Теперь

Нэнси так крепко сжимала руку Джорджии, что той стало больно. «Господи, какая она сильная!» – подумала хозяйка. Она не отставала от Грейдон, которая решительно поднялась по лестнице и вошла в ванную комнату второго этажа, где сразу открыла фарфоровый кран, чтобы заглушить то, что она собиралась сказать, и села на крышку унитаза. Джорджия смотрела, как течет вода, и думала, как было бы приятно в нее погрузиться. Она сунула палец под струю и принялась двигать его взад и вперед, наслаждаясь приятным ощущением на коже. Как же ей хотелось почувствовать маленькие капельки на лице! Но они испортят макияж.

– Проклятье, что с ней не так? – спросила Нэнси. – Неужели она всерьез считает, что ее наказывают?

Паника американской гостьи производила пугающее впечатление. Как если бы ты видела, что твои родители теряют контроль над ситуацией – неожиданный страх, подкрепленный внезапным пониманием, что существо, которое, как ты думал, способно разобраться с любым дерьмом, всего лишь человек. И если Нэнси утратила эту способность, то они все в полнейшей заднице. Лила просто сделает вид, что она спокойна. И будет вести себя так, словно ничто не имеет значения.

Джорджия пожала плечами.

– Я не знаю, – сказала она.

– Ну так подумай. Мы не можем оставлять ее там одну надолго. Никто не знает, что она может сказать.

Хозяйка позволила себе несколько мгновений триумфа. Нэнси все видела. Нэнси поняла.

– Но почему это происходит именно сейчас? – спросила гостья. – Почему ее преследует история с Брандон? – Она с трудом сдерживала нетерпение.

У Джорджии возникло ощущение, что она может протянуть руку и взять пригоршню воздуха, сгустившегося между ними. Они не говорили об этом. Никогда. Слова не могли улучшить ситуацию.

Джорджия постаралась успокоиться, но чувствовала, как отчаянно колотится сердце у нее в груди и как жутко зудит все тело.

– Я не думаю, что дело в истории с мисс Брандон. – Она постаралась сохранять равновесие, держась за край раковины. Ей было очевидно, что она должна произнести эти слова. – Я думаю, дело в Хейди.

Она никогда не сможет стереть из памяти выражение, появившееся на лице Грейдон. Лицо исказилось. Стало уродливым. И превратило симметричную, возможно, достигнутую при помощи хирургии красоту в нечто действительно мрачное.

Паника не шла Нэнси.

Она противоречила ее характеру. Эта женщина принадлежала к категории людей, которые знают, что деньги помогут выбраться из любой ситуации и что всегда найдется тот, кто заставит проблему исчезнуть.

Именно это и отличало их от всех остальных.

– Мы не можем допустить, чтобы она кому-нибудь рассказала, – произнесла Нэнси очевидные слова.

Подруга кивнула.

– Она будет молчать, – сказала Джорджия. – Если ты с ней поговоришь. Она сделает, как ты ей велишь, как и всегда.

– Ты слышала, что она говорила? А ее «шутка» во время обеда? – спросила Грейдон. – Она потеряла разум. Дерьмо, Лила думает, что она проклята. Джорджия, ты только представь – проклята!

– Я слышала. И в течение последних нескольких недель пыталась ее остановить и помешать ей что-то предпринять, не так ли? А ты живешь на другой стороне мира. Ты даже не рассказала мне, что у нее был выкидыш, который на самом деле и спровоцировал все остальное.

– Это не моя вина! – Нэнси почти перешла на визг.

– Я никого не виню, – сказала Джорджия. – Я лишь говорю о том, что есть. Так не может продолжаться. Ты согласна? Мы должны исправить положение. Должны что-то сделать. Нам необходим план.

Грейдон выключила воду, посмотрела в зеркало, поправила волосы и глубоко вздохнула.

– Мы не должны оставлять ее одну сегодня вечером. Ладно? – сказала она. – Что бы ни случилось, не позволяй Ру увезти ее домой. Мы не можем рисковать – пока Лила в таком состоянии, она способна все ему рассказать.

Джорджия кивнула.

– Она постоянно засыпает и остается на всю ночь.

Нэнси кивнула.

– Отлично. Уже что-то. – Гостья явно подбадривала себя.

Потом она провела пальцами под глазами, улыбнулась, повернула золотой ключ в замке и открыла дверь. Джорджия не знала, что делать дальше, поэтому бросила на себя взгляд в зеркало и коснулась волос, надавливая на корни, чтобы они стали более пышными. От хвоста, который ей завязала Лила, у нее заболела голова, и она распустила его. Взгляд Чарли, наблюдавшего, как она это делает, изменился – он не смотрел на нее так уже несколько месяцев.

Нэнси права. Им необходим план. Но когда Джорджия смотрела, как рука Грейдон распахивает дверь, слова сами соскользнули с ее губ.

– А что, если она права? – Ее голос вдруг стал каким-то совсем тонким, и заданный вопрос ей самой показался дурацким.

Однако она должна была его задать.

– Что? – переспросила Нэнси.

– Насчет детей.

– Я не поняла.

– Что, если я не могу забеременеть именно по этой причине? Что, если у нее именно поэтому произошел выкидыш? Да и у тебя не видно дюжины малышей, которые бегали бы вокруг.

Грейдон наградила подругу полным недоумения взглядом. Джорджия и сама понимала, как глупо прозвучали ее слова. Они же взрослые, разумные и образованные. Они не верят в проклятия и магические заклинания. Однако от слов Лилы у хозяйка дома начинало чесаться все тело, и она не знала, как от них избавиться.

– У Лилы есть ребенок, Джорджия, – напомнила Нэнси. – Надеюсь, ты о нем не забыла?

Но подруга не смотрела ей в глаза.

– Как мы можем быть «прокляты», если у нее есть ребенок? – добавила Грейдон.

Джорджия уставилась в пол. Она не могла посмотреть в глаза своей гостьи, но знала, что не может не задать вопрос, который не должен звучать на вечеринке.

– Ты когда-нибудь была беременна?