Мне потребовалось время, чтобы сообразить: земля дрожит не в моем сне, а на самом деле. Произошло землетрясение огромной силы, под стать тому, что разрушило Кьяулун и большую часть Страны Теней, когда мы еще только выступили на юг. Мир духов переполняла паника, и исходила она от Кины. Ее запах приобрел совершенно новый оттенок. Что за ерунда? Где это слыхано, чтобы боги пугались?

Огненные шары продолжали прочерчивать ночь. Я наблюдал за тем, как Госпожа и ее люди подобрали с пола Длиннотень и Нарайяна Сингха. Хотя оба врага казались беспомощными, наши проявляли величайшую осторожность. Кто-кто, а Госпожа прекрасно знала, насколько опасен каждый из них: ей довелось иметь дело и с тем и с другим.

Она хотела послать вдогонку своей сестре какое-нибудь вредоносное заклятие, но не успела. Твердыня задрожала, с раздолбанной башни посыпались осколки хрусталя и камня. Со свойственной ей сообразительностью Госпожа решила, что пришло время выбраться наружу, где вероятность получить по голове камнем будет гораздо ниже. Я, в свою очередь, решил, что не помешает вернуться и поговорить с Костоправом. И лишь потом вспомнил, что без Копченого это не так-то просто. Я не мог заставить себя пробудиться.

Я, коли не мог, то счел за благо проследить за Душеловом и ее спутниками. Было бы небесполезно узнать, где прячется эта сука, прежде чем она вновь пропадет из виду, напустив вокруг себя мороку. Покидая башню и устремляясь в пропасть ночи, я услышал скулеж Копченого. Наверное, мне это просто почудилось. Я слишком привык к компании маленького поганца.

Запах Кины то крепчал, то почти рассеивался, словно богиня охотилась вслепую. Но ее гнев не ослабевал ни на миг.

Душелову удалось-таки растормошить Ревуна настолько, чтобы он приложил руку к управлению ковром. Но, как только колдун пришел в себя, они начали препираться. И по-видимому, слишком громко: огненные шары замелькали гораздо ближе.

Эти штуковины представляли собой не простые сгустки огня и обладали способностью причинять ущерб не только физическим телам. В чем я убедился, поддавшись детскому искушению и позволив одному из этих снарядов пролететь там, где, будь я во плоти, находилось бы мое тело.

Боль была ужасающей. Наверное нечто подобное испытывали при столкновении с шарами Тени. Правда, я не истаял, как Тень, но скорость движения шара упала: настолько, что я заметил это даже мучимый болью. Повторить этот идиотский трюк меня не упросишь ни за какие коврижки. Пока я ставил дурацкие опыты с огненными шарами, Душелов с Ревуном едва не ускользнули. Но вопли Ревуна растревожили слишком многих. Вдогонку ковру стреляли, и я полетел по горячему следу. Душелов направлялась к тому самому каньону, где отсиживалась всю зиму, но мне не верилось, что она останется там надолго. Мы знали, где ее берлога.

Я догнал их и, наверное, подобрался слишком близко. Так или иначе, Душелов каким-то образом почувствовала, что за ней наблюдают. Остановив ковер, она огляделась по сторонам. Даже в темноте я ощущал ее злобный, ищущий взгляд.

– Ревун? – рявкнула она. – Ты не чувствуешь ничего странного?

Обратившись к Ревуну, она дала маху. Потому что это побудило кудесника лишний раз открыть рот. А открывши рот, он выдал такой вопль, что переполошил всю округу.

Ковер завис над кучкой беглецов из войска Прабриндраха Драха. Эти ребята очень нервничали. Их огненные шары высветили ковер, и по нему начали стрелять все подряд. Ревун еще не кончил вопить, когда один из шаров угодил ему прямо в разинутую пасть. Он снова взвыл. И утратил концентрацию.

Ковер заскользил к земле. Душелов, матерясь голосом придурковатого старика, с трудом выровняла его. Огненный шар пролетел над ее головой, опалив роскошные волосы цвета воронова крыла. Она открыла рот, желая ответить обидчику каким-нибудь смертоносным заклинанием… Ковер начал падать. Взревев от досады, Душелов подняла обутую в сапог ногу и спихнула Ревуна с ковра. Тот взвыл и полетел вниз. Ковер прекратил падение. Душелов скороговоркой произнесла несколько заклятий и восстановила управление. Но ребята на земле стрелять не прекратили. Огненный шар прожег ковер между Душеловом и Дщерью Ночи. По всей видимости, Кина не могла дотянуться до Душелова в нашем мире, однако пребывала в курсе всего происходящего. В мире духов безумствовал водоворот ярости. Его отголоски просачивались сквозь грань между мирами. Прямо из воздуха материализовалось некое подобие многорукого идола. Оно так и не смогло обрести плоть, но зато нагнало такого страху на остатки таглиосских лоялистов, что они бросились бежать кто куда, не разбирая дороги. Ревун с воем несся к земле. Казалось бы, тут-то ему и крышка, однако этому дерьму почему-то всегда везло. Повезло и на сей раз. Во-первых, он угодил прямо в густую крону какого-то вечнозеленого растения. Надо полагать, ветки изрядно порастрясли его потроха, но зато замедлили падение. А пролетев сквозь крону, везучий сукин сын врезался не в какой-нибудь валун, а в горный склон, покрытый еще не растаявшим снегом. Снежный покров был таким глубоким, что поганец утонул в нем с головой.

У меня не было и тени сомнения в том, что рано или поздно он вылезет наружу, приплясывая, как дервиш перед завтраком. Испытывая неодолимое желание продемонстрировать Душелову всю силу своей любви и благодарности.

Несколько минут я летал кругами, запоминая место падения. Ревун не показывался, видать, шмякнулся основательно. Я рассудил, что мне не мешало бы проснуться. Возможность сцапать первостатейного колдуна или навсегда избавиться от этой головной боли выпадает лишь один раз в жизни.

Подозреваю, что Костоправ предпочел бы последнее. За годы вражды он отнюдь не проникся к Ревуну симпатией.

Кажется, я упоминал о необычайном везении Ревуна? Удача не изменила ему и на сей раз. Как я ни тужился, проснуться не удавалось. Видимо, мой дух не имел власти над телом, когда оно нуждалось в отдыхе. Мне не оставалось ничего другого, кроме как блуждать в мире духов в ожидании пробуждения.

Я вспомнил, как Душелов затянула меня туда, когда я даже не спал: каким образом и зачем – так и осталось тайной. Не исключено, что она могла проделать нечто подобное снова. Особенно, если я чем-то привлек ее внимание.

Можно было предположить, что вся эта история была для нее лишь игрой, позволяющей убить время, пока складываются фрагменты какого-то большого плана. А возможно, она экспериментировала. Или же имело место и то и другое. И нечто третье, гораздо большее. Наверняка мы знали одно: она воплощает в себе хаос, а потому ее побуждения и цели изменчивы и невнятны.

Так или иначе, мне следовало подсуетиться. Раз я не могу вернуться, надо хоть время потратить с пользой. Хорошенькое дело – шпионить во сне. Надо будет сказать Костоправу, чтобы удвоил мне жалованье. Князя я нашел довольно легко, поскольку он драпал прямо на север, никуда не сворачивая. С ним улепетывала целая орава его парней, и резвости им было не занимать.

Тени вились вокруг, как волки, преследующие опасную дичь. Борьба велась на бегу. Бамбуковых шестов у людей князя оставалось немного, но всякий раз, когда один из них начинал вопить, огненный шар убивал его прежде, чем успевали сделать свое черное дело Тени.

Не желая терять время попусту, я принялся искать Гоблина и Могабу. Но тщетно. Оставалось надеяться, что, когда станет светлее, мне повезет больше. Надо думать, дело уже шло к утру, однако из-за густых облаков было по-прежнему темно.

Я повернул назад, к Вершине. Повсюду бросались в глаза последствия землетрясения: оползни, вывороченные с корнями деревья, глубокие овраги, разрушенные дома. Заново отстроенный Клетом и его братьями мост снова, уже в который раз, рухнул. Некоторый ущерб был нанесен даже Вершине, правда, лишь на самом верху, где Длиннотень повздорил со своими приятелями, а потом вся компания пререкалась с Киной.

Но затем я углядел здоровенный блок белого камня, вывалившийся из башни Длиннотени и упавший к подножию стены. За ним последовали другие. Мне показалось, что башня подрагивает, словно она не из камня, а из желатина. Похоже, дрожь после толчка так и не унялась. Если не стала еще сильнее.

Дерьмо! Неужто вся эта поганая крепость того и гляди раскатится по камушкам? Похоронив под собой Госпожу со всей ее командой? Но нет, это невозможно. Никакое землетрясение не способно разрушить Вершину. Цитадель слишком массивна. Строго говоря, это скорее скала, чем строение. Почти монолит. Как может рухнуть утес?

Рабочие скамьи и таинственные устройства Длиннотени начали подрагивать и сдвигаться.