Дрейк мягкой кошачьей походкой двигался по тропическому лесу. На джунгли или сельву, как он себе представлял их, эта местность походила мало. Кокосовые пальмы, деревья папайи с недозревшими плодами, увитые ползучими растениями, сейба, кустарник, пучки трав и никаких непролазных дебрей. Может быть, они когда-то тут и были, но люди их изрядно подчистили для каких-то своих нужд.

Через некоторое время Дрейк обнаружил признаки цивилизации: дорожку из битого камня, слегка поросшую травой, и деревянную скамейку со сломанной спинкой. Он воссоздал в памяти план городка и понял, что попал на территорию национального парка. За ним кто-то как-то ухаживал, судя по подрезанным кустам и отсутствию бытового мусора.

На Дрейке были широкие, слегка помятые бледно-зеленые брюки, двубортный пиджак того же цвета с металлическими пуговицами и короткими рукавами. На его голове красовалась соломенная шляпа с ленточкой, завязанной в бантик в виде розочки. Обут он был в тяжелые десантные ботинки, что несколько контрастировало с легкомысленной одеждой беззаботного туриста. Но по джунглям в штиблетах не походишь.

Еще в правом ботинке угнездился короткоствольный «вальтер». Пукалка так себе, но в сшибках на ограниченном пространстве может быть весьма полезна. На его поясе открыто висел нож в кожаном футляре, что для здешних мест было вполне привычным явлением.

Впрочем, Дрейк даже не пытался сойти за местного, знал, что с таким корявым испанским его сразу раскусят. Но с паспортом гражданина Панамы и рекомендацией от некоей фирмы «Глобус» по поставкам и наладке электрооборудования его присутствие в городе было вполне допустимо.

«Пускай пялятся, если охота, а для властей с документами все в порядке. Бизнесом я занимаюсь, поднимаю местную экономику», – думал он.

Миновав парк, Дрейк оказался в богатом районе. Здесь, видимо, жили самые достойные граждане этого города. Офицер видел добротные двухэтажные дома из белого камня с колоннами и галереями, высокие ограды из кованого железа и чистые, вымощенные улочки. Народа тут не наблюдалось, лишь возле одного из домов мужчина постригал садовые деревья, а еще мимо пробежал какой-то мальчишка с пакетом в руке.

«Фазенды, асьенды, как у них тут… А мне нужно в фавелы. Где еще может находиться эта низкопробная пивная под названием «Коррида»? Интересно, а они здесь устраивают корриды? Вряд ли».

Дрейк в очередной раз воспроизвел в памяти план городка, немного подумал и направился к горбатому мостику через узкую речушку, сработанному из пальмовых стволов.

Он перебрался через мостик и углубился в город. Дома здесь выглядели победнее, но улицы были оживленными. Люди сновали по своим делам или сидели на скамейках в состоянии томительного безделья. Время катилось к вечеру, и жара спала. Мостовые вместо привычного асфальта были покрыты каменной крошкой красноватого цвета.

Офицер зашел на рынок, где торговцы под цветными навесами продавали что попало – от овощей и фруктов до старых дверных ручек и ржавого крепежа.

За штанину его ухватил малыш лет трех.

– Дядя, дай банан, – пролепетал он.

Дрейк купил гроздь бананов на ближайшем лотке и отдал мальчику. Тот засмеялся от неожиданного счастья. К нему подбежала мясистая мамаша, отобрала бананы и благодарно кивнула Дрейку. Он улыбнулся в ответ и двинулся дальше.

Пивная «Коррида» располагалась недалеко от рынка и выглядела не такой уж низкопробной, как представлял себе Дрейк. Это было одноэтажное строение в хорошем состоянии, огороженное сетчатым забором. Данному заведению больше подходил бы статус кафе. За забором стояли под зонтиками несколько столиков с плетеными стульями, но клиентов там не наблюдалось. На небе клубились тучи, поднялся неприятный ветер, пахло дождем.

«Попрятались внутри, – решил Дрейк и осмо трелся. – Где же Флинт? Не видно. Грамотно работает. Или еще не добрался. У него маршрут длиннее? Но он не нарисуется, даже если меня тут припечет, должен вне зависимости ни от чего вернуться к группе и доложить о результатах. Своих при данном раскладе еще как бросают. Так что рассчитывать я могу только на себя.

Итак, что мы имеем?

Шесть вечера каждый вторник. Сегодня вторник. Сейчас без трех минут шесть. Агент из ведомства Ленина, который Серна, зовут Игнасио, желтая рубашка с государственным гербом на рукаве и часы марки «Сейко» на правом запястье. Пароль: «Хорошо сидишь». Отзыв: «Красиво сижу». Дальше по ситуации».

Дрейк посмотрел на аляповатую вывеску над входом, где усатый красномордый тореро протыкал шпагой быка, усмехнулся и вошел в заведение.

Почти все столики были заняты. За стойкой торчал мужик с запотевшей лысиной и бойко обслуживал жаждущих. По залу сновала девица-официантка в короткой юбчонке. Народ вкушал напитки разной степени крепости из маленьких металлических стаканчиков, пил пиво из высоких бокалов и закусывал всяческими морскими гадами.

Искомого персонажа Дрейк обнаружил за угловым столиком.

«Рубашка с гербом, часы на правой руке. Похоже, что он и есть, этот самый Игнасио».

Он уселся на свободный стул напротив данного типа и заявил:

– Хорошо сидишь.

– Красиво сижу.

«Теперь часы. Да, действительно «Сейко».

– Давай по пиву. Потом перейдем в другое место, подходящее для серьезного разговора, – сказал Игнасио и махнул официантке, которая тут же подскочила к столику и замерла в ожидании. – Два пива.

– Годится. Это насчет пива. А вот насчет другого места… Давай здесь поговорим, – сказал Дрейк. – Ты Игнасио?

– Он самый, прошу любить и жаловать. – Игнасио улыбнулся.

Дрейка насторожил игривый тон собеседника.

«Фальшь какая-то! Интонации, эта улыбка – как в дешевом боевике. Какое-то неестественное поведение. Ладно, посмотрим, как он дальше будет держаться. А это что такое?!»– Дрейк похолодел.

Над часами виднелась татуировка – змея, обвившая мачете.

««Герника»! Агент из этой конторы? Чушь!».

В процессе подготовки к операции офицеры накрепко запомнили все символы, знаки отличия различных группировок контрас, включая их татуировки. «Герника» являлась преторианской гвардией спецподразделения Хосе Габриэля Гармендиа. Эти боевики проходили спецкурсы в Израиле и Аргентине.

«Ни один агент не рискнет накалывать себе такой символ. Это чревато последствиями, несовместимыми с жизнью, – прикинул Дрейк. – Или Ленин все-таки имеет агентуру в «Гернике»? Сомнительно. Да и не стал бы он светить такого агента. Значит, подстава. Игнасио раскрыт и расколот до задницы. А этот тип приперся сюда вместо него. Но настоящий Игнасио не знал, с кем у него контакт. Он должен был передать мне информацию и свалить отсюда. Мне надо уходить, а потом осмысливать ситуацию и корректировать планы. Этот фрукт здесь явно не один. Я попал в засаду. Меня расколют, как Игнасио. Они это умеют».

Дрейк осмотрелся, вычленил четверку молодых парней, расположившихся в центре зала, и еще двух за столиком возле входа. Они чем-то отличались от остальной публики. Нарочитой непринужденностью, что ли.

«Скорее всего, эти. На ручонки бы их посмотреть. Наверняка цыплятки из того же инкубатора. Надо уходить. Здесь им брать меня неудобно. Шума будет много, полицию кто-нибудь вызовет. Они займутся мной на улице, дадут чем-нибудь по башке и поведут как пьяного».

Официантка принесла пиво.

Дрейк сделал глоток, поставил бокал на стол, хмыкнул, посмотрел на Игнасио и спросил:

– Где здесь сортир? Мне отлить надо. – Он привстал, но Игнасио остановил его, схватив за рукав:

– Да подожди ты! Сейчас перейдем в цивильное место, там все и сделаешь.

– Ладно, – покорно согласился Дрейк.

Он опустился на стул, взял бокал, тут же выплеснул пиво в лицо Игнасио и резко метнулся к выходу.

Ему преградили дорогу двое парней. Дрейк выхватил нож и двумя неуловимыми взмахами полоснул обоим по горлу. Пока они валились на пол, он проскочил между ними, ударил ногой по входной двери, которая открывалась наружу, выскочил на улицу и метнулся к углу здания. Но тут раздался выстрел, и Дрейку обожгло ногу. Видимо, вход кто-то страховал снаружи. Дрейк продолжил движение, но острая боль пронзила его тело.

«Задело кость, – определил он. – Вот беда-то какая!»

Дрейк заскочил за угол, извернулся ужом и выглянул. Из пивной выскочили несколько человек. Верзила с пистолетом, похожий на гориллу, бежал по направлению к нему и был уже совсем близко. Дрейк выхватил «вальтер», влепил ему пулю в лоб, потом, превозмогая боль, резво пополз к забору, где виднелась калитка. Из-за угла выскочили еще двое. Дрейк выстрелил и попал. Один боевик согнулся пополам, а второй вообще рухнул замертво.

«Дуплет. Флинт отработал синхронно со мной, – догадался Дрейк. – Не я же сразу двоих положил. Друг определился по ходу пьесы, стрельнул и ушел. Помог, чем смог. Он должен доложить ситуацию. Непременно».

На улице завыла сирена. Возле пивной тормознули два полицейских джипа.

«В полицию мне попадать нельзя. Документы мои в порядке, но полицейские наверняка в смычке с контрас. Они выдадут меня им по первому требованию».

Дрейк миновал калитку, заполз в близлежащие кусты. К нему бежали полицейские вперемежку с контрас. Он выстрелил еще несколько раз, в двоих попал, остальные залегли.

– Брать живым! – закричал кто-то истошным голосом. – Стрелять только по конечностям!

«Хрен вы меня живым возьмете! – Дрейк прикинул, что в обойме осталось три патрона. – Еще двоих положу, а последнюю пулю себе оставлю. Умирать-то как неохота!».

Но ему не пришлось убивать себя. Из-за угла неожиданно выскочил молодой полицейский. Это был новобранец, вышедший на дежурство в первый раз. Он, не раздумывая, дал очередь из автомата по кустам. Дрейк умер от шальной пули, застрявшей в мозгах.

Приближались сумерки. С моря наползала мохнатая туча. Пошел дождь. Небо над морем прорезали сразу несколько молний. Вдалеке громыхнуло. Но Дрейк этого уже не видел и не слышал.