Глава 10
Для хромого человека с нарушенной координацией Айзек передвигался на удивление быстро. Только замечу его покачивающуюся и прихрамывающую фигуру в тени здания, как он уже стоит в сотне шагов, будто ждет. Перебежками мы миновали центр Хитклиффа и свернули в сторону знакомого района. Неподалеку от «Волчьего клыка» Айзек прекратил убегать. Остановился в тени здания и начал говорить, сипло, с неприятным шорохом:
– Тут было интересно. Мне нравилось смотреть и драться. Тут не важно, чей ты сын. В морду получали все одинаково… Если ты слабый – тебя бьют, если сильный – ты… А потом пришел он… Интересное предложение… заманчивое… Но мне не нужны были деньги… а вот парни пошли и пропали… Зачем я тебе это говорю? Тогда мне казалось это неважным, подумаешь, нашли в канаве мертвого бойца. Но тут был он, он тоже следил и за ними, и за теми, кто получал деньги… Такие были и в других клубах… Я сказал об этом… ему, ему стало интересно… А потом появилась ты? Нет… я сказал ему после того, как ты и я были в том доме… раньше я его видел только в газетах…
Парень качнулся, словно не мог удержаться на ногах, оперся о стену.
Я подобралась на шаг ближе. Нос уловил знакомый запах, неприятный, сладковатый. Я вспомнила, что он мне напоминал. Так пах Мейси, и так пах Айзек. Намного сильнее, так что сомнений никаких. Парень был мертв!
Захотелось зарычать, завыть. Я бы и рада придумать объяснение, поверить, что Айзек погиб случайно. Сам. Но передо мной стояло немертвое существо. Не лич, не зомби, а нечто поднятое или… не нашедшее упокоения.
– А ты мне нравилась… действительно нравилась… Ты такая красивая… гордая… ты ведь не старше меня… а такая… это злило… Я всем нравился, а ты так смотрела… как на младенца! – Айзек не моргая пялился на меня. Кожа на его лице наполовину сморщилась, напоминая пергамент. Вторая половина была серой, с неприятным синюшным оттенком. – Только он убьет тебя. И всех, кто встанет на его пути. Ему уже нечего терять… а эта его идея… он ищет… не знаю, кого и зачем, но я еще легко отделался…
Парень вытащил из-за пазухи круглый амулет, посмотрел на тускло мерцающий черный камень:
– Хваленая отцовская защита. Она должна была спасти мне жизнь. Он так веселился, когда я не умер сразу… А потом… он ушел… мне удалось ускользнуть… но только зачем? Я немертв, пока есть заряд, но его осталось совсем немного… Ни добавить, ни подпитать… Отец пытался, хотел увести меня, но все пустое… Я ушел… пусть меня найдут. Лучше сын, ставший жертвой, чем каторжник.
Айзек вскинулся, прислушиваясь, заулыбался:
– Полиция! Наконец-то!
Я услышала осторожные шаги, нас окружали.
– Уходи, у тебя получится. Для меня все закончилось, а для тебя только начинается. Он не отпустит любимую игрушку… нет… Ты для него как… Не повезло тебе… Прощай!
Лисы не плачут. Они злятся. От безысходности, от страха и боли. Укрывшись иллюзией, я проскользнула мимо констеблей, окружающих Айзека. Остановилась в тени здания, спрятавшись за горой ящиков.
«Двадцать девять. Тридцать».
Долой иллюзию.
Безумно хотелось уйти, сбежать. Или хотя бы придавить уши лапами, чтобы ничего не слышать. И зажмуриться. Но я сохраняла неподвижность. Чтобы не было сомнений, когда вернусь в университет.
А тем временем констебли окружили Айзека, активировали артефакты, создавая невидимую ловушку. Вперед выступил маг иллюзий. Ему предстояло сделать копию умертвия, чтобы потом родные могли опознать погибшего.
– Не тратьте силы, офицеры! – Айзек попытался поклониться, но у него не вышло, тело совсем не слушалось. – Я Айзек Хоггард, разыскиваюсь за покушение на убийство леди Шерил Рэйнард-Честер, убит лордом М…
Парень вытянулся струной и с шорохом осел на землю.
Мейси.
Я уткнулась мордой в ящики. Я не плачу, просто соринка в глаз попала.
– Готов! – сообщил маг.
– А что это такое? – В голосе констебля звучало отвращение. – На зомби не похож.
– Много ты зомби видел! – с превосходством отозвался его товарищ.
– Нам только темного, слетевшего с катушек, не хватало! – пробурчал еще один.
– Скажи спасибо, если тут не лич поработал. Грузите тело! Да не трясись ты, не заразишься, все чисто.
Будничная беседа, будто Айзек никогда не был человеком.
Я не выдержала, бросилась прочь.
Как добежала до университета, помню смутно. Ярость и боль застилали глаза, лапы двигались, точно у механической игрушки. Инстинкты взяли верх над разумом.
Пришла в себя у забора. Обернувшись девушкой, некоторое время сидела в тени дерева, откинув голову на шершавый ствол и закрыв глаза. Я знала, что делать, оттого и было страшно. Но чувство самосохранения благополучно погибло под гнетом осознания, что я помогаю убийце.
Отдышавшись, проскользнула на территорию университета. Первым делом решила разобраться с настоящим. Пунктом один стал тот, кого считала другом.
Говарда поселили в третьем коттедже. По запаху я определила, что ему достался кабинет. Постучав в створку приоткрытого окна, дождалась, когда бывший муж выглянет наружу.
– Шерил? – сонно потирая глаза, улыбнулся Говард. – Что-то случилось?
– Что ты сказал градоначальнику на весеннем приеме у князя? – в лоб спросила я, всматриваясь в помятое лицо и принюхиваясь.
– Что у меня самостоятельная жена, – зевнул Говард и нахмурился: – А откуда ты знаешь?
Почти одно и то же. Самостоятельная жена и жена, которая ищет работу, потому что выступает за независимость женщин. Сама того не зная.
– Не важно. Лорд Рэйнард, скажите, зачем вы на самом деле на мне женились?
Я уловила раздражение, удивление. Бывший муж был явно невысокого мнения о моих умственных способностях.
– Тебе была нужна помощь, – Говард нарочито равнодушно пожал плечами, – ты же знаешь.
– Вы уверены? Что это было на самом деле? Вам не давали должность, пока вы не женитесь? Или вы не могли получить наследство?
Про наследство спросила уже просто так, потому что по едва заметно дернувшейся губе бывшего мужа было понятно, что я угадала с первой попытки.
А ведь правда, вскоре после нашей свадьбы он получил должность в департаменте образования.
– Легко помогать, когда вместо тебя это делают другие? Да, лорд Рэйнард?
На душе и так было паршиво, а стало еще и противно от собственной глупости и чужого цинизма.
– Шерил, все не так! Ты неправильно поняла. Это Беренгар? – Говард попытался дотянуться до моей руки, с моих губ сорвалось предупреждающее рычание.
– Все хорошо, Говард. – Я с грустью посмотрела на красивого мужчину, которого по недомыслию возвела на пьедестал. – Все нормально. Я понимаю. Просто я считала тебя другом, а ты оказался еще одной сделкой. Спокойной ночи!
Я обернулась лисой и юркнула в тень. Говард не пытался догнать. Впрочем, я и не ждала этого.
Прежде чем дальше разбираться с настоящим, я решила получить подтверждение слов Айзека. Маловероятно, что он имел в виду еще какого-то лорда на букву М, но проверить стоит.
В коттедже я задержалась у двери Феликса. Изнутри доносилось шуршание бумаги – Беренгар полуночничал. Из гостиной слышалось мерное сопение – умению Флорианы моментально вырубаться на новом месте можно только позавидовать. На двери спальни я обнаружила косо приколотую записку: «Приличным леди неприлично гулять по ночам! Наше заклинание оказалось с секретом. Там точно был артефакт! – Ну это я и без Флорианы подозревала. – Привлекла к изучению студентку, Ирму. Где бы тебя ни носило, если к тебе собираются прийти студенты, сиди дома. Флориана».
И как я умудрилась связаться с такой гениальной язвой?
Спрятав записку в карман брюк, я, шурша иллюзорной юбкой, вошла к себе. Отыскивая заброшенное в угол зеркало и булавку, пыталась отстраниться от происходящего. Лицо Мейси я показывать не собиралась, но голос должен меня слушаться. Нужно сыграть истерику, а не на самом деле в нее впасть.
Выбрав нужные руны, я перевернула зеркало обратной стороной и сжала пальцами булавку.
– Уже соскучились? – прозвучало насмешливое из зеркала, шарик на булавке завибрировал. – Я приятно удивлен, леди.
Я прикрыла глаза. Можно немного отпустить эмоции.
– Как вы могли? – всхлипнула я. – Зачем вы убили Айзека?
– А, мой беглый недозомби все же попался, надо же, – равнодушно отозвался Мейси. – Как он там поживает? Полицейские маги наверняка в восторге. Давно у них не было столь разумной нежити.
– Он умер.
– Не вижу смысла убиваться по глупому мальчишке. Его пристрастие к кулачным боям и дурманящим зельям все равно свели бы его в могилу во цвете лет. – Мейси глумливо рассмеялся и с наигранным подозрением спросил: – Или вы, леди Лиса, влюбились? А я лишил вас долгой и счастливой жизни в роли сиделки?
– Вы обещали его не трогать.
– Я передумал, – отрезал Мейси. – А вот вы не вздумайте передумать. Возможно, вы сможете жить без магии, но вряд ли ваш ледяной медведь успеет выпросить у князя разрешение для вас. Сами подумайте, кто станет открывать единственный огненный источник для невесты опального внука?
– Что?!
Как «внука»? Насколько я знаю, в списках детей-княжичей Феликса нет.
– Его батюшка – бастард князя. Его бабушка в молодости была ветреной особой. Она имела весьма близкие отношения с нашим правителем. На тот момент глубоко женатым и почти примерным отцом семейства. Последствия согласился скрыть тот, кто ее любил больше жизни. И, видимо, больше собственной чести.
Теперь ясно, почему тщательно скрыли «вину» Феликса. И почему так много ему позволили. И его раздражение, что проскальзывало, когда он говорил об отце и князе… о своем деде.
– Вы меня поняли, леди, – припечатал Мейси. – Надеюсь, не нужно напоминать, чем вы должны заниматься сегодня и завтра?
– Нет.
– Завтра вечером жду отчет.
– Как скажете, лорд Мейси.
Хотелось отправить булавку в полет, но я аккуратно положила ее на тумбочку. Так ее быстрее найдут. Сунув в карман зеркало, я выглянула в окно. Желающих прогуляться в третьем часу ночи не наблюдалось. Перед тем как отправиться в лечебницу, высунулась в коридор. И столкнулась нос к носу со Стрелой. Волчица радостно взвизгнула и подставила мне шею.
На звук выскочил Беренгар. Заметив нас, тепло улыбнулся. И я решилась. Быстро подошла к Феликсу, посмотрела, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку. И, чувствуя себя школьницей на первом своем уроке, прошептала:
– Спасибо, что все эти годы помогал. Жаль, ты не сказал мне, что ты есть в моей жизни.
Улыбка вышла грустной, на душе стало горько. Я не знала, как все сложится. Возможно, я его больше не увижу и не узнаю, могла ли моя симпатия перерасти во что-то большее.
– Вы чертовски обаятельны, лорд Беренгар. И вы мне нравитесь… немного…
И я спешно поцеловала Феликса. Легко, мимолетно. Но не дотронуться не могла.
– Спокойной ночи!
Отпихнув Стрелу от двери, я нырнула в комнату, повернула ключ в замке и прислонилась к косяку спиной.
Феликс некоторое время стоял неподвижно, потом хмыкнул и ушел.
Все, я разобралась с настоящим.
Теперь Мейси.
Вооружившись пером, я взяла чистый лист бумаги. Извинения вышли путаными и больше напоминали попытку оправдаться. Так и было – я оправдывалась за обман. Приписав номер счета и набор рун, по которому можно было получить сумму на предъявителя, я старательно перечитала записку. Потом вспомнила резкий и нервный почерк доктора Николсона. Мысленно представила, что он мог написать. Наложила иллюзию на свою записку. Вышло неплохо. Главное, чтобы медсестра не держала лист в руках больше тридцати секунд.
Сняв грезу с листа, аккуратно сложила его и спрятала в сумку. Можно, конечно, воспользоваться артефактом. Но сейф, где хранятся амулеты для наркоза, мне не открыть. Купить же такую игрушку посреди ночи нереально.
В лечебнице медсестра на посту выдала стандартный набор вопросов про травмы. Услышав в ответ, что меня прислал доктор Николсон за амулетом, недоверчиво нахмурилась. Но, увидев иллюзорную записку, сразу успокоилась, сложила бумагу и отправила ее в папку. А я успела снять иллюзию до истечения тридцати секунд. Пока она ходила за амулетом, я молилась всем богам, каких могла вспомнить, чтобы девушка не решила связаться с доктором и проверить.
– Распишитесь! – Сделав пометку в журнале, медсестра подала мне перо.
Выводя подпись, я старалась не улыбаться. Все же гонец, которого послали за амулетом для наркоза, вряд ли будет радоваться тому, что его придется применить.
Из лечебницы в пропитанную ароматом тюльпанов ночь я выходила с уверенностью, что у меня все получится. О Мейси узнают и смогут его наказать за убийство Айзека. Что будет со мной, старалась не думать.
Миновав ворота университета под сонное бурчание охранника, я с грустью посмотрела на высокий забор, на здания за ним. Мне тут нравилось. Нравилось общаться со студентами, нравилось рассказывать им о том, во что я была влюблена… про иллюзии. И тут я второй раз познакомилась с Феликсом…
На подъездной дороге я обнаружила сразу две летающие кареты. Заплатив водителю, попросила отвести за город. Подальше от домов. Соврала, что хочу сделать схему рассвета, в которой не мешают крыши домов и печные трубы.
Я не знала, что будет со мной происходить, поэтому выбрала удаленное и уединенное место.
Оставив меня на живописном пригорке, покрытом молодой травкой, водитель укатил обратно. Усевшись на землю, я посмотрела на звездное небо, на горизонте подернутое алой дымкой рассвета, вдохнула терпкий аромат зелени.
Пора.
Вытащив амулет, я покрутила его, вспоминая, какие руны моргали, когда меня приложило его собратом в аудитории. Ломать – не строить. Тут и моих познаний хватит. Добившись нужной последовательности рун, я вызвала брата.
– Шери, ты знаешь, какой сейчас час? – Сонно потирая глаза, брат поднялся с кровати.
Нащупал светильник. Дерок был дома. Видимо, решил отдохнуть, после того как дал показания против нашего соседа. А тут я…
– Дерок, пообещай, что бы сейчас ни случилось, ты не отключишься, хорошо? – Я привязала зеркало к ручке сумки платком, отставила ее в сторону, чтобы брат меня видел и, главное, слышал.
– Эй, сестренка, что задумала? – Глаза Дерока обеспокоенно вспыхнули пламенем. – Чего побледнела так, словно с моста в реку собираешься шагнуть? Что бы там ни решила сделать, не смей! Ты у меня одна, если не помнишь!
– Я люблю тебя, братик, очень-очень. – Я улыбнулась, погладила отражение. – Настолько, что натворила глупостей. Надеюсь, ты меня поймешь.
Я стиснула палацами амулет.
– Шери, я тебя придушу! Брось сейчас же!
Приложило амулетом так, словно меня пнул сразу табун лошадей. Прежде чем провалиться в темноту, я постаралась сосредоточиться на нашем с Мейси договоре. Пусть стихии не сомневаются, их помощь нужна. Потому что Мейси убил. А я позволила ему это сделать. Ведь могла уже тогда взять амулет, и, возможно, парень был бы жив. А я надеялась, не верила…
Не знаю, как чувствуют себя другие умирающие, но я горела. Казалось, каждая мышца пылает, каждая косточка вспыхивает и искрит. А кровь бежит по венам расплавленной лавой. И это больно, безумно больно. Огонь вырывается изнутри, из души. Он выжигает. Дотла, до основания. Нет сил с ним бороться. Нет мыслей. Лишь понимание, что я все еще существую!
Но как такое возможно? Откуда берется пламя, что бьется в груди, пронизывает душу? Неужели это источник? Но кто? Как он мог успеть?
Неожиданно в моем личном пекле повеяло прохладой. Потянуло знакомым холодом.
Он с ума сошел! Ни один маг в трезвом уме не сунется в источник стихии, противоположной его собственной. Источник всегда мощнее мага… любого мага… Он погибнет!
Я попыталась оттолкнуть того, кто совершенно неразумно решил рискнуть собой. Но была тут же прижата к ледяной, твердой, как монолит, груди.
– Не бойся, я не пострадаю. – Волос на макушке коснулось охлаждающее дыхание. – Все позади, ты жива, осталось немного. Скоро источник внутри тебя успокоится.
Он что-то путает. Стихии пробуждают магию в крови. Это наш внутренний резерв. Но никак не источник. Не бывает источников в живых существах – тело не может удержать столько магии. Только природные источники, своего рода магические колодцы.
– Наверняка ты думаешь, что я что-то напутал. Нет. Объясню потом. – Холодные ладони погладили плечи, убирая жар. – После того как тебя вначале придушит брат, затем он тебя вылечит, и то, что останется после его лечения, хорошенько отшлепаю я.
Я фыркнула, обдавая его кожу пламенем. Весьма оригинальный способ подбодрить!
– Не фырчи, я не железный все-таки. А тут весьма соблазнительная огненная леди в объятиях, одетая исключительно в пламя.
Ладони с моих плеч недвусмысленно спустились ниже, намекая, что на мне опять нет ни лоскутка.
Я с трудом разлепила веки, увидела окутанное снегом и льдом лицо Феликса, напоминающего ледяного человека из сказок. Слепленного богом-покровителем ледяных магов из снега и льда, прекрасного и лишенного любых чувств. Но мой ледяной человек, в отличие от персонажа легенд, смотрел на меня с такой нежностью… Стало совершенно не важно, что мы оба в чем мать родила сидим посреди огненно-ледяного вихря, а вокруг догорает трава.
Я потянулась к покрытым изморозью губам. Утонула в пьянящей прохладе.
– Эй, ее надо выпороть, а не целовать! – Сердитый голос брата заставил рассмеяться и уткнуться лицом в грудь Беренгара. – Я уже подлетаю! Судя по тому, как гаснет пламя, скоро Шери будет слабее котенка. Категорически запрещаю душить ее без меня!
– Тоже мне доктор темный маг нашелся! – буркнула я, чувствуя, как успокаивается, снова растворяется в крови и прячется в душе и сердце пламя, а вместе с ним тают силы. И становится понятно, что даже на самую простую иллюзию фигового листа меня не хватит.
А убедить себя, что Феликс смотрит исключительно на мою макушку, не выходило. С тоской вспомнилось полотенце, в которое я бы снова завернулась, превратившись в махровую гусеницу.
– Феликс, скажи, что ты захватил хотя бы плед, – просипела я, щеки пылали совсем не от внутреннего огня.
– Не захватил. Но могу попробовать организовать платье из снега и льда. – Беренгар демонстративно закрыл ладонью глаза. – Я в общих чертах понял, что ты делала в прошлый раз с пламенем. Попробую повторить. В детстве мы с друзьями иногда развлекались, сооружая друг другу доспехи, как у рыцарей с гравюр.
По груди оборотня под моими пальцами поползла тонкая непрозрачная корка и быстро укрыла его блестящим на солнце доспехом.
– А не растает? – с любопытством спросила я, когда по коже заспешила ледяная пленка, словно сотканная из снежинок. Солнечные лучи красиво расцветили мое воздушное платье крохотными радугами.
– Нет, – улыбнулся Феликс, убирая с глаз ладонь. – Пару часов продержится.
Легко поднявшись на ноги, протянул руку, помогая встать. Я покачнулась, оглядывая залитый солнцем пасторальный пейзаж в поисках пенька или хотя бы пригодной для сидения кочки.
Феликс, ловко подхватив меня под локоть, вызвал небольшой снежный вихрь, и когда снежинки исчезли, перед нами был белый диван.
Я опустилась на него, откинулась на спинку. Беренгар устроился рядом, со смешком протянул мне руку. Над его пальцами закружились крохотные сверкающие кристаллы, смутно напоминающие миниатюрные клинки. Слившись, они превратились в невероятной красоты ледяную розу на длинном стебле.
– С возвращением! – Феликс протянул цветок мне.
Я с улыбкой взяла подарок. Осторожно дотронулась до острого шипа. Не сдержала смешок – Феликс действительно меня знает, роза была великолепна от колючек до тонких прожилок на лепестках и листьях.
Почти свидание. Зеленая трава, яркое солнце и небесная синь. И мы на белоснежном диване из снега и льда. Посреди выжженного пламенем черного круга растрескавшейся земли. Зато, как любил шутить брат, внукам будет что рассказать. Если я до них доживу.
– И все же… – Я зевнула, усталость дала о себе знать.
Да еще и солнышко припекало, и мягкое сиденье казалось таким удобным, и плечо соседа напрашивалось, чтобы на него положили голову. Но я не сдалась. Вначале знания, потом сон.
– Куда делось проклятие? И почему я до сих пор чувствую магию? – Я сосредоточилась, силы было мало, но ее хватило на крохотную огненную колибри.
Птичка вышла меньше наперстка. Вяло попорхав вокруг нас, рассыпалась тусклыми искрами. Но сомнений не осталось: я нарушила договор, однако магия не исчезла.
– Насчет магии есть у меня одна догадка. По поводу проклятия… – Глаза Феликса лукаво блеснули. – Не так-то просто убить проклятием того, внутри кого есть магический источник.
– Шутишь?
Похоже, кто-то, спасая меня, переохладился. Или перегрелся. В общем, что-то с ним не то.
– Нет. – Беренгар поднял руку, и небольшой вихрь из снега и льда закружился над его пальцами. – Источник в человеке, в живом существе, – вот то, что пытались сделать те безумцы в Олбэйне.
Я развернулась к Феликсу лицом и вновь опустила голову на спинку дивана. Ведь не так важно, правда, в какой позе я его допрашиваю? Главное – результат!
– Ты же сказал, что не узнал, что там случилось?
– Я догадался, что ты под действием договора. И не был уверен, нет ли на тебе какого-нибудь подслушивающего заклинания вроде тех жучков, что я нашел на Гудмане и Вульфе.
– Говоря со мной… ты говорил это для Мейси?
– Да.
Неприятно чувствовать себя частью чужого уха.
– Булавка. Вот почему Мейси рассказал мне о твоем отце… о его тайне. Он слышал, как мы разговаривали. А ты не мог обыскать меня или заставить ее снять…
Я вспомнила слова Беренгара о том, что происходило на площади Олбэйна, когда случился «выброс» и ментальный удар.
Там была не только я. Парнишка в свете и мужчина во тьме. Кто они? Предположим, свет получил Дерок: он напился и побежал за нами. И догнал. А потом, после того как его тело приняло свет, помог тем, кто выжил. Возможно, он даже унес меня. Но первый ментальный удар стер память, оставил инстинкты. Да, брат хоть и младше, но всегда считал своим долгом защищать меня. Он меня вынес и вернулся домой. Или он вынес не только меня?
– Я, ты, мой брат, кто еще выжил? – Я вяло шевельнула ладонью, прикрыть зевок не вышло, поднять руку попросту не удалось.
– Теперь я почти уверен, что четвертым был Мейси. Ему как-то удалось уйти до прихода магов, – подтвердил мою догадку Феликс. – Он довольно посредственный темный маг. Но щит у него есть. Он это тщательно скрывал, потому что ни у кого из родственников такого не было.
– Незаконнорожденный?
– Да, признанный другим отцом. Это скрывали.
– Ментальные щиты позволили нам выжить. И сделали сосудами для чего? Для источников? Но откуда они взялись? И как их оказалось столько в одном месте?
– У меня есть мысли по этому поводу. Они не оказывались в одном месте, они уже были там… пришли сами. – Беренгар взъерошил волосы. – В ком-то, чье тело не выдержало. В теле живого источника.
– Боги! Это же немыслимо…
Но все объясняет. Универсальный источник магии. Живой. Разумный. Это был бы прорыв. Грандиозное открытие. И страшное оружие. Я слишком устала, чтобы пугаться или удивляться.
– Земля и воздух остались без хозяев. Они разрушили Олбэйн. У тебя сила воды, у меня пламя, у Дерока свет, – задумчиво перечислила я. В груди похолодело от дурного предчувствия. – У Мейси тьма?
– Да. – Феликс притянул меня к себе, удобно устроил в объятиях. – Но думаю, это стало для него проблемой далеко не сразу.
Я вздрогнула от жуткой догадки.
Лич? Неужели Мейси стал личем?
Если в маге слишком много тьмы, он не может умереть. Он становится личем.
Булавка признала Мейси, потому что по ту сторону зеркала был он. Но моя магия не исчезла – второй участник сделки мертв, погиб в аварии. Стал личем.
Все-таки обидно становится, когда понимаешь, что зря рисковала жизнью. Я бы и без амулета могла рассказать брату о Мейси. Впрочем, не смогла. Проклятие не дало бы. И уверена, действовать оно начало с момента, как я в первый раз воспользовалась артефактом, чтобы опознать Мейси. Вот почему я чувствовала все «прелести» договора, не могла сказать или написать.
Страшно представить, что бы было, если бы я решила заговорить в университете. По меньшей мере на один коттедж стало бы меньше. Вон какой красивый круг на земле выжгла!
– Но что он тут ищет? – выдохнула я, прижимаясь щекой к прохладному доспеху.
– Того, кто все это затеял. Того, кто продолжает искать способ создать универсальный источник в живом существе. Кого не останавливает чужая смерть. – Феликс ласково, словно боясь, что исчезну, погладил меня по волосам, рвано, с рыком выдохнул. – И у кого это почти получилось в прошлый раз.
Мейси хочет отмстить или использовать неизвестного фанатика в своих целях? Но каким боком тут Говард, и Гудман, и Вольф? А лаборатории? А подсобки с хламом… простите, с наглядными пособиями? Уловить связь по-прежнему не выходило.
– Не понимаю… – прошептала я, проваливаясь в дрему.
– Я тоже, но мы разберемся… – Моего виска коснулись прохладные губы.
Сквозь сон я услышала голос брата. Дерок с явным облегчением сообщил:
– Удушение отменяется! Я ее потом прибью, когда проснется.
– Вместе прибьем, – поправил со смешком Феликс.
Тоже мне воспитатели!
Проснулась я под дружное посапывание. Ухо грело чье-то теплое дыхание, в ногу кто-то пыхтел. Сбоку доносилось похрапывание и тихое посвистывание. Свист, всхрап, тишина. Всхрап, свист, тишина.
Открыв глаза, я улыбнулась Феликсу. Беренгар сидел в придвинутом к дивану кресле, во втором похрапывала Флориана. Оборотень развлекался тем, что посвистывал. Стоило свистнуть, как девушка, всхрапнув, замолкала секунды на две. Потом снова выдавала заливистую трель.
В ногах у меня, плотно придавив несчастные конечности, дрыхла Стрела. Апогеем стал Дерок, умостившийся рядом со мной на диване и устроивший мою голову на своей руке.
– Все было настолько плохо? – шепотом спросила я, показывая на Флориану, которая в занятом нами кабинете выглядела явно лишней.
– Это почетный караул, послан с кафедры в помощь болеющим и их родственникам! Обещан быть покусанным и залеченным до смерти, – весело пояснил Феликс, показав глазами на брата.
Флориана снова всхрапнула. Феликс присвистнул. Та замолчала.
Я с удивлением оглядела закат за окнами кабинета. Сколько же я проспала?
– Я пропустила практику, – расстроенно констатировала я.
– Нет! – тихо успокоил Беренгар. – Ростер отказался допускать Флориану к практическим занятиям.
Значит, Флориана со своим личным пунктиком в лице нового заведующего кафедрой встретилась. И, видимо, они опять не сошлись с лордом Ростером во взглядах на науку.
– Остальные преподаватели заняты, пару перенесли на завтра.
– Остальные?
Ах да, новый ректор же пригласил преподавателей.
– Да, завтра познакомишься. На всех факультетах сейчас очень людно. Студенты в инфаркте, те из преподавателей, кто остался из старых, сражаются за группы. В общем, весело и непринужденно сплачиваемся в новый коллектив.
Я с улыбкой посмотрела в потолок.
– Сейчас разбужу дозорных – ужинать и на семейный совет. – Феликс покинул кресло, наклонился надо мной и быстро поцеловал.
Отошел так скоро, что даже не успела ни возмутиться, ни поучаствовать в весьма увлекательном процессе.
Но его маневр был тут же замечен. Дозор в лице Флорианы не дремал. Она грозно откашлялась, разбудив остальных, и вперила в нас с Феликсом строгий взгляд.
– Она моя невеста, – напомнил Беренгар, пряча улыбку.
– Угу, – подтвердила я, тихо давясь от смеха.
– Это не мое дело! – вздернула конопатый нос Флориана, встала с кресла и демонстративно расправила складки на платье. – Но это неприлично!
Чеканя шаг, как заправский гвардеец, дошла до двери и уже на пороге, обернувшись и будто стесняясь, выдавила:
– Я рада, что ты очнулась! Но все равно это неприлично!
Дверь хлопнула.
– Я бы посоветовал ей обратиться к целителю душ, – сонно прищурился Дерок, – но она совершенно здорова. И никакого раздвоения личности нет. Тут одна вот такая чудная личность, что хочется ее закопать в саду и место забыть. Ну, теперь ты, сестричка…
Брат вытащил из-под моей головы руку. В карих газах вспыхнуло пламя, заструилось по коже и волосам.
– Где тебя прикопать, умница ты наша? Выбирай: у крыльца или на клумбе?
– Нигде! – Я вытащила подушку и отгородилась ею.
– Ну да, напугала, – кровожадно усмехнулся Дерок. – Ну, держись! Я тебе сейчас устрою! И преждевременные седые волосы, которые у меня теперь по твоей милости есть! И полет в экипаже командира! Ты хоть представляешь, какое у него было лицо, когда я заявился в институт и потребовал срочно отдать его летающий экипаж как самый быстрый, потому что сестра решила навестить богов?
Брат отшвырнул подушку и, спихнув Стрелу с дивана, сгреб меня в охапку, сел сверху, потом потянулся к шее с грозным ворчанием.
– Я старше! Меня надо слушать! – взвизгнула я, со смехом отбиваясь от Дерока. – Феликс, тут твою невесту убивают, между прочим!
– Предлагаешь добавить? – отказался быть спасителем Беренгар.
Зато Стрела с удовольствием поучаствовала в семейной потасовке. С радостным рыком запрыгнула сверху, присыпала нас снегом с крыльев. И мы дружной кучкой свались с дивана. Волчица, Дерок и я.
Меня тут же подняли на ноги, потом перебросили через мускулистое плечо и насмешливо похлопали пониже спины. Покрутившись, я обернулась лисой и толкнула обидчика головой под колено. Свалившись вместе с ним на пол, под смех брата, стала собой и напомнила сидящему напротив Феликсу:
– Я знакома с тобой вторую неделю!
– Флориану позвать? – ехидно предложил Беренгар.
Мы обошлись без Флорианы. Пока я приводила себя в порядок, мужчины возились на кухне. Общими усилиями у нас получился весьма плотный, преимущественно мясной, ужин. После Феликс выпустил Стрелу на улицу погулять, и наша дружная компания вернулась в кабинет. Устроившись рядом с братом на диване, я ждала, что скажет Беренгар.
Феликс, расположившись на подоконнике, начал издалека.
После обвинений в гибели жителей и гостей Олбэйна он вместе с семьей уехал в глушь. Но пробыл там недолго, вернулся в столицу и занялся изысканиями в области ледяной и боевой магии. Феликс хотел доказать, что маг неспособен причинить такие разрушения, да и следы «выжженной земли» выглядят немного иначе. Однако вскоре понял, что ему не поверят. В короткий срок став профессором, он свернул исследования и начал сначала. С Олбэйна.
Связей у его семьи было куда больше, чем у меня. Да и воспоминания, хоть и обрывочные, имелись.
Вначале идея с источником внутри живого существа показалась ему утопией. Потом на глаза попались старые газеты.
– Кто бы за этим ни стоял, он проводит свои эксперименты не первый год. – Феликс достал из кармана артефакт, нажал руны, положил на стол.
В воздухе появилась проекция газетных статей. Дерок притянул артефакт ближе, и мы с братом жадно принялись читать.
Разные люди и нелюди, разного возраста, разного положения. Все нуждались в деньгах и не имели родственников. Причины смертей выглядели жутковатыми, но вполне ожидаемыми. Поденщик, что едва сводил концы с концами, взлетел на воздух, решив заняться контрабандой опасных кристаллов. Разорившийся лорд похвастался наследством, был похищен и увезен бандитами. Нашли от него лишь пару пальцев.
Всегда, во всех случаях, у полиции возникали проблемы с опознанием. Что этот монстр или монстры делали с несчастными? Ведь от них ни рожек, ни ножек не оставалось.
– По датам есть какая-то зависимость? – заинтересовался Дерок.
Да уж, младшенького жуткими подробностями не испугать. Им и не такое показывали, приучая будущих офицеров не падать в обмороки и не визжать, как шутил брат.
– Есть зависимость. – Феликс вывел набросанный от руки график.
Все это началось пятнадцать лет назад. Сразу несколько странных смертей в пригороде столицы. Потом наш Ученый, как я его называла про себя, стал осторожнее. Три-четыре года – отдельные смерти, количество которых увеличивалось к пятилетнему рубежу. Потом всплеск в каком-то одном месте. Затишье на несколько месяцев. И все заново.
Последний всплеск случился как раз перед смертью папы. И вначале несколько человек с промежутком в день-два погибло неподалеку от Олбэйна. После разрушения городка Ученый пропал на год. Видимо, побоялся, что его вычислят. Потом было всего две смерти. И снова тишина. Казалось, он решил завязать с исследованием. Или сменил тактику и чего-то ждал.
– Знакомый период. – Я показала на жирные точки на графике, обозначающие пики: – Время появления искр?
Феликс кивнул. Достал чистый лист бумаги, быстро написал несколько строчек и развернул к нам.
– Первая дата – появление созвездия Венца. Вторая – его исчезновения.
Мы с братом переглянулись. Пик приходился на день перед исчезновением, то есть когда искр больше всего. Отец погиб через три дня после того, как Венец ушел с неба.
Вывод напрашивался сам.
– У него получилось.
Ему удалось создать источник в живом существе, но потом что-то пошло не так, стихии вырвались.
Я хмуро посмотрела на мужчин, показала на окно. За стеклами на темном небесном бархате сияла корона из звезд.
– Сколько уже Венец на небе?
– Два месяца. – Феликс тяжело вздохнул. – Осталось еще два.
– Сколько людей он успел убить? – Дерок хмуро пролистывал проекции статей. – Ведь тут не все?
– Нет, – подтвердил Беренгар. – В этот раз он осторожнее. И куда более разборчив. Теперь он выбирает не просто одиноких и нуждающихся в деньгах. Его цель – молодые, сильные и здоровые мужчины.
– Но где взять таких? – Я порывисто поднялась с дивана, прошлась по комнате, по коже пробежали алые огоньки.
– Бойцовские клубы, артели камнетесов и горных рабочих, каторжники, лига кузнецов, – перечислил Дерок. – Первые подходят идеально, никто не удивится, если боец пропадет или его убьют. Посчитают, что он взял деньги за подставной бой и вовремя…
– …не лег, – ошарашенно закончила я. Недоверчиво покачала головой. Говард, конечно, тот еще пройдоха, но чтобы такое? – Говард был в «Волчьем клыке»… – Я повернулась к брату и пояснила: – Это местный бойцовский клуб, я проследила за Говардом по поручению Мейси. Я видела, как он договаривался с бойцом. – Я незаметно бросила насмешливый взгляд на Феликса. – Мне немного помешали, но я точно знаю, что под личиной был именно Говард.
– Что же он сам полез? – задумчиво потер ладонью подбородок Феликс. – Раньше он был куда осторожнее.
– Все когда-нибудь ошибаются, – пожал плечами Дерок.
– Не он, – отрицательно покачал головой Феликс. – Во-первых, он слишком молод – ему всего тридцать семь. Во-вторых… Если Говард действительно наш Ученый…
Забавно у нас мысли сошлись.
– …то он не мог подставиться. Все ниточки всегда вели к посредникам, а потом обрывались. А те, кто делал для него части его магической схемы, даже не подозревали, что их можно использовать не по прямому назначению.
– Что за части схемы? О чем ты? – вмешалась я в монолог Беренгара.
Феликс вывел проекцию новой схемы. В этот раз я увидела не график, а названия учебных заведений и имена студентов, с проектами которых случилось несчастье. Что-то взорвалось, что-то сгорело, что-то было нечаянно разбито или утеряно. Студенты, что с них взять! Они всегда что-то изобретают, их не останавливают условности. У юных дарований постоянно что-то не выходит, пропадает или ломается. Тем более что «гении» из схемы были магами разных направлений. Их проекты даже отдаленно не пересекались!
Теперь я понимала, почему Феликс назвал нашего злодея Ученым. Связь со средой науки налицо. И она же давала возможность направить юные умы в нужное русло и заполучить результат их трудов, не вызывая подозрений.
– Гениально! – оценил догадку Беренгара Дерок.
– Но как ты догадался, что тут замешаны студенты? И как это все собрал? – спросила я.
Далеко не в каждом магическом учебном заведении, как в Высшей школе, велся журнал учета происшествий.
Феликс развернул схему к себе, постучал пальцами по столу:
– Я прикинул, что раз ему приходится работать со всеми стихиями, то понадобятся помощники.
Логично, магов-универсалов в природе не бывает.
– Исследования сложные и требуют множества рук, значит, нужна большая база, лаборатория. Скрыть такую сложно. Оформить официально подо что-то другое возможно, но там все равно будет слишком много случайных глаз. Таким объектом непременно заинтересуются соответствующие службы. А если и удастся скрыть, то кто-нибудь из помощников непременно им попадется, появятся сведения о новом тайном обществе. – Беренгар криво усмехнулся. – Но ничего такого нет.
– И попавшихся на незаконной деятельности помощников – тоже. – Дерок покрутил схему. – Значит, их используют вслепую.
– И очень аккуратно. – Я вопросительно посмотрела на мужчин: – И как же нам его вычислить?
Если предположить, что Беренгар прав и Говард на самом деле устраивал подставной бой… Для нашего умника Ученого это был бы глупый промах. Такой виртуоз точно бы учел возможный хвост. И, естественно, не явился бы в «Волчий клык». И вообще, участие Говарда сомнительно. Убийства начались двадцать лет назад. Семнадцатилетний парнишка, даже гениальный, вряд ли способен изобрести что-то подобное. А если бы изобрел, то вряд ли бы удержался и не похвастался…
Два часа спустя Дерок уехал в город, а я отправилась к себе. Я могла описать наш план двумя фразами: «Обмануть обманщика, обшпионить шпиона».
Мы знали дату, когда количество искр станет максимальным. Но не знали места.
Дерок с Феликсом были уверены, что заклинание или артефакт для определения места очага искр Ученый изобрел двадцать лет назад. Но так как его цель была куда масштабнее, сообщать о научном прорыве не стал. Таким нехитрым способом из короткого списка подозреваемых, который у нас имелся благодаря Мейси, выпал и лорд Вульф, ему сейчас всего двадцать пять.
Лорд Гудман подходил по всем параметрам. Ученый, служит в департаменте образования, до этого преподавал в нескольких вузах. Исследует искры. Отличная кандидатура.
Но Феликса он тоже почему-то не устраивал. Беренгар назвал его слишком идеальным подозреваемым. Было решено узнать о Гудмане как можно больше и установить парочку маячков, чтобы проследить перемещения. И просмотреть записи с жуков. Последним Феликс решил заняться сам.
Про остальных ученых, которыми интересовался Мейси, мы тоже решили разузнать.
К слову, о самом Мейси. Мне предстояло продолжать изображать послушную игрушку, пока не поймем, где находится ставший личем маг.
Идти в полицию сейчас бесполезно. Мейси без малого три года успешно от нее скрывался. А пока мы собирались использовать мертвого мага в своих целях. Мейси знал явно поболее нашего. Вспомнить хотя бы его приказ осмотреть лаборатории и подсобки. Значит, пусть и приблизительно, он в курсе, как выглядят части заклинания или артефакта Ученого, которые тот собирался применить в день пика искр, и где их искать.
То, что он хочет с моей помощью их заполучить, навело на весьма неожиданную мысль. Мейси не мстит, он хочет шантажировать Ученого. Но зачем? Самое логичное, что пришло в наши головы, – хочет силы.
В комнату я возвращалась, как на плаху. Отчитываться перед Мейси о выполнении задания, когда пролежала весь день на диване, было страшновато. Вдруг поймет, что я лгу? Но я ведь лиса. Говорят, мы даже собственный хвост можем убедить, что он голова.
Мейси ответил сразу, в его голосе прозвучало нетерпение.
Я сухо отчиталась. После беседы с ним у меня случился небольшой всплеск магии, но обошлось: никого не сожгла и даже ожогов не наставила.
Что касается его задания. Жуки жужжат, в смысле сидят в шевелюрах лордов. Бывший муж вначале отбивался от студентки, решившей, что он ее судьба, потом завалился спать. До подсобки не добралась, побоялась привлечь внимание, потому что на факультете не протолкнуться: новые преподаватели вовсю изучают территорию, старые ястребами следят за ними и друг за другом. Будто кто-то может решить стащить старые доспехи, чтобы по ночам пугать грохотом студентов.
Я почти не соврала. Лишь сказала то, что слышала от Феликса. И что мы решили сообщить моему работодателю.
– А вы, очаровательная язвочка, отлично справляетесь, – развеселился Мейси. – Завтра постарайтесь попасть в подсобку. Найдите то, что трогали недавно. Вечером жду отчета, что это было.
Кто трогал, его не интересовало. Или он был уверен, что запаха я не почую.
– За Говардом присматривать? – уточнила я, не получив никаких указаний сверх похода в кладовку.
– Присматривайте, – через задумчивую паузу ответил Мейси. – Но уделите внимание вашему жениху.
– Что вы имеете в виду?
– Постарайтесь сделать так, чтобы у него было как можно меньше свободного времени.
Маг отключился. Я со смешком упала на кровать. Вот Феликс обрадуется, когда скажу о приказе Мейси! Я покосилась на тумбочку, сцапала булавку и забросила ее в угол. Выкинуть ее совсем я не могла, а вот злиться на побрякушку, наградившую проклятием, – вполне. Правда, теперь придется следить за тем, что говорю, когда сижу в комнате. Я ведь не могла догадаться, что в булавке подслушивающее заклинание.
Я сладко потянулась, вспомнила о завтрашних парах, с недовольным ворчанием поднялась и пошла к шкафу. Закончила за полночь, уснула по методу Флорианы – лицом в учебник.
Из книги получилась неплохая подушка. Правда, когда утром шла в ванную, встретивший меня в коридоре Феликс насмешливо прочел пару строчек с моей щеки и поцеловал в другую. Флориана, пробегавшая мимо, забурчала про срамников и унеслась на всех парах. Видимо, ее цель была куда интересней утренних поцелуев жениха и невесты.
За завтраком я обрадовала Беренгара новостью, что буду по приказу Мейси занимать все свободное время жениха. Феликс предложил начать немедленно. Однако я напомнила, что, хоть у него и нет пары, у меня скоро начнется первое в жизни практическое занятие, где я буду учить студентов, а не выглядывать из-за горы наглядных пособий на парте.
Забрав сумочку с конспектами, я первым делом заскочила на кафедру. Там леди Барбара, с пузырьком успокоительного в одной руке и пером в другой, пыталась одновременно сделать несколько дел: разобраться с бумагами, подслушать скандал в кабинете заведующего кафедрой и ответить сразу всем леди и лордам, окружившим ее стол и требующим пособия, бумаги, расписания немедленно, прямо сейчас. Поздоровавшись с новыми коллегами, я забрала с тумбочки ключ от лаборатории.
И тут из кабинета заведующего кафедры выкатилась возмущенная Флориана, у которой от злости разве что дым из ушей не шел. Следом за ней выскочил худощавый блондин с тем же здоровым цветом лица и столь же радостным состоянием души. Обычно приветливый и спокойный, лорд Ростер, сверкая глазами, проорал:
– Нет! Никаких четвертых курсов! Хватит с вас первого!
Я тихонько отступила к двери.
– А! Леди Шерил! – заметил меня лорд Ростер и тут же достал из кармана сложенный конвертом лист: – Потрудитесь объяснить, что это?
Вытянув шею, я оценила художество пятого курса. Все пять сусликов… то есть пять моих двоечников просили дать меня в качестве куратора дипломной работы.
– Инициатива? – предположила я. – А куда делись их кураторы?
До защиты дипломов оставалось два месяца, сомневаюсь, что никто до сих пор не интересовался работами выпускников.
– Уехали в другое государство и ушли в отпуск по родам и уходу за ребенком! – Ростер наконец-то заметил столпотворение в приемной и почти спокойно закончил: – В общем, выбирайте одного, остальных я распределю между преподавателями. И больше никаких коллективных писем с утра в зубах иллюзорной летающей жабы. Кстати, автора жабы я беру себе.
– Обо мне не забудьте! – напомнила Флориана.
– О вас я точно не забуду!.. Леди… – поморщился завкафедрой, словно лимон откусил.
В коридор я вывалилась, даваясь смехом. Ну ребята, ну фантазеры! Правда, что-то фантазия на земноводных забуксовала. Надо будет сегодня на отработке им сказать, что животный мир ими не ограничивается. А мир нечисти вообще весьма своеобразен.
Первой парой у меня шла практика у третьего курса. Студентов направления иллюзии оказалось на удивление много, целых тридцать. Заниматься нам предстояло в одной из лабораторий экспериментальной магии разума.
Открывая кабинет, я ждала чего-то особенного. А получила светлое, залитое лучами солнца помещение со столом, доской и двумя рядами парт, на которых лежали наборы принадлежностей для черчения.
С тем же успехом лабораторией экспериментальной магии разума можно было назвать любой школьный класс. Если и во второй лаборатории такая же обстановка, на какую гарпию им вообще сдалась кафедра экспериментальной магии разума? Для галочки? Возможно. Бывший ректор много чего делал для галочки.
Темой занятия были схемы и плетения средней сложности. И судя по пасмурному настроению студентов, их изучали сугубо в виде чертежей. Продиктовав название темы, я отошла от стола, остановилась между рядами парт, подняла руки и выпустила табун миниатюрных огненных пегасов. Покружившись под потолком, лошади спустились к удивленно вздохнувшим ребятам. Показав, насколько натуралистичными могут быть грезы, я упростила их, убрав детали. По лаборатории пронесся разочарованный гул.
– А теперь берем грифели и линейки и переносим на бумагу то, что видим. Как только закончите со схемой, начинайте делать своего пегаса. Начнете на занятии, закончите дома. Это будет вашим домашним заданием.
– А можно сразу начать делать? – подал голос парень с галерки.
– Пожалуйста, – улыбнулась я и сказала то, что нам повторяли на протяжении всего обучения: – Но если вы не разберетесь в схеме, ваш пегас будет напоминать табуретку. А если вы сумеете сделать его настоящим, вам не составит труда сделать хороший чертеж схемы.
Крылатые табуретки сделали пять торопыг. Попыхтев над своими пародиями на лошадей пару минут, они нехотя взялись за грифели.
К концу пары полностью с заданием справились трое. Двое прилежных, один одаренный. Остальные косились на них с завистью, но скука с лиц исчезла.
На следующее занятие я шла в предвкушении грандиозной пакости. И пятый курс не подкачал. В этот раз меня ждала не пустая аудитория, а джунгли. Правда, какие-то унылые. Ни тебе птички, ни зверей, ни даже завалящей лягушки или, на крайний случай, кузнечика. Зато растения выше всяких похвал, как и невидимость. Я видела лишь силуэты студентов.
Вот и отлично! Зато никто не упрекнет меня в предвзятости. Я выбрала самую сильную иллюзию и, показав пальцем на размытую фигуру, объявила:
– Пять баллов, и вы мой студент-дипломник.
– Да! – объявился посреди леса староста.
– А мы? – донеслось возмущенное из иллюзий.
– Кто делал крылатую жабу для завкафедрой?
– Ну я. – Нескладный парень выглянул из иллюзии пальмы.
– Радуйся, теперь он твой куратор.
– Издеваетесь?
– Нет. Лорд Ростер – отличный преподаватель, он может даже жабе объяснить, чем отличается детализированная иллюзия от обычной.
По аудитории прокатился смешок.
– Остальным куратора назначит лорд Ростер. Кстати, сегодня мы изучаем детализацию иллюзий. – Я обвела взглядом джунгли. – И раз вы так хорошо поработали, продолжим эту тему. Выходим по одному ко мне и добавляем детали к этому зеленому буйству. Пока не добавим хотя бы самые распространенные виды животных, насекомых, птиц. В общем, выбор у вас огромный.
Дальше занятие прошло в форме веселой игры. Студенты рвались ко мне, подсказывали друг другу, поправляли косые крылья и хвосты, смеялись над лишними лапками у паука. Даже Вероника престала изображать леди на пьедестале и весело хихикала, глядя на кузнечика с двойным набором фасеточных глаз.
Остальные лекции прошли спокойно. Закончив последнюю, я забрала у леди Барбары ключи и отправилась инспектировать склад наглядных пособий. Поставив сумку на трехногий стул, задумчиво побрела по загруженной хламом комнате, стараясь не трогать пыльные экспонаты.
Найди то, не знаю что.
Я всмотрелась в свое отражение в мутном зеркале. Чихнула. Заглянула во все углы, но ничего не обнаружила. Пыль лежала везде ровно, только на полу посередине был протертый уборщицей кусок паркета. Во второй и третьей подсобках наблюдалась та же картина.
Я собралась выходить, когда дверь открылась, и о косяк со смешком оперся Феликс. Оглядел меня с ног до головы, заметил под потолком огрызок веника, который я в прошлый раз приняла за экзотическую люстру, принюхался. Мигом очутился рядом и с хитрой улыбкой сообщил, обнимая и склоняясь к моим губам:
– Попалась! Требую свой поцелуй под омелой.
Поцелуй вышел страстным, долгим и сладким. Хотелось заурчать от удовольствия. И наглый оборотень это прекрасно знал. Вот что он, спрашивается, делает? Приручает, соблазняет. А у нас тут, между прочим, безумный Ученый скоро положит кучу народа во имя своей сомнительной мечты. И Мейси готов к нему присоединиться. Но ведь это будет не сегодня? До ухода Венца еще два месяца. Могу я немного отвлечься, почувствовать себя счастливой, желанной, настоящей невестой…
– Так нечестно! – улыбнулась я, глядя в довольные серые глаза. – Это не омела!
– Да? – усмехнулся Беренгар. – Тогда мне придется найти омелу и повторить.
– Эй! Это я должна занимать твое свободное время!
– Занимай. Сегодня вечером я совершенно свободен.
