Глава 6
Пока я «приглаживала перышки» в уборной, в общей комнате поменялась обстановка. Свет потушили, вместо лампы теперь горело несколько свечей, благодаря которым атмосфера в зале казалась таинственной и немного пугающей. Я вспомнила, что читала в статье о времени проведения церемонии. В джунглях для действа дожидались темного времени суток, днем аяваску не пили. Вместо подстилок на полу по кругу лежали матрасы (и откуда их взяли, а главное, когда успели положить?), их насчитывалось шесть штук – по количеству участников церемонии. Видимо, Шарлотта тоже собралась пить аяваску. Рядом с каждым матрасом находился рулон туалетной бумаги и тазик, назначение которого сразу было понятно. Я прекрасно помнила, что в статье про «Лиану смерти» рассказывалось про «чистку» организма. Сперва вид подобных принадлежностей заставил меня содрогнуться, но потом вселил надежду – на худой конец, выплюну эту отраву в тазик, как будто меня стошнило. Участники церемонии уже расселись по своим местам, только теперь Стив и Терри сидели вместе, пустовали два последних матраса – очевидно, для меня и Шарлотты. Я заняла место рядом с «бесцветным» мужиком, оставив переводчице место возле себя.
Подождав, пока тихие разговоры смолкнут, Абеляр проговорил негромким голосом:
– Сейчас, до начала церемонии, я коротко расскажу вам о правилах, которые надо соблюдать во время нее. Вы все заняли свои места, теперь их нельзя будет менять. Также запрещено подходить к другим людям, трогать или разговаривать с ними – у каждого будет происходить свой индивидуальный процесс. Только если вам понадобится посетить туалет, вы можете покинуть свое место. Рядом с каждым матрасом на случай рвоты стоят тазики, но вы помните, что после употребления напитка нужно постараться хотя бы сорок минут удержать его в себе, иначе эффект будет слабым. Но тем, кто пьет аяваску впервые в жизни, может показаться это сложным – ведь будет происходить сильная чистка организма. Ничего не стесняйтесь, на вас никто не будет смотреть. Если у кого-то из присутствующих есть аллергия на табачный дым, лучше поменяйтесь местами до церемонии – шаман Киреро будет окуривать помещение, он сядет в центре комнаты. Присутствующие могут курить сигареты, пепельницы я сейчас поставлю. Сейчас каждый из вас будет подходить к Киреро со своим стаканом, я вам их раздам, он задаст вам несколько вопросов, чтобы определиться с дозировкой аяваски. Итак, если у кого-то из вас есть вопросы, задавайте их сразу, чтобы потом не отвлекаться и не прерывать церемонию.
Я тут же ухватилась за слова Абеляра о табачном дыме и непереносимости сигарет. Придется мне воздержаться от курения, зато я придумала способ избавиться от своей дозы аяваски. Я подняла руку и тоном смущенной школьницы спросила:
– Простите, а можно я отсяду куда-нибудь в сторонку? А то у меня аллергия на табак, боюсь, что от дыма плохо станет.
– Хорошо, можете поменяться местами с Шарлоттой, – предложил организатор.
Я отрицательно покачала головой:
– А вдруг ей захочется покурить во время церемонии? Я же не могу ей мешать. Если она станет думать, что мне будет плохо, то побоится закуривать, а мне неудобно… Я лучше в сторонку отойду, вон рядом с пальмой той сяду. Мне она нравится, джунгли напоминает.
– Конечно, положено сидеть в общем круге, – покачал головой Абеляр. – Но раз вы в первый раз пьете аяваску, сделаем для вас исключение. Я помогу вам перенести матрас и тазик с бумагой.
Довольная, что решила свою проблему, я оптимистично встала с пола и заняла очередь к шаману. Рядом с Киреро и Шарлоттой стоял большой казан с отвратительно воняющим зельем. Даже не могу сказать, на что похож этот «аромат», однако даже от запаха к горлу подступил комок, и я судорожно сглотнула. Не хватало еще, чтобы меня вырвало до начала церемонии, надеюсь, мой плотный обед уже порядком переварился.
Абеляр расставил возле каждого матраса пепельницы и занялся перемещением моей подстилки к цветку, тогда как шаман начал производить какие-то странные действия. Он громко напевал что-то на своем странном языке, потом раскурил деревянную длинную трубку и выпустил густой дым. Я сделала вид, что пытаюсь найти место, где не надышусь табаком, дабы не нарушать свою легенду. Не знаю, что за табак курил шаман, но запах был сильным и специфическим, совсем не похожим на запах от обычной сигареты. Я поняла, что таким образом Киреро настраивается на церемонию, благословляя аяваску, как было описано в прочитанной мною статье.
Когда Киреро завершил приготовления к церемонии и устроился на матрасе возле чана, каждый участник стал подходить к шаману за своей порцией жуткого напитка, и Киреро, при помощи Шарлотты, о чем-то тихо разговаривал с ним. Получив свой стаканчик, участник церемонии возвращался к своему месту и устраивался на матрас.
Наконец подошла моя очередь. Я подняла с пола пластиковый стаканчик, стоявший возле шамана, и подошла к казану с аяваской.
Взгляд темных, почти черных глаз индейца быстро пробежался по моему лицу, не всматриваясь в него, и Киреро что-то тихо произнес на неведомом мне наречии. Я, напротив, пыталась разглядеть детали лица индейца, не скрытые побрякушками и бусами. Увы, на Киреро было слишком много всего навешано и надето, поэтому составить описание портрета шамана не представлялось возможным. Шарлотта перевела на русский вопрос индейца:
– Киреро спрашивает вас, как вы себя чувствуете?
Я задумалась. За исключением того, что все мои мысли заняты тем, как бы избавиться от своей дозы зелья, чувствую я себя вполне неплохо. Вслух я произнесла следующее:
– Отлично чувствую.
Шарлотта перевела, а потом задала следующий вопрос:
– Киреро хочет узнать, сколько у вас уже было церемоний?
– Ни одной, – сказала я честно. – Это первая.
Переводчица передала мой ответ индейцу, после чего снова обратилась ко мне:
– Готовились ли вы к церемонии? Соблюдали ли вы все правила? И как глубоко вы хотите погрузиться, с чем поработать?
Я пожала плечами и кивнула, словно объясняю простые истины маленькому ребенку:
– Конечно, я готовилась. Таблетки и алкоголь не употребляю, что касается интимной близости – вообще живу как монашка. Мне хочется просто получить опыт общения с аяваской, ничего конкретного.
Я подумала, что если не буду настаивать на чем-то, то и Киреро не станет меня поить большой дозой аяваски и стремиться, чтобы я это сделала под его внимательным наблюдением. Ведь если я скажу, что, допустим, мечтаю вылечить больную селезенку, шаман, чего доброго, заставит меня выпить несколько стаканов своей «дрын-травы», и тут уж не отвертишься. Мой расчет оказался верен – Киреро больше ничего спрашивать не стал, попросту налил мне аяваску в чашку и отпустил с миром. Я побрела к своему растению, по дороге изображая приступ кашля – так сказать, наглядное подтверждение тому, что поблизости от курильщиков мне находиться не следует.
Однако рядом с моим цветком стоял Абеляр. Паразит улыбался мне, как своей почетной гостье, галантно кивнул на матрас, приглашая усаживаться. Он держал в руках стакан с оранжевой жидкостью.
– Что это? – покосилась я на чашку.
– Всего лишь апельсиновый сок, – снова растянул губы в оскале организатор. – Вкус у аяваски специфический, новичку выпить ее сложно. Поэтому тем, кто участвует в церемонии впервые в жизни, я предлагаю запить аяваску соком. Много аи выпить вы не сможете, это весьма трудно, а сок усилит действие веществ в лиане, благодаря чему вы глубже погрузитесь. Пейте, не бойтесь!
Я лихорадочно принялась соображать, как бы мне спровадить противного Абеляра. При всем своем желании я не смогу набрать в рот аяваску и, не глотая ее, выпить апельсиновый сок, а выплюнуть зелье в горшок с цветком под наблюдением Абеляра не выйдет. Но назойливый организатор церемонии уходить не спешил – напротив, всем своим видом он показывал, что совершенно никуда не торопится и готов быть моим личным ситтером на протяжении всего действа.
– Терри… – пробормотала я, кивая в сторону словоохотливой супруги Стива. – Вам не кажется, что она слегка не в себе?
Женщина, видимо, уже выпила свою долю аяваски и теперь, немного раскачиваясь в стороны, издавала короткие смешки. Абеляр повернул голову в сторону других участников, а я тем временем попыталась вылить хотя бы часть аяваски в горшок с цветком. Увы, Абеляр не дал мне времени вылить весь напиток, на дне осталось несколько глотков, так как мне пришлось резко вернуть руку на место. На мое счастье, ни шаман, ни Шарлотта не смотрели в нашу сторону, а прочие гости – те и вовсе сидели к нам спиной. Большинство участников закурили, поддерживая Киреро. Абеляр посмотрел на меня испытующим взглядом, я изобразила страдальческую мину.
– Не обращайте внимания на других гостей, – проговорил он. – У них сейчас свое погружение. Вы выпили аю?
– Ну и вкус у нее… – проговорила я, корча жуткие рожи. – Дайте сок…
Абеляр покачал головой и сказал:
– Допейте аяваску до конца, только после этого можете запить ее соком. Киреро налил вам меньше, чем другим, так как вы пьете ее впервые.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться Абеляру, если, конечно, я не хотела вылететь с церемонии как непослушная участница. Я зажмурилась и набрала в рот оставшиеся глотки аяваски. Несмотря на то что я попыталась ее не глотать, какая-то доля напитка все же поступила в организм. Я почувствовала совершенно омерзительный вкус зелья. Наверно, так же чувствует себя человек, который проглотил собственные рвотные массы или что похуже. Благо ничего такого я не пробовала, однако та ничтожная часть аяваски, которую я проглотила, собралась тут же покинуть мой организм, вызвав непреодолимую тошноту. Я склонилась над тазиком, и меня начало рвать.
– Не пугайтесь, это всего лишь чистка, – донесся до меня спокойный голос моего ситтера. Я же была готова убить на месте и его, и злосчастного шамана с Шарлоттой, а за компанию – и всех гостей церемонии. Мне показалось, что сейчас из меня выйдет не только аяваска вместе с моим обедом, но и все внутренности моего несчастного организма. Во рту был противный привкус горечи, смешанный с мерзостным ощущением от аяваски, мне стало настолько плохо, что я подумала, что живой отсюда я не уйду. Что они намешали в это треклятое зелье?! Нарвали белладонны, смешав ее с мышьяком?! Да если я отсюда живой выползу, то засажу всех за решетку!
Кое-как оторвавшись от тазика, в котором находилось все съеденною мною за последнюю неделю, я подняла глаза на улыбающегося Абеляра, по-прежнему державшего в руках стакан с соком. Он протянул мне напиток, но я, еле живая, пробормотала:
– Мне… в туалет надо…
И, выхватив у него стакан, я помчалась, а точнее, шатаясь, поплелась в уборную. Держась за стены, чтобы не упасть где-нибудь по дороге, я кое-как ввалилась в туалет и закрыла за собой дверь. Половину сока расплескала, но оставшихся пары глотков должно хватить…
Я обшарила карманы своих штанов и наконец-то нашла то, что искала. На свое счастье, я взяла целую пачку активированного угля. Посмотрела на стаканчик с апельсиновым соком, но поняла, что сейчас мне требуется не сок, а простая вода. Ладно, надеюсь, не заработаю себе кишечную инфекцию.
Я открыла кран с холодной водой, подождала, пока сольется достаточно, после чего вылила сок в раковину, а в стаканчик набрала холодной воды из-под крана. Залпом осушила первый стакан, налила еще и продолжала вливать в себя воду до тех пор, пока не почувствовала, что мне достаточно. Надеюсь, благодаря промыванию желудка я избавлюсь от всей этой пакости.
Наконец, почувствовав, что мой желудок полностью стерильный, я выпила сразу пять таблеток активированного угля. Надеюсь, этого хватит… Зато теперь я на собственном опыте знаю, почему до церемонии следует воздерживаться от еды – если б я не ела сегодня столько в кафе, процедура «чистки» не заняла бы столько времени.
Все же сейчас я ощущала себя гораздо лучше – то ли активированный уголь помог, то ли мое промывание желудка. По крайней мере, я могла хотя бы более-менее нормально передвигаться, а не плестись, цепляясь за стены и дверные косяки. Выпив еще стакан воды из-под крана, я решила, что в состоянии выйти из уборной.
Я открыла дверь и выскользнула в коридор. Однако возвращаться в комнату, где проходила церемония, не спешила – затаилась и прислушалась. До меня донесся какой-то безумный женский смех – похоже, это Терри. Другие участники действа молчали, но внезапно я услышала громкий мужской крик, совершенно безумный. Не знаю, кто это орал – может, «бесцветный», может, «рокер-математик», может, Иван… Сквозь истеричные возгласы я расслышала слова: «Пожалуйста, отпусти! Я не готов, отпусти, отпусти меня! Господи, вытащи меня оттуда!..»
Смех и вопли перекрывал методичный голос шамана, который пел какие-то песни на своем тарабарском языке. Похоже, он и внимания не обращал на присутствующих, будто погруженный в транс, хрипло тянул одну-единственную ноту. И это – «Отпусти меня!» – точно жуткий аккомпанемент его мотиву.
Раздался громкий шум, словно кто-то вскочил с места и попытался куда-то бежать. Я осмелилась заглянуть в комнату, дабы понять, что там происходит. Никто не смотрел в сторону коридора – Киреро сидел спиной к выходу из комнаты, рядом с чаном своей аяваски, Шарлотта склонилась над тазиком – видимо, ее рвало. Терри тихо смеялась с выражением совершеннейшего блаженства на красивом лице, Стив стеклянными глазами смотрел на стену. Что происходило с «бесцветным» и Иваном, я не видела, а вот «рокер-математик» порывался встать со своего места, но не мог этого сделать, потому что Абеляр всеми силами пытался удержать его. Не знаю, кого или что видел перед собой мужчина, но вряд ли я когда-нибудь забуду его лицо – оно больше всего напоминало кошмарную индейскую или африканскую маску дьявола. Выпученные глаза, вылезающие из орбит, перекошенный, кривой рот, всклокоченные волосы, которые до этого были аккуратно причесаны… Абеляр держал безумца за руки, но я видела, что он не справляется с мужчиной – тот был выше ростом и, как оказалось, гораздо сильнее. Не знаю, что случилось бы, если бы «рокер-математик» вырвался из захвата – я не стала ждать, когда это произойдет. Как бы то ни было, но происходящее было мне на руку – по крайней мере мое отсутствие никто не заметил, точнее, не придал этому значения. У меня имелось время на то, чтобы исследовать запертые комнаты квартиры, до которых я так хотела добраться. К примеру, запертая дверь рядом с уборной казалась мне весьма подозрительной, и сейчас самое подходящее время для того, чтобы проникнуть внутрь.
Я вытащила из кармана штанов свой заветный набор отмычек, с которым никогда не расстаюсь, и без всяких усилий ловко открыла замок. Огляделась по сторонам – вдруг кому из присутствующих потребуется туалет? – однако никого поблизости не было, поэтому я бесшумно проскользнула в комнату.
Помещение, в котором я оказалась, было темным, поэтому мне пришлось на свой страх и риск включить освещение. При тусклом свете маленькой лампочки без плафона я осмотрелась вокруг. Просторной комнату явно не назовешь – ничего кроме допотопной раскладушки, заваленной одеялами, да закрытого шкафа сюда просто бы не поместилось. Я еще больше убеждалась в том, что квартира, где проходят лекции и церемонии, все же жилая – раз тут есть некое подобие кровати, стало быть, ее используют по назначению. Я надела резиновую перчатку, которую ношу с собой специально для осмотра помещений, дабы не оставлять собственные отпечатки пальцев, и внимательно исследовала раскладушку. Увы, ничего кроме пледов и одеял на лежанке не имелось, и я, постаравшись положить белье на прежнее место, подошла к шкафу.
Дверцы его были заперты на замок. У меня не было времени искать ключ, чтобы отпереть его, поэтому я снова воспользовалась отмычкой. Наверняка тут спрятано нечто интересное, раз дверь заперта, подумала я про себя и с нетерпением распахнула дверцу.
Однако на первый взгляд в шкафу ничего, кроме жуткого бардака, не имелось. Я с разочарованием оглядела царивший на полках погром: скомканные вещи, рядом с которыми валялись потрепанные книги – литература, далеко не интеллектуальная. Я-то полагала, что Абеляр читает нечто вроде пособий, которыми увлекается Иван, однако на полках лежали сентиментальные романы, женские детективы да журналы про компьютерные игры. Да, совсем не похоже, что подобное барахло кто-то оберегает от посторонних людей. Что-то тут не так… Если квартира принадлежит Абеляру, человеку, который занимается проведением мероприятий, связанных с употреблением галлюциногенного вещества вроде аяваски, то кто тогда является хозяином этой комнаты? Жена Абеляра, которая спит на древней раскладушке и свободное время проводит за чтением легкой литературы? Ага, а еще она – поклонница компьютерных стратегий и стрелялок, вот и выписывает соответствующие журналы. Или эта комната предназначена для гостей церемонии, которые, насмотревшись галлюцинаций после распития аяваски, утыкаются в журналы и книги и их продолжает нести в неведомые дали?
Я остановила свою чересчур разыгравшуюся фантазию. К чему это меня тянет на столь бредовые идеи? Может, последствия тех двух глотков аяваски, которые мне пришлось сделать? Нет уж, хватит сочинять всякую ерунду, времени и так в обрез, а я тут не пойми чем занимаюсь.
Я в задумчивости взяла в руки первую попавшуюся книжку. М-да, ну и название! «Греховные страсти», надо же до такого додуматься! Точнее, думать особо не нужно, скорее подобное заглавие говорит о недостатке фантазии автора. Я повертела потрепанную книжонку и случайно открыла ее на второй странице. Что-то насторожило меня. От книги странно пахло – не залежавшимися вещами, не запахом старой бумаги, а чем-то другим, неизвестным и непонятным. Я поднесла брошюру к носу и скривилась. Аромат был незнакомым, но приятным его не назовешь. Я пролистала книгу, открыла на середине. Приглядевшись, я увидела мелкие частички какого-то порошка, а скорее кусочки засохшей травы. Что ж, возможно, это следует отдать на экспертизу…
Я аккуратно стряхнула пылинки в целлофановый пакетик, который лежал вместе с отмычками, взяла следующую книгу. Несмотря на карманный формат, женский детектив был тяжелее «Греховных страстей», и где-то на середине томика было что-то положено. Не похоже на закладку, она гораздо тоньше… Я с нетерпением пролистала книгу до середины и увидела то, от чего женский детектив казался таким увесистым. На развороте сотой страницы лежал прозрачный пакет с неизвестным содержимым. Я хотела открыть его, но, подумав, положила в свой целлофановый пакетик для улик.
В журнале про компьютерные игры я нашла еще один маленький пакет, и тоже со странным порошком, а может, пыльцой каких-то растений. Понятно, почему Абеляр держит шкаф закрытым – да тут же он хранит запрещенные галлюциногенные вещества! Не знаю, в каком виде доставляют в нашу страну аяваску, возможно, это она и есть, а может, другое «Растение Силы» – отдам на экспертизу, там разберутся.
Я исследовала все книги и журналы, однако ничего подозрительного больше не обнаружила. Но и найденных мною пакетиков вполне достаточно для того, чтобы считать проникновение в комнату не бесполезным делом. Облазив весь шкафчик, я наконец решила, что больше ничего на полках не найду, и закрыла дверцу.
Еще раз оглядевшись вокруг, я поняла, что в этой комнате мне делать нечего. Поэтому я потушила лампу и, прислушавшись к звукам в коридоре, выскользнула из помещения.
Все участники церемонии по-прежнему находились в общей зале, как я прозвала про себя место главного действа. Я убедилась, что в туалете и в кухне никого нет, по крайней мере никаких звуков оттуда не доносилось, и продолжила свое изучение квартиры.
Я прошла дверь уборной и заглянула на кухню. Кроме плиты и раковины, здесь ничего не было – ни стола, ни шкафа для посуды. Странное место, отметила я про себя. Теперь я сильно сомневалась, предназначена ли эта квартира для проживания в ней людей или же Абеляр снял ее специально для своих лекций?
Узкое длинное окно было закрыто тяжелой занавеской. Хотя почему я решила, что это окно? По форме оно больше напоминает высокую дверь, находится просто там, где в обычных кухнях предусмотрено окно или выход на лоджию. Я решительно отодвинула портьеру и едва сдержала торжествующий возглас. Мои предположения оказались правдой: занавеска и правда закрывала длинную белую дверь!
Я почувствовала себя гончей, которая напала на след хищной лисицы. Тут же при помощи отмычек отворила замок, даже не оглядевшись по сторонам. Меня подгоняло любопытство и предчувствие неожиданной удачи, поэтому я пренебрегла обычными предосторожностями и быстро проникла в потайное помещение.
Ткнув пальцем в выключатель, я зажгла лампу – уже нормальную, с плафоном и большой мощности. Мне пришлось даже зажмуриться – настолько непривычным был яркий свет. Что и говорить, а обстановка в этом помещении разительно отличалась от обстановки других помещений квартиры. Больше всего комната напоминала современный рабочий кабинет преуспевающего бизнесмена – компьютерный стол, черный и вычищенный до блеска, новейший компьютер, принтер, сканер и даже ксерокс. Рядом со столом удобный стул, на котором можно сидеть и работать несколько часов подряд, не опасаясь, что устанет спина и затекут конечности. Рядом с компьютером находился секретер для бумаг и документов. Других предметов мебели в комнате не имелось – было видно, что это помещение используют исключительно для работы и ведения отчетности.
Естественно, я сразу же включила компьютер. Современная система тут же затребовала пароль, и я обрадовалась, что нужно ввести символы, а не графическое изображение. В конце концов, подобрать числовой или буквенный код намного легче, нежели догадаться, что за каракули могли быть использованы для шифровки. Значит, дело за малым – подобрать нужный пароль.
Прежде чем вводить наугад наиболее подходящие слова, я остановилась и задумалась. Итак, Абеляр – хозяин квартиры, следовательно, компьютер, равно как и кабинет, принадлежит ему. Какое слово он мог использовать для пароля, чтобы не забыть его и в то же время чтобы никто не мог догадаться, как открыть документы и папки компьютера? На ум пришел сам ник организатора церемонии – «Абеляр», но я тут же сочла эту идею глупой. Слишком просто – он зовется таким именем в социальной сети, значит, кто угодно может ввести пароль и включить компьютер. Нет, надо подумать еще. «Аяваска»? Тоже слишком просто. «Мадре Аяваска»? Можно попробовать, хотя весьма сомнительно – в пароле должно быть не менее шести символов и не более десяти. Даже если написать словосочетание «Мадре Аяваска» без пробела, получится двенадцать символов, а это больше, чем нужно. Какой пароль можно придумать из десяти букв? «Гуарани»? Это семь символов, но внутреннее чутье подсказывало мне, что Абеляр использовал для пароля всю строку целиком. Я стала перебирать в уме все названия, которые приходили мне на ум. «Америка», «Южная Америка», «Амазония»… Все слова казались мне не подходящими. Внезапно, в порыве вдохновения, я набрала в строке пароля «Каапинегро» – без пробела. Это же растение, из которого напиток из лианы получается самым «ядреным» и сильным!
Неожиданно зажегся зеленый фонарик, появилась надпись «Добро пожаловать!». Едва сдерживая торжествующий возглас, я вперилась глазами в папки и документы на рабочем столе компьютера.
Названия папок ни о чем мне не говорили. Абеляр не слишком задумывался, и папки носили наименования «Новая папка 1», «Новая папка 2» и далее по списку. Я вытащила флешку с большим объемом памяти и попросту скопировала на нее содержимое всех дисков компьютера и рабочего стола. В конце концов, дома у меня будет больше времени на то, чтобы изучить, чем заполнен компьютер Абеляра. Вся процедура заняла у меня от силы минут десять – копировались документы не быстро, – после чего я, весьма довольная собой, выключила компьютер.
Следующим, что я принялась изучать, был шкафчик с документами и книгами. Здесь как раз находились тома по эзотерике, культуре и традициям разных народов мира, а также тетрадки, заполненные списками чьих-то фамилий. Каждый тетрадный лист начинался с даты – числа и месяца, а далее следовали фамилия и инициалы неизвестных мне людей. Я не могла решиться на то, чтобы забрать тетради, а потому сфотографировала на телефон заполненные листы. С этим пришлось повозиться – тетрадей было три, и две из них исписаны полностью. Я даже побоялась, что одной флешки моего смартфона не хватит и придется задействовать другую. Однако мне повезло, памяти современного мобильника хватило на все страницы, и я с облегчением положила тетради на место.
Я и так задержалась в кабинете дольше, чем следовало, – давно пора было возвращаться в общую залу, где проходила церемония. Вдруг Абеляр утихомирил «рокера-математика» и теперь забеспокоился, куда подевалась шестая участница церемонии. Застукает меня ненароком на месте преступления, придется выкручиваться, выдумывая, каким образом я перепутала кухню с уборной и с помощью каких неведомых чар телепортировалась в запертый кабинет.
Я удостоверилась, что все вещи лежат на прежних местах, тетради стоят в шкафу в том порядке, в котором и были, а компьютер выключен, и только потом потушила свет. Приложила ухо к двери – вроде все тихо – и лишь тогда покинула комнату.
В коридоре тоже было тихо, и туалет по-прежнему был пуст. Похоже, я одна такая, кто сразу побежал в уборную, подумала я про себя и осторожно подошла к двери в общую гостиную. Никто не кричал и не смеялся – было необычно тихо, словно никого в квартире не было. Заинтригованная, я зашла в общую залу, где горела одна-единственная свеча. Остальные свечи погасли, а одна оставшаяся уже догорала.
В круге на матрасах сидели пять человек – Стив, Терри, Иван, «рокер-математик», «бесцветный» и Шарлотта. Ни шамана Киреро, ни Абеляра я нигде не обнаружила – и организатор, и индеец словно испарились. Странно, отметила я про себя. Может, парочка зашла в комнату с раскладушкой, вдруг Киреро потребовался отдых и Абеляр находится с ним? Я еще раз оглядела присутствующих – все они сидели с закрытыми глазами и не совершали абсолютно никаких движений. Естественно, никто из гостей церемонии меня не видел. Я достала мобильный телефон, настроила свой фотоаппарат и сделала пару снимков, предварительно включив вспышку. Кто знает, может, пригодится, настоящих-то имен никого из них, кроме Ивана, я не знаю… И все-таки куда подевались Киреро с Абеляром? Чан с аяваской стоял все там же, на прежнем месте. Я подошла и заглянула внутрь большой посудины. Напитка не было ни капли, только запах из казана доносился неприятный, специфический. От отвратительного аромата меня снова затошнило, заболела голова, и я поспешила покинуть залу.
В поисках исчезнувшей парочки я заглянула в первую комнату с раскладушкой, в уборную, однако оба помещения оказались пустыми. На кухне тоже никого не было, пустовал и кабинет с компьютером. Я поборола искушение зайти в помещение и снова включить компьютер, чтобы на месте исследовать его содержимое. Не ровен час, сюда может пожаловать Абеляр, а лишние неприятности мне не нужны. Поэтому я закрыла дверь, водрузила маскировочную занавеску на место и вышла в коридор.
Стоя возле двери в туалет, я задумалась над своими дальнейшими действиями. И ежу понятно, что люди, пившие аяваску, сейчас находятся в невменяемом состоянии – видимо, они глубоко погрузились в транс, и хоть я плясать на голове буду, никто не обратит на меня внимание. Индейца с Абеляром тоже нет в квартире, стало быть, они покинули помещение. Собственно, я сделала все, что могла, теперь у меня есть пакетик с найденной «травкой», который следует отправить на экспертизу, фотографии тетрадных записей и, что самое главное, флешка с информацией с компьютера Абеляра. Думаю, это вполне хватит на то, чтобы посвятить изучению «добычи» нынешнюю ночь и весь следующий день. Поэтому я решила покинуть квартиру и ехать прямиком домой.
Время было почти одиннадцать вечера, но на улице было светло от мерцающего в свете фонарей свежевыпавшего снега. По пути к своей машине я подумала, что индейцу из Амазонии, наверно, непривычно видеть наш тарасовский снег, особенно если раньше он в России не бывал. Однако Киреро не выражал своего изумления по поводу зимней погоды – он, насколько я поняла из переводов Шарлотты, вообще тему погоды не затрагивал. А может, поэтому он был закутан во сто одежек? Мерз с непривычки, вот и нацепил на себя кучу одеял и пледов. Я слышала, что в странах, где обычно круглый год тепло, если выпадает снег, люди не идут на работу, сидят дома. На месте Абеляра я бы пригласила индейского шамана в Тарасов летом, чтобы ему не было так некомфортно.
Слушая приятный скрип снега под ногами и с наслаждением вдыхая морозный воздух после комнаты, пропитанной специфическим запахом аяваски и странным дымом индейского табака, я поняла, что пока мне не хочется садиться в машину. Несколько минут я постояла возле своей «девятки», любуясь плавно кружащимися в изящном вальсе снежинками, и только после этого уселась за руль. Запоздало вытащила сигарету, открыла окошко. Изображая из себя человека с аллергией на табачный дым, я и позабыла, что не дымила несколько часов подряд. Однако от сигареты закружилась голова, неприятно засосало под ложечкой. Я поняла, что жутко голодна, несмотря на плотный обед в кафе, в моем желудке сейчас царила глухая пустота. Мне же пришлось отправить все съеденное мною в унитаз после того, как я глотнула аяваску. Интересно, где здесь поблизости круглосуточные магазины? У меня в холодильнике шаром покати, а ехать в ресторан не хотелось. Лучше закупиться чем-нибудь съедобным в супермаркете и со спокойной совестью ехать домой, изучать содержимое флешки и мобильного телефона.
Ближайший продуктовый магазин располагался на улице Дзержинского, то есть совсем недалеко от места проведения церемонии. Работал универсам круглосуточно. Я припарковала машину и направилась за покупками.
Первый прилавок магазина был заполнен ярко-оранжевыми мандаринами – традиционными новогодними фруктами. В последний раз я покупала мандарины почти год назад – отдавала дань традиции, взяла несколько сочных плодов под бутылочку шампанского. А сейчас мне внезапно захотелось съесть сладкий мандарин, хотя я абсолютно равнодушна к фруктам. Вообще отдаю предпочтение пище посерьезнее, но сегодня со мной творилось нечто странное. Я положила в свою корзинку сразу пять мандаринов в пакетике, после чего закупилась наиболее подходящими для меня продуктами. То есть такими, которые не требуют приготовления, – колбасой, сыром и бутылочкой питьевого йогурта. Думаю, на сегодняшний вечер мне достаточно, а завтра буду обедать в кафе.
Домой я вернулась около полуночи – на все про все ушел целый час. Спать мне совершенно не хотелось, я включила компьютер, вставила флешку и вытащила из пакета вожделенный мандарин. От фрукта пахло сладкой кислинкой, и у меня почему-то улучшилось настроение – вспомнился Новый год, который я так любила в детстве, с ожиданием подарков и вкусной праздничной еды. Я даже поленилась достать тарелку, положила дольки мандарина на оранжевые шкурки и съела сразу несколько ломтиков.
На вкус он оказался сладким, как и полагается настоящему мандарину. Я открыла флешку, доела оставшуюся часть фрукта. Щелкнула мышкой, в нетерпении ожидая, что же интересного окажется в папках Абеляра, и…
Я едва успела добежать до туалета, благо вырвало меня в унитаз и я не запачкала кафель уборной. В ушах зазвенело, начало жутко тошнить, а перед глазами запрыгали разноцветные точки. Я склонилась над унитазом, но, несмотря на тошноту, рвоты не последовало – желудок-то был пустым после моего сегодняшнего промывания. Но легче мне не стало, наоборот, в голове точно стучал отбойный молоток, и я зажмурила глаза. Тут же замелькали цветные картинки, но что именно я вижу, оставалось неясным. Мне показалось, что я даже слышу заунывный напев Киреро, хотя находилась я в туалете своей собственной квартиры, и никого, кроме меня, в доме не было. Я облокотилась о стенку, со всей силы вцепившись руками в тонкую трубу. Галлюцинации не прекращались, и я в ужасе подумала, что, наверно, схожу с ума. Неужели мандарин был несвежим? Вдруг я заболела ботулизмом, оттуда и зрительные галлюцинации? Нет, постойте, я не ела никаких консервов, от фруктов ботулизма быть не должно. Но это ведь не обычное отравление! К тому же мандарин был свежим, так что, черт возьми, происходит?
Новый приступ тошноты скрутил меня, и я не смогла даже подняться к унитазу. Рвоты снова не последовало, зато непонятные образы завертелись перед закрытыми глазами в безумном калейдоскопе. Неужели это сумасшествие? Я тронулась умом, превращаюсь в бестолковое растение, теперь не смогу толком соображать, у меня нет родственников, некому за мной будет ухаживать… В Тарасове не существует эвтаназии, а значит, я буду лежать до конца жизни овощем, пускающим слюни, и…
Внезапно до меня дошло. Это все из-за тех жалких глотков аяваски, которые мне пришлось сделать! И как я могла забыть, что если съесть что-нибудь спустя несколько часов после употребления «лианы смерти», то аяваска начнет действовать с новой силой?! Я же читала об этом, какого лешего меня дернуло есть этот мандарин?!
Мне ничего не оставалось, кроме как ждать, когда же меня наконец отпустит и галлюцинации прекратятся. Представления не имею, сколько времени я просидела так в туалете, борясь с тошнотой и рассматривая причудливые образы, возникающие перед глазами. Сил на то, чтобы встать и хотя бы доковылять до кровати, у меня не было, поэтому я по-прежнему сидела на кафельном полу собственной уборной.
Меня начало знобить, я почувствовала жуткий холод, несмотря на то что в квартире было тепло. Я поняла, что если не выберусь из туалета и не закутаюсь в какое-нибудь одеяло, то превращусь в холодную ледышку. Это заставило меня кое-как подняться на четвереньки и добраться до кухни – туда ползти было ближе всего. Ничего теплого вроде покрывала или свитера на кухне не оказалось, зато на полу стояла бутылка питьевой воды. Трясущимися руками я открыла пластиковую пробку, залпом осушила едва ли не половину емкости, после чего снова вернулась в туалет.
Только после того, как я сделала капитальное промывание желудка, я почувствовала, что потихоньку возвращаюсь к жизни. По крайней мере, я смогла дойти до комнаты с компьютером и надеть на себя зимний свитер, а поверх накинуть плед с кровати. Наверно, сейчас я напоминала закутанного в кучу покрывал Киреро. Я в изнеможении села на стул возле компьютера и неизвестно сколько времени просидела, уткнувшись глазами в черный рабочий стол собственного компьютера, который я стараюсь не забивать лишними папками. Меня порадовало то, что галлюцинации прекратились. Значит, я не овощ и не сумасшедшая, земля круглая и вертится вокруг солнца. Или солнце – вокруг земли? Нет, лучше не задавать себе таких сложных вопросов. Как меня зовут? Татьяна Иванова. Чем я занимаюсь по жизни? Работаю частным детективом. Какое дело сейчас расследую? Аферу с фальшивым агентством «Эллада», в которое обратилась наивная провинциалка Вера Виноградова. Зачем я пошла на лекцию с церемонией аяваски? Чтобы испытать острые ощущения… Нет, потому что там должен был находиться сын Веры Иван.
Вроде мыслить я не разучилась, это радует. От аяваски в собственном организме я избавилась, теперь мне ничего не угрожает. Но есть я сегодня точно не рискну – от одной мысли про колбасу и сыр меня начинало тошнить. Нет уж, не буду испытывать судьбу. Лучше займусь изучением своей флешки – я ведь это собиралась делать.
Однако едва я попыталась открыть первую папку с компьютера Абеляра, как поняла, что сегодня я абсолютно не способна ни на какую деятельность. Внезапно меня сморила чудовищная усталость, как будто я не спала целую неделю. Я решила не пытаться заниматься работой: как была в свитере, одеяле и черном парике, так и рухнула на кровать, забывшись глубоким сном.
