Глава 9
День Рождения
Я сидела на металлической лавочке, которая тянулась вдоль стен широкого грузового отсека в самолёте, летевшем в 36 000 футах над уровнем моря. Я замёрзла, дрожала от порывов холодного ветра, проносившихся по широкому отделению. Я не вставала, чтобы поискать пальто.
Боль уже усилилась.
Я не припоминала, чтобы когда-нибудь становилось настолько плохо. Даже когда Териан месяцами держал его в той клетке в горах.
Я едва могла думать сквозь неё. Я едва могла думать о чём-то другом.
Я вынуждена была предположить, что это вызвано усилением боли с его стороны. Ещё мне приходило в голову, что он мог воспользоваться моим предложением и найти кого-нибудь, кто согреет его постель. Или даже нескольких «кого-нибудь», и я это тоже чувствовала.
Однако я не могла углубляться в эти мысли.
Я не могла отшутиться. Я даже не могла притвориться, что мне все равно.
Я уставилась в пол багажного отделения, пытаясь опустошить свой разум.
Никто не заставлял меня лететь здесь, но я видела, что Балидор испытал облегчение, когда я добровольно вызвалась провести весь полет в этой части самолёта без окон.
Я понятия не имела, куда мы направляемся. Я знала лишь то, что учитывая случившееся в Дели и количество Повстанцев на континенте, Вэш считал, что в Азии мне небезопасно. После долгого шумного обсуждения между Балидором и Семёркой был принято решение спрятать меня в другом месте, по крайней мере, пока им не представится возможность оценить реакцию Ревика на мои слова в гараже.
Я знала, что они наверняка несколько раз меняли направление, а также послали обманки.
Они, конечно, ничего не могли мне сказать вопреки конструкции на самолёте. Мы с Ревиком всё ещё связаны. Никто, включая меня саму, не считал, что конструкция сумеет его удержать, если он захочет проникнуть.
Что бы они ни делали, чтобы скрыть меня, это не одурачит Ревика надолго.
И всё же это может сбить его с толку, чтобы мы успели перегруппироваться и придумать новую стратегию. Я знала, что пока что цель — выиграть время, отчасти чтобы Вэш и Тарси попытались нас разделить.
Конечно, с моей стороны это во многом лишь догадки.
Я не знала настоящего плана по тем же причинам, по которым мне неизвестно, куда они меня везли. Меня отрезали от конструкции — во всяком случае, от её военной части — скорее всего, бессрочно.
Я обхватила руками верхнюю часть туловища, дрожа от холодного воздуха. Моё дыхание срывалось с губ клубами пара. На мне было надето термобелье, толстовка, джинсы, армейские ботинки. Мне всё равно нужно было пальто, но я не вставала на его поиски.
Вместо этого я сидела там, обхватывая свой торс, словно пыталась не дать своим внутренностям вывалиться на металлический пол. Не думаю, что я осознавала, что плачу, пока звук шагов на винтовой лестнице с пассажирской кабины не вывел меня из ступора.
Я подняла взгляд, и перед глазами всё размылось.
Глядя, как он подходит, я стиснула свои ребра так крепко, что они заболели. Я неконтролируемо дрожала, но как будто не могла издать ни звука. Я не могла произнести ничего отчётливого в своей голове, ничего связного. Я не знала, хотела ли я его присутствия здесь.
Когда Балидор сел рядом со мной, я лишь посмотрела на него.
Он тоже ничего не сказал.
Обхватив меня руками, он прижал меня к своей груди, наполовину затащив к себе на колени. Он поправил своё тяжёлое пальто так, чтобы оно укрывало меня, затем обнял ещё крепче, уютно прижимая к себе.
Я невольно заметила, что его руки мощнее, чем у Ревика, но не такие длинные. Его грудь широкая, но не такая широкая, как у Ревика, когда он стал Сайримном. У него больше волос на руках и груди.
Он дышал медленно, спокойно, источал тепло.
Когда мы просидели так ещё несколько минут, он открыл свой свет.
Казалось, мы просто очень долго сидели там, не говоря ни слова.
В какой-то момент я перестала дрожать, но он всё равно меня не отпустил.
***
Я случайно прикусила язык, прыгая на заднем сиденье чего-то вроде грузовика или какого-то фургона.
Я пискнула, ощутив вкус крови, но ничего не сказала.
Мою голову накрывал чёрный капюшон.
Я также надела ошейник.
Я поймала себя на том, что машинально трогаю его даже под капюшоном, морщась от холодного ощущения в позвоночнике и ненавидя само плоское ощущение вокруг меня. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать во мне страх, подстегнуть мою паранойю. Я знала, что отчасти это вызвано слепотой и пониманием, что если что-то случится, я не сумею себя защитить.
Но я знала, что дело не только в этом.
Я чувствовала, что даже сейчас ищу его.
Когда они впервые надели на меня ошейник, я искала его так интенсивно, что ошейник раз за разом шарахал меня током. Балидору пришлось изменить настройки, чтобы я не навредила сама себе. В одну из ночей в ошейнике я тоже проснулась от того, что ошейник сработал, потому что мне снился он…
Я отрезала эту мысль.
И всё же теперь я понимала, почему Ревик так ненавидел эти штуки.
Эту мысль я тоже отбросила.
Моя паника усилилась. Я знала, насколько это ненормально, но мне хотелось знать, где он, и чем, черт подери, занимается. С кем он. Мне нужно знать. Это казалось критично важным.
Я закрыла глаза под капюшоном и сосчитала до десяти.
Я осознала, что вспоминаю историю, которую рассказывал мне Вэш про то, как быстрее всего заставить кого-то подумать о мартышках — надо просто сказать «Не думай о мартышках». С тех самых пор, как Балидор предостерёг меня не думать о Ревике, мой разум только о нём и думал. Только его лицо вставало перед мысленным взором, когда я закрывала глаза.
Конечно, может быть, предостережение Балидора просто заставило меня осознать, как часто я думала о Ревике.
Поскольку я не могла отвлечься на созерцание окрестностей, я попыталась использовать все остальные органы чувств в своём распоряжении. Это означало считать кочки на дороге, считать гудки машин вокруг, нюхать дизельное топливо, слышать отрывки голосов, когда мы проезжали мимо них по дороге. Осознав, что я рискую заметить, на каком языке говорят люди, или уловить какую-то другую информацию о нашем местоположении, я заставила себя отвлечься, постаралась всё заблокировать и принялась напевать в голове тексты песен.
Это работало примерно час или около того.
К тому времени наружные шумы значительно снизились. Более того, я вообще не слышала людей с тех пор, как заставила себя не слушать.
Вместо этого я сосредоточилась на людях в машине. Я слышала дыхание как минимум ещё четверых вместе со мной в кузове. Я попыталась идентифицировать их по одному лишь дыханию, но сумела выдвинуть лишь частичные догадки.
Один из них пахнул как Джон.
Знаю, это звучит странно, но пробуждение в качестве видящей действительно изменило мои органы чувств, так что иногда я могла унюхать людей — знакомых людей, во всяком случае.
Я предположила, что один из оставшихся — Балидор, но это скорее по моему знанию протоколов Адипана, нежели по моим супер-чувствам видящей.
Я услышала смешок и осознала, что Касс тоже здесь. А значит, здесь присутствует и гигант-версианец, потому что он не отходил от неё ни на секунду. Это увязывалось с запахом hiri справа от меня, поскольку я знала, что он курил их одну за другой.
— Элисон, — мягко произнёс Балидор слева от меня. — Задумка была в том, что ты не будешь уделять внимание своему окружению. И не будешь рисовать мишени на спинах своих спутников.
Я почувствовала, как моё горло сдавило.
Стиснув зубы, я покачала головой.
— Тогда тебе лучше меня отвлечь, — я выдавила улыбку, зная, что он её не увидит, но надеясь, что он услышит это в моем голосе. — Расскажи мне историю, 'Дор. Или выруби меня. Или скажи мне не думать о мартышках. Но будь убедителен… мой мозг ведёт себя как засранец.
Я услышала, как Джон издал смешок.
— Нет необходимости, — сказал Балидор, положив ладонь на мою руку. Не знаю, услышал ли он мою улыбку, но по его словам я слышала, что он улыбается. — Мы на месте.
Транспортное средство («грузовик», коварно подсказал мой разум) начало замедляться.
Он плавно остановился на склоне, передняя часть находилась на добрый фут выше задней.
Последовала пауза, во время которой все вокруг меня, похоже, собирали багаж. Я улыбнулась про себя. Один плюс быть пленницей — багаж таскают за тебя.
— Очень смешно, Элисон, — пробормотал Балидор и сунул мне сумку, которую я неуклюже приняла. — Твои руки, похоже, прекрасно работают.
— Эй, я же Мост, — сказала я. — Ты не можешь превратить меня во вьючного ослика просто потому, что ты чувствуешь себя ничтожным.
Джон фыркнул, и в следующую секунду я ощутила, как его огромная ладонь похлопала меня по плечу.
— Хорошая попытка, Эл. Продолжай в том же духе, и ужин тоже будешь готовить сама.
— Тебе же хуже, — ответила я.
Джон снова фыркнул.
Балидор поймал меня под руку с другой стороны. Я оказалась зажата между ними, и меня повели по относительно плоской и ровной земле. Но это была настоящая земля, а не цемент. То есть, почва и трава, и время от времени под моими ботинками похрустывали листочки.
Я почувствовала, как склон кренится вниз после того, как мы прошли несколько секунд.
— Элли… — прорычал Балидор.
— Прости! — воскликнула я. — Сложновато вообще не уделять этому внимание. Особенно потому что мне не хотелось бы хлопнуться лицом в землю.
— Поверь немножко в своих сопровождающих, будь любезна, — сказал он. — Перешагни.
Я сделала, как он сказал. Я следовала за ним и Джоном, который усмехался всякий раз, когда я выполняла команды Балидора. Я начинала задаваться вопросом, не дурят ли они меня, заставляя перешагивать через несуществующие предметы.
— Параноик, — пробормотал Балидор.
Джон слегка затрясся, держа меня. Я буквально видела, как он широко улыбается.
Издав слегка смеющийся и драматичный вздох, я сдалась, перешагивая, когда мне говорили, следуя за тягой их пальцев, когда мне нужно было сменить направление.
Споткнувшись обо что-то жёсткое, то ли камень, то ли корень, я едва не грохнулась.
— Серьёзно? — возмутилась я, когда они заржали. — Вот тебе и верь сопровождающим.
Балидор посмеивался все громче. Как и Джон, и кто-то шагавший за нами — в нём я тут же узнала Вэша. Однако я каким-то образом умудрилась удержать сумку, которую впихнул мне Балидор.
— Придурки, — пробурчала я, когда мы прошли ещё немного.
— Очаровательные манеры, Высокочтимый Мост, — улыбнулся Джон.
Вэш позади нас снова сдавленно загоготал.
Акустика вокруг нас теперь казалась другой, а поверхность под ногами сделалась плоской. Не совсем плоской, но определённо более ровной, например, как каменные плиты или брусчатка…
— Ты опять это делаешь, — сказал Балидор.
— Ты надел на меня ошейник, — пожаловалась я. — Чего тебе ещё от меня надо?
Все трое снова засмеялись, и я осознала, что они действительно надо мной подшучивают.
— То есть, на самом деле неважно, что я думаю?
— Нет, Высокочтимый Мост, — сказал Балидор, и я слышала в его словах широкую улыбку. — Ты находишься в конструкции с тех самых пор, как сошла с самолёта.
Я отматерила его, что, конечно же, лишь заставило всех троих заржать ещё громче.
— Ступенька, — снова сказал Балидор, всё ещё хохоча. — Ещё ступенька…
— Ну ладно, — произнесла я с шутливым раздражением. — Я уже поняла. В какой-то момент ты можешь просто сказать «лестницы», Балидор, и перестать.
— Она ужасно раздражительна, — заметил Балидор, обращаясь к Джону.
— Можешь сказать ещё раз, — ответил Джон.
Вэш позади нас захихикал.
Я усмехнулась, в основном потому, что я не могла не смеяться, когда слышала смех Вэша — а затем ахнула от неожиданности, когда кто-то (наверное, Балидор) поднял меня на руки. Я почувствовала, что меня передавали из рук в руки, пока я не добралась до конца того, чем бы это ни было. Затем мои ноги аккуратно опустили на пол, плоский как литой цемент.
Кто-то размашистым движением сдёрнул тёмный капюшон с моей головы.
Я оказалась в тускло освещённом пространстве, окружённая улыбающимися лицами.
На каменном столе передо мной располагался огромный торт, утыканный примерно тридцатью свечками. Их пламя покачивалось на холодном бризе с землистым запахом. Торт с белой и голубой глазурью представлял собой поразительно точное изображение Гималаев с золотым солнцем на фоне и оранжевыми и красными облаками.
Я повернула голову и увидела лицо Балидора, улыбающееся мне серьёзными серыми глазами. Рядом с ним стояли Джон, Касс, Дорже, Вэш, Багуэн, Гаренд, Инге и Анале. Я всё ещё стояла там, как ошарашенная, когда Тензи поцеловал меня в щеку и сжал мою ладонь.
— С днём рождения, Мост, — сказал он, улыбаясь.
Я посмотрела на Джона, который пожал плечами и улыбнулся, ничуть не смутившись.
Подавив эмоциональную реакцию, я выдавила улыбку, глядя на все эти лица. Должно быть, на моем лице появилось забавное выражение, потому что многие рассмеялись.
Балидор хлопнул меня по плечу.
— Поспеши с тортом, — сказал он. — Мы приготовили подарки.
Я кивнула, смущённо вытирая лицо.
— Задувай их, Элли, — сказала Касс. Она стояла рядом с гигантом Багуэном, держа его за руку. Дорже стоял возле Джона и тоже улыбался.
Поколебавшись лишь долю секунды, я наклонилась над столом, заметив, что свечи разного размера, словно их собирали отовсюду. Некоторые были белыми, толщиной с мой палец. Как минимум одна из них была вдвое больше, но остальные походили размером на нормальные свечи для торта ко дню рождения.
Улыбнувшись им, я сделала большой вдох и уже хотела задуть…
Когда пронзительный вопль из угла комнаты заставил меня подпрыгнуть на полметра.
Я едва успела осмыслить реальность этого звука, как Балидор уже втиснулся между мной и источником этого вопля, достав пистолет и целясь во тьму.
— Что-то ко мне прикоснулось! — воскликнула Иллег, одна из женщин-видящих.
— Унге, держи руки при себе! — пошутил Тензи.
— Это был не я! — запротестовал Унге.
— Я не сошла с ума! — рявкнула Иллег. — Это не был один из нас! Разве я завопила бы так, если бы это был один из наших?
Балидор держал меня за руку, всё ещё целясь в тёмный угол, возле которого стояла Иллег.
— Покажись! — потребовал он, заслоняя меня собой.
Пытаясь выглянуть поверх его плеча, я уставилась в то же тёмное место, задержав дыхание, пока все мы ждали ответа.
Теперь я слышала дыхание, и похоже, доносилось оно не от кого-то из нас.
Это было не совсем дыхание в нормальном значении слова, скорее почти истерическая череда вздохов, напоминавших какое-то животное.
Мы с Балидором переглянулись; он тоже явно услышал это.
Все видящие отошли от того угла. Джон и Касс тоже. Некоторые также достали оружие из кобур. Вся толпа собралась по дальнюю сторону от торта, свечки на котором всё ещё подрагивали от сквозняка, доносившегося с лестниц сверху.
Я вздрогнула, когда органический yisso-факел заполыхал в руке члена Адипана или Семёрки.
Подняв руку и заслонив глаза от яркого света, я различила силуэт возле каменной стены подвала. Чем бы ни был этот силуэт, он в достаточной мере двигался, чтобы я понимала — оно живое. Его грудь поднималась от торопливых вздохов, его тело дрожало, словно у него вот-вот случится сердечный приступ или какой-то припадок.
Я пыталась осмыслить эту фигуру.
Узкие плечи перетекали в худое тело с огромными руками и ногами. Уши торчали по обе стороны слегка квадратной головы, но насколько я могла различить в тусклом освещении у стены, само лицо обладало деликатными, почти женственными чертами, вопреки резкой, мужественной линии подбородка. Его тело выглядело странно недоразвитым, словно оно принадлежало тому, кто всю жизнь просидел перед компьютером и вообще никогда не упражнялся.
Я поймала себя на мысли, что это должен быть видящий, но поскольку на мне был ошейник, я никак не могла узнать наверняка.
Что бы там ни было, оно выглядело явно оголодавшим.
— Выходи оттуда! — приказал Балидор. — Мы все вооружены. Мы не побоимся действовать, если ты не сделаешь, как я сказал… но тебе нечего бояться, если ты пришёл с мирными намерениями.
Судя по официальной речи Балидора на прекси, я вынуждена была предположить, что я права, и скорчившееся перед нами существо было видящим, а не человеком.
Оно сделало робкий шажок в сторону от стены, всё ещё часто дыша.
Скуластое лицо вошло в круг света, который медленно распространялся, словно луна освещала солнце. Кожа незнакомца сияла такой бледнотой под светом yisso-факела, что лицо казалось прямо-таки прожектором света по сравнению с рыжевато-каштановыми волосами на голове.
Я моргнула, пытаясь осознать загадку, появившуюся перед моими глазами.
Я смотрела в лицо, которого прежде никогда не видела, но вопреки этому оно казалось мне немного знакомым.
Затем я увидела глаза.
Резко-янтарного цвета, они моргали, глядя на меня, как сова.
Посмотрев на паучьи руки, бледные как у призрака, увидев лёгкую улыбку в уголках полных губ под впалыми глазами, я осознала, что понимаю, на кого именно я смотрю.
— Обалдеть, — выдохнула я. — Это Фигран!
