Росту в Могабе – шесть футов, пять дюймов. Жира нигде – ни унции, разве что меж ушей. Весь из костей и мускулов, движется с этакой плавной, текучей кошачьей грацией. Здорово ему пришлось поработать, чтобы не перебрать с мускулатурой и не потерять гибкости. Лицом он темен, но не эбеново-черен, а скорее цвета старого красного дерева. Он просто-таки пышет уверенностью, непоколебимой внутренней силой.

У него всегда наготове острота, но он никогда не улыбается. А если и выказывает чувство юмора, то чисто поверхностно, исключительно ради воздействия на публику. Сам он юмора не чувствует и, вероятно, не понимает. Он, как никто до него, сосредоточен. Сосредоточен на созидании и поддержании в надлежащем виде Могабы, величайшего воина всех времен.

Достоинства его почти таковы, как ему хочется. Я никогда не видел человека, способного сравниться с ним.

И прочие нары почти так же впечатляющи и надменно-самоуверенны.

Самомнение Могабы – вот его величайшее слабое место, но, по-моему, никто не в силах убедить его в этом. Он и его репутация – главная ось, вкруг коей вращаются все его помыслы.

К несчастью, склонность к самолюбованию и самооправданию – не та черта характера, что вдохновляет солдат выигрывать сражения.

Меж Могабой и нами, остальными, не осталось ни крупицы приязни. Это он расколол Отряд на Старую Команду и наров. Могаба представляет себе Черный Отряд как священный крестовый поход длиною в эпохи. Наши же ребята видят в нем большую, несчастливую семью, которая старается уцелеть в мире, задавшемся целью погубить нас.

Спор разгорелся бы куда жарче, не будь под боком серьезного общего врага в лице Тенекрута.

Теперь даже многие из людей Могабы – и то отнюдь не восхищены его образом мыслей.

То, о чем Костоправ твердил с того момента, как впервые взялся за перо и бумагу, можно назвать вопросами тона. А затевать свары с командиром, как бы он ни был не прав и однобок в суждениях, хорошим тоном не назовешь. Я и стараюсь держаться в рамках приличий.

Костоправ быстро возвысил Могабу – за его исключительные качества – до положения третьего человека в Отряде, после него самого и Госпожи. Однако это еще не делает Могабу командиром в случае отсутствия Костоправа с Госпожой. Новый капитан должен быть избран. В ситуациях, подобных сложившейся здесь, в Деджагоре, обычай велит солдатам решить, нужно ли устраивать выборы немедля. Если они полагают, что старый капитан некомпетентен, безумен, дряхл, мертв либо по какой-то другой причине нуждается в немедленном замещении, тогда выборов не миновать.

Не могу припомнить ни одного примера из Анналов, чтобы солдаты отвергли старшего кандидата, но, случись выборы сегодня, возможно, появится такой прецедент. При тайном голосовании даже многие нары могут выразить Могабе недоверие.

Пока мы в осаде, никаких голосований не будет. Я сам постараюсь свести на нет любые попытки провести выборы. Может, Могаба и безумен. Может, я и отношусь без всякого трепета к тому, что для него – святыня. Однако только у него достаточно воли, чтобы управлять тысячами норовистых таглиосских легионеров и в то же время держать в рамках джайкури. Падет он – место его заступит его помощник Зиндаб, затем – Очиба, а уж потом, может быть, ежели не сумею достаточно быстро слинять, я.

Все время, пока длится осада, солдаты и гражданские куда больше боятся Могабу, чем уважают, – вот что меня беспокоит. Страх, как неоднократно сообщали Анналы, – наиблагоприятнейшая почва для предательства.