Глава 32. Пленники в Курганье
Плохо. Намного хуже, чем мы думали. У этих стражников поголовно паранойя. Я хочу сказать, они понятия не имели, кто мы такие, но это их ни в малейшей степени не беспокоило.
Внезапно примчалось полвзвода. Звон и грохот под дверью. Никаких разговоров. Мрачные лица. У нас неприятности.
– Вряд ли нас отпустят, – с тоской произнес Гоблин.
– На выход! – рявкнул сержант. Мы вышли. Все, кроме Следопыта. Следопыт так и остался сидеть в камере.
– По дворняге своей скучает. – Я попытался схохмить. Никто не рассмеялся.
Один из стражников двинул Следопыта в плечо. Следопыт медленно повернулся к нему, глянул совершенно невыразительно.
– Вот этого делать не надо было, – заметил я.
– Заткнись, – бросил сержант. – Взять его.
Парень, ударивший Следопыта, попытался повторить свой подвиг. С тем же успехом он мог изображать нежное похлопывание. Следопыт обернулся, потянулся к приближающемуся кулаку, поймал запястье и переломил. Стражник взвизгнул. Следопыт отшвырнул его. Лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Взгляд запоздало упал на отлетевшего стражника. Казалось, происходящее Следопыта очень удивляет.
Прочие стражники раззявили рты. Потом пара человек кинулась на Следопыта, обнажив мечи.
– Эй! Спокойно! – заорал я. – Следопыт…
Следопыт, не выходя из прострации, отобрал у них оружие, кинул в угол и чуть не вышиб из обоих дух. Сержант разрывался между гневом и восхищением.
Я попытался успокоить его.
– Он, знаете, не слишком умен. Нельзя на него так бросаться. Ему все нужно объяснять спокойно, по два-три раза.
– Я ему сейчас объясню! – Сержант собрался было послать в камеру остальных стражников.
– Если он разозлится, то кого-нибудь пришибет, – быстро предупредил я, изумляясь взаимоотношениям Следопыта с его псиной. Стоило дворняге отойти, как Следопыт превращался в дебила. С навыками профессионального убийцы.
Сержант позволил здравому смыслу возобладать над гневом.
– Вот ты его и успокой.
Я постарался. Я понимал, что в ближайшем будущем солдаты вряд ли будут относиться к нам мягко, но не слишком беспокоился на этот счет. Гоблин и Одноглазый смогут справиться с такими мелочами. А пока нам надо сохранить здравый смысл и головы.
Я собрался было помочь троим раненым, но не осмелился. Одного вида Гоблина и Одноглазого хватит, чтобы навести противника на мысль о том, кто же мы на самом деле. Нет смысла оставлять лишние улики. Я сосредоточился на Следопыте. Стоило мне привлечь его внимание, как остальное оказалось несложно – успокоить его, объяснить, что мы идем вместе с солдатами.
– Не надо им было так со мной делать, Костоправ, – сказал Следопыт тоном обиженного ребенка. Я сморщился, но стражники, кажется, не обратили внимания.
Нас тут же окружили, хватаясь за мечи, – исключение составили те, кто относил раненых товарищей к коновалу, служившему у стражников и лекарем. Некоторым явно хотелось сквитаться. Я старательно успокаивал Следопыта.
Место, куда нас приволокли, энтузиазма у меня не вызвало. То был сырой подвал штаба, пародирующий камеру пыток. Полагаю, что камере следовало внушать ужас. Я видывал настоящие пытки и настоящие пыточные приспособления, а потому понимал – половина железок тут бутафорские или совершенно антикварные. Имелись, правда, и пригодные к употреблению. Мы с колдунами переглянулись.
– Не нравится мне тут, – сообщил Следопыт. – Наружу хочу. К псу Жабодаву.
– Стой спокойно. Мы тут пробудем недолго.
Гоблин кривовато улыбнулся – своей знаменитой улыбкой.
- Да. Скоро мы выйдем. Возможно, ногами вперед, но выйдем.
Был там и полковник Сироп. Наша реакция его не обрадовала.
– Я хочу поговорить с вами, – сказал он. – В прошлый раз вы были не слишком расположены к беседе. Возможно, здешняя обстановка вам нравится больше?
– Отнюдь. Зато навевает мысли. Это что, наказание дерзнувшим наступить на пятки господам торговцам из Весла? А я и не знал, что Стража охраняет их монополию.
– Игры. Не надо юлить, господин Фитиль. Отвечайте прямо. И сейчас. Или следующие несколько часов станут для вас исключительно неприятными.
– Задавайте вопросы. Но у меня появляется нехорошее предчувствие, что я не смогу дать те ответы, которые вы хотите услышать.
– Вам же хуже.
Я глянул на Гоблина. Тот впал в транс.
– Я не верю, что вы просто торговцы, – продолжал полковник. – Ваши вопросы выдают необычный интерес к человеку по прозванию Грай и к его дому. Следует заметить, что Грай подозревается либо в мятеже, либо в воскресительстве. Вот о нем и расскажите.
– Я о нем никогда не слышал до того, как приехал сюда, – сказал я правду – почти всю.
Думаю, полковник мне поверил. Но он медленно помотал головой.
– Видите? Вы не верите мне, даже когда знаете, что я не вру.
– Но говорите ли правду? В этом весь вопрос. Организация Белой Розы разделена на ячейки. Вы можете представления не иметь, кто такой Грай, и все же искать именно его. Он что, давно вестей не посылал?
Хитрый, гад.
Наверное, я слишком перестарался с безразличием. Полковник кивнул сам себе, оглядел нашу четверку, сосредоточился на Одноглазом.
– Негр. Немолод уже, а?
Меня удивило, что цвет кожи Одноглазого не привлек внимания раньше. Негры очень редко попадаются в краях севернее моря Мук. Полковник, скорее всего, первый раз сталкивался с чернокожим. А то, что одним из столпов Черного Отряда является очень старый негр, никак уж не тайна.
Я не ответил.
– С него и начнем. Он, пожалуй, послабее остальных.
– Убить его. Костоправ? – спросил Следопыт.
– Закрой рот и стой смирно, вот и все.
Черт. Но Сироп не обратил внимания на мое имя. Или я не так известен, как полагаю, и нуждаюсь в усекновении самолюбия.
А вот самоуверенность Следопыта полковника поразила.
– На дыбу его, – приказал он, ткнув пальцем в Одноглазого.
Одноглазый хохотнул и подставил подошедшим стражникам запястья. Гоблин хихикнул. Их веселье тревожило всех, не исключая и меня – я-то знаю, какое у них чувство юмора.
– Им это кажется забавным? – Сироп посмотрел мне в глаза: – Почему?
– Если вам не взбредет в голову вести себя цивилизованно, узнаете сами.
Полковник преодолел искушение отступить, решив, очевидно, что мы просто блефуем по-крупному.
Одноглазого повели на дыбу. Он, ухмыляясь, полез на нее сам.
– Тридцать лет ждал, чтобы ты на дыбе оказался, – пискнул Гоблин. – Что за незадача – дождался, а ворота не повернуть!
– Еще посмотрим, кто кому вкручивать будет, яблоко ты лошадиное, – огрызнулся Одноглазый.
Колдуны скандалили, мы со Следопытом стояли как столбы, а имперцы беспокоились все сильнее. Сироп явно раздумывал, а не снять ли ему с дыбы Одноглазого и не взяться ли за меня.
Одноглазого раздели. Гоблин кудахтал и танцевал джигу.
– Растяните его футов на десять, парни, – советовал он. – Мозги-то все равно комариные!
Кто-то попытался отвесить Гоблину оплеуху. Тот едва заметно отклонился. Стражник промахнулся совершенно, даже рука обороняющегося Гоблина едва задела его, но когда стражник поднес ладонь к лицу…
Десять тысяч кровавых точек. Складывавшихся в узор. Почти татуировку. Две сплетенные змеи, впившиеся друг другу в шеи. Если у змеи шея – это место сразу за головой.
Отвлечение. Я-то сразу понял. Через мгновение я перевел взгляд на Одноглазого. Тот ухмылялся.
Стражники, которым полагалось его растягивать, после грозного рыка полковника вернулись к своему занятию. Сироп чувствовал себя исключительно неуютно. У него уже зародилось подозрение, что дело тут нечисто, но пугаться он отказывался.
Палачи подступили к Одноглазому. Живот негра вспучился. И из пупка показался здоровенный премерзкий паук. Он подтянулся на двух лапках, потом вылез и расправил остальные. Брюшко его было с фалангу моего большого пальца. Паук отошел в сторонку, и на свет вылез еще один. Первый тем временем проковылял по ноге Одноглазого к мужику, державшему ворот, к которому прикреплялись ноги колдуна. Глаза стражника вылезли из орбит. Он повернулся к начальнику.
В подвале воцарилась абсолютная тишина. По-моему, имперцы забыли даже, как дышать.
Из раздувшегося брюха Одноглазого вылез еще один паук. И еще. С каждой новой тварью колдун чуть заметно уменьшался в размерах. Лицо его менялось, медленно превращаясь в морду паука, каким тот видится вблизи, – если у вас хватит духу посмотреть.
Гоблин хихикнул.
– Крути ворот! – взревел Сироп. Стражник в ногах Одноглазого попытался. Паук вскарабкался по рычагу ему на руку. Стражник заорал и взмахом руки отшвырнул восьминогого в тень.
– Полковник, – проговорил я самым обыденным голосом, на какой был способен, – это уже зашло достаточно далеко. Давайте не доводить до травм.
Стражников была целая толпа, а нас – только четверо, и Сиропу очень хотелось на это положиться. Но несколько его людей уже двинулись к выходу. Большинство отступило от нас. И все смотрели на полковника.
Проклятый придурок Гоблин. Энтузиазм его занес.
– Притормози, Костоправ, – пискнул он. – Это же такой шанс. Пусть немного потянут Одноглазого.
Я заметил, как озарился взгляд Сиропа, как тот ни пытался это скрыть.
– Чтоб ты провалился, Гоблин. Ты же нас выдал! Ну, поговорим мы еще с тобой! Ну так что, полковник? Мы сильнее. Как вы теперь поняли.
Сироп избрал лучшую часть доблести.
– Освободить его, – приказал он палачу.
Одноглазый был весь покрыт пауками. Теперь они вылезали у него изо рта и ушей. От избытка энтузиазма он порождал самые яркие разновидности – охотников, прыгунов, плетельщиков паутины. Все большие и гнусные. Стражники к нему подходить отказывались.
– Постой в дверях, – приказал я Следопыту. – Никого не выпускай.
Это он понял без труда. Я отвязал колдуна. Пришлось напоминать себе, что пауки – всего лишь иллюзия.
Ничего себе миражик. Я ощущал этих тварюшек… С некоторым запозданием я сообразил, что легионы Одноглазого идут на Гоблина маршем.
– Черт побери. Одноглазый! Ты когда-нибудь повзрослеешь? – Мало этому сукину сыну имперцам головы дурить, он еще с Гоблином должен в игрушки играть. Я повернулся к Гоблину: – Если ты хоть что-нибудь сейчас сотворишь, хрен ты мне еще из Дыры вылезешь! Полковник Сироп. Не могу сказать, что ваше гостеприимство меня порадовало. Не соизволите ли отойти в сторону? И мы вас покинем. - Сироп неохотно махнул рукой. Половина его людей отказались идти мимо пауков. – Одноглазый, шутки кончились. Сейчас ноги уносим. Ну?
Колдун сделал жест. Его восьминогие войска метнулись в тень под дыбой и сгинули в той безумной бездне, откуда подобные твари вылезают. Сам Одноглазый встал рядом со Следопытом. Вид у него был петушиный. Мы теперь неделями будем слушать, как он нас спас. Если выживем.
Я отправил к ним Гоблина, потом подошел сам.
– Я хочу покинуть эту комнату бесшумно, – сказал я колдунам – И чтобы дверь была закупорена не хуже стены. А потом мне нужно найти пресловутого Грая.
– Ладно, – ответил Гоблин и с бесовским блеском в глазах добавил – Пока, полковник. Очень было весело.
Сироп не стал сыпать угрозами. Очень разумно с его стороны.
Колдуны закупоривали комнату минут десять – на мой взгляд, подозрительно долго. У меня зародились подозрения, но тут же исчезли, когда колдуны заявили, что дело сделано, а нужный нам человек – в соседнем здании.
А следовало прислушаться к моим подозрениям.
Через пять минут мы стояли на пороге дома, где предположительно находился Грай. Добрались мы туда без всяких трудностей.
– Секундочку, Костоправ, – бросил Одноглазый. Он повернулся к дому, откуда мы вышли, и щелкнул пальцами.
Дом рухнул.
– Ты ублюдок, – прошептал я. – Какого беса ты это сделал?
– Теперь никто не знает, кто мы такие.
– А по чьей милости они это узнали?
– Мы отрубили змее голову. Кроме того, в такой суматохе мы могли бы украсть и драгоценности самой Госпожи.
– Да? – Обязательно найдется кто-то, видевший, как нас привели. И, повстречав нас на свободе, этот кто-то очень удивится. – Скажи мне, о гений, нашел ли ты нужные мне бумаги, прежде чем разносить эту халупу? Если они там, ты их у меня руками будешь откапывать.
Лицо Одноглазого вытянулось. Этого следовало ожидать. Такое уж мое невезение. А у Одноглазого – характер. Он всегда вначале делает, а потом – думает.
– Сперва разберемся с Граем, – сказал я. – Пошли.
Выломав дверь, мы обнаружили внутри выбежавшего на шум Кожуха.
