Хаос.

Безумие.

Настоящий ад.

Ветер ударил в них примерно в километре от края шторма, сбив Сандерсаурус, как детскую игрушку. Машину тряхнуло и бросило в сторону. Иезекииль изо всех сил старался удержать ее на дороге. Они двинулись дальше, дорога перед ними погрузилась во тьму, по капоту застучали стеклянные осколки и галька. Ана еще раз сжала руку Иезекииля и отпустила ее, чтобы он мог крепче держать руль. Она натянула шлем, проверила, герметично ли застегнула костюм. Закрыла окна и вентиляционные отверстия.

– Ну что, все готовы? – прокричала она через усиливающийся рев.

– Н-не совсем. – Лемон поморщилась.

– Нет! – завопил Крикет.

– Гав! – отозвался Кайзер.

– Слишком поздно! Держитесь!

Буря обрушилась на них, словно удар молота, чуть не вырвав руль из рук Иезекииля. Репликант выругался, но ему удалось вернуть контроль над управлением, а тем временем их все дальше засасывало в ревущее облако из пыли, грязи и миллионов блестящих стеклянных осколков. Иезекииль был вынужден сбросить газ, включить фары и почти на ощупь передвигаться через весь этот хаос. Грохот стоял оглушительный – непрекращающийся голодный рокот сливался с другим звуком, похожим на скрежет наждачной бумаги, царапающей покрытие Сандерсаурус.

– Твою мать! – завопила Лемон.

– Лучше пристегнись! – прокричал ей Крикет.

– Ты мне не босс! – гаркнула она, но крепко затянула ремень безопасности.

Еще один порыв ветра отбросил машину в сторону с такой силой, что даже завизжали покрышки. Бесконечный шквал крошечных стеклянных частиц сдирал ржавчину с корпуса Сандерсаурус, обнажая блестящий металл. Они понятия не имели, на сколько километров простиралась эта стеклянная буря, не знали, когда она закончится; заехав в нее, они отрезали себе путь назад. Им оставалось лишь крепко держаться и надеяться на лучшее.

Проходили часы, какофония превратилась в пронзительный рев. Грохот дороги, гроза, стекло на корпусе и под колесами – все эти звуки смешались в ее голове. Ана обернулась назад и увидела, что Лемон и Крикет прижались друг к дружке. Кайзер съежился на рваном сиденье, положив голову на колени Лемон. В широко распахнутых глазах девушки стоял страх.

– Крутышка, если ты когда-нибудь сомневалась в моей любви к тебе… – начала она.

– Я никогда в тебе не сомневалась, – ответила Ана. Протянув руку, она сжала пальцы Лемон. Ее чуть не захлестнули эмоции. Столько всего произошло, но Лемон ни разу не колебалась. Ни разу не дрогнула. Ни разу не засомневалась.

– Ты слышала меня, Лемон Фреш? – Ана снова сжала ее пальцы. – Никогда.

– Но ты все равно должна мне пони.

Ана улыбнулась.

– Хорошо.

– Послушай…

Лемон посмотрела на Иезекииля. На Крикета. Ее фирменная задорная улыбка вдруг испарилась. Озорной блеск в глазах погас. Она казалась испуганной и мысленно подбирала слова, чтобы заговорить.

– Послушай, Крутышка, я должна сказать тебе кое-что…

Заднее стекло с грохотом влетело внутрь, салон наполнили пыль и грязь. Лемон закричала – через разбитое окно тянулась рука в красной перчатке. Иезекииль, ослепленный пылью и стеклом, на миг потерял управление, и машину развернуло. Кайзер зарычал и схватил руку мощными челюстями, раздался скрежет металла о металл. Ана увидела Проповедника, прицепившегося к их машине. Его лицо закрывал массивный противогаз. Но защитного костюма на нем не было – только то же черное пальто, нашпигованное оружием. То ли он хотел умереть, то ли в нем было столько модификаций, что радиационное заражение ему не грозило. Но фуг был здесь, и намерения у него были самые серьезные.

Сандерсаурус попала в выбоину, ее завертело в разные стороны, и Ана ударилась головой о дверь. Она пошарила по ноге, нащупывая обрез, а Иезекииль пытался выровнять машину. В салон залетали песок и стекло, и репликант смахивал с глаз слезы. Лемон схватила Экскалибур и неуклюже размахнулась им в тесном пространстве. Она ударила по лицу Проповедника, запустив шокер, и охотник за головами выругался от боли. Он уже был по пояс в салоне. Схватив Лемон за воротник, Проповедник несколько раз ударил ее головой о дверцу, пока глаза девушки не закатились.

– Лем! – закричала Ана, поднимая обрез.

Охотник за головами успел увернуться от дробовика в сторону, и оглушающий выстрел пришелся в спинку сиденья рядом с ним. Кайзер, глаза которого светились кроваво-красными огоньками, по-прежнему рвал зубами руку Проповедника. Крикет рылся в сумке, пытаясь вытащить автоматическую винтовку размерами с него самого. Машина снова попала в рытвину и подпрыгнула. Ана прицелилась и разрядила ствол прямо в грудь Проповедника.

Вокруг них повисло облако из дыма, крови и стекла. Охотника за головами выкинуло обратно в окно. Продолжая цепляться пальцами за машину, он начал откатываться назад, грязно выругавшись, все-таки соскользнул с кромки и, подняв клубы пыли, упал на дорогу.

– Получи, мерзкий ублюдок! – закричала Ана.

Сандерсаурус опять попал в яму, чуть не перевернувшись, и Иезекииль отчаянно пытался вернуть себе контроль над автомобилем. Ана стянула с себя шлем, сорвала со лба защитные очки и нацепила их на глаза Иезекиилю. Буря продолжала завывать и колотить их машину, словно молот какого-то мстительного бога.

– Притормози, Культяпка! Или ты пытаешься убить нас? – раздавались сквозь гул и рев вопли Крикета.

Сзади послышались звуки стрельбы, и по машине забарабанили пули. Ана надела шлем и прищурилась, пытаясь рассмотреть хоть что-то через стену стеклянного дождя. Она увидела мотоциклы и темные фигуры сидевших на них. Их лица закрывали противогазы с черепами и скрещенными костями.

– Парни из Армады не побоялись поехать за нами в этот ад? Вы шутите?

– Тебе же обязательно нужно было украсть самую крутую тачку, да? – запричитал Крикет. – Я предупреждал тебя, советовал взять машину поменьше, но не-е-е-ет, простите, мистер Крикет, большинство снова за!

– Может, ты уже заткнешься? – рявкнул Иезекииль.

– Только после того, как ты сложишь губки бантиком и поцелуешь мои блестящие металлические причиндалы!

– У тебя нет причиндалов, Крик! – закричала Ана. – Ни блестящих, ни каких-то еще!

Она отстегнула ремень безопасности и под свист пуль перебралась на заднее сиденье. Лемон была без сознания, ее бровь была разбита, и из ранки текла кровь. За последние пару дней бедную крошку вырубали чаще, чем какого-нибудь уличного бойца. Ана осторожно положила ее на пол и достала из сумки одну из винтовок. Оружие было тяжелым. В голове зазвучали другие выстрелы. Она вспомнила запах крови. Крики.

«Лучше быть Владыкой Ада, – улыбается красивый мужчина, – чем слугою Неба!»

Нет, пусть прошлое останется в прошлом. Она не там, она здесь, и ей нельзя было позволять каким-то воспоминаниям определять свое будущее. Друзья нуждались в ее помощи. Ана убрала большим пальцем предохранитель, переключила оптический имплантат в режим тепловизора и посмотрела в прицел на преследующих их Флибустьеров. К ним приближались несколько грузовиков и багги и около дюжины мотоциклов, стреляющих по колесам Сандерсаурус.

Ана прицелилась и выпустила очередь. В воздухе сверкнула огненная молния, а один из Флибустьеров покачнулся и упал. Ана стреляла снова и снова, мимо цели, и так израсходовала целый магазин. Флибустьеры открыли ответный огонь, и по кузову машины застучали пули. Девушка присела в укрытие. Эти выстрелы, что эхом отдавались у нее в голове, Лемон, лежащая у ее ног, шум, хаос – все это опять вернуло ее в ту камеру, в тот день, в те последние часы…

Из бури вылетел грузовик Армады и ударил Сандерсаурус в бок. Ану отбросило на Кайзера. Иезекииль ответил атакующему таким же ударом.

– Ана, возьми руль! – прокричал репликант.

– Я не могу!

– Я стреляю куда лучше, возьми чертов руль!

Один из Флибустьеров выпустил половину обоймы в борт машины, разбив вдребезги стекло со стороны водителя. Ана присела рядом с Кайзером, чувствуя, как пули отскакивают от его бронированного туловища. Иезекииль схватил вторую автоматическую винтовку и, управляя машиной одной рукой, нашпиговал водителя и стрелка из атаковавшего их грузовика свинцом. Грузовик снова врезался в Сандерсаурус, а потом накренился, сбив одного из мотоциклистов, перевернулся и взорвался, оставив шар ярко-синего метанового пламени.

– Возьми руль! – рявкнул Иезекииль.

– Ладно-ладно! Боже, и зачем так кричать?

Ана перелезла на переднее сиденье, а Зик высунулся через люк. Острые, как бритва, осколки тут же порезали незащищенную кожу Иезекииля, хлеща его по костяшкам и щекам, а он начал методично стрелять в догоняющих их Флибустьеров. Машины и мотоциклы начали окружать их со всех сторон. Ана крепко схватилась за руль, нажала на педаль газа, восьмицилиндровый двигатель Сандерсаурус взревел, и машина рванулась вперед.

Репликант продолжал стрелять и прикончил около полдюжины байкеров и троих водителей, прежде чем его винтовка опустела. Один из Флибустьеров прыгнул с разогнавшегося багги на багажник Сандерсаурус, еще один прыгнул с бронированного джипа. Оба зацепились за борт машины, а один из них протянул руку через разбитое окно и схватил Ану за горло. Она взвизгнула, крутанула руль влево и, столкнувшись с ехавшим рядом джипом, в мясо раздавила обоих мужчин.

Крикет остался на заднем сиденье, перезаряжая обрез и винтовку Аны. Последнюю он протянул Иезекиилю, и тот продолжил стрелять по преследователям. Ана наклонилась над рулем и прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то через запотевшее стекло своего защитного шлема. Дорога полностью исчезла, впереди из песка поднимались каменистые выступы. Стеклянная буря завывала и ревела, как чудовища из старых мифов, которые так нравились Ане. Как Сцилла или Харибда. Как Фенрир или Кали. Как воплощение ненависти и голода, пожирающее все на своем пути.

Бронированный джип продолжал реветь рядом с ними, его бока теперь были испачканы красным. Водитель врезался в машину Аны, пытаясь загнать ее на каменный выступ. Ана ударила джип в ответ, Сандерсаурус заскрежетала по его кузову, рассыпая искры. Крикет выругался, перевернувшись на заднем сиденье, словно тряпичная кукла, Кайзер лаял в разбитое окно. Джип был тяжелее Сандерсаурус, и Ане не удавалось поменять направление – они стремительно приближались к огромной черной скале, поднимающейся из песка перед ними.

– Иезекииль? – закричала девушка.

В ответ раздались лишь звуки стрельбы, сверху дождем посыпались пустые гильзы.

– ИЕЗЕКИИЛЬ!

Репликант, наконец, услышал ее, повернулся к джипу и изрешетил его пулями. Водитель завалился на руль, и Ана успела повернуть в сторону, проскочив в нескольких сантиметрах от скалы. Опустошив магазин, Иезекииль рухнул на пассажирское сиденье и захлопнул люк.

– Патроны закончились, – тяжело дыша, сказал он. – Но осталась всего пара байкеров и один грузовик. Просто езжай вперед. Так быстро, как только сможешь. Думаю, мы их деморализовали.

– Хочешь сесть за… Боже мой! – ахнула Ана.

Иезекииль был весь в крови. Стеклянные осколки разрезали его костяшки до металлических костей, по его лицу струились алые ручейки. Ее очки защитили его глаза, но все остальное…

– Зик, что с тобой?

– Не волнуйся за меня.

– Но ты выглядишь так, словно тебя кинули в мясорубку!

– Скоро все заживет. Поверь мне.

Ее сковал страх. Но Ана снова сосредоточилась на дороге, вцепившись в руль с такой силой, что побелели костяшки. Проверила, не окружают ли их снова преследователи, вслушалась в завывающий ветер, не рычат ли двигатели. Потом посмотрела в зеркало заднего вида.

– Крик, как там Лемон?

Маленький бот нашел в ее сумке изоленту и теперь закрывал разбитые окна ковриками. Весь салон был в песке и стекле. Робот склонился над Лемон и снял с нее шлем, чтобы осмотреть рану.

– Думаю, с ней все в порядке, – доложил он. – Разве что сотрясение мозга. Но она дышит, и это главное.

Ана покачала головой. Это было слишком близко. Если бы с Лем что-то случилось…

Они продолжали ехать вперед, дождь стучал по кузову их машины. Мир вокруг стал черным. Фары прорезали полосу в темноте, их свет отражался в кружащихся осколках, которые вспыхнули красным, когда небо над их головами пронзила странная молния. Двигатель застонал и задрожал, но не перестал работать. Сандерсаурус везла их сквозь грозовую ночь, приближаясь к Вавилону.

Приближаясь к дому.

Ана снова взглянула на Иезекииля. Репликант вытирал с лица кровь и грязь. Он рисковал собственной жизнью, подставил себя под стеклянные осколки, и все для того, чтобы сохранить ее в целости и сохранности. Не колеблясь ни секунды. Ее сердце болело от осознания того, на что он пошел ради нее, и одновременно наполнялось теплом. Она вспомнила его слова, которые он произнес тогда в приюте. Зик сдержал свою клятву.

«Я пойду на все, чтобы уберечь тебя».

Ана коснулась его руки. Нежно, как перышка.

– Спасибо, Зик.

– За что?

– За все.

Иезекииль криво ухмыльнулся и поклонился ей.

– Хочешь, я сяду за руль?

– Отличная идея.

Она проскользнула по его коленям, он протиснулся под ней. Их тела соединились в одно, пока они менялись местами. Ана сделала глубокий вдох и снова проверила, не преследуют ли их. Но увидела лишь тьму вокруг. В разбитое окно со стороны водителя по-прежнему залетали песок и стекло. Крикет вскарабкался на плечо Иезекииля и принялся заклеивать дыру с помощью коврика, нарочно задевая его лицо своей задней частью. Но Иезекииль был слишком занят дорогой, чтобы смахнуть его. Ветер стих, Крикет еще раз задел Зика своей пятой точкой и вернулся на заднее сиденье.

– Доволен собой? – спросил репликант.

– Безмерно, – ответил Крикет.

Иезекииль, качая головой, повернулся к Ане.

– Где-то через час мы выедем за границы Стеклянной пустыни. Хорошо, если буря дошла до Вавилона. Оставшиеся Флибустьеры повернут назад, как только поймут, куда мы направляемся.

Девушка кивнула. И даже рискнула улыбнуться, несмотря на царящий вокруг хаос и кровь.

– А ты отличный стрелок.

Он подмигнул ей.

– Ты и сама ничего.

– Из нас получилась неплохая команда, да?

– Нас?

В его изумительно-голубых глазах отразилась ее улыбка. Ана положила голову ему на колени и замерла, чувствуя, несмотря на свой защитный костюм, исходящее от него тепло. Вспоминая.

– Да, – вздохнула она. – Нас.

– Мне нравится, как это звучит.

Иезекииль обнял ее одной рукой и прижал к себе. И несмотря на хаос и кровь, это казалось правильным. Настоящим. И ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно.

Он и она. Вместе.

Навсегда.