Теперь

Кто-то предложил сделать перерыв перед пудингом. Наверное, Нэнси. Очевидно, они не думали, что Лила заметила, как Нэнси и Джорджия весь вечер обменивались язвительными замечаниями. Однако она ничего не пропускала. Она наблюдала, как Джорджия положила Нэнси совсем маленькую порцию, пытаясь заставить ее попросить добавки, и видела, как Нэнси в ответ съела только половину того, что лежало на ее тарелке.

С Лилой они так не обращались. Может быть, они относились к ней лучше? Или, что более вероятно, не считали ее конкурентоспособной? На самом деле она таковой и не была. Никогда. Джорджия и Нэнси посещали одни и те же уроки и вместе отправились в Оксфорд. Они все время пытались опередить друг друга, делая вид, что их не интересует, кто лидирует. Лила никогда не представляла для них угрозы.

На первом курсе она приехала к ним в Оксфорд, Джорджия предложила ей остановиться на ее этаже, и она ответила согласием, но Нэнси купила надувной матрас, чтобы гостья переночевала у нее. Джорджия сказала, что все в порядке, но Лила знала, что это не так. Они отправились в какой-то бар, полный парней в джемперах с круглым воротом и в старомодных очках и девушек в контрабандных джинсах, и Лила почувствовала себя, возможно, впервые в жизни, как рыба, которую вытащили из воды. Ее друзья по художественной школе были совсем другими, а в барах, которые она посещала, был липкий пол, играла музыка, и все пили. Здесь же посетители сидели за круглыми столами и разговаривали.

– Обычно тут все иначе, – заявила Грейдон извиняющимся тоном, когда Лила спросила, как они обходятся без клубов и настоящих баров. – Здесь полно отличных мест. Просто сейчас приближаются экзамены.

Они выпили на троих бутылку вина, и примерно в середине вечера гостья поняла, что Джорджия и Нэнси слушают ответы друг друга, когда она задает вопросы. Они явно не встречались во время семестра.

«Мы навсегда останемся друзьями, – сказала Грейдон. – Но нам не нужно постоянно сидеть друг у друга на голове».

Джорджия призналась в этом на следующий день, когда провожала Лилу на поезд. Она сказала, что в первую неделю они ходили вместе выпить, но чувствовали себя неловко, словно недели, прошедшие после окончания школы, встали между ними и развели их в стороны. Нэнси сделала себе короткую прическу и заказывала пиво. У Джорджии появился лондонский акцент, и она перестала есть мясо. Лила ничего не сказала. И пока подруга махала вслед уходившему из Лондона поезду, Лила испытала огромное облегчение. Свобода.

Интересно, почувствовала ли Джорджия то же самое? «Впрочем, сейчас вряд ли», – подумала Лила, наблюдая за подругами и их мужчинами из противоположного конца комнаты. Нэнси играла роль королевы, Чарли и Ру смотрели на нее и слушали, стараясь отыскать ошибку и напасть, Джорджия молчала, но улыбалась. Ей нравилось, когда люди устраивали дискуссии у нее в доме. Тогда она могла чувствовать себя настоящей хозяйкой.

Бретт стоял у двери и курил очередную сигарету. Он вообще много курил. Может быть, из-за того, что не пил. А так у него были заняты руки. Лила посмотрела на бокал, который держала. Должно быть, он очень смелый человек, если способен говорить с людьми без теплого плаща алкоголя, позволяющего под ним укрыться. Одна только мысль об этом пугала ее. Даже общение с теми, кого она хорошо знала, без легкой алкогольной подпитки наводило на нее ужас. Бретт выглядел печальным, решила она. Очень молодым и очень печальным.

– Пойдем со мной, – прошептала Лила ему на ухо.

– Что? – спросил он.

– Просто пойдем! – Брир захихикала. – Будет хорошо, я обещаю.

Все остальные погрузились в какой-то скучный разговор. Лила сидела и думала, как бы что-то сказать, но всякий раз, когда у нее в голове складывалось правильное предложение, всякий раз, когда она считала, что оно не будет выглядеть глупым, она понимала, что остальные уже успели уйти вперед и ее замечание потеряет всякий смысл. Казалось, никто даже не заметил, что они с Бреттом ушли.

– Что происходит? – спросил друг Нэнси, шедший за Лилой по лестнице.

Она повернулась к нему. Этот мужчина был идеален. Идеален, как какая-нибудь знаменитость: взъерошенные волосы и сияющая кожа.

– Боишься неприятностей? – спросила она.

– Нет, – ответил американец, когда его спутница поднялась на следующий этаж и свернула в одну из спален. – Но ты понимаешь, почему Нэнси может рассердиться из-за…

– Она не ревнива, – перебила его Лила. – Такое не по ней.

– Что мы делаем? – спросил Бретт, оставшийся стоять в дверном проеме, словно он боялся войти.

Брир вытащила из кармана маленький пластиковый пакетик и протянула его бостонцу.

– Я подумала, что ты захочешь попробовать.

Он ухмыльнулся:

– Как не стыдно.

Лила тряхнула головой, как маленькая девочка.

– Почему же стыдно? Просто я люблю пошалить. Хочешь немного?

Мужчина кивнул:

– Ты оказываешь плохое влияние.

Лила сняла висевшее на стене зеркало и уселась на кровать, скрестив ноги.

– Давай, – сказала она.

Она поняла, что снова говорит тоненьким голоском, который так ненавидела Нэнси, и стала следить за изящными пальцами Бретта, осторожно вытряхивавшего порошок на карту, которую он вытащил из бумажника.

– Совсем немножко, да? – сказал он.

– Конечно. – Лила улыбнулась.

Ей не хотелось, чтобы Бретт считал, будто она часто это делает. Потому что она этого не делала. Ну не очень часто. Ну… Больше не делала. С тех пор, как Ру стал экономить деньги.

– У тебя есть банкнота? – спросила Брир.

Бретт покачал головой.

– А у тебя?

Она порылась в карманах джинсов, ничего не нашла и, окинув взглядом комнату, увидела в углу книжные полки. Джорджия расставила книги по цвету корешков – и это говорило о ней все. Лила взяла с полки случайную книгу, вырвала из середины страницу и услышала, как Бретт удивленно засмеялся.

– Послушай! Я писатель. Ты совершила кощунство.

– Они не для чтения.

– Но это же книги.

– Здесь книги – лишь декорация.

Бретт скорчил гримасу, и Лила почувствовала триумф. Теперь она нравится ему больше, чем Джорджия. Она свернула листок из книги.

– Что это? – поинтересовался бойфренд Нэнси.

Найт взглянула на верхнюю часть страницы, где было напечатано название.

– «Повелитель мух», – сказала она.

– Ты читала? – спросил Бретт, сдвигая белый порошок на зеркале.

Лила покачала головой и предложила ему свернутую в трубочку страницу. Его пальцы задели ее руку, и она уловила его запах. От него пахло чистотой. Совершенно невероятной чистотой. Как он мог так пахнуть после того, как курил весь вечер?

Обычно Лила не обращала особого внимания на запахи, в отличие от многих других людей, постоянно рассуждавших о том, какие они бывают насыщенные и как возвращают их в детство. Одна из мамочек в «Клубе для беременных» расплакалась из-за того, что сильно скучала по запаху своего новорожденного ребенка, когда он вырос. Лилу же не интересовало, чем раньше пах Иниго. Детской присыпкой и стиральным порошком, насколько она помнила. А позже дерьмом. Она, конечно, кивала, когда к разговору присоединялись другие мамочки, которые говорили, что стоило им уловить запах другого маленького ребенка, как они просили мужей о новом малыше.

Лила наблюдала за мышцами на спине Бретта, когда он наклонился к зеркалу и сделал один быстрый и аккуратный вдох. Затем он закинул голову назад и с улыбкой сжал пальцами нос.

– Я уже давно этого не делал. Чувствую себя как мальчишка, – сказал Бретт.

– А ты и есть мальчишка. Тебе с нами не скучно проводить время?

– Ты ненамного старше меня.

– На шесть лет. А это большой срок. Целый период жезни. Тебе бы следовало развлекаться со своими ровесниками.

– Мне всегда нравилась компания людей постарше, – возразил Бретт.

Лила захихикала:

– Нэнси узнает, что ты назвал ее «постарше».

Американец на мгновение помрачнел:

– Не надо.

– Конечно, я не стану ей ничего говорить, – виновато ответила собеседница. – Я пошутила. Я бы не могла так с тобой поступить.

Теперь у них появился общий секрет.

Мысль о том, что из-за нее Бретт может загрустить, что будет испытывать неприятные чувства, напугала Брир. Она хотела ему нравиться. Будь она честной, позволь она жжению у себя между ног обрести голос, она могла бы сказать, что хотела бы от него чего-то большего. Но ей следовало получить компенсацию. Она представила, как после окончания вечеринки Нэнси и Бретт ложатся в постель и шепчутся, хотя Чарли и Джорджия находятся этажом выше. Бретт скажет что-то хорошее про Лилу, а Нэнси сделает вид, что ей все равно, однако будет ревновать.

– Лила? – Голос сидящего рядом мужчины заставил ее вздрогнуть.

Он протягивал ей свернутый листок из книги. Она посмотрела на конец, который он прикладывал к своему носу. Он должен был вызвать у нее отвращение. Однако этого не случилось.

– У тебя все нормально? – спросил Бретт. – Ты уверена, что тебе стоит это делать?

Когда в последний кто-то интересовался, все ли у нее хорошо? Ру прекратил это делать месяцы назад. Вероятно, он знал ответ, думала Лила. Джорджия тоже ничего не спрашивала. А Нэнси всячески этот вопрос обходила. Лиле стало любопытно, что произойдет, если она ответит честно, если скажет Бретту, что у нее не все в порядке и что она хочет, чтобы во всем мире нашелся хотя бы один человек, который крепко обнял бы ее, пока она рыдает. Прижал бы Бретт ее к груди и позволил бы ей промочить свою темно-синюю футболку слезами?

Наверное, нет.

Он бы спустился вниз и привел Ру. Он бы подумал, что Ру не все равно, что он будет к ней добр. Лила заставила себя улыбнуться.

– У меня все нормально.

Она собрала волосы в хвост на затылке, чтобы они не мешали, наклонила голову, глядя на свое отражение в зеркале, прижала пальцем одну ноздрю и стала ждать чудесного горького прилива.

– Что ты делаешь?

Лила уронила листок, резко подняла голову, и внутри у нее все сжалось. На один ужасный миг ей показалось, что в дверном проеме стоит Ру. Но она ошиблась. Это была Джорджия. Проклятье, какое счастье, Джорджия!

Бретт выглядел встревоженным.

– Извини, мы вели себя грубо. Мы сейчас спустимся.

– Все нормально, – сказала Лила. – Джи, я сожалею. Это моя вина. Я спросила у Бретта, не хочет ли он немного подышать. – Она виновато улыбнулась. – Пожалуйста, не говори Ру.

Иногда Лила не понимала Джорджию. Вот и сейчас, когда она смотрела на нее, стоящую на пороге и залитую светом, который падал из коридора, она пыталась решить, сердится ли ее подруга.

– Только если ты не расскажешь Чарли, – ответила Джорджия.

У нее был странный голос. Очень ровный. Лила удивленно проследила, как она пересекает комнату, убирает в сторону волосы, снова сворачивает листок бумаги и ловко втягивает порошок.

– Джи! – воскликнула Брир.

Бретт выглядел шокированным.

– Я не настолько скучная, – заявила Джорджия. Лила видела, что она чувствует себя превосходно и довольна, что сумела их удивить. – Раньше со мной было весело.

– С тобой и сейчас весело, – солгала подруга. – Веселее, чем со всеми остальными. – Она наклонилась над зеркалом и вдохнула остатки порошка.

Бретт выглядел должным образом смущенным, и, видимо, Джорджия тоже это заметила. Она провела пальцами по поверхности зеркала, а потом начала втирать остатки порошка в десны.

– Не беспокойся, – сказала она, сделав небольшую паузу. – Нэнси спорит с Ру и Чарли о «государстве всеобщего благосостояния». Мы могли бы устроить здесь оргию, а они бы даже не заметили.

Лила рассмеялась.

Бретт и Джорджия посмотрели на нее.

– Что? – спросила она. – Это смешно.

Хозяйка повесила зеркало обратно на стену, протерла его в последний раз и снова поправила волосы.

– Я серьезно, не говорите Чарли, – попросила она обоих.

– И Ру, – добавила Лила.

– И Нэнси, – улыбнулся Бретт.