Глава 7

Алекс сидел на открытой террасе отеля «Шато гуч», являвшегося одной из визитных карточек Люцерна, и рассеянно пялился в планшет, на экране которого красовалась не очень хорошая фотография дородного пожилого мужчины с напряжённым взглядом. Рудольф фон Зеботендорф – мистик, оккультист, суффист, каббалист, алхимик и нумеролог. Да уж, гремучая смесь. Ярый антикоммунист и создатель общества «Туле», из стен которого вышли и Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, основанная двумя членами этого общества – Карлом Харерером и Артуром Дрекслером, и «Аненербе» – организация, являвшаяся главным разработчиком всей нацистской идеологии. Человек, создавший «Фолькише беобахер» – главный рупор НСДАП. Личный друг, а затем личный враг Гитлера. Агент немецкой разведки, восьмого мая сорок пятого, когда стало ясно, что дело, которому он так яростно служил, потерпело полный крах, покончивший свою жизнь самоубийством весьма оригинальным способом – прыжком в Босфор. Самозванец, присвоивший титул и фамилию, не имеющие к нему никакого отношения. Алекс усмехнулся – да, пожалуй, это лучший вариант! Вот только как и чем его зацепить…

Новое будущее было… странным. Например, в этом будущем впервые за все путешествия Алекса Советский Союз сумел не распасться и дожить до момента его перехода. Но насколько это было хорошо – парень так и не понял. Потому что в настоящий момент СССР ненавидела вся Европа, да и существенная часть Азии. Причём его ненавидели даже те страны, которые вроде как входили в то, что именовалось «советским блоком». А сам этот блок трясло и раскачивало, как хлипкую лодчонку во время сильной бури. И внутри страны всё было очень непросто… Хотя исходные позиции для послевоенного рывка у СССР в этой реальности были заметно лучше, чем во всех предыдущих. Несмотря на все проблемы.

Проблемы же начались… с побед. Испанская война, как и в прошлом такте, вновь оказалась выиграна. Но эта победа начала аукаться СССР практически сразу – трудностями в торговле, международным давлением, нарастанием изоляции в Европе. Из Лиги Наций СССР оказался вышвырнут уже в начале осени тридцать девятого, сразу же после начала Польского похода. А в сороковом, во время Финской войны, англичане с французами практически молниеносно сформировали объединённый «миротворческий флот», в который кроме британских и французских кораблей включили и других «тварей по паре» и ввели его в Балтийское море. Впрочем, не все из них были так уж бесполезны. Например, без тех же датских ледоколов этот флот вряд ли оказался бы способен действовать в восточной части Балтики. А так уже подошедшие к окраинам Хельсинки советские дивизии попали под мощный огневой налёт четырнадцати- и пятнадцатидюймовок главного калибра английских и французских линкоров и вынуждены были остановиться. Ну а когда через датские проливы прошла эскадра флота США, спешившая влиться в «миротворческий флот», в составе которой было целых два авианосца, СССР пришлось начать отвод войск и сесть за стол переговоров. Так что результаты Финской войны в этом такте оказались даже едва ли не более скромными, чем во всех предыдущих. Например, Выборг (или, вернее, Виипури) так и остался за финнами… Кроме того, в январе сорокового английские бомбардировщики совершили «налёт возмездия» на нефтяные промыслы Баку, что на треть обрушило нефтедобычу в стране. И это ещё, слава богу, уже вполне себе действовал Приволжский нефтеносный район, а то падение составило бы не меньше двух третей… Но всё равно, этот налёт больно ударил как по темпам экономического развития, так и по планам подготовки к войне. То есть в этом такте победа в Испании отчего-то обернулась для СССР куда большей «жестью», чем в прошлый раз, когда эту войну тоже выиграли. Почему? У Алекса, после тщательного изучения ситуации, появилась одна версия. Дело было в том, что в прошлой реальности войну в Испании выиграл СССР, находящийся в сильном раздрае и сотрясаемый борьбой за власть. То есть ослабевший. Здесь же ничего этого не было, потому что все основные схватки «в верхах» завершились к концу тридцать пятого – началу тридцать шестого. Вот «наши партнёры» и отреагировали куда жёстче. Да и, так сказать, «процент освоения» принесённых им в прошлое учебников в этом такте оказался несколько выше, чем в прошлый раз. Вследствие чего наука и промышленность СССР весьма громко заявили о множестве приоритетов во многих областях науки и техники. Возможно, вследствие того, что, в отличие от прошлого такта, в этом «Будущее-2» репрессии практически не затронули. Поэтому борьба против СССР у части мировой элиты, которая здесь также была в основном англосаксонской, вышла на первый план, затмив даже противодействие Гитлеру, которого они, на фоне этого, посчитали для себя уже не самой большой проблемой…

Правда, с нападением Гитлера на Францию ситуация слегка улучшилась. Потому что англичанам, оставшимся с немцами один на один, стало резко не до того, чтобы втягивать в войну против себя ещё кого-нибудь. А после начала войны Германии с СССР – и вообще почти пришла в норму. Но именно почти. Потому что, скажем, ленд-лиза для СССР здесь так и не случилось. Нет, переговоры о нём шли, и очень активно, но-о-о… так ничем и не закончились. А к тому моменту, когда РККА вышла на границы Германии, и вообще остановились. Мол, какой ленд-лиз – у вас и так всё в порядке… Да и того единения, которое демонстрировали «союзники по антигитлеровской коалиции» в его изначальной реальности, как минимум, до конца сорок третьего года – с хвалебными статьями, конференциями, «Мечом Сталинграда» и всем таким прочим, здесь тоже не было. И контакты Даллеса с Вольфом здесь начались ещё в сорок втором… Но, несмотря на всё это, СССР на этот раз дошёл до Рейна. А потом… отошёл обратно. Потому что должен был это сделать согласно соглашению о разделе Германии, как и в прошлой истории заключённому в Ялте, но зимой не сорок пятого, а сорок третьего года. А куда было деваться – союзники категорически настаивали на выделении им собственных зон оккупации, Сталин же очень надеялся на сохранение более-менее хороших отношений после войны. В конце концов, и в этой реальности США с Англией производили почти две трети мирового ВВП, так что противостояние с ними стало бы очень тяжёлым испытанием для страны… Вследствие всего этого послевоенная линия разграничения, так сказать, двух миров прошла, скорее всего, почти там же, где и в изначальной реальности Алекса. Точную карту он не помнил, потому что в те времена ничем подобным не интересовался.

С самой же войной здесь всё получилось намного удачнее. Здесь она прошла быстрее и стоила СССР намного меньших потерь. На этот раз она снова началась в мае сорок первого, а закончилась в апреле сорок четвёртого. И общие потери Советского Союза не превысили семнадцати миллионов погибших. Что было даже несколько меньше, чем суммарные, по всем фронтам, потери Германии. Ну да это было немудрено – страна вступила в войну с намного более подготовленной армией, вооружённой хоть и немного, но другим оружием. Например, знаменитый истребитель И-16, в этой реальности принятый на вооружение где-то на полгода позже, чем в «эталонной реальности», не слишком сильно напоминал тот знаменитый «чатос», который Алекс запомнил по своему посещению Центрального музея ВВС в Монино. Он был заметно длиннее и имел полностью закрытую кабину, вследствие чего оказался похож скорее на слегка укороченный Ла-5 или опытный И-180, отличаясь от них только чуть более массивным носом. А ещё с третьей серии на него стали ставить парочку крыльевых крупнокалиберных пулемётов. Так что по вооружению И-16 уже с тридцать шестого года стал на голову превосходить всех своих конкурентов, на тот момент имевших на вооружении только пулемёты винтовочного калибра. Да и остальные характеристики также отличались от, так сказать, «прототипа» в лучшую сторону. Не намного, но отличались. Впрочем, прямой «вины» Алекса в этом не было. Зато косвенной – хоть отбавляй! Потому что данный результат являлся, во-первых, следствием его воздействий на общий технологический уровень страны. Что создало для авиастроения совершенно другую промышленную базу. Другая, куда более продвинутая, нефтехимия позволила получить высокооктановое топливо в куда больших количествах. Свою «лепту» внесли и внедрённые заметно ранее, чем в «эталонной реальности», новые авиационные сплавы и иные материалы, типа той же «дельта-древесины», промышленное производство пропитки для которой было освоено СССР уже в тридцать пятом году, а также пришедшие из намного более поздних времён технологии их обработки. Всё это дало заметную прибавку как в мощности и ресурсе двигателей, так и в общем уровне технического совершенства создаваемых образцов. И во-вторых, итогом его выступления на совещании по авиации. Потому что большинство подобных «прибавок» ушло не столько на улучшение лётно-технических характеристик самолётов, сколько на повышение их живучести, удобства обслуживания, вооружённости… Следствием чего, например, стало полное отсутствие в этой реальности баек времён Испанской войны с подкладыванием лётчиками под задницу чугунных сковородок для защиты от огня с земли, которыми, скажем, его изначальная реальность просто пестрела. И-15 не появилось вообще. Зато в тридцать пятом на вооружение был принят очень напоминающий его штурмовик Ш-7, вооружённый ажно шестью пулемётами винтовочного калибра и способный нести до четырёхсот килограммов бомб или реактивных снарядов. По поводу бомбардировщиков Алекс ничего сказать не мог. Никаких явных внешних отличий от машин предыдущих тактов парень не заметил, а для того, чтобы оценить изменения внутри, он слишком плохо разбирался в вопросе. К тому же их характеристики он помнил куда хуже, чем легендарного И-16… Но, похоже, там изменения тоже были. Потому что в мемуарах немецких недобитков почти повсеместно присутствовали сетования на то, что с самого первого дня войны им пришлось столкнуться с «умелым противником, вооружённым отличной материальной частью». И это при том, что к маю сорок первого и И-16, и СБ, и Ш-7 уже считались устаревшими. Хотя и всё ещё довольно широко состояли на вооружении в строевых частях. Кстати, самой часто встречающейся претензией было то, что русские самолёты «плохо горят»… Так что, судя по всему, то выступление Алекса на совещании по авиации, вкупе с последующими несколькими посещениями авиазаводов, не пропало втуне, а принесло свои плоды.

В стрелковке же и танках он никаких изменений с прошлым вариантом реальности не заметил. Ну, на беглый взгляд. А вот в артиллерии подвижки были. Хотя в первую очередь они затронули её транспортную составляющую. То есть гусеничные тягачи и автотранспорт. На этот раз те, кто занимался операциями в САСШ, не упустили никаких нематериальных активов, вследствие чего производство ШРУСов было налажено в СССР ещё в тридцать шестом году. Как и производство полноприводных автомобилей. Да и «ГАЗ-11» пошёл в серию не в сороковом, а в тридцать пятом году… В непосредственно же артиллерийской материальной части наибольшие изменения пришлись на самую крупнокалиберную артиллерию. Так, Б-4 получила колёсный лафет и дульный тормоз, а вместо монструозной МЛ-20 в тридцать восьмом году на вооружение приняли систему, куда более похожую на послевоенную Д-20, хотя и несколько более простую и заметно более тяжёлую. Но даже и так она всё равно оказалась легче МЛ-20 более чем на тонну. Ну и с тактикой также всё было почти в порядке. Практически все исследователи отмечали, что военная мысль СССР очень точно угадала основные тренды будущей войны и сумела избежать множества предвоенных заблуждений. Вследствие чего РККА вступили в войну с куда более отвечающими её реалиям уставами и штатным расписанием, чем большинство других стран. Так что основные проблемы были не в них, а в том, что многие командиры просто не освоили новую тактику в достаточной мере. Хотя ещё вопрос – а возможно ли в принципе было освоить эту новую тактику на уровне, позволяющем армии мирного времени с первых часов вступления в войну на равных противостоять закалённым в боях войскам, которые к тому моменту победоносно вели войну уже два года…

Очень неплохо показал себя и флот, ставший в этой реальности настоящей кузницей кадров для послевоенного советского, который к тому моменту стал уже океанским, флота. Полностью завершить кораблестроительную программу до войны здесь опять не успели, так что один лёгкий крейсер на севере был введён в строй только в августе сорок первого, а ещё два крейсера на Дальнем Востоке, лёгкий и тяжёлый, соответственно в начале и конце сорок второго. Но подобное отставание совершенно не стало критическим. Потому что основные «воюющие флоты» к осени сорок первого оказались укомплектованы практически полностью… Новых эсминцев, которых было запланировано построить на каждый флот по четыре дивизиона, то есть по шестнадцать штук, до войны успели построить лишь шестьдесят один. Зато во время неё в строй было введено ещё восемь штук. Также до пятнадцатого мая успели модернизировать ПВО на четырёх из пяти линкоров, которые, впрочем, существенная часть «несоветских» историков войны на море несколько пренебрежительно именовали «по существу, являющимися перекормленными стероидами канонерскими лодками», и всех трёх устаревших «Светланах». Впрочем, с линкорами, если уж быть честными, эти критики были не так и неправы. Ибо ни один из модернизированных линкоров в эскадренном бою за всю войну так ни разу и не поучаствовал. Да и не смогли бы, если честно. Потому что парадная скорость этой престарелой пятёрки, вследствие износа ГЭУ, в которую, похоже, во время модернизации вложились по минимуму, едва дотягивала до семнадцати-восемнадцати узлов. Зато и «работы» по береговым целям и той же поддержки десантов они, так сказать, наелись от пуза, своей дюжиной двенадцатидюймовок просто сметая любое сопротивление… Увеличилось и число авианосцев. До четырёх. Правда, более-менее полноценным был всего лишь один из них – всё тот же построенный на базе «Измаила» ударный авианосец «Троцкий», в этом такте довольно заметно отличающийся от себя же, но времён прошлого такта (ну а что, зря, что ли, он в прошлый раз новые чертежи на него притащил), на котором теперь удалось разместить вполне приличную авиагруппу в пятьдесят семь машин. Остальные три представляли из себя суррогаты, по типу американских «каноэ», с авиагруппой всего в пару десятков машин, перед самой войной перестроенные из танкеров, частью закупленных в США, частью доставшихся почти даром, вместе с одной из американских транспортных судовых компаний, чьи акции были выкуплены на нью-йоркской бирже во время пика падения их стоимости. И вследствие этого страдавшие множеством недостатков, ключевым из которых была крайне низкая живучесть. Так что все они были потеряны в течение первого года войны, и по их поводу до сих пор шли жаркие споры насчёт того, имела ли их постройка хоть какой-то практический смысл или она являлась бесполезной тратой ресурсов и денег… Ну а малый флот, то есть всякие сторожевики, тральщики, торпедные катера и так далее, и на прошлом такте показал себя вполне достойно, и сейчас ничем себя не посрамил…

Первый послевоенный год ожидания Сталина, решившего не обострять ситуацию, оправдал. Однако продолжилось это только до момента смерти Рузвельта. Но не успела ещё осесть земля на его могиле, как всё тот же Трумэн подписал «Акт о противодействии большевизму», мгновенно ввергнувший планету в холодную войну и едва не ставший началом горячей. Так что ФРГ здесь образовалось не в сорок девятом, а в сорок пятом году. Ещё до капитуляции Японии. Причём на неё сбросили только одну атомную бомбу. Вторая и последующие были запланированы для СССР… Правда, к тому моменту, когда Советский Союз объявил, что также обладает атомным оружием, решение о том, как именно они будут использоваться, ещё принято не было. Часть истеблишмента, к которой относился и сам Трумэн, намеревалась ударить по «советским оккупационным войскам в Европе», а наиболее радикальные представители предлагали не мелочиться, а сразу шарахнуть по Ленинграду… Сведения о наличие подобной бомбы у СССР горячие головы слегка остудили. Но именно слегка. Потому что американцы считали, что имеющиеся у СССР средства доставки не позволят ему ударить ядерным оружием по США. Так что они сами ничем не рискуют. Впрочем, поскольку существенную часть горячих голов составляли англичане, предводительствуемые проигравшим выборы и лишившимся поста премьер-министра (как оно случилось и во всех предыдущих тактах), но ничуть не смирившимся Черчиллем, а для Англии подобной гарантии дать никто не мог, градус противостояния реально снизился. И началась игра «вдолгую». Которую СССР опять проиграл. Несмотря на куда лучшее технологическое развитие и все имеющиеся «плюшки» из будущего, которые натаскал Алекс…

Причём после изучения доступной информации одной из главных причин этого проигрыша Алекс посчитал свои собственные действия (ну ещё бы – всё как обычно!). Потому что в этой реальности после того, как он сам принёс Сталину и компании информацию о «путче», случился серьёзный «откат назад». Ну, по сравнению с тем, какие изменения в политике и экономике СССР стали планироваться и осуществляться в предыдущем, то есть, вернее, теперь уже позапрошлом такте… Судя по всему, получив информацию о «путче», Иосиф Виссарионович решил, так сказать, не напрягать «партийную массу» и свернул большинство уже запланированных проектов преобразований. А потом – война, «обустраивание» на территории, попавшей после неё в зону влияния СССР, для чего классическая командно-административная система подходила куда как хорошо (ну да недаром же одно из её названий звучит как «экономика мобилизационного типа»). Так что всё так и покатилось по привычной прежней колее. Засилье государственной торговли. «Больше социализма в экономике». Борьба за мир и социализм во всём мире с массированной поддержкой любого черножопого царька, стоило ему только заикнуться о том, что он вот буквально с завтрашнего дня собирается «пойти по социалистическому пути». Ну и всё такое прочее… А кроме того, с «той» стороны ещё и работали мастера коммерческого пиара, взращённые в жёстких схватках конкурентного рынка, которые успешно продвигали «американскую сказку». Да что там говорить – эти ребята умудрились превратить в этакие «СМИ» даже обычные товарные потоки, состоявшие из джинсов, жвачек, кроссовок, галстуков, бритв, кассетных магнитофонов, которые в этой реальности оказались куда «гуще», чем в прошлой. И с их помощью на территорию Восточной Европы и самого СССР потихоньку просачивались знаки и смыслы, утверждающие, что лучшая жизнь – вон там, и там, и ещё там, но только не здесь. Так что если «выбрать свободу», то твоя, именно твоя, а не «космонавта Берегового» или «бригадира монтажников Героя Социалистического Труда Буракова» жизнь сразу же станет го-о-ораздо лучше! Без усилий! Без проблем! И без потерь! Просто «выбери свободу» и правильную сторону – и всё сразу станет супер! Ибо что здесь и сейчас хорошо – то мелко и не важно, да и всё равно так же хорошо и останется (ну зачем что-то менять, ведь и так хорошо же, а лезть в дебри экономической цифири никому и в голову не приходило), а вот что плохо – то сразу станет хорошо! Ой, сколько раз в человеческой истории «народные массы» попадались на подобное… Да любая революция на этом построена! От Великой французской и до последнего украинского майдана. Именно на вкус скорой будущей халявы во рту, а не на «невыносимость текущего бытия», как это обычно пытаются представить… Тем более что благодаря «откату» американцам даже и врать особенно не надо было. Они просто акцентировали внимание на одном и вообще ничего не упоминали про другое. Мол, пойдите, сравните ассортимент магазинов и одежду толпы на улицах – и всё сразу станет очевидно. И так оно и было. Увы, государственная торговля напрочь проигрывала частному интересу. А профицит от наличия лунной базы, на которой была впервые организована промышленная добыча гелия-три, в карманах большинства советских людей ощущался слабо. Мало ли, что в СССР самая низкая в мире цена на электричество? Па-адумаешь! Платим рубль в месяц, будем платить полтора. Ну два. Ну даже три! Большего же представить невозможно. Это ж не джинсы! Да и вообще, то, что уже имеется, ценится мало. Оно же уже есть. Чего про него говорить-то? А вот «настоящих американских джинсов» у большинства населения не имелось. Иметь же их хотелось страстно. Несмотря ни на что…

И вообще – когда Алекс изучал послевоенную историю этой реальности, ему на ум пришёл анекдот про кота и горчицу. Ну, помните же. Встретились три человека и поспорили, кто сможет убедить кошку сожрать горчицу. Один схватил кошку, силой раскрыл ей пасть и запихнул туда горчицу. «Это насилие!» – не согласились остальные. Второй взял ломтик колбасы, положил на неё горчицу и, свернув его, предложил кошке. «Это обман!» – воскликнули остальные. А третий намазал кошке горчицей под хвостом, и та начала с урчанием её вылизывать… Так вот Англия и Америка после войны начали действовать именно так, как последний спорщик из анекдота. А вот СССР реагировал в лучшем случае как первый. Ну, когда хватало сил и возможностей. Вследствие этого от, казалось бы, мощного советского блока уже в конце пятидесятых начали откалываться страны. Причём если поначалу их руководство, так сказать, рассыпалось перед СССР мелким бесом, громогласно заверяя, что народы их стран нипочём не забудут, кто именно остановил Гитлера и принёс им свободу, а затем охранил и дал возможность расцвести, то к настоящему моменту даже хотя бы внешних приличий никто соблюдать и не думал. И слова «советская оккупация» вовсю гремели с трибун «демократических» митингов, поражавших своей массовостью и сотрясавших столицы практически всех государств, которые пусть и формально, но вроде как пока ещё входили в тот самый «советский блок». Вследствие чего Алекс вполне обоснованно предполагал, что СССР и здесь долго не протянет. Ибо имел уже не одну возможность изучить, как всё это начиналось в уже прошедших тактах.

Так что этот такт ясно показал, что технологическое и экономическое развитие – совершенно не панацея. Потому что по уровню технологического и экономического развития Советский Союз здесь до сих пор являлся одним из реальных лидеров планеты, имея развитую энергетику, собственное производство процессоров и базу на Луне. Но вот что и как именно стоит изменить, он просто не знал. Ну не его уровня вопрос, причём от слова «совсем». И посоветоваться не с кем. Потому что затевать подобные разговоры с остальными – бесполезно. Даже намёков в эту сторону делать не стоит. После волны репрессий тридцать четвёртого – тридцать пятого годов рты и головы у советских людей крепко на замке…

– Александр! Мы уже вернулись.

Алекс отвлёкся от созерцания планшета и развернулся к подходившему к нему Триандафилову. Чуть дальше маячил Ванников, который в данный момент доставал из багажника такси пакеты с покупками.

Сегодня у них был, так сказать, «плановый выезд».

Дело в том, что они трое получили те документы, которые, к сожалению, были из всё той же области: «под запрос не попадаться и вообще границу лучше не пересекать». Благодаря очередному местному варианту «шенгена» это, в принципе, не было такой уж большой проблемой, но всё равно Алекс считал нужным поберечься. Тем более что «ребята» ещё время от времени тупили. Конечно, не так, как в первые дни, когда они пялились вокруг, ошеломлённо разинув рты, и даже не краснея, а буквально пунцовея, отворачивались от доброй половины рекламных щитов, на которых были изображены полуголые красотки, но всё равно случалось. Так что он сразу установил, что все выезды за пределы, так сказать, ППД – только вместе и с его сопровождением. Впрочем, эти самые «пределы ППД» были достаточно широки, потому что включали в себя не только близлежащие лихтенштейнские деревеньки Штег и Мальбун, в котором, кстати, располагался единственный в Лихтенштейне горный курорт, но и столицу княжества – Вадуц. Вследствие чего развеяться при желании было где. А с другой стороны – сколько той столицы-то было? Вадуц представлял из себя мелкий городок с населением около шести тысяч человек. Да в России райцентры многолюднее… Так что и с крупными магазинами, и со всякими культурно-развлекательными центрами там было не очень. Просто потому, что в таком маленьком городке для них не было достаточного числа посетителей. Поэтому в Вадуц его подопечные ездили только поплавать в бассейне или посидеть вечерком в пивной. Больше там делать было нечего. Ещё из развлечений – Триандафилов серьёзно увлекся горными лыжами. Да и Ванников в последнее время также стал частенько составлять ему компанию. И на этом всё… Для любых других развлечений, как и для кое-каких дел, приходилось отъезжать куда подальше. И только с ним. Причём основной причиной подобного ограничения был отнюдь не вышеупомянутый запрет. Дело было ещё и в том, что никто из «попутчиков по путешествию во времени» пока не освоился с автомобилем настолько, чтобы успешно управляться с ним в более-менее плотном автомобильном потоке. Да и при случайной встрече с полицейскими тоже была вероятность нарваться. Алекс, как более опытный и прошедший не один такт, ещё имел шанс как-то отмазаться, а вот все остальные, скорее всего, где-нибудь да затупили бы. И вляпались… Так что на более-менее дальние расстояния они путешествовали все вместе. Ну, кроме Меркулова, который в настоящее время работал в полном отрыве от них. В самом СССР. Впрочем, там его «тупизм» не должен был так уж сильно бросаться в глаза. Потому что там он выступал в качестве иностранца, прибывшего в «первую в мире страну социализма», чтобы написать даже не научное исследование, а целую монографию по теме: «Работа органов НКВД во времена Большой чистки и Второй мировой войны». Столь основательная «легенда» обошлась Алексу в солидную копеечку, но зато Всеволод Николаевич заимел такую надёжную крышу, как Цюрихский университет. И собственный «исследовательский фонд» с весьма кругленькой суммой на счету. Ну и, естественно, пришлось раскошелиться на куда более надёжные документы, чем у всех остальных, включая и самого Алекса. Увы, иначе было нельзя. Потому что область, так сказать, профессиональных интересов Меркулова настоятельно требовала его непосредственного присутствия на территории страны и плотной работы с людьми и в архивах. Ну, или прямых личных контактов с теми, кто имел возможность в них работать. Так что пришлось напрячься и обеспечить ему подобные возможности… Увы, сделать это получилось только для него одного. Остальным пришлось довольствоваться тем, что было.

Впрочем, это их не очень-то и напрягало. Бытовые условия у них были, без всякого сомнения, весьма комфортными, так что ничего лучшего народ и представить себе не мог, а уж что касалось возможностей для работы… Вот все в неё и влезли. По уши. Даже подобные выезды в последнее время случались довольно редко. Потому что Ванников с Триандафиловым уже совсем освоились не только в самой «сети», но и во всём том мире, доступ к которому им через неё открывался. То есть если сначала они использовали «сеть» только как некий справочник, в котором можно отыскать ответ почти на любой вопрос (хотя, увы, не всегда полный или хотя бы правильный), то теперь оба развернулись по полной. Тот же Триандафилов в настоящий момент вёл сразу несколько исследовательских и организационно-педагогических проектов, сущность которых заключалась в разработке программ подготовки младшего и среднего командного состава инженерных и танковых частей, а также частей связи РККА и по ускоренной подготовке пилотов. Причём, вот ведь прикол, во многом последовав путём самого Алекса. Потому что все эти программы подготовки ему писали не кто иные, как офицеры-отставники из числа бывших преподавателей советских военных вузов. Кое-кто из которых, кстати, в своё время, будучи курсантом, и сам обучался пилотированию поршневых самолётов. Конечно, не И-16, но образцы типа Ла-11 или Ил-10 в, так сказать, анамнезе некоторых товарищей вполне встречались… А сам Владимир Кириакович читал и оценивал. Чаще всего отвергая. Но аргументированно. Мол, это слишком сложно – не потянут, потому как образования у курсантов не хватает, вот, смотрите, какой процент абитуриентов, поступающих в военные училища, имеет полное среднее образование. А для этого просто нет материальной базы. А вот это… может и пройти. Если доработать вот в этом и в этом направлении… С его аргументацией народ, конечно, спорил, но не слишком активно. Потому как цифры, которыми оперировал Владимир Кириакович, были вполне доступны в сети. И не составляло никакого труда их проверить. Да и вообще принцип «кто платит – тот и заказывает музыку» никто не отменял. А платил именно Триандафилов. Так что особенных проблем не было.

Кроме того, ещё одним направлением, которым занимался Владимир Кириакович, была оптимизация штатов. Причём не столько там стрелковых, танковых или авиационных частей (хотя этим он, естественно, тоже занимался), а в первую очередь… вы не поверите – всяких второстепенных, типа банно-прачечных батальонов! А ещё полевых госпиталей, запасных авиаполков, полевых хлебопекарен и всего такого прочего. Банно-прачечные батальоны! Они-то ему зачем?! Или полевые хлебопекарни? Но когда Алекс попытался это осторожно выяснить, тот только рассмеялся:

– Эх, господин До’Урден, армия наша, как я понял, во многом благодаря вам стала сильной. Теперь надобно сделать так, чтобы она могла постоянно оставаться боеспособной. Либо, если случится что плохое навроде того же Минско-Борисовского котла, как можно быстрее эту боеспособность восстановить. А сего без снабжения, медицины и таких вещей, как бани и прачечные, не сдюжить. – Он сделал паузу, после чего закончил: – И вообще, я вам так скажу: боевые-то части мы и там, у себя, вполне себе развернём и сформируем. И по кадровому составу, и по приписным у нас достаточно подробные учёты имеются. А вот по всем этим хоть и вспомогательным, но очень важным частям у нас там полная пустыня. Даже общей цифры не то что подлежащего, но даже доступного для мобилизации в целях укомплектования данных подразделений контингента нет! Здесь же у вас с этим – полный рай! Даже по нашему времени ой как многое найти можно. И как бы даже не больше, чем у нас…

Причём все эти его проекты к настоящему моменту уже набрали довольно солидный темп. В них были задействованы десятки организаций и сотни людей. Итогом же всей этой работы должна была стать, как он это называл, «табель-схема», которая, при удаче, позволит уже к сентябрю сорок первого развернуть все эти подразделения по полному штату, с точным указанием, откуда взять весь старший и средний медперсонал. Вот прям какой хирург какой больницы на какую должность в какой полевой госпиталь будет направлен. Откуда к нему будет направлена старшая хирургическая сестра. И где и из кого будет сформирован тот или иной банно-прачечный батальон…

Впрочем, по технике Триандафилов тоже весьма сильно удивил. Он почему-то не бросился сразу на всякие там танки и самолёты, зато прямо-таки вцепился в такие вещи, как… прицепы-трейлеры. А также минные тралы, танковые мостоукладчики, прицепные минные заградители и всякие землеройные машины. А самым большим его интересом в авиации стала весьма, на взгляд Алекса, уродливая конструкция под названием «Мессершмидт-323», представлявший из себя переделанный грузовой планер с установленными на нём трофейными французскими двигателями. Вы понимаете? Не реактивный Ме-262, ни какой-нибудь там стратегический В-29, не лучший штурмовик всех времён и народов Ил-2 или его усовершенствованная версия Ил-10 – а транспортник из переделанного планера! То есть он, естественно, всем вышеупомянутым тоже вполне себе интересовался, но от Ме-323 у Владимира Кириаковича просто слюни текли! После всего этого Алекс понял, что, несмотря на все свои попытки и все приложенные усилия, он, похоже, до сих пор так ни хрена ничего и не понимает в военном деле…

– Много чего накупили?

– Да нет, – мотнул головой Трианадфилов. – Книги в основном. Ну и из вещей по мелочи. Что с собой забирать планируем.

Алекс удивлённо воззрился на Владимира Кириаковича. Книги в этом будущем… были. И это всё, что можно было о них сказать. Вся информация и литература уже давно ушли в «сеть». Так что бумажные книги сейчас исполняли функцию, скорее, этаких «швейцарских часов», призванных подчеркнуть престиж и богатство их владельца, печатаясь в основной своей массе исключительно по заказу. Причём практически всё – бумагу, формат, картинку на обложке и так далее – можно было выбрать лично, получив в итоге полностью эксклюзивное «собрание сочинений» или «библиотеку мировой литературы» с индивидуальным набором авторов.

– Альбомы, справочники и учебники, – пояснил Триандафилов. – То, что прихватим.

– А-а-а, – Алекс понимающе кивнул. Ну да. Электронику в прошлое было не пронести. Мгновенно сгорала.

– Ну как вы тут без нас? Не заскучали? – весело поинтересовался подошедший Ванников. – Что там от Севы? Когда приезжает?

– Написал, что ещё задерживается, – сообщил Алекс. – Но к Рождеству должен быть.

– Ну хоть так… – хмыкнул Борис Львович, падая на кресло. – Какао я уже себе заказал. Володь, ты что-то будешь?

– Да нет, – покачал головой Триандафилов. – Ещё от нашего перекуса в торговом центре не отошёл. И здоров же ты пожрать, Боря!

– Ничего вы, товарищ, в жизни не понимаете, – с деланым сожалением покачал головой Ванников. – Пища – необходимое условие для продолжения строительства социализма. Так что, нормально питаясь, я тем самым работаю на социалистическое будущее и мировую революцию. А хорошая пища вообще делает трудового человека счастливым. Что, опять же, означает, что я неустанно тружусь на благо трудового человека! – Да уж, Борис Львович был тем ещё приколистом.

– Знаем мы этого трудового человека, – рассмеялся Владимир Кириакович.

А Алекс сидел и, улыбаясь, смотрел на них. И думал о том, что, несмотря на то что они уже совсем освоились в этом будущем, его «собратья по прыжкам во времени» всё-таки очень сильно отличались от людей этого времени. Они были… чище, цéльнее, сильнее и, вот такой вот парадокс, увереннее в себе. Во многом олицетворяя то самое великое (ну, на его взгляд) изречение императора-философа Марка Аврелия: «Делай что дóлжно – и пусть случится чему суждено». Каждый делал то, что считал должным, не щадя себя. Но при этом не впадая в пафос и не корча из себя неизвестно что. Современный мир сильно обеднел от того, что такие люди почти исчезли. И потому он считал для себя необходимым делать всё, чтобы в следующем такте реальности этого не случилось.

Алекс вздохнул и покосился на экран. Для этого ему нужно было придумать, на какой крючок подцепить этого чёртового фон Зеботендорфа…