Эпилог

Знание – сила. Оно дает основания для морали и питает революции, и свидетельства тому – конец колониализма и узаконенного рабства, победа женских и гражданских прав. Это были триумфы разума, подогреваемого растущим чувством морального негодования. Несправедливость, управляй ею жадность, узость взглядов, предубеждение или все три порока вместе, бледно выглядит перед лицом образованного разума. Цвет кожи, религия, наличие матки или другие произвольно взятые признаки попросту не являются основаниями для эксплуатации. А количество ног или плавники?

Конец XX века застал беспрецедентный прогресс в отношении к животным, включая подъем все более современного и успешного движения за права животных. В XXI веке эти тенденции продолжают усиливаться. Общество защиты животных Соединенных Штатов Америки, самая влиятельная в мире организация по защите животных, сообщает, что с 2004 года в США было подписано более тысячи законов о защите животных – количество, сравнимое с общим числом законов о защите животных, принятых за всю историю страны до 2000 года. В 1985 году жестокое обращение с животными считалось уголовным преступлением всего лишь в четырех американских штатах; к 2014 году такие законы приняли все пятьдесят. Общественный протест против убийства знаменитого африканского льва по имени Сесил американским дантистом в июле 2015 года иллюстрирует растущую симпатию к тяжелому положению животных. За одну неделю имя Сесила стало известно всем, и почти 1,2 миллиона человек подписали онлайн-петицию «Правосудие для Сесила».

Но лев куда обаятельнее, чем крылатка. Я полагаю, что главный источник наших предубеждений против рыб – их неспособность выразить то, что мы связываем с наличием чувств. «Рыбы всегда в иной стихии, безмолвные и без эмоций, безногие и с холодными глазами», – пишет Джонатан Сафран Фоэр в книге «Мясо. Eating Animals». Мы отчаиваемся, пытаясь увидеть в «стеклянных» рыбьих глазах хоть что-то большее, чем бессмысленный взгляд. Мы не слышим криков и не видим слез, когда рот рыбы проколот, а тело ее вытаскивают из воды. Немигающие глаза рыб постоянно омывались водой, не нуждаясь в веках, – и это усиливает иллюзию того, что рыбы ничего не чувствуют. Из-за отсутствия стимулов, которые обычно вызывают у нас сочувствие, мы равнодушны к бедственному положению рыб.

Чего нам не удается принять во внимание, когда неясно, кому сочувствовать, – так это того, что существо, о котором речь, находится вне родной стихии. Кричать от боли в воздухе для рыбы столь же бессмысленно, как для нас – кричать от боли, когда мы находимся под водой. Рыбы приспособлены к функционированию, общению и самовыражению под водой. Многие из них издают звуки, когда травмированы, но эти звуки эволюционно предназначены для распространения под водой и редко позволяют нам услышать их. Даже когда мы можем увидеть признаки бедственного положения – подпрыгивание, удары хвостом, открывание и закрывание жабр, если животные тщетно пытаются получить кислород, – если мы со школы уверены, что это лишь рефлекторные действия, мы можем их игнорировать, полагая, что беспокоиться не о чем.

В настоящее время мы знаем о рыбах гораздо больше, чем сто лет назад, но даже в этом случае все, что мы знаем, – лишь крошечная часть того, что знают сами рыбы. Из 30 000 (с лишним) их видов, описанных на данный момент, более-менее подробно было изучено всего лишь несколько сотен. Те из них, о которых вы прочитали в этой книге, – своего рода рыбы-знаменитости. Самая изученная из них – данио-рерио (Danio rerio), «лабораторная крыса» в мире рыб, – была предметом более чем 25 000 опубликованных научных статей, свыше 2000 из которых вышло в 2015 году. (Но нам не стоит завидовать данио-рерио: многие из этих исследований были негуманными.) Это наглядно иллюстрирует ту бездну исследований и открытий, предметом которых теоретически мог бы стать любой из видов рыб.

В предыдущем разделе основное внимание было уделено тому, как мы эксплуатируем рыб и злоупотребляем этим. Но наше отношение к рыбам конечно же не всегда останется безразличным: по мере того как расширяются наши знания, мы становимся все более обеспокоенными их благополучием. Когда я сделал неофициальный онлайн-запрос «благополучие рыб», база научных публикаций Ingenta Connect выдала семьдесят одну ссылку, из которых шестьдесят девять – на материалы, опубликованные после 2002 года. Работая над этой книгой, я все время получал сообщения от множества корреспондентов, которые обожают рыб и никогда не стремились причинять им вред.

Многим из этих людей нравится в рыбах совсем не то, чем они похожи на нас. В них прекрасно и в равной степени достойно уважения именно то, чем они на нас не похожи. Иные способы их существования в мире – источник обаяния и восхищения, а также причина для симпатии. Мы можем установить связь через пропасть, разделяющую нас. Так было, когда я чувствовал нежное пощипывание дискусов, подплывших к поверхности воды, чтобы взять еду из кончиков моих пальцев. Так бывает, когда групер приближается ради ласки к ныряльщику, которому доверяет.

Помимо прочего, рыбы используют свой мозг, чтобы выживать и процветать, и я стремился поднять статус рыб в том числе тем, чтобы привлечь внимание к их сознанию и когнитивным навыкам. Но восхваление умственных качеств другого вида преувеличивает важность разума, тогда как в действительности он имеет мало общего с моральными качествами. Люди с нарушениями психического развития обладают основополагающими правами наравне с остальными. Способность ощущать – умение чувствовать, страдать от боли, испытывать радость – вот краеугольный камень этики. Именно это делает личность правомочным представителем морального сообщества.

Прогресс в области морали – это хорошо, и он не стоит на месте. Несмотря на то, что мы видим в заголовках, уровень насилия среди людей заметно снизился по сравнению с недавним прошлым. Для объяснения этой тенденции физиолог Стивен Пинкер выделяет в своей масштабной книге «Лучшее в нас» (The Better Angels of Our Nature) целую группу воспитательных процессов. Среди них возникновение демократических государств, расширение прав и возможностей женщин, повышение грамотности, формирование единого мирового сообщества, интеллектуальный прогресс. В наши дни новые идеи почти мгновенно и беспрепятственно распространяются во все уголки земного шара. Кампании на сайте Kickstarter организуют финансовую поддержку людьми прогрессивных социальных проектов, а независимые фонды помогают поддерживать новые идеи на плаву.

С тех пор как мы выработали саму концепцию закона, животные рассматривались как законная собственность людей. Однако даже эта фундаментальная точка зрения, очень глубоко укоренившаяся в нашем антропоцентрическом сознании, начинает меняться. С 2000 года местные постановления изменили юридический статус животных с «собственности» на «компаньонов» как минимум в восемнадцати городах США. В зависимости от того, где (и с каким питомцем) живет человек, он мог бы быть одним из более чем 6 миллионов американцев и канадцев, официально признанных «опекунами животных». В мае 2015 года судья Верховного суда Нью-Йорка проводил слушание дела о незаконном лишении свободы двух шимпанзе, которых в течение ряда лет использовали в инвазивных экспериментах в Университете Стоуни-Брук; защитниками обезьян в суде были люди. Адвокаты совместно с участниками Nonhuman Rights Project готовят дела для следующих судебных процессов от имени других животных.

Благодаря законам, политике и акциям людей отношение к рыбам стало нравственнее. В некоторых частях Европы теперь незаконно содержать золотую рыбку – животное, общественное по своей природе и способное прожить десятки лет – в одиночку в пустом аквариуме. Закон, принятый в апреле 2008 года Федеральным собранием Швейцарии, требует от рыболовов пройти курс более гуманной ловли рыбы. Правительство Нидерландов четко заявило о необходимости применения лучших методов оглушения и убоя для рыб, и Фонд защиты рыбы начал лоббистскую деятельность в целях претворения этих слов в действие. В Германии закон 2013 года требует, чтобы всех рыб приводили в бессознательное состояние перед умерщвлением, а рыболовные соревнования, где улов взвешивается перед тем, как быть отпущенным обратно в воду, были запрещены наряду с использованием гольянов в качестве наживки. В Норвегии оглушение рыб при помощи углекислого газа запретили как негуманное в 2010 году.

Помимо законов в защиту рыб, есть еще и увлечение рыбами. У многих из нас они вызывают не просто интерес, а любовь. Работая над этой книгой, я получал письма от людей, которые действительно обожали своих рыб. Профессор колледжа из Спокана, штат Вашингтон, написала, что она полюбила золотую рыбку, которую спасла от смывания в унитаз. Жемчужинка, так звали питомицу, каждый день приветствовала профессора, подплывая к поверхности, чтобы поесть с руки, а когда рыбка умерла в возрасте семнадцати лет, хозяйка описала свою потерю как «все равно что потерять кошку или собаку, любимца всей семьи». Одна моя знакомая из Гейнсвилля, Флорида, придумала игру со своим голубым дискусом Джаспером: они гонялись друг за другом, каждый со своей стороны стекла. Она рассказала мне: «Когда я складываю ладони чашечкой под самой поверхностью воды, он ложится на бок, заплывает ко мне в руки и просто лежит там, пока я поглаживаю его». Предпринимательница из Портленда, штат Орегон, поделилась описанием своего десятилетнего тетраодона фахака Манго:

Есть и люди, которые просто могут прошагать лишний километр ради рыб. У меня есть такая подруга, которая получила анонимный звонок по телефону, пошла по указанному адресу и сумела спасти трех крупных карпов кои из грязного резервуара с тухлой водой, где они томились в течение одиннадцати лет. Она два часа везла их к ухоженному пруду для кои при азиатском ресторане, где они теперь комфортно живут в компании сородичей.

Это спасение – лишь одно из постоянно множащихся проявлений доброты по отношению к рыбам. На YouTube, современном канале видеооператоров-любителей, можно без труда найти сцены, где ныряльщики извлекают разные крючки изо рта акул или срезают леску и сети с плавников скатов мант, жители морского побережья спасают запутавшихся в снастях рыб, а люди с ковшами спасают рыб из пересыхающих рек и озерных котловин. У меня есть друг-ихтиолог, профессор биологии на пенсии, который, устав от убийства рыб во время учебных экспедиций и сбора образцов, изобрел портативное устройство, позволяющее фотографировать и выпускать обратно в места обитания водных животных, пойманных в полевых условиях. Продажи его учебно-фотографического резервуара спасли больше миллиона рыб от участи быть законсервированными в формальдегиде и стоять никому не нужными на музейных полках. Другой биолог основал Fish Feel – первую в Северной Америке организацию, деятельность которой посвящена защите наших подводных родственников. И не всем известно, что Общество охраны морской фауны, главные герои популярной серии телевизионных программ «Китовые войны», также проводит кампании по спасению лососей, трески, обыкновенного тунца, антарктического клыкача и акул. Пол Уотсон, основатель «Морских пастухов», человек весьма прямолинейный, сказал мне: «Когда я вижу лососевую ферму, я вижу рабство и унижение духа рыб, которых люди Первой Нации с западного побережья рассматривали как бизонов моря… Одним из величайших моментов удовлетворения в моей жизни было разрезать сети мальтийских браконьеров у побережья Ливии и выпустить на свободу восемьсот обыкновенных тунцов. Они рванулись в прореху, словно чистокровные верховые лошади».

По мере роста здравомыслия и осознания нашей взаимозависимости от всей жизни человечество движется по пути, ведущему к эпохе большей открытости и просвещенности. Основные принципы уважения ко всем представителям нашего собственного вида постепенно распространяются и на других существ, которых это не касалось в прошлом.

Но пока на каждую спасенную рыбу по-прежнему приходится множество убитых. Пока я писал эти строки, до меня дошли новости о 75 000 мертвых менхэденов, выброшенных морем на пляж вдоль восточного побережья Вирджинии после разрыва рыболовной сети. Фотографии их гниющих тел с разинутыми ртами, тянущихся грудами до самого горизонта, напоминают мне о том, что название объекта нашего разговора синонимично его собственной гибели, поскольку слово «рыба» означает и животное, и получаемый из него продукт.

Позвольте мне завершить повествование историей, которая заставила меня прослезиться, когда я впервые прочитал ее. Женщина, поделившаяся ею со мной, полагает, что ей было три года в то время, когда это случилось, и это ее самое раннее воспоминание. У них в доме было три маленькие рыбки, жившие в аквариуме на каминной полке. Как ей сказали потом, это «было сделано, чтобы они могли находиться выше и быть в большей безопасности от маленьких электровеников, которые любят играть, лазить и бегать». Маленькой девочке также объяснили, что нужно быть осторожными с водой, потому что люди не могут в ней дышать. Плохо зная законы природы по малости лет, она рассудила, что рыбы тоже не могли там дышать. Неделями она беспокоилась о рыбках, которе медленно тонули, как она думала, в аквариуме. Она ощущала личную ответственность за их спасение.

Однажды, когда семья выезжала из дома, она убедилась, что была последней из уходящих. Когда все вышли, она забралась на каминную полку с помощью нескольких стульев и соседних шкафов, чтобы осуществить план спасения. У нее не было иной мысли, помимо вызволения рыб из их водяной могилы. Она вряд ли понимала, что такое смерть или что бывает, когда кто-то тонет, кроме того, что это болезненно – словно вода попала в нос, когда ты лежишь в ванне. Там был маленький сачок для уборки мусора из аквариума, поэтому она воспользовалась им, чтобы вынуть рыб и положить их на каминную полку. Один из родителей вернулся, чтобы вывести ее из дома, и она уехала.

Она не помнит судьбы рыб, но после этого она больше их не видела. Она часто думала о них, пока ходила в детский сад; это воспоминание осталось ярким среди других, смутных. Годы не притупили ее глубокого раннего сочувствия к животным. И даже сегодня, спустя сорок лет, ее по-прежнему тревожит то, что она хотела кого-то спасти, но вместо этого заставила страдать.

Эта история перекликается с несколькими темами в данной книге. Неверные представления простодушного маленького ребенка о том, что рыбам, как и нам самим, нужно дышать воздухом, чтобы выжить, олицетворяют наше коллективное невежество в отношении рыб. Действия девочки, вырвавшие рыб из родной стихии и обрекшие на удушье, символизируют страдание, которое рыбы испытывают в наших руках (даже при том, что ее намерения были бесконечно далеки от нашего обычного представления о том, что их роль на Земле – быть нашей пищей и развлечением). А ее необычайно сильное сострадание, проявившееся в столь нежном возрасте и по-прежнему ощущаемое сегодня, напоминает нам о бесконечных возможностях людей нести добро в этот мир, когда мы знаем, что нужно делать.