Глава 28
Лимузин
Я мало что помнила до тех пор, пока мы не добрались до садов.
За гигантскими U-образными Воротами Меридиана цвело озеро цветов, раскинувшееся под низким покатым холмом, на котором кое-где паслись коровы. Ряды овощей и фруктовых деревьев стояли по обе стороны отгороженного забором пространства. Я видела теплицу, а за ней что-то вроде конюшни.
Я словно в трансе шла по дорожке, смотрела на свисавшие ивы, провожала взглядом птичек, стайками порхавших туда-сюда в воздухе. Мой свет затерялся в многослойной конструкции, в изобилии жизни и присутствия вокруг меня. Думаю, я наполовину опьянела от этих ощущений после такого долгого подавления ошейником.
Впитывая уникальные частоты света Города и резонируя с ними, я также ощущала небольшое сожаление, что меня так быстро заставляют покидать это место.
Вспомнив про сопровождающего, я обернулась через плечо, впервые посмотрев на него по-настоящему.
Мужчина-видящий выглядел чуть моложе тридцати человеческих лет, а значит, он был примерно ровесником Ревика, плюс-минус несколько десятков лет. Он был одет в тунику, настолько густо расшитую зелёными и синими нитями, что сложно было различить под ними золотую ткань. На голове высокая квадратная шляпа покрывала чёрные заплетённые волосы.
— Как твоё имя? — спросила я у него.
— Мэйвен, Высокочтимая Сестра.
Я кивнула.
— Мэйвен, ты можешь почувствовать, что происходит за той стеной? Между моим супругом и твоей госпожой?
Он посмотрел на меня с лёгкой нервозностью, тщательно держа свои глаза ниже моего уровня глаз. Поскольку он был выше меня, эта поза делала его немного похожим на жирафа с длинной шеей.
— Высокочтимая Сестра… — начал он.
— Можешь или нет?
— Лишь шепоток чувств, Высокочтимый Мост. Они закрыты щитами даже от нас.
— Ну и? — сказала я. — Что же они шепчут?
Он щёлкнул языком от лёгкого напряжения. Мой вопрос явно причинял ему неудобство, но в то же время ему неловко не подчиняться моим приказам. Когда я позволила ему ощутить импульс моей злости, он начал говорить, запинаясь на каждом слове.
— Они спорят, госпожа, — сказал он.
— Кто спорит?
— Моя госпожа и ваш супруг. И ещё лидер Адипана, — увидев, как я нахмурилась, он тут же поправился. — Они… ведут переговоры, Высокочтимая Сестра. Они обговаривают условия.
— Мой муж кого-нибудь убил? — спросила я.
— Нет, Высокочтимая…
— Ты уверен?
— Совершенно точно уверен, Мост Элисон.
Я выдохнула. Потирая ладонью огнестрельную рану на груди, я опять зашагала вперёд. Мэйвен семенил за мной, и его свет всё ещё источал дискомфорт.
— О чем они спорят? — сказала я наконец, видя, что мы приближаемся к очередным воротам из красного кирпича впереди.
— Я не могу сказать, Высокочтимый Мост.
— То есть, ты не скажешь? Или ты не знаешь?
— Я не знаю, Высокочтимая…
— Ладно, — я отмахнулась от титула, пока он пытался выдавить его вопреки заиканию. — Ты знаешь, с кем я встречусь снаружи?
— Нет, — он помедлил. — Мне он не знаком, госпожа. Он мужчина. Видящий. Внушительная структура, но я бы не хотел рисковать и предполагать ранг. Он носит метку Сайримна. Один из его людей.
— Ну, об этом я и так догадалась, — пробормотала я, не сумев скрыть нервозность и раздражение.
Мы дошли до задней части ворот, которые образовывали последнюю стену между Городом и наружным миром. Я чувствовала, как остальной Пекин вибрирует буквально по ту сторону, диссонантный и не вяжущийся с тем, что находилось за стенами Города. Пары выхлопных газов залетали через ближайший проем. Даже воздух казался грязнее, не таким чистым, хотя нас со всех сторон окружала зелень.
Я осознала, что мы находились прямо на разделительной линии. Посмотрев вокруг, я ощутила очередной шепоток сожаления. Часть меня не хотела уходить.
Мэйвен остановился. Он сложил руки перед одеянием с синим поясом, продолжая тщательно держать свои глаза ниже моих.
— Мы ждём здесь? — спросила я у него.
— Я не могу идти дальше, Высокочтимый Мост, — виновато сказал он. — Вы идите наружу.
Я перевела взгляд с него на дверной проём. В это самое мгновение видящая с чёрным поясом появилась из тени арки. Её волосы были закручены вокруг головы и заколоты гребнем с жемчугом. Её тёмные глаза осторожно изучали меня, но она также держала свои глаза ниже моих.
— Высокочтимый Мост, — вежливо произнесла она на прекси с акцентом. — Не могли бы вы, пожалуйста, пройти со мной, сестра?
Я напряглась, настороженно переводя между ними взгляд.
— Я бы предпочла подождать моего мужа здесь. Он сказал, что встретится со мной у ворот.
— Он организовал сопровождение снаружи, — осторожно произнесла видящая с чёрным поясом. — К сожалению, мы не можем впустить в Город сопровождающих Сайримна, Высокочтимая Сестра. Поэтому он ждёт вас снаружи, — она помедлила. — …Как и проинструктировал нас Прославленный Меч, о Священная. Он весьма ясно дал понять, что хочет, чтобы вы вышли за пределы ворот Города.
Я обернулась через плечо на обширные сады. Ворота Меридиана лишь мельком виднелись вдали. Я посмотрела опять на разведчицу с чёрным поясом, замечая её резкий свет, и на мгновение опять ощутила сожаление. Не считая моих людей и самой Вой Пай, мне уже давненько не приходилось иметь дело с данной частотой aleimi.
С другой стороны, эта резкость её света казалась мне знакомой — куда более знакомой, чем искусственное окружение, которое я оставляла позади.
— Ладно, — сказала я. — Полагаю, отпуск закончен.
Видящая склонила голову набок, улыбаясь полными губами.
Если она и поняла, что я имела в виду, то никак не прокомментировала.
Пройдя туда, куда она показала взмахом руки, я оставила Мэйвена и прошла через красный арочный проём.
***
По ощущениям это напоминало лопнувшую мембрану.
Такое чувство, будто моё тело при выходе пробило дыру в конструкции — дыру, которая быстро сама запечаталась, оставив меня по другую сторону.
Я заморгала от более грязного, более жёлтого солнечного света.
На меня обрушились звуки, шокирующие и дезориентирующие.
Я напряглась, и мой свет трансформировался, видоизменился в защитную щитовую конфигурацию вокруг моего тела. Большую часть шума издавали сигналящие машины, но я не смогла полностью расслабиться даже после того, как мой разум это понял. Толпа теснилась и пялилась с другой стороны металлического забора, выкрашенного белой краской. Я слышала их голоса, повышающиеся и понижающиеся тона на незнакомых мне языках, время от времени перемежавшиеся выкриками на мандаринском. Все, кого я видела, выглядели и вели себя как люди.
Как и солдаты в униформе перед ними, которые махали руками в белых перчатках, показывая им проходить.
Некоторые люди показывали пальцами, увидев меня в округлом проходе.
Меня омыла нервозность.
Я осознала, насколько я видима. Я ещё не прочла их, чтобы понять, узнали ли они меня, но на мне не было лицевых протезов, а моё лицо больше года крутилось в новостях. Видящие на башнях заставят их забыть увиденное, или мне самой это сделать? Могла ли я справиться с таким количеством пешеходов? Это казалось маловероятным.
Мое тело напряглось, пока я пыталась решить, что делать, в какую сторону идти…
Когда надо мной нависла фигура, заслонив весь обзор.
Я моргнула, посмотрев на него, различив белозубую улыбку на широком лице. Ореховые глаза светились на смуглой коже как яркие сферы. Заметный белый шрам изгибался от уха до брови. Почему-то он выглядел даже более крупным, чем мне помнилось.
— Гаренше? — тупо переспросила я.
— Ilya! — он заулыбался ещё шире.
Не успела я опомниться, как он сграбастал меня своими мощными руками и стиснул так, что у меня позвоночник хрустнул. А потом он подбросил меня в воздух. Невольно расхохотавшись, я пихнула его в плечи, когда приземлилась обратно в его объятия.
— Поставь меня, чудище ты этакое!
— Само собой, Высокочтимый Мост!
Он аккуратно поставил меня на ноги, так бережно, будто я была стеклянной. Я продолжала держаться за его руки, с неверием уставившись на его лицо.
— Ты жив! — подумав об этом, я крепко вдарила ему по груди. — Ты жив! И не потрудился мне сказать? Хотя бы дать мне знать?
Его глаза выражали сожаление.
— Мне так жаль, ilya.
— Жаль? Ты позволил мне думать, что ты погиб!
— Мне очень, очень жаль, ilya, — сказал он, с сожалением щелкая языком. — Поистине жаль. Я не мог передать тебе сообщение. Я не мог тебе сказать.
— Не мог мне сказать? Почему?
Он взглянул на ворота Города позади меня, затем пожал плечами.
— Приказы. Ну, ты понимаешь. И возникли бы вопросы… я много лет был в Адипане, с самого детства. Возможно, они могли бы отследить меня, если бы знали, что я выжил, — вздохнув, он положил ладони на свою мощную талию. — Ты же понимаешь эти вещи… да, ilya?
Сложив кусочки паззла воедино, я нахмурилась.
— И как же долго ты работаешь на Салинса? — ещё сильнее нахмурившись, когда он промолчал, я продолжила размышлять. — Должно быть, это началось ещё раньше? До того, как Ревик превратился в Сайримна? Ты был их контактом в Сиртауне. Одним из них, во всяком случае. Верно? Когда ты примкнул к Восстанию, Гар?
Выражение лица Гаренше сделалось виноватым.
— Некоторое время назад, — признался он, делая неопределённый жест рукой. — Я мог бы уйти ранее, после Вашингтона. Босс попросил меня остаться… твой муж. Он хотел, чтобы кто-нибудь присматривал за тобой, ilya. Оберегал тебя от этих долбаных безумцев, — его глаза ожесточились. — …Безумцев, которые застрелили тебя, как только меня не оказалось рядом.
Словно внезапно услышав собственные слова, он окинул меня взглядом с головы до пят.
— Но тебе уже лучше?
Я проигнорировала это.
— Тогда зачем вообще было уходить? — произнесла я всё ещё с обвиняющими нотками в голосе. — Балидор всё понял во время бомбёжки? Потому что если так, он мне не сказал.
Гаренше поморщился.
— Нет, — его голос изменился, сделался таким холодным, каким я никогда его не слышала. — Нет, этот dugra-te di aros так и не узнал, кем я был. Я ушёл не поэтому, ilya.
Я вздрогнула, поразившись различиям в его лице и свете.
— Тогда зачем? — спросила я после небольшой паузы. — Ты уже был там. Зачем тебя уводить?
Гигантский видящий расплылся в очередной улыбке, вся его злость испарилась.
— Ну, видишь ли, правда в том, ilya, что босс считает, будто я слишком пристально наблюдаю за тобой. Я нарвался на вопли и потрясание кулаком. Он сказал мне вернуться, сказал, что сделает это сам.
Я фыркнула, и в этом смешке отчасти прозвучало неверие.
— Иисусе. Надеюсь, что ты шутишь.
Гаренше лукаво посмотрел на меня, вскинув тёмную бровь.
— Ну, он не ошибается, ilya, — он жестом показал на моё платье. — В этом ты тоже выглядишь очень сексуально, друг мой. Не будь он рядом, я бы непременно попытался растлить тебя.
Я широко улыбнулась.
— Растлить меня, говоришь?
— Определённо, — сказал он, вновь окинув моё тело взглядом.
Он издал протяжный мученический вздох.
Я расхохоталась, во второй раз хлопнув его по груди.
— То есть, вся эта церемониальность с Высокочтимым Мостом у тебя опять вылетела в форточку? — спросила я. Странно, но его беспардонность казалась приятной переменой отношения ради разнообразия. Я посмотрела на воображаемые наручные часы. — Сколько времени прошло? Тридцать секунд? И ты уже разговариваешь со мной, как с какой-то человечкой, которую можно принудить к оральным услугам?
Он широко улыбнулся.
— А ты бы не прочь, да?
— А у меня был бы выбор? — рассмеялась.
— Само собой, Высокочтимый Мост! — он подмигнул. — Я бы спросил, в какой позе ты хочешь после этого, и согласился бы на ту позу, которая возбудила бы тебя сильнее всего.
Я снова расхохоталась в голос.
— Почтение, Гар. По-чте-ни-е. С кем ты разговариваешь, забыл? Я могу переломить тебе позвоночник… — я щёлкнула пальцами перед его лицом. — Вот так вот запросто.
— Конечно, Высокочтимая Сестра. Мои глубочайшие извинения. Мое почтение включено на полную мощность.
— Конечно. Как же, — улыбнувшись, я обняла его и почувствовала, как горло сдавило. — Чёрт подери. Я скучала по тебе… болван-здоровяк. Хоть ты и сексистский кусок дерьма.
— Сексистский? — озадаченно переспросил он. — Я очень люблю секс, Высокочтимый Мост. Разве мы уже не пришли к выводу, что в этом и есть моя проблема?
Я напоследок крепко сжала его в объятиях, затем отстранилась, подавляя очередной смешок. И всё же я почувствовала, как по мне ударила очередная волна чувств, и отвела взгляд.
Я выдавила из себя улыбку.
— Ты безнадёжен, Гаренше.
Он похлопал меня по плечу гигантской ладонью, пока я вытирала слезы, отвернувшись. Я не позволяла себе думать о нём после Дели. По правде говоря, я думала, что он погиб. А может, я просто не хотела знать наверняка, жив он или нет.
То же самое с Чандрэ, которую я знала ещё дольше.
При этой мысли я почти спросила у него.
Затем поняв, что я не готова услышать плохие новости и передумав, я решила, что этот разговор может подождать.
Но, должно быть, Гаренше услышал меня или увидел образ Чандрэ в моем свете.
— Она тоже с нами.
Я подняла взгляд, вздрогнув.
— Чан?
Его взгляд сделался виноватым.
— Она не была с нами раньше, как я, Высокочтимый Мост. Она пришла к нам после Дели. Она пришла к нему. С тех самых пор сестра Чандрэ работает с нами.
Я кивнула, закусив губу. Не могу сказать, что на самом деле удивилась.
Однако это немного ранило, хоть я и знала, что тут наверняка нет ничего личного.
Через мгновение меня затопило облегчением, как только я осознала важность его слов. Она жива. Чан не погибла. Гаренше не погиб. Оба моих друга не стали сопутствующими потерями при бомбёжке. Суровая боль в моей груди ослабла, и я выдохнула.
Сделав ещё один вдох, я кивнула.
— Хорошо, — сказала я. — Это хорошо. Я рада, что с ней всё в порядке.
Гаренше всмотрелся в мои глаза, и в его взгляде виднелось лёгкое удивление.
— Да. С ней всё хорошо.
— Она живёт с вами? Я увижу её там, куда мы отправимся?
— Нет, — взгляд и голос Гаренше сделались осторожными. Я видела, как он опять косится на ворота Тяньаньмэнь, которые как будто символизировали Ревика в его отсутствие. — Она… на миссии, Мост Элисон. В Америках. Так хотел босс. Тебе лучше спросить у него об этом.
Я кивнула, приглушая свои мысли относительно его объяснения.
— Ладно, — я вновь выдохнула. — Но она жива. Она не исчезла навеки.
— Жива, да, — лицо Гаренше осветилось улыбкой. — Ты увидишь её вновь, ilya, и довольно скоро. Думаю, она вернётся через несколько месяцев. Или, может быть, мы сумеем поехать к ней.
Я кивнула, глядя по сторонам.
Стараясь прийти в себя, я скрестила руки на груди и посмотрела на строй человеческих солдат. Повернувшись, я позволила своему свету пробежаться по двум рядам бронированных автомобилей, выкрашенных в камуфляжные цвета, и ощутила сенсоры, исходившие от их обшивки из органического металла. Я вспомнила обо всех взглядах, потенциально прикованных к нам, и переступила с ноги на ногу, стиснув зубы.
— Так что теперь? — спросила я. — Мы просто будем ждать его здесь?
Гаренше сжал мою руку толстыми пальцами.
— Нет. Не здесь, ilya, — он поджал губы. — Ты права. Нам нужно идти.
Он повёл меня по ближайшему из пяти каменных мостиков, которые пересекали ров между входом в Город и наружной улицей. Мы подошли прямо к строю солдат в униформе, которые не удостоили нас даже беглым взглядом.
Пройдя мимо их рядов, мы вошли в толпу туристов.
На мгновение меня окружили толкающиеся и теснящиеся люди в футболках с Пекином и Мао, в основном говорившие на незнакомых языках и взволнованно уставившиеся на высокие красные стены за нами. Они сжимали в руках цветы и маленькие корзинки с фруктами.
Я заметила, что никто на них не смотрел на меня — или на Гаренше.
Массивный видящий лавировал прямо между ними, ласково направляя меня одной ладонью. Я видела, как он на ходу кивал нескольким солдатам, и вздрогнула, когда некоторые из них резко выпрямились и отсалютовали ему.
Я взглянула на Гаренше, вскинув бровь.
— Немного удобного принуждения, только и всего, ilya, — сказал он, криво улыбаясь и глядя куда-то наверх позади нас. Тоже обернувшись, я впервые заметила гигантский портрет Мао, висевший на наружной стене. — …С их согласия, конечно же.
Он провёл меня через очередь людей, стоявших за теми, кто толпился прямо перед воротами. Они расступились как море, опять-таки не глядя на нас обоих, а также не замечая искусно расшитого платья ханфу, в которое я была одета.
Тогда-то я его увидела.
Длинный белый лимузин ждал на обочине.
Водитель в униформе — явно видящая с бледно-оранжевыми глазами и неподвижным светом — открыла перед нами дверцу, когда мы подошли, и низко поклонилась мне.
— Наисвятейший Мост, — пробормотала она, показывая официальный жест рукой.
Я кивнула и чуть натянуто улыбнулась перед тем, как пройти мимо неё и забраться на широкое кожаное сиденье в задней части лимузина. Когда я скользнула внутрь, по мне ударила нервозность. Я ожидала, что в салоне будет пусто, но оказалась рядом с Врегом, а также лицом к мускулистому молодому видящему, которого я не знала. Он скорчился на сиденье напротив меня.
Гаренше втиснул своё гигантское тело на сиденье рядом с молодым видящим, заставив того ещё сильнее съёжиться и прижаться к боку лимузина.
«Прямо парад тестостерона», — подумалось мне.
Врег усмехнулся и поднял ладонь к лицу, показывая ещё один уважительный знак Моста — этот относился к видящим с глубокого юга.
— Высокочтимый Мост, — вежливо произнёс он. — Как же замечательно видеть тебя, — он прикоснулся к моему плечу. Я заметила, что он сделал это аккуратно, но почти так, словно ничего не мог с собой поделать.
Я осознала, что удерживаю его взгляд и слышу эмоции в его голосе.
— …Ты выглядишь очень красивой и здоровой. Не могу передать тебе, как влияет на нас то, что мы видим тебя такой. Мы все очень беспокоились, сестра. По-настоящему очень беспокоились.
Я улыбнулась, тронутая искренностью, которую ощущала в его словах. Положив ладонь на его руку в ответ, я сжала её в знак привязанности и послала тёплый импульс света.
— Спасибо тебе, Врег, — сказала я. — Я это ценю. Очень.
— Тебе чего-нибудь хочется? — спросил он, показывая на бар, который я теперь увидела возле Гаренше. — Может, что-нибудь выпить? Или поесть?
— Выпить было бы неплохо… — начала я, но умолкла, когда дверь справа от меня резко открылась и пролила свет на всех нас.
Прежде чем я успела отреагировать, Ревик скользнул на сиденье рядом со мной. Выражение его лица было суровым.
Не глядя на меня, он повернулся к шофёру и отдал ей инструкции на незнакомом мне языке. Она чётко кивнула в ответ на его слова, затем быстро закрыла дверцу.
Спустя секунды я услышала, как она открывает переднюю дверцу. Звучание двигателя, работавшего на холостом ходу, изменилось, когда она привела лимузин в движение. Казалось, машина мгновенно тронулась с места.
Я посмотрела на Ревика. Он не смотрел на меня в ответ.
В салоне воцарилась тишина.
— Что? — спросила я у Ревика, пытаясь заставить его посмотреть на меня. — Что не так?
Он не поворачивался.
Когда я схватила его за руку, он резко вздрогнул и опустил взгляд.
Я могла лишь смотреть на него, заметив выражение его лица. Его злость едва скрывала то, что лежало под ней — смятение столь сильных чувств, что я не могла распознать их все своим разумом. Эта эмоция накрыла меня, ударив как будто в самый центр груди. Моя ладонь сжалась на его руке ещё крепче, но Ревик выдернул её из моих пальцев.
— Элли… мы можем поговорить потом?
Мое горло сдавило.
— Ты убил его?
В его глазах проступило недоумение, затем злость.
— Нет.
— Тогда что происходит?
— Я не хочу говорить об этом здесь, — сказал он.
— Ревик, — повторила я, подавляя злость в своём голосе. — Ты его убил?
Он сурово посмотрел мне в глаза.
— Ты хочешь, чтобы я повторил? — он стиснул зубы. — Нет, я его не убил. Вой Пай хотела его… — его глаза ожесточились ещё сильнее. Он скользнул взглядом по моему платью, затем посмотрел в сторону. — …И не только в одном отношении. Учитывая это и твои пожелания, я заключил сделку, обменяв его жизнь. Но я ей не доверяю. Я не доверяю никому из них, если хочешь знать правду.
Он наградил меня взглядом, который заставил меня подумать, что я сама наверняка есть в этом списке.
— Так что не так? — спросила я, прикусив губу. — Ты теперь жалеешь?
— Нет, — прорычал он. — Просто не знаю, сдержит ли она свою часть сделки… даст ли она мне то, что пообещала.
— А что она пообещала? — я нахмурилась. — Вой Пай? Что она пообещала?
— Сдержать условия обмена, — ответил он.
Я крепче закусила губу, подавляя нетерпение.
— Обмена на что, Ревик?
— На Фиграна, — сказал он.
Я уставилась на него. Прокрутив его слова в своей голове, я ощутила, что моё недоумение усиливается.
— Зачем? — спросила я. — Зачем он вообще тебе понадобился?
— Элли, — он встретился со мной взглядом, и его глаза превратились в односторонние зеркала. — Я же просил, чтобы мы поговорили об этом потом. Пожалуйста, позволь мне это. Пожалуйста.
Я взглянула на остальных и увидела, что они все старательно смотрели в окна, словно не слышали наш разговор. Переведя взгляд обратно на Ревика, я увидела, что он опять смотрит на меня с выражением, которого я никогда прежде не видела на его лице. Его глаза казались потерянными. Он выглядел так, будто не знал, что мне сказать, или что вообще делать со мной теперь, когда я здесь.
Вместе с этим смятением я видела в его глазах столько недоверия, что это заставило меня вздрогнуть. Он смотрел на меня так, будто вообще не знал меня, будто я была для него незнакомкой.
Я отстранилась от этого взгляда.
Спустя секунду он взял меня за руку и сжал мои пальцы своими.
— Я рад, что ты здесь, Элли, — сказал он.
Я кивнула.
— Окей.
— Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответила я.
Я постаралась контролировать свой свет и посмотрела в окно. Опять-таки осознав, что мы не одни, и что он уже попросил меня подождать — дважды — я прикусила губу и заставила себя замолчать. Он не хотел говорить при других. Я это понимала. Это логично.
Я постаралась сосредоточиться на зданиях, которых не видела по-настоящему.
Пока мой разум блуждал где-то в другом месте, мой взгляд пробегался по витринам, размытым пятнам цветных зонтиков перед кафе, которые наполовину находились на улице. Старые здания с черепичными крышами и резные деревянные столики располагались рядом со стеклянными небоскрёбами, современными кофейнями и ресторанами под открытым небом. Над центральным районом я заметила две примечательные квадратные башни из стекла. Я смотрела на них до тех пор, пока они оставались в поле зрения, и ощущала, как в моем нутре образуется пустота при виде их очертаний на небе, затянутом смогом. Эти здания годами снились мне задолго до того, как я посетила Азию.
Как и в Америке, большинство людей носили гарнитуры. Вопреки обилию азиатских лиц, всё казалось поразительно знакомым, словно я проснулась и вспомнила совершенно другой мир. При взгляде на них меня накрыла тоска по дому, которой я не испытывала уже много месяцев.
Я и без вопросов знала, что мы направляемся в аэропорт.
Ревик крепче сжал мою руку.
Его свет выплеснул резкий импульс эмоций, который заставил меня поднять взгляд. Когда я посмотрела ему в глаза, Ревик смотрел на меня с такой же заботой. Я все ещё видела там недоверие, приправленное глубоким, более сложным набором эмоций, которые находились почти на поверхности. Я осознала, что он выглядел усталым. Смятение вокруг его света никуда не ушло, как и злость.
Но я знала, что всё не сводилось только к этому.
Я всё ещё пыталась понять, что я вижу, когда Ревик наклонился ко мне.
Он поцеловал меня, и его губы разомкнулись в ту же секунду, когда прикоснулись к моим губам. Я напряглась, затем открылась ему, сама того не осознавая. Вложив свет в свой язык, Ревик углубил поцелуй и обвил мою талию рукой, когда я подалась вперёд, целуя его в ответ.
В моем разуме промелькнул проблеск воспоминания, когда он в прошлый раз целовал меня в лимузине.
Его ладони до боли крепко стиснули меня.
Он издал звук мне в рот, притянув ближе к себе на колени. Меня скрутило такой интенсивной болью, что перед глазами всё затмилось.
Через мгновение Ревик отпустил меня, хотя я уже наполовину вылетела из своего тела, обвила рукой его шею и запустила пальцы в его волосы. Несколько секунд я просто сидела на его коленях, смотря, как он избегает моего взгляда. Затем я вспомнила, где мы находились, повернулась и покосилась на остальных в салоне перед тем, как отпустить Ревика и соскользнуть с его колен.
Тогда я заметила, что он твёрд, что эрекция относительно виднеется через джинсы, но он не пытался это скрыть. Его взгляд метнулся к окну, куда смотрела я. Я наблюдала, как он упирается локтем в место, где стекло окна переходило в дверцу, упирается подбородком в ладонь и принимается созерцать пейзаж, проносившийся за тонированным окном.
Теперь он не смотрел на меня.
Более того, никто в машине вообще ничего не сказал. Примерно через сорок минут лимузин выкатился на ровную взлётную полосу и остановился перед частным реактивным самолётом без логотипов или опознавательных знаков на крыльях и хвосте, даже без указания модели и производства воздушного судна. Я уставилась на тёмный овал двери, ведущей внутрь, и ощутила очередной проблеск тревоги.
Я осознала, что вновь смотрю на его лицо, всматриваюсь в выражение, но Ревик не смотрел на меня в ответ. Когда дверца лимузина открылась, но взял меня за руку, вышел первым и помог мне выбраться, всё ещё не глядя мне в глаза.
— Ревик, — мягко позвала я. — Пожалуйста, детка… что такое?
Однако к тому времени я знала, что не так. Я знала.
Его пальцы сжались крепче, но он не ответил.
Остальные последовали за нами, когда он повёл меня к трапу, который кто-то подвёз к боку самолёта. Всё это время Ревик не смотрел на меня.
Только потом до меня дошло, что он ощущался не просто злым или опечаленным.
Он казался как будто сломленным.
У меня не было слов, чтобы описать, насколько же эта сломленность хуже всего остального.
