По пути я заглянул к себе и запасся фляжкою чая, галлоном воды и корзинкой с жареной курицей, жареной рыбой, рисом и некоторым количеством особых печеных булыжников матушки Готы. Я рассчитывал на долгий срок. Хотелось сделать кое-что и помимо быстрого провала попытки отыскать Душелова.

Копченый, как всегда, ничуть не изменился. Интересно, что он вспомнит, если, как порой случается, очнется от комы? Я слышал, люди пробуждались и после куда как более долгих отлежек…

Покидая свое жилище, я наполнил желудок водой, а придя к Копченому, попил еще – и взялся за дело.

Полет. Быстрая проверка всех негодяев. Могаба, и Длиннотень, и Ревун с Нарайяном Сингхом и Дщерью Тьмы – все были на своих местах, в Вершине либо на Чарандапраше. Нож носился по Зиндай-Кушу, пытаясь зайти в тыл Прабриндраху Драху, однако князь рассылал кавалерийские разъезды достаточно далеко, чтобы получать предупреждения вовремя.

Соображает.

Прежде чем браться за розыски Душелова, я направил Копченого назад во времени, чтобы посмотреть, с какого момента можно проследить за главными действующими лицами. Мне хотелось взглянуть, что случилось в ту ночь, когда меня схватили и пытали. Хотелось приподнять покров с подробностей предательства Могабы.

Я обнаружил, что так далеко вернуться не выходит.

Я вспомнил тот плот посреди озера и Могабу, сыплющего проклятьями в темноту. Да, наверное, это оно. Ему совершенно незачем было плавать на тот берег. Какое-такое честное дело могло увлечь его прочь из города? Может быть, он принадлежал к противной стороне, еще удерживая Деджагор? Может, сделка уже была заключена ко времени их встречи с Костоправом? Уж не встречался ли он с Ревуном, отъехав подальше, дабы Гоблин с Одноглазым не почуяли волшебного ковра-самолета?

Может быть. Если так, тогда понятно, почему его оставили даже Зиндаб с Очибой.

Будь тогда Длиннотень в состоянии воспользоваться моментом, все мы давно были бы мертвы, а война – проиграна.

Хладные когти смерти, возможно, были куда ближе, чем я думал.

Хотя все равно неплохо бы поглядеть своими глазами.

Копченого можно обмануть. И целенаправленными усилиями направить, куда нужно.

От границ доступного прошлого я устремился к ночи моего отчаяния. Однако я не повлек Копченого к ее самому страшному часу. Вместо этого я сбавил ход и прибыл на место, когда Обманники только подошли ко дворцу.

Но не это я хотел видеть. Я направил его вперед, к моменту своего обморока на ступенях у боковой двери. Я видел со стороны, как вывалился из дворца и рассеянно опустился на камни. Припадок длился не больше минуты. Как мало времени, оказывается, провел я среди ужасов прошлого…

Затем – совсем небольшой скачок, и можно сосредоточиться на женщине по ту сторону улицы, за спиной волосатого шадарита. Замкнуться на ней, невзирая на волнение и духовное сопротивление Копченого.

Я не был знаком с ним при жизни, но, по рассказам, он был пугливее зайца и непоколебимо противостоял всему, подразумевавшему хоть какой-то риск в делах колдовских или брандмейстерских. Боязнь, вероятно, пронизывала все его существо – он вертелся, словно червяк на крючке, все время, пока я наблюдал, как Душелов грабила его библиотеку.

Ей не мешала сбивающая с пути волшба. Душилы – также, хотя один раз она столкнулась с целой шайкой. Те только поразевали рты и тут же решили, что высшие интересы призывают их куда-то еще.

Казалось, она не замечала моего присутствия, в отличие от того раза, на пшеничном поле. Может, она даже не знает о тайне Копченого?

Это было бы превосходно.

Я наблюдал за ней долго, даже после того, как она покинула дворец. Копченый ни на секунду не переставал сопротивляться.

Затем я вернулся перекусить и утолить жажду, а после вознамерился заняться делами поинтереснее: проследить за Гоблином и, ради утоления любопытства, взглянуть на окончательную ссору Ворчуна с Ножом. Свидетельств того, из-за чего Нож бежал, мне так и не удалось отыскать.