипел Дерок, открывая глаза.

Брат явно недооценивал моего бывшего мужа. Для него мы – подопытные мышки. Расходный материал на пути к успеху. К официальному эксперименту. Его он проведет в присутствии коллег, с добровольцем, который не будет привязан к столу и скован магией. Прорыв! Невероятная удача! Первый опыт – и такой успех! И никто никогда не узнает, сколько жизней отдано за победу магической науки.

– Видишь ли, мой кровожадный друг, – Говард активировал обруч, тот засиял всеми цветами радуги, – я не собираюсь делать из вас универсальный источник. Мне нужно понять, сколько магии выдержат ваши тела.

– Хочешь устроить второй Олбэйн? – усмехнулась я.

– Нет! – Говард с гордостью показал на загорающийся все сильнее обруч. – В этот раз я смогу запустить обратный процесс. Кстати, весьма удобно, чтобы иссушать источники врагов. Думаю, князь оценит.

Но только источник – в живом теле! И будут уничтожены не стенки колодца, а чья-то жизнь!

– Возможно, наш ледяной правитель даже решит уступить мне трон, – задумчиво продолжил Говард. Потом поморщился и пожал плечами: – Нет. Корона мне ни к чему. Все эти государственные дела… Отчеты. Бумаги. Признания и большой лаборатории в личном округе мне вполне хватит.

Подмигнув зарычавшему Дероку, он отошел к стене и весело сообщил, натягивая нить управления невероятно сложного заклинания, связывающего воедино все части:

– Не грусти, Шерил, сегодня в твоем брате будет очень много света! В конце. А пока начнем с малого!

Но заклинание он не активировал.

Стена покрылась инеем, раздался треск, и в лабораторию влетел окутанный вихрем из снега и льда белый медведь.

Говард отскочил к стене. Оставил заклинание и вытащил из кармана один из артефактов: синий круг, мерцающий тьмой.

– Сзади! – только и успела прошептать я.

Сплетенная из воздушных вихрей клетка накрыла Феликса.

– Похоже, наш мишка сам успешно справился с выбросом, – довольно хмыкнул Говард. – Сюрприз! Не только у князя есть заклинания для усмирения оборотней.

И он снова активировал магического монстра. Засветились разными цветами, завертелись на месте металлические многоножки. Засиял радугой круг над грудью Дерока. Брат выгнулся дугой. Вспыхнули в воздухе разноцветные искры магии. Закружились у стола. Белые потянулись к кругу.

Медведь в клетке взревел, прутья начали покрываться толстой коркой льда. Слишком медленно!

Я зарычала, задергалась. Пламя в крови слабо отзывалось. Я бы могла сжечь круг, остановить Говарда. Но наручники не давали этого сделать.

Первые белые искры нырнули в круг, Дерока затрясло.

Я со стоном смотрела на судороги брата, чувствовала пламя и не могла ничего сделать. Идея, промелькнувшая в голове, была бредом. Однако ничего другого не оставалось! Я торопливо сосредоточилась на капле силы, что билась внутри. Наручники блокируют не всю магию, а только ее опасную часть. Иллюзии таковыми не считаются! Именно поэтому на мне все еще остатки иллюзии платья, а на брате – укороченные дальше некуда иллюзорные штаны.

Первым делом я сделала копию самой себя, привязала к огню, потом закрыла себя настоящую от глаз Говарда. Истошно закричала, чтобы привлечь его внимание. И вот моя лучшая иллюзия, рывком освободила ноги от оков, оставляя на них куски кожи, поднялась. Дернула руки. Я старалась, зрелище было жутким.

Говард выругался, отпустил нить управления, прекратил пытку, бросился к поднимающейся со стола иллюзии.

Шаг. Второй. Да!

И вокруг Говарда лес, густой тропический лес. Спасибо ребятам с пятого курса, что напомнили, как он выглядит.

А теперь то, чего я безумно боялась. Я направила пламя на свои руки. Представила, что они мне не принадлежат, создала детальную иллюзию чужого тела, соединенного со мной. Магия в крови не трогает тело носителя, потому что считает его частью себя. Я обманула ее. Боль была адской. Но страшнее всего было выдернуть обгоревшие руки и ноги из оков и свалиться на пол. Теряя сознание, я выплеснула остатки пламени на круг и кандалы на запястьях брата.

Заклинание вышло из строя. Искры закружились в бешеном хороводе. Растаяли моя иллюзорная копия и лес. Брат когтями снес кандалы на ногах, упал на пол, пополз ко мне.

Говард дернулся к двери.

Нет, ты с нами, дорогой бывший муж.

Двери, двери, двери…

– Выбирай! – прошептала, глядя на побледневшего от страха Говарда, понявшего, что он заперт с нами и с взбесившимся заклинанием.

Рев прокатился по лаборатории, осколки льда со звоном разлетелись в стороны. Часть превратила потолок в решето, которое тут же обсыпалось ледяной крошкой, открыв звездное ночное небо. Ледяной вихрь подхватил Дерока, поднес ближе. Брат, громко заворчав, притянул меня к себе. Засверкали ледяные клинки, прибили к одной из дверей бывшего мужа, точно бабочку. Медведь в два прыжка оказался рядом с Говардом. Встал на задние лапы, обернулся и, прижимая его к стене, прорычал:

– Как его остановить?!

– Где мы? – спросил брат.

– Мы в Хитклиффе, в его съемном доме. – Беренгар придавил шею Говарда: – Как остановить?!

– Забрать энергию, – испуганно пролепетал бывший муж, его смуглое лицо посерело от страха.

Ученый и великий гений не хотел погибать. Он хотел сбежать.

– Обратный процесс? – подсказала я.

– Ты его уничтожила! – пискнул муж. – Ты разрушила плетение!

– Так сплети его заново! – оскалилась я.

Ладони брата заскользили по плечам, тепло целительской магии укутало ласковым коконом.

– Я не успею! – проскулил Говард.

– Сколько там магии? – рявкнул Феликс.

– Хватит на двух человек!

Я сквозь пелену боли смотрела на вспыхивающий в центре комнаты очаг искр. Он больше не притягивал свет. Моя магия выбила остатки белых искр, и к нему летели голубые и алые сгустки. Вода и огонь. Только не они, пожалуйста! Они же противоположны!

– Постой тут! – Феликс взмахом руки заковал Говарда в кусок льда, оставив свободной только голову.

Опустился рядом со мной на корточки, посмотрел на изуродованные запястья, которые быстро обрастали новыми мышцами и кожей. Погладил пальцами по щеке, хлопнул брата по плечу:

– Береги ее. Как только я войду в плетение, уходите. Постарайтесь предупредить тех, кто поблизости. Не знаю, сколько выдержу, уходите как можно дальше и уводите их. Потом тут будет пекло и ледяная пустыня.

– Я люблю тебя! – прошептала я, глядя вслед Феликсу.

Он услышал, замер на секунду. Не обернулся. Но я поняла, что он улыбается. А мне захотелось закричать ему в спину, чтобы не лез в вихрь ало-голубых искр! Однако я молчала, прекрасно понимая, что созданный Говардом источник должен получить хозяина. Иначе пламя и лед сровняют с землей место, где мы находимся. Нужно принять притянутую моим бывшим мужем магию. На время стать ее сосудом. Дать возможность уйти тем, кто рядом.

– Отпусти, – выдохнула я брату в ухо.

Дерок вздрогнул, а в следующую секунду меня будто окунуло в целительский источник. Брат свалился на пол, а я, рывком вскочив на ноги, влетела вместе с Феликсом в вихрь из искр.

Алое и голубое. Голубое и алое. Вокруг плясали сотни искр. Они создавали ощущение, что мы летим в облаке.

– Зачем? – В серых глазах сверкал лед, на светлой коже и в волосах серебрился иней.

По груди Беренгара растекался ледяной доспех. В местах, где кожи и одежды Феликса касались голубые искры, он был почти как настоящий, толстый и прочный. Я опустила глаза на свои руки. Огненные перчатки, подол платья из пламени – ко мне притягивало огненные искры.

– Шери, зачем? – Стиснув ладонями мое лицо, Феликс заглянул в глаза.

– Я огненная, мне проще принять пламя.

Беренгар открыл рот, явно собираясь возразить. Приложив ладонь к его губам, я улыбнулась, стараясь запомнить каждую черточку любимого лица.

– Не надо. Просто скажи, что любишь.

– Люблю.

Я счастливо вздохнула, прижалась щекой к ледяному доспеху, обняла Феликса за талию.

Искры будто только этого и ждали. Я вспыхнула пламенем, Беренгар превратился в ледяную статую. В крови забурлил огненный океан, который ревел, безумствовал, рвался наружу. Боль быстро исчезла, остался лишь страх, что не смогу удержать огонь, снова погибнут люди.

Ни за что.

Не позволю. Найду способ усмирить пламя. Больше никаких жертв. Мы ведь можем контролировать силу? Да. Но не можем ее удержать. А значит… Подняв голову и всматриваясь в обледеневшее лицо Феликса, я прошептала:

– Надо потратить магию! Не допустить всплеска! Нельзя, чтоб источники вырвались.

Надеюсь, у нас получится. Тела второй раз приняли силу искр. Говард не ошибся, когда решил использовать нас снова. Мы не потеряли сознание, мы даже можем сдерживать источник. Силу, которой для нас слишком много. И чтобы она не вырвалась неконтролируемым потоком, нужно ее потратить. Хотя бы часть. Как маги берут силу из обычного источника. Рассредоточить ее между заклинаниями.

– Предлагаешь устроить представление? – верно понял меня Беренгар.

– Да! Лучшее представление в нашей жизни! Постарайся никого не заморозить.

– А ты не устрой кому-нибудь ненароком пожар.

– Не устрою, мой холст – все небо! – Я показала на ночное небо над нашими головами, которое было едва видно за стеной из огня и льда.

– Тогда я тоже, пожалуй, сделаю что-нибудь летающее, – улыбнулся Феликс.

Мы одновременно подняли руки. Магия, получив выход, устремилась в небо. Она складывалась в ледяные вихри, снежных коней, огненных гарпий и лис. Смерчи изо льда превращались в снежные фигуры, которые тут же осыпались вниз крупными хлопьями. А их подсвечивали искры. Мы старались выплеснуть как можно больше силы. И постепенно океан внутри успокаивался. Снежные вихри и огненные грезы становились меньше.

И вот когда у меня вышел змей из пламени вполне обычного размера, я устало опустила руки.

– Получилось, – вздохнул мне в макушку Феликс и потянул меня вниз.

Мы обессиленно сели… в сугроб. Да-да, в сугроб!

Я удивленно огляделась и не сдержала смешок. Вокруг царила настоящая зима! С высокими сугробами, инеем и сосульками. И во всем этом великолепии то тут, то там вспыхивали алые огоньки – крохи магии, что остались от моих иллюзий.

– Надеюсь, нам не предъявят счет за внеплановую зиму? – улыбнулась я, обнимая Феликса за сильную шею и прижимая к себе.

Поцелуй, сладкий, долгий, снежно-огненный, унес из полуразрушенной лаборатории, прочь от искрящихся серебром сугробов и искр пламени, мерцающих светляками.

На землю нас вернуло вполне обычное сердитое покашливание. Дерок, опираясь спиной о стену, тоже сидел в сугробе. Мы бросились его откапывать и поднимать.

– Ладно я, не самый любимый брат, но он! – пробурчал Дерок, показывая на глыбу льда со снежной шапкой сверху, в которой виднелось крохотное отверстие. – Вы ему хоть глаза откопайте! И нос. А то сопит, как еж. Судя по всему, дышать ртом у него получается через раз.

Феликс насмешливо фыркнул, поднял руку, и с головы Говарда смело снег. На лице мага было написано счастье. Потом бывший муж понял, что жив не только он, и помрачнел.

– Не бойся, скоро тебя заберут, – ухмыльнулся Феликс и прислушался.

Мы с братом тоже навострили уши. Действительно, здание, где мы находились, уже окружили.

– Мой почетный караул прибыл! – торжественно объявил Феликс, подставляя плечо Дероку и придерживая меня за талию.

– Угу, главное, вовремя, – кивнул Дерок.

Он выразительно оглядел свои иллюзорные штанишки, мое укороченное платье. Самым одетым в нашей компании оказался Беренгар. Его ледяной нагрудник и брюки из снега выглядели довольно сносно.

– Погодите, – хихикнула я. – Дайте хоть юбку длиннее сделаю.

Вместе с юбкой удалось придать божеский вид всему платью и одеть брата. Так что к отряду магов в сопровождении полиции и военных офицеров мы вышли как вполне приличные леди и лорды. Если, конечно, приличные леди и лорды вылезают из чужой разгромленной лаборатории через провал в стене.

Нас окружили, просканировали на предмет опасных артефактов и заклинаний, потом выдали походные покрывала и отвезли в участок. После допроса и повторной проверки на предмет угрозы выброса нас отправили в университет. Увольнительная Дерока заканчивалась завтра, поэтому ему разрешили пойти с нами.

У ворот университета на заснеженной подъездной дороге нас ждала целая делегация. Ректор, его ученик, две секретарши с Флорианой, мой дипломник и половина студентов моего факультета с первого по пятый курсы, коллеги по кафедре, доктор Николсон. И Стрела.

Волчица первой бросилась обниматься. Крылатая, обсыпая нас снегом, кружила в воздухе, норовя облизать всех и сразу. Прекратил приставания доктор Николсон. Он сообщил, что ему передали нас под наблюдение, которое он намерен начать прямо сейчас. Потом была Фло, которая сердито высказала, что неприлично влипать в истории без нее. Стоило ей замолчать, как студенты вытолкали моего дипломника в качестве парламентера. Просьба ребят была проста: делать с ними что угодно, но они хотят научиться создавать такие же иллюзии. Феликс как в воду глядел, когда пророчил мне толпу юных магов иллюзий, следующих по пятам.

После моего согласия студенты дружно загалдели, рассказывая, как удивились, увидев представление в небе. И в какой восторг пришли, когда поняли, что иллюзорные звери в небе, что соревновались со снежными вихрями, принадлежат мне.

Следующим стал ректор. Он ограничился кивком. А Барбара сообщила, что завтра у нас пары. Тут же в разговор ввинтился доктор Николсон: заявил, что никакого допуска нам не даст, пока не будет уверен, что мы здоровы. И потащил нас в лечебницу.

На третьем за ночь обследовании я клевала носом, сидя на кушетке. Отвечала невпопад. Доктор не выдержал и дал нам настойку для бодрости. Результаты его осмотра подтвердили то, что уже сказали нам полицейские маги: излишка сил нет, выброс нам не грозит. Правда, Николсон добавил, что уровень у нас остался прежним.

Это было неожиданно… и приятно!

– Что-то вы оба подозрительно счастливые. Могущества не приобрели и улыбаются, – шутливо толкнул меня в плечо Дерок, когда мы шли из клиники в коттедж.

– И хорошо, что мы остались прежними! С меня одного источника внутри хватит, с головой! – поежилась я, представив, каково это – быть вместилищем невероятной мощи.

– Согласен, – улыбнулся Феликс.

– Прямо сама осторожность! – подколол брат. Остановился на крыльце коттеджа и, окинув взглядом сугробы, спросил: – Чем заниматься будем, осторожные? У меня после отравы доктора сна ни в одном глазу.

– И у меня, – вздохнула я.

– Например, мы можем съездить в храм, – предложил Феликс, неожиданно опускаясь на одно колено и протягивая мне ледяную розу: – Ты выйдешь за меня?

– Да! – Я наклонилась и поцеловала теперь уже настоящего жениха.

– А меня спросить? – обиженно возмутился Дерок.

Притворялся, паршивец, глаза сияли огнем, в волосах сверкали алые искры.

– Спросить тебя, выйдешь ли ты за меня? – насмешливо дрогнули светлые брови Беренгара. Он легко подхватил меня на руки, поднимая, словно хотел добросить до луны. – Жду вас у восточного храма через два часа.

– Что?! – выдохнули мы с Дероком одновременно.

– Через час? – лукаво предположил Феликс, опуская меня на землю. И добавил серьезно, убирая упавшую на мое лицо прядь: – Не хочу, чтобы ты носила его имя.

Наклонился и поцеловал запястья, на которых под иллюзией темнели остатки брачной татуировки.

– Ни одной секунды. Он и так слишком долго называл тебя своей.

– Согласен! – ответил вместо меня брат.

А я подумала, что и тут Феликс отличился. Не так должно звучать предложение. Но на душе было тепло и уютно, словно у камина. И не важно, как к этому камину я пришла. Я выхожу замуж!