Глава 10
Дом, милый дом

Проведя целый день в дороге, в Кросфильд мы вернулись поздней ночью, когда в доме потушили огни и особняк крепко спал, не ожидая потрясений.

– Какой огромный дом! – вздохнула Дороти, задирая голову, чтобы оглядеть фасад и темные окна. – А какой удивительный запах!

Пахло лошадиным потом, псарней и еще какой-то гадостью. Надеюсь, что не от меня.

Вдруг тяжелая дверь открылась и, озаряя темноту двора свечами в трехрогом канделябре, на улицу высунул нос лакей. Увидев наш квартет, он вдруг заорал, вероятно, разбудив даже призраков на фамильном кладбище:

– Молодые господа вернули хозяйку!

– Кто хозяйка? – испуганно прошептала Дороти. – Я хозяйка?

– Строгая, – заметила я. – Не давайте спуску слугам, они плохо поддаются дрессировке. Особенно экономка и повар.

Вопль лакея пробудил огромный дом. Жители особняка высыпали в холл, не появилась только Эбигейл, видимо, заглушила шум собственным храпом. Мэри в спальном чепце бросилась к ошарашенной происходящим Дороти и растроганно расцеловала:

– Как же ты нас напугала, когда сбежала!

– Извините, – для чего-то пролепетала невеста. – Мне очень жаль. Очень жаль…

Мигом стало ясно, что все мое воспитание прошло всуе, и экономка будет крутить молодой хозяйкой по собственному разумению.

Слуги вывели Флинта в шелковом халате. За несколько дней он постарел на несколько лет и при ходьбе опирался на трость.

– Рад, что ты передумала, милая, – улыбнулся он, потрепав девушку по щеке, и невольно я заметила, как в сумрачном холле, слабо озаренном свечами, хищно блеснул красный камень в перстне.

Мы встретились с Флинтом глазами.

– А вы? – изогнул он седые брови.

– Моя гостья. – Уильям положил мне на спину руку.

– Эльза Нортон, – представилась я. – Ваш племянник нанял меня подправить защиту в доме.

– Черная ведьма в Кросфильде? – уточнил Флинт, переводя хитрый взгляд на Уильяма.

– Да, – со спокойным достоинством отозвалась я.

– Добро пожаловать, – кивнул дядюшка и указал на спящую из-за заклятья кошку: – С ней никто не может совладать.

– Вы просто не умеете колдовать, – отозвалась я сухо.

Уверена, что в особняке впервые за много лет ужинали после полуночи. Поздней трапезе больше всех, думаю, обрадовался святой отец. Когда он величественной походкой, заложив руки за спину, вплыл в озаренную свечами столовую, я почувствовала прилив необъяснимой ностальгии. Увидев за столом незнакомую женщину в черном, падре помедлил, потом с достоинством вымолвил:

– Добрый вечер всем.

– Святой отец? – кивнула я.

– Госпожа Нортон погостит у нас пару дней, – отрекомендовал меня Флинт.

– Нортон? – изогнул брови пастор. – Из тех самых? Черных?

– Из них самых, – согласилась я.

У падре хищно блеснули глаза. Вероятно, он уже предвкушал схватку с идейным врагом.

– Святой отец, вы же не подумываете подкараулить меня в коридоре гостевого крыла и облить святой водой? – разрезая отбивную, подогретую до состояния сухой подошвы, деловито уточнила я. – Потому что единственное, чего вы добьетесь – наживете себе кровного врага.

Несмотря на предупреждение, спокойно поесть пастор мне не дал. Он с блаженным видом улыбнулся всем сидящим за столом и предложил:

– Дети мои, давайте, помолимся.

Уильям подавился едой и схватился за стакан, ведь прежде в пасторе столь ярого желания сеять прекрасное перед едой не наблюдалось. Дороти тут же закрыла глаза, сложила руки и послушно приготовилась к молитве.

– Дети мои, поблагодарим светлую Богиню за сытную трапезу и помолимся за то, чтобы она поставила всех на путь истинный, даже тех, кто родился с черной душой колдуньи.

– У ведьм нет души, – как будто между делом вставила я.

– Да восславится светлая Богиня, – проигнорировал он.

– Прокляну, – сухо отозвалась я.

Уильям снова подавился, но теперь от хохота.

– Помоги нам, светлая Богиня, – тихонечко пробормотала Дороти, быстренько осеняя себя божественным знамением. В отличие от будущих родственников, она не догадывалась о нашей непримиримой борьбе с пастором.

В покои новую гостью, как водится, провожала Мэри. Она, конечно, не подозревала, что за последние две недели дом был изучен мной сверху донизу, разве что я не успела побывать в подвальной камере пыток, о которой как-то упоминал Уильям.

– Вы не похожи на ведьму, – произнесла экономка, ведя меня по знакомому коридору мимо библиотеки и закрытых дверей в гостевые покои.

– И на кого я похожа?

– На женщину. – Она остановилась у дверей в спальню, где прежде останавливалась Имоджен. – На самую обычную женщину.

– Я маскируюсь, – усмехнулась я. – Комнат с видом на кладбище нет? Только загон для домашних питомцев господина Уильяма?

– Какой еще загон? – пробормотала она себе под нос. – Хорошая комната, и кровать отличная.

– Главное, крепкая, – не сдержалась я от колкости.

Стараясь не встречаться со мной взглядом, экономка принялась греметь связкой ключей, потом долго не могла попасть в замочную скважину.

– Не торопитесь, Мэри, – вздохнула я, – никто не собирается вас проклинать за неловкость. Я слишком устала с дороги.

Что было совершеннейшей правдой. Мне хотелось скинуть туфли, намявшие ноги, стянуть тяжелое плотное платье и принять горизонтальное положение. Пусть в загоне для домашних питомцев Уильяма или даже на полу холодильного чулана, лишь бы заснуть.

Наконец замок поддался. Выставив экономку за дверь, я быстро приготовилась ко сну, от усталости не сразу заметив, что в кадке для омовений вода была чуть тепленькая, а потом бухнулась лицом в подушку. В середине ночи ко мне кто-то деликатно стучался, подозреваю, что Уильям решил проверить, хорошо ли спалось его гостье в «домашнем публичном доме», но я даже не подняла головы, чтобы посмотреть в сторону двери.

Зато утро началось с волшебного вопля, прозвучавшего для меня лучше любой музыки.

– Мэри, какого беса ты вламываешься в спальню к Дороти с утра пораньше?! – орал, как укушенный, Картер. – Еще и замок своим ключом открыла?!

– Я не знала, что вы перепутаете комнаты, – пролепетала Мэри.

– Я?! Комнаты? – прогрохотал жених. – Это ты, по-моему, берега попутала! Вон!

Кошка, лежавшая на соседней подушке, подняла голову, навострила огромные уши и потом бросила на меня недоуменный взгляд. Мол, это что было?

– Доброе утро, – улыбнулась я, почесав злюке шею.

К слову, после появления реальной Дороти бывшая жаба словно догадалась, что ее ценность порядком убавилась, и стала проявлять ко мне удивительное дружелюбие. Я даже решила забрать кошку в лавку. Не из милосердия, конечно, а чтобы крыс разогнала.

День прошел в хлопотах. Защиту пришлось проверять по всему дому, и за мной следовали по пятам слуги, кошка и даже пастор. К полудню толпа поредела, а после обеда я одна лазала по особняку, пытаясь убрать все ошибки, допущенные в прошлой защите.

В библиотеке у меня никак не выходило натянуть полог от комаров. Я стояла у стены, держала пальцем зеленоватую сеть, невидимую глазу обычного человека, и не знала, чем бы ее пришпилить. Тут по коридору с напыщенным видом, словно шел по архиважным делам, в сторону тупика прошагал пастор.

– Эй, падре! – позвала я, вытянув шею.

Он оглянулся и ткнул себя в грудь. Мол, вы это мне, госпожа ведьма?

– Я пастор, – заявил он менторским тоном. – У нас не принято называть святых отцов падрами. В смысле, падре.

– Ага, падре, святая вода есть? Запечатать надо. – Я кивнула на стену, как будто Грегори мог разглядеть магическое кружевное плетение (между прочим, даже цветочек вплела, чтобы пахло розами, а не сыростью, надеюсь, не перестаралась, а то потом дышать будет невозможно).

– Есть… – кивнул он, но, вытащив из-за пазухи кожаную флягу, неуверенно вымолвил: – Но это виски… Зато освященный по всем ритуальным правилам.

Я постаралась не высказать удивления и с серьезным видом кивнула:

– Лейте ваш святой виски.

Пока обошли дом, пока два раза святили воду – виски стало жалко, а одного графина воды не хватило, – ругали в два голоса кустарную работу белого мага, напортачившего с заклинаниями, незаметно село солнце. Оставался только кабинет на первом этаже. Уильям занимался делами или делал вид, пока мы странным дуэтом с падре колдовали над камином. Когда последний вход в дом был запечатан, я глубоко вздохнула и объявила:

– Закончили. Я создала полог от комаров. Считайте подарком. Так сказать, ведьмовской сервис. Как будете принимать работу, господин Брент?

– Принимать? – Он откинулся в кресле и потер пальцем нижнюю губу. – Через какой камин вы собираетесь возвращаться домой, госпожа Нортон?

Тут я осознала, что не оставила ни одной лазейки и в лавку мне действительно придется либо возвращаться через камин у соседей, либо же трястись по жаре в экипаже. Подозреваю, что у меня на лице отразилась растерянность, и Уильям удовлетворенно кивнул:

– Работа принята. Святой отец?

– Да?

Хозяин кабинета скосил глаза к закрытой двери, намекая падре, чтобы тот оставил нас наедине, но Грегори категорично отказывался понимать подсказки.

– Хотите, чтобы я испытал защиту? – уточнил он. – Брызнуть святой водичкой?

Уильям демонстративно отщелкнул крышку карманных часов, якобы проверяя время, и недвусмысленно указал пастору на дверь:

– Разве вам не пора вознести молитву к светлой Богине?

– Ох, самое время, – дошло до падре, и он поторопился оставить нас наедине.

В кабинете сгущались сумерки. Окна выходили в сад, и было видно, как слуги зажигали уличные фонари, озарявшие посыпанные гравием дорожки. Не дожидаясь приглашения, я уселась на кожаный диван, положила ногу на ногу, расправила юбку. Думала, что Уильям нахально останется сидеть за столом, но он вытащил из ящика кошель с монетами и, подойдя, протянул мне, а я приняла оплату.

– Хочу заказать у тебя одну вещь, – в тишине произнес Уильям. – Можешь назвать любую сумму, деньги не важны.

– И что же бесценного желает получить господин Брент?

– Свари для меня приворот.

У меня екнуло сердце. Оно вообще в последние дни вело себя возмутительно, то екало, то сжималось, то ныло. Последнее особенно было неприятно и ужасно напоминало колонию бабочек, начинавшую без повода порхать в животе.

– Кого ты собираешься приворожить?

– Черную ведьму в тринадцатом поколении, – вымолвил он, и, сама того не ожидая, я попала в плен его глаз. – Сумеешь?

Я молчала. Вряд ли Уильям понимал, во что собирался ввязаться. К сожалению, преемница ведьм Нортон шла в комплекте с огромным семейством, холодным, требующим ремонта замком и сотней родовых проклятий. Такой сундук с приданым не каждый черный колдун выдержит, что говорить об обычном мужчине.

– Мне жаль, Уильям, – покачала я головой. – Такого приворота не существует.

Ночью на меня напала бессонница, вечная напарница черных ведьм, то и дело впадающих в летаргию. Какой уж здоровый сон, если то сутки продрыхнешь после магического отката, то после шабаша неделю без сознания проваляешься, сложив руки на груди, как покойница.

В час, когда темнота вызрела и напитывалась густотой, а по земле начал стелиться туман, стало ясно, что ужин переварился окончательно. Я не выдержала и отправилась грабить холодильный чулан, молясь про себя темной Богине, чтобы Богиня светлая не одарила пастора Грегори не менее светлой мыслью после полуночи подкрепиться кровяным колбасками.

Тихонечко пробралась на кухню. В сонном безмолвии что-то хлопало. Оказалось, что сквозняк играл с незапертой задней дверью. Прежде чем дверь закрыть и опечатать от воров, выглянула в ночной сад, наполненный стрекотом сверчков. Тут показалось, будто в темноте между деревьями мелькнула сизая фигура в плаще с капюшоном. Решила бы, что неожиданно появился призрак тетушки Брент, но привидение не могло шуршать гравием. Не колеблясь ни секунды, я вышла в сад и направилась следом за незнакомцем.

Фигуру я нагнала в глубине сада, остановилась за ежевичными кустами. Призрак стянул с головы капюшон. Без очков, с одним амулетом в темноте я видела паршиво, но голос узнала.

– Зачем ты хотел меня видеть? – холодно спросила Дороти, а в следующий момент от дерева отделилась тень, метнулась к девушке и нахлобучила ей на голову мешок.

– Умри, ведьма!

Будущая хозяйка Кросфильда невнятно замычала, явно несогласная с приговором.

– Да вы шутите, ребята, – пробормотала я и щелкнула пальцами. На садовой дорожке вспыхнули фонари. Тусклый свет озарил фигуру Барнса, державшего в охапке родную сестру. Увидев меня, выступившую из кустов, он оттолкнул жертву и бросился бежать.

– Замри! – рявкнула я.

Хотела запустить в подлеца чем-нибудь тяжеленьким, но даже не пришлось использовать магию. Неудачник наступил на спрятанные в траве грабли, и черенок с размаху вмазал ему по лбу. Странно крякнув, Барнс кувыркнулся на спину и застонал, прикрывая ладонями лицо. Дороти стащила с головы мешок и в гневе таращилась на брата, из носа которого шла кровь.

– Ненавижу, проклятый! – Она схватила с земли камень и, не задумываясь ни мгновения, швырнула в негодяя.

– Стоп! – приказала я, и камень завис в воздухе в нескольких дюймах от виска шокированного похитителя.

– Зачем ты его остановила? – возмутилась Дороти, ткнув в сторону брата пальцем. – Лучше пусть он умрет! Мертвец не сможет убить меня!

Как дочь профессионального некроманта, я знала, что заявление было весьма спорным, но дразнить взбесившуюся невесту не хотела, поэтому развела руками:

– Дороти, я с тобой согласна. Но прежде чем он помрет, надо решить, где ты закопаешь труп.

– А? – изогнула брови девушка.

– Убить исключительно просто. Сложно потом спрятать тело так, чтобы его никто не нашел, это я тебе говорю как внучка колдуна, практиковавшего кровавые ритуалы.

– Вы серьезно обсуждаете, где будете прятать мой труп?! – взвыл Барнс.

– Помолчи, когда девочки разговаривают! – Я щелкнула пальцами, и камень, как будто случайно, сорвался вниз и легонько тюкнул припадочного по голове. Несильно, но ему хватило, чтобы потерять сознание.

– Может, просто сдадим его Брентам? – предложила я.

– Ладно, – шмыгнула носом Дороти. – Хуже все равно не будет.

– Хуже было бы, если бы его закапывать пришлось.

Я протянула руку, помогая успокоившейся невесте подняться, и совершенно случайно за деревьями заприметила еще одного человека. Прячась под черным плащом, за расправой следила Эбигейл. Боясь оказаться раскрытой, она стремительно отступила в тень.

Впервые за много лет в подвале появился узник, ожидавший стражей. До самого утра дом стоял на ушах. Приехавшие с рассветом законники надели на Барнса кандалы и вывели под руки, боясь, что он сбежит. Мы провожали подлеца всем домом.

– Дороти, прости, сестренка! – крикнул арестант, когда его запихивали в черную закрытую карету. – Я думал, что ты ведьма!

Она спряталась на груди у взлохмаченного Картера, провожавшего будущего родственника с самым суровым лицом. Тюремный кортеж растворился в тумане, и народ, возбужденно переговариваясь, начал втягиваться в дом. Вместе с остальными семенила Эбигейл, зябко кутаясь в шаль, накинутую поверх домашнего платья. Когда мы вошли в холл, я громко спросила:

– Сама расскажешь или наложить заклятье честности?

– Простите, госпожа ведьма? – оглянулась Эбби и обвела домашних испуганным взглядом. – Вы мне?

– Ты слышала, – скрестила я руки на груди.

– Эльза, что происходит? – недоуменно свел брови Уильям. – Ты в чем-то пытаешься обвинить Эбигейл?

– Госпожа ведьма, нам всем надо отдохнуть, – осторожно попытался сгладить момент Флинт.

– Как только ваша подопечная скажет, что она делала в саду.

– А вы? – нахально вздернула подбородок девчонка.

– Изображала фею-крестную, умеющую махать лопатой. Так ты предпочитаешь заклятье?

Эбби сжала челюсти, а потом вдруг ткнула пальцем в Дороти и выкрикнула:

– Ненавижу ее! Это я должна была стать хозяйкой Кросфильда, но появилась она и все у меня отняла! От нее невозможно избавиться! Я подливала приворот, нанимала человека, а она все равно здесь, никуда не делась!

После признания в холле наступила звенящая тишина. Семья изумленно таращилась на воспитанницу Флинта.

– Почему вы все молчите?! – со слезами в голосе выкрикнула Эбигейл.

Дядюшка кашлянул в кулак и тихо вымолвил:

– Потому что иногда лучше смолчать, чем сказать слишком многое.

Едва туман, окутавший дом, развеялся, воспитанница Флинта покинула Кросфильд. Уильям сопровождал ее. Вероятно, чтобы удостовериться, что девчонка доберется до пансиона благородных девиц, где действительно через пару лет превратится в благородную девицу. Ну или хотя бы научится прилично играть на рояле.

Подозреваю, что дорога в поместье для нее была закрыта навсегда.

Я тоже сложила вещи, подхватила под мышку кошку и собралась тихо, никому ничего не сказав, покинуть особняк, но в последний момент передумала. Было невежливо не попрощаться с хозяином, тем более что виделись мы с ним в последний раз в жизни. Вчера я заметила в его покоях круживших под потолком мотыльков, да и воздух в доме снова пропитывался сладковатым, неприятным запахом смерти, который, на счастье, обычные люди были не способны почувствовать.

Дядюшка сидел в беседке и внимательно изучал худенький фолиант о земноводных и хладнокровных, сворованный Брит из бабкиной библиотеки. Стол был накрыт к чаю, над розетками с джемом гудели пчелы, но Флинт не замечал неспокойной компании.

– Я пришла попрощаться, – вымолвила я, присаживаясь в кресло напротив дядюшки. Кошка Дороти моментально попыталась забраться на стол, за что получила щелчок между розоватых ушей.

– Нальете мне чаю? – попросил Флинт, откладывая фолиант.

– Не боитесь? – усмехнулась я.

– Не вижу причины.

Без колебаний он принял чашку из моих рук и прихлебнул напиток.

– Двадцать лет назад со мной случилась страшная история, – вдруг вымолвил он, глядя мимо меня. – На моих руках остались два мальчика, мать которых вдруг расхотела быть матерью, а меня изнутри медленно съедала опухоль. Я пришел к черной ведьме от отчаянья. Вы ведь в долг исполняете желания.

– Верно, но ставки никогда не бывают равнозначными, – вздохнула я. – Дело даже не в том, что, заключая договор, черные ведьмы обманывают людей. Если предложение окажется слабеньким, колдовство не сработает. Знаете, моя бабка за исполненное желание набирает себе в замок штат прислуги. Черных приспешников, работающих с ведьмами по велению души, днем с огнем не сыщешь, а за деньги ни один вменяемый лакей не хочет идти в ведьмовское логово.

– Опасаются пасть жертвой кровавого ритуала?

– Темная Богиня с вами, – отмахнулась я. – В Нортоне в любое время года ужасно холодно и сыро, люди часто болеют. А еще в замке живет тридцать кошек, три призрака и мой дядька Аскольд. Ему почти сто сорок лет. Ужасный тип. Говорят, он в юности был маньяком.

Мы переглянулись, и Флинт с трудом подавил улыбку.

– Так вот, она выполнила мое желание, болезнь отступила. Через некоторое время ведьма пришла забрать долг и выбрала Кросфильд. Решила сделать из особняка логово, а из поместья – ведьмовскую вотчину.

– Выходит, что вы обманули черную ведьму? – протянула я. – С ума сойти!

– Дом пришлось опечатать, на племянников надеть кольца, подавляющие черную магию, а мне превратиться в затворника. Время шло, история почти забылась, но через двадцать лет болезнь вернулась. Клянусь, я уже приготовился встретиться с покойной супругой, даже пастора Грегори вызывал, чтобы получить отпущение грехов, но Картер привез в дом невесту, и смерть неожиданно отступила.

– И что вас подняло на ноги? – прекрасно зная ответ и даже понимая, куда хитрый старик клонит, спросила я.

– Черная магия.

– Ваша будущая невестка владеет черной магией?

– Нет, – многозначительно ответил собеседник.

– Картеру повезло, – вымолвила я после долгой паузы. – Иначе бы он всю жизнь боялся заработать какое-нибудь забавное проклятье. Знаете, существует проклятье завязанных штанов. Захочешь снять, а не можешь. Только в супружеской спальне.

– Эльза… – голос Флинта стал серьезным.

– Да, господин Брент?

Мы встретились глазами.

– Я не мечтаю увидеть женатым Уильяма, но очень хочу побывать на свадьбе Картера. Как думаете, желание старика осуществимо?

Вздохнув, я взяла Флинта за холодную сухую руку с узловатыми пальцами и произнесла:

– Да будет так.

Камень в перстне дядюшки блеснул хищным огоньком.

– Вы вернетесь забрать долг? – спросил старик.

– Для людей, которые мне симпатичны, я предоставляю ведьмовской сервис абсолютно бесплатно, – усмехнулась я.

– И часто вы так делаете?

– Вы первый. – Я поднялась с кресла и улыбнулась: – Прощайте, господин Флинт.

– Что-нибудь передать Уильяму?

– Не стоит… Хотя… Передайте, что я подумаю над тем, как выполнить его заказ…

Время походило на песок, оно утекало минутами между расставленными пальцами. Через две недели в лавку пришло приглашение на свадьбу Дороти Слотер и Картера Брента.

– Сумасшедшие, – с улыбкой фыркнула я, разрывая на половинки глянцевую карточку с золотыми тиснеными литерами. – Вы бы черную ведьму еще на благословение первенца пригласили.

Через месяц пришло еще одно письмо из Кросфильда с уголком, перетянутым траурной ленточкой. В нем говорилось о том, что в ближайшую среду пройдет поминальная служба по усопшему Флинту Бренту.

– Сумасшедшие, – с комком в горле пробормотала я, разрывая печальное послание на мелкие кусочки, – нашли куда позвать черную ведьму. Хотите, чтобы он проснулся снова?

А потом жизнь вернулась в привычную колею. В маленьком Сельгросе редко происходили потрясения. Разве что активистки из восточного района попытались облить логово святой водой, но нарвались на забытое мной проклятье неуклюжести и чуть не поломали ноги. Еще мэр города тихонечко попросил избавить его от свиного рыльца, а у лысой кошки Дороти неожиданно начала расти шерсть. Ярко-красная в черную крапинку, и демон начал напоминать хвостатую божью коровку.

День выдался отменный, солнечный и теплый, редкий для конца лета. В такие дни получалось абсолютно все: не разбивались флаконы с витаминными настойками, не проливались эликсиры, и клиенты шли один за другим. А у соседки-аптекарши напрочь сгорело рагу, и запах в открытое окно доносился такой, будто она умудрилась спалить не только обед, но даже очаг.

Я была в кухне, превращенной в магическую мастерскую, доделывала шипучки для ванн с омолаживающим эликсиром, когда тихо скрипнула дверь в лавку. Обтирая руки о передник, я выглянула в торговый зал. На пороге стоял Уильям Брент собственной персоной и задумчиво рассматривал лавку. Взгляд остановился на мне.

– Здесь пахнет корицей и кофе.

– А ты ждал, что в лавке черной ведьмы будет пахнуть сырым подвалом? – Поспешно снимая замусоленный фартук, я направилась к прилавку и спряталась за старой кассой, как за баррикадой. – Решил купить укрепляющих эликсиров?

– Хотел отдать тебе одну важную вещь.

На темную столешницу легла коробка, перевязанная алой лентой.

– Посмотри, – подогнал Уильям. – Надеюсь, что эта вещь сможет доказать тебе серьезность моих намерений.

Я открыла крышку и, не веря собственным глазам, уставилась на аккуратно сложенные, отстиранные и наутюженные, прабабкины панталоны в сердечко. Меня покинул дар речи. Я столько радовалась исчезновению треклятой тряпки, что, похоже, сглазила.

– То есть… – наконец нашла в себе силы открыть рот. – Ты отыскал панталоны…

– И сам постирал, – вставил Уильям, вероятно, начиная чувствовать, что чем-то не угодил капризной невесте.

– Постирал своими руками, – согласилась я, – и принес ко мне в лавку.

– Так и есть.

– Вместо обручального кольца?!

– Кхм… – глубокомысленно отозвался он.

– Не постесняюсь спросить, из каких соображений ты выбрал столь… изощренный способ выразить свои намерения? – любезным тоном уточнила я, желая ненавистными портками оригинала придушить.

– Я решил продемонстрировать, что ты меня привлекаешь как женщина даже в нелепой тряпке. Думаешь, мне сейчас стоит уйти, а завтра попробовать еще раз? С кольцом?

Уйти ему не удалось. Он вообще не догадывался, когда входил в логово к черной ведьме, что по собственному желанию взял себе невозвратный билет на омнибус в преисподнюю.

Я не услышала подъезжающей кареты и звонкого стука конских копыт (между прочим, королевские кони, проигранные бабке его величеством в покер), а ощутила приближение тяжелый ауры верховной ведьмы. Знала же, если день задавался с утра, то после обеда случалась какая-нибудь гадость, обязательно имевшая далеко идущие последствия! То модистка принесет в лавку мужчину в личине жабы, то бабку Примроуз принесет нелегкая!

– Уильям, тебе лучше спрятаться! – засовывая в полку под прилавком худенькую вазочку с живой розой, только с утра подаренной жизнерадостным пекарем, выпалила я. – Быстро! Куда-нибудь!

– Зачем? – недоуменно изогнул он брови.

– Потому что! – невпопад ответила я, втюхивая ему портки в сердечко, и в последний момент успела затолкать сопротивлявшегося гостя в кухню.

Входная дверь в лавку величественно отворилась. Через порог перешагнула высокая худая старуха с идеально уложенными седыми волосами и в черном, застегнутом до подбородка платье. Одной рукой она опиралась о трость с золотым набалдашником, а в другой держала на поводке маленького кривоногого песика, похожего на черного поросенка. С верхней полки стеллажа пришельца с яростью разглядывала Дороти и, видимо, хладнокровно просчитывала, как вцепиться когтями в плоскую морду или отгрызть беспечный хвостик, мотавшийся из стороны в сторону.

– Томми? – изумленно протянула я, вдруг признав в песике кузена.

– Нет! – властным хрипловатым голосом произнесла ведьма. – Это всего лишь твоя несчастная, брошенная бабка. Или ты, моя дорогая, совсем слаба глазами стала?

– С глазами у меня все хорошо, – сухо отозвалась я. – Зачем пожаловала?

– Хотела проверить, как поживает лавочница. Раз ты за полтора года бабку не навестила, пришлось приехать в твое убогое логово. Вот так умрешь, и найдут, когда уже косточки останется хоронить.

За спиной старой ведьмы маячила Брит, в закрытом коричневом платье с белым воротничком похожая на адептку магистериума. К слову, в присутствии главы семейства кузина вела себя как немая старая дева, в смысле, скромно, тихо и незаметно. Иногда мне думалась, что бабка ее считала девственницей и с надеждой отправляла мужиков для исправления положения. Иначе как еще Британи их проводила в опечатанный всеми возможными заклятьями замок Нортон?

– Во-первых, ты назло переживешь нас всех, – объявила я бабке. – Во-вторых, у тебя остались еще два внука и целый замок темных прислужников. Они тебя обязательно найдут. Может быть, не сразу, но в Нортоне такой холод, что ты даже испортиться не успеешь.

– Не стыдно? – рявкнула Примроуз.

– Ты сама меня учила, что черные ведьмы никогда не испытывают стыд. Если ты пришла мириться, то выбрала неверный тон.

– Я? – фальшиво фыркнула бабка. – Мириться?!

Тут у живности не выдержали нервы. Дороти алой молнией метнулась с полки и попыталась напасть на Томми. Пес, не будь дураком, решил вцепиться в длинный кошачий хвост. Сорвался с хлипкого поводка и бросился следом за улепетывающей в кухню противницей. И через стремительно открывшуюся дверь мы увидели, как Уильям отпрянул с дороги, пропуская взбесившихся недоделанных домашних питомцев.

– Доброе утро, – поздоровался он с бабкой.

Дверь медленно закрылась. В торговом зале воцарилась гробовая тишина, и было слышно, как на кухне звенят перевернутые магические котлы.

– Кто это? – сдержанно уточнила Примроуз.

– Клиент.

– Тогда почему он на твоей кухне с панталонами твоей прабабки в руках?

– Эльза, ты решила продать прабабкин подарок? – с полоумным видом уточнила Брит из-за плеча главы семейства. Клянусь, от такой подлости у меня чуть глаза на лоб не полезли.

Положение спас (или усугубил?) сам Уильям. Решительным шагом он вышел из кухни, приблизился к бабке и объявил:

– Я женюсь на вашей внучке.

Та изогнула бровь.

– На какой из?

– На той, что стоит на кассе.

– И вас не смущает, что она черная ведьма, наследница огромного замка и ста трех семейных проклятий?

– Нет.

– Она участвовала в ведьмовских шабашах.

– Я жил в университетском общежитии.

Нам с Брит только и оставалось, что с открытыми ртами, переводя взгляд с Уильяма на бабку, следить за их пикировкой.

– В дурном настроении она сыплет проклятьями направо и налево, – пожелала оскорбить меня бабка.

– Меня даже не отпугнули панталоны в сердечко.

– Она умеет поднимать из могил мертвецов. Поверьте, зрелище не из приятных.

– А я умею делать деньги и обещаю хорошенько отремонтировать замок.

Последовала долгая пауза. Совершенно ошарашенная, я следила за переговорами и не понимала, куда вставить слово. Они как будто договаривались о сходной цене на корову.

– В Нортоне нужно перестроить гостевое крыло, перестелить полы и поправить крышу, – деловым тоном объявила бабка.

– Никаких проблем, – одарил Уильям старуху своей самой очаровательной улыбкой.

– Продана, – сухо отозвалась она. – Забирайте вместе с теми отвратительными портками и лавкой.

– Продана?! – поперхнулась я от возмущения, но на меня никто не обратил внимания.

– И предупреждаю сразу, молодой человек, назад я ее не возьму. – Примроуз ткнула в меня узловатым пальцем с длинным алым ногтем. – Даже если вы будете умолять на коленях. Милосердие не в характере черных ведьм.

– Не переживайте, мадам, обратно не верну. К слову, а что мне сделать, если решит сбежать она?

– Прикуйте к ножке кровати. Заговоренными кандалами я вас обеспечу. Знаете, в свое время ее матушке этот способ очень помог всей душой привязаться к супругу.

– Разве у черных ведьм есть душа? – удивился Уильям.

– Есть, – скривила губы бабка. – Просто мы лишний раз стараемся ее не демонстрировать…