Артем очнулся от усилившейся барабанной дроби по стеклу и карнизу. За окном уже рассвело, но из-за дождя в спальне царил обманчивый полумрак. Будильник на прикроватной тумбочке показывал половину седьмого. С секунды на секунду он должен был запищать. Яростный стук капели заглушал мерное тиканье часов. Артем смотрел на будильник и ждал сигнала. А он все не звонил и не звонил.

Прошло, наверное, минуты две, прежде чем до Артема дошло, что часы на тумбочке остановились. Приложил будильник к уху – пластиковое нутро не издавало ни звука. Догадка подтвердилась. Вероятно, заряд батарейки исчерпался, когда часовая стрелка накрыла стрелку таймера. На звонок энергии уже не хватило и часы остановились.

– Вот дерьмо, – выругался Артем. – Похоже, проспал. К счастью, кроме будильника на тумбочке лежали наручные часы – старый добрый «Полет» с механическим заводом. На них секундная стрелка привычно бежала по циферблату, отметая подозрения в неисправности. Часы показывали без восемнадцати семь. Артем с облегчением выдохнул – проспал всего на двенадцать минут дольше обычного.

Надев часы, Артем щелкнул выключателем прикроватной лампы, но она не загорелась. Третья подряд неприятность ужасного утра. После раздражающего стука капели и остановившегося будильника теперь вот перегоревшая лампочка.

– Да что за день сегодня такой, – раздраженно проворчал Артем, откидывая одеяло и усаживаясь на край кровати.

Взбодрившись от холода, он быстренько натянул трико с майкой, встал и вышел из спальни.

В коридор из-за отсутствия окон дневной свет не попадал, здесь было совсем темно. Артем щелкнул настенным выключателем, но лампа не загорелась. После того как не получилось включить свет и в туалете с ванной, стало понятно, что в доме нет электричества. Пришлось зажигать свечку и с ней идти сперва в туалет, потом в ванную.

Над раковиной умывальника к отсутствию электричества добавилась очередная напасть. Вместо воды из крана донесся лишь сухой кашляющий треск. Пришлось идти на кухню и там, над мойкой, водой из чайника кое-как ополоснуть лицо и прополоскать рот.

Потом Артем попытался вскипятить чайник с остатками воды, и снова облом – ни одна из четырех конфорок газовой плиты не пожелала зажигаться. Он извел добрую дюжину спичек и весь извелся, прежде чем дошло, что старания тщетны – вместе с электричеством и водой перекрыли и подачу газа.

В тонкой майке стал подозрительно быстро замерзать. Со свечой в руке вернулся в коридор, посмотрел на домашний термометр и даже не удивился, обнаружив вместо двадцати пяти всего пятнадцать градусов. Заранее предвидя результат, потрогал батареи на кухне и в обеих комнатах. Они оказались ледяными. Тепло гады тоже вырубили.

– Уроды! За что я коммуналку плачу! – возопил взбешенный Артем. И несколько раз от души приложился ногой по батарее. По дому разнеслось гулкое эхо ударов. Но никакого отклика от обычно вспыльчивых соседей на этот раз отчего-то не последовало.

Выплеснув злобу, Артем немного успокоился и двинул в ванную за халатом.

Было отчего впасть в унынье. За что бы ни брался в злосчастное утро, всюду преследовали неудачи. Просто какая-то чудовищная непруха. Без сомнения, день начинался под знаком беды, и лучше бы пересидеть его дома. Но как это часто бывает – хорошая мысля приходит опосля. А пока судьба еще была в его руках, Артем слишком торопился на работу и стоически преодолевал растущие как снежный ком трудности.

Утеплившись халатом, Артем вернулся на кухню. При свете свечи наскоро позавтракал бутербродами с колбасой и запил остатками холодной воды из чайника. Перешел в спальню, заправил кровать и переоделся в повседневный деловой костюм. В коридоре накинул плащ, натянул кепку, взял в руки портфель и зонт. Задув свечу, вышел из квартиры и захлопнул дверь.

На лестничной площадке царил кромешный мрак. Лампочки не горели. Лифт не работал. Пришлось буквально на ощупь спускаться по лестнице, ежесекундно опасаясь оступиться и загреметь в тартарары. Артем держался за перила и ступал медленно и осторожно, как столетний дед. Пока спускался вниз с седьмого этажа, в подъезде царила мертвая тишина. Никаких хлопков дверью, никаких шагов, никаких голосов, ничего, кроме звуков его шагов. И это в будний день, в семь часов утра, в многоквартирной девятиэтажке. Как будто никому сегодня не нужно было идти на работу, а детям бежать в школу.

Улица встретила унылым полумраком и мелким, противным дождем. Небо было плотно завешено темно-серыми тучами. Ни в одном из окон окружающих многоэтажек не горел свет. Уличные фонари тоже не светили. Налетел и ударил в лицо холодный ветер, превратив капли дождя в колючие занозы. Зонт при таком ветрище раскладывать было бессмысленно, Артем сунул его в портфель. Поднял ворот плаща, втянул голову в плечи и, придерживая свободной рукой порывающуюся улететь кепку, торопливо зашагал к остановке.

По дороге ему не встретилось ни одного человека. На остановке людей тоже не оказалось. Более того, обычно оживленная в утренние часы проезжая часть сегодня пустовала. Ни единой машины. И это в начале восьмого!

«Что это значит?! Как такое возможно?! Почему вокруг никого нет?! Да что же, черт возьми, стряслось с городом?!» Мысли, одна страшнее другой, юлой завертелись в голове. Стало страшно до дрожи в коленях. Не помня себя от нахлынувшего ужаса, он заорал в окружающее безмолвие:

– Эй! Кто-нибудь! Отзовитесь!

Ответом был лишь равнодушный шум дождя. Ноги подкосились, и Артем плюхнулся на облезлую скамейку остановки. Выскользнувший из рук портфель упал на грязный асфальт. Но он этого даже не заметил. Трясущейся рукой достал из кармана зажигалку с пачкой сигарет, кое-как выудил одну и закурил.

Первую искурил до фильтра за пять-шесть судорожных затяжек. Истерика прекратилась. Никотин помог успокоиться и взять себя в руки. Отбросив бычок, Артем достал из пачки новую сигарету. Ее курил уже неторопливо и задумчиво. Смирившись, что вляпался в передрягу, теперь размышлял, как бы из нее выбраться.

Не смог придумать ничего лучше, чем возвратиться обратно домой и завалиться спать. Кто знает, быть может, если бы так и сделал, то при следующем пробуждении мертвые улицы родного города ожили бы и вновь наполнились людьми и машинами. Но, увы, он не успел проверить.

Раздавив окурок, Артем встал со скамьи, поднял портфель и… Услышал шум автомобильного двигателя. Шум приближался и нарастал.

Артем обернулся на звук. В то же мгновение в дальнем конце улицы из-за поворота выскочил автобус. Хотя о поездке на работу к тому времени он уже и думать забыл, стало ужасно любопытно, какой у одинокого автобуса номер.

Под дождем видимость была отвратительной. Номер удалось разглядеть, когда автобус вплотную приблизился к остановке. На лобовом стекле висела табличка «27». Его автобус. И Артем инстинктивно сделал отмашку шоферу.

Автобус остановился точно напротив него. Распахнулась передняя пассажирская дверь. Но вместо того, чтобы войти, Артем попятился. Спинным мозгом почувствовал опасность, исходящую изнутри этого с виду вполне обычного автобуса. Снова стало до одури страшно.

Запотевшие окна автобуса не давали разглядеть шофера и пассажиров. По смутным очертаниям фигур удалось определить лишь, что людей в салоне много. Но все они почему-то сгрудились в заднем конце – сидячие места там были заняты и еще несколько человек стояли, хотя середина автобуса была совершенно свободна.

Артем демонстративно отвернулся от двери, показывая, что передумал ехать. Но автобус, как преданный пес, продолжал стоять и ждать.

– Ты собираешься ехать или как? – донесся капризный детский голосок.

Невероятно, нелепо, дико, но, судя по голосу, за рулем сидел ребенок. Либо псих-шофер очень похоже его пародировал. Но зачем?

– Одного тебя ждем! – добавил водитель, прерывая цепь рассуждений.

Артема бросило в дрожь. Он махнул рукой, чтобы пугающий дитя-шофер уезжал. Но автобус не сдвинулся с места. Единственным способом отвязаться от автобуса было самому уйти с остановки. Что Артем и попытался сделать. Но вместо того, чтобы пойти прочь, неожиданно шагнул к распахнутой двери. Ноги ему больше не повиновались.

– Так-то лучше! Заходи давай! Не задерживай! – вновь защебетал довольный детский голосок, когда Артем, чертыхаясь от бессилия, ухватился руками за поручни и поднялся на непослушных ногах в автобус.

– На меня не смотри, – скомандовал водитель, и Артем тут же утратил контроль над шеей, которая послушно повернула голову в конец салона.

Дверь захлопнулась за спиной пойманной жертвы, и пленник увидел других пассажиров. Их было человек пятнадцать. Никаких стариков и детей, только молодежь, от шестнадцати до сорока лет. Парней гораздо больше, чем девушек. Они сидели и стояли с закрытыми глазами, погруженные в глубокий транс. Автобус тронулся и начал набирать ход.

– Поздравляю, ты сопротивляешься дольше всех, – снова детским голосом заговорил невидимый шофер. – Приходится ломать твою защиту по частям. Похоже, у тебя дар. Давненько такая крупная рыбешка не попадалась в мою сеть.

Артем хотел объяснить похитителю, что тот ошибся. Перепутал его с кем-то другим. Что никакого гребаного дара у него отродясь не было. Хотел умолять шофера отпустить его из этой чертовой усыпальницы. Но язык отказался повиноваться.

– Проходи к остальным! – приказал психопат.

И ноги послушно понесли Артема в конец автобуса к остальным пленникам.

– Возьмись за поручни! – очередная команда. И обе руки Артема покорно вцепились в подвесную опору. А ненужный портфель шлепнулся на пол.

– Теперь закрывай глаза и спи! – звучит финальный аккорд.

Но глаза по-прежнему открыты. Сквозь залитое дождем окно он видит размытые очертания пустынных улиц, которые по мере того, как автобус набирает ход, начинают заполняться людьми, появляющимися прямо из воздуха. Артем пялится на это чудо и продолжает бодрствовать.

– Надо же, ты все еще держишься! – доносится восхищенный голос невидимого злодея, под который глаза наконец закрываются.

Уже в темноте он слышит удаляющийся детский голос:

– Потрясающе! Со временем, пожалуй, из тебя вый-ыыый-ыыый-ыыый… – Слова превращаются в режущие слух гудки, которые приближаются, нарастают…