Глава 53
Смед проснулся рано. Он еще не успел собрать свои мозги в кучку, как сразу же заподозрил неладное.
Талли исчез.
Может быть, братец просто до ветру пошел?
Смед вылез из подвала и зажмурился, ослепленный ярким светом солнечного утра. Нет, Талли поблизости не было. Зато улица, прежде пустынная, теперь была сплошь забита повозками, перевозившими трупы.
Смед даже рот разинул от изумления. Быстро нырнув обратно в подвал, он принялся трясти Старого Рыбака, пока тот не проворчал сердито:
– Какого хрена? Что там еще стряслось?
– Талли удрал. А снаружи черт знает что творится. Посмотри сам.
– Вот ублюдок чертов. – Сон Рыбака сразу улетучился. – Ладно. Быстро собирай манатки. Надо убираться в такое место, где никто не сможет нас найти. Я давно перестал доверять братцу Талли, Смед. Это я всегда должен был знать, где он находится, а не наоборот. Чего можно ждать от парня, который мог за пару дней спустить целое состояние? Его тупость и раньше была смертельно опасна. А сейчас? Чтобы высунуть нос из норы, когда в городе такое творится, надо было утратить последние крохи здравого смысла, который я пытался в него вколотить! Каждый фортель, выкинутый им, ставит нас под удар. У меня почти кончилось терпение. И если ему опять моча в голову ударила… Даже не знаю.
– Ты лучше выгляни наружу.
Рыбак пошел посмотрел.
– Проклятье, – сказал он, вернувшись. – Нам надо обязательно выяснить, что там стряслось.
– Ну это и так понятно. Они возят трупы мятежников на ту свалку.
– Ты не понял главного. Кто до этого допер и сумел заставить всех вкалывать? Когда мы сюда заползли, все люди в городе только тем и занимались, что пытались перерезать друг другу глотку.
Скоро они выяснили, что хаос далеко не всюду сменился всеобщим просветлением. Некоторые колдуны мутили воду, упорно сопротивляясь новым порядкам, установившимся за одну ночь.
По слухам, близняшки из Башни поджали хвосты, а вместо них теперь командовал какой-то хмырь по прозвищу Странник. Весло лихорадочно готовилось к новому набегу Хромого.
– Ну и каша заварилась, – сказал Смед, когда они подходили к «Скелету».
– Чертовски мягко сказано, – буркнул старик.
Хозяин «Скелета» не смог скрыть разочарования тем, что их не прикончили во время мятежа. Нет. Талли он не видел с тех самых пор, как тот завалился сюда поутру, потребовал завтрак, а потом закатил скандал. Когда ему отказали в кредите. Но жрать-то все равно было нечего.
– Что, у тебя совсем ничего не осталось? – спросил Смед.
– Осталось. Полбуханки засохшего хлеба. Я собираюсь его размочить себе на ужин. Хотите – можете пошарить в подвале.
Может, отловите там пару крыс. Тогда я сварганю из них для вас жаркое. Так и быть.
Смед поверил хозяину.
– А Талли, часом, не говорил, куда собирается? – спросил он на всякий случай.
– Нет. Когда выметался – повернул налево.
– И на том спасибо. – Рыбак двинулся к выходу.
– Слыхали, что назначена награда? – бросил вслед хозяин.
– Какая еще награда? – спросил Смед.
– За тот серебряный кусок, вокруг которого заварилась вся каша. Этот малый, Странник, пообещал отвалить за него сто тысяч оболов. Никаких вопросов, никаких подвохов, никакого риска. Во всяком случае, он так заявил. Приносишь железку – и деньги на бочку.
– Ни черта себе! – сказал Рыбак. – Таких денег на всю жизнь хватит. И на какую жизнь! Хотел бы я знать, где найти эту штуку.
– А по-моему, так ее просто нет в городе, – проворчал Смед. – Иначе все эти колдуны и ведьмы давным-давно до нее бы добрались. Пошли, Рыбак. Мне позарез надо найти этого чертова болвана, моего братца.
– Думаешь, он попытается?.. – спросил Рыбак, когда они оказались на улице.
– Обязательно. Если слышал о награде. Он наверняка считает, что мы с ним плохо обошлись, а значит – заслуживаем того, чтобы подложить нам свинью. Но сам он не знает, где спрятана эта штука. Зато ему в голову вполне может прийти мысль продать палачам меня.
– Запросто. Притом без малейших угрызений совести, – сказал Рыбак. – Талли Стаха интересует только один человек на всем белом свете: Талли Стах. Думаю, он с самого начала просто хотел нас всех использовать, а потом избавиться от нас, поодиночке. Только дело оказалось совсем не таким простым, как он думал.
– Наверно, ты прав, – согласился Смед. – Значит, будем исходить из того, что он собирается нас продать, так?
– Мы сваляем дурака и сыграем ему на руку, если позволим себе думать иначе. Пойди поищи его по городу. Ты знаешь, где он раньше любил околачиваться. А я выясню, где отсиживается Странник, и буду ждать, не появится ли Талли там. – А если он уже?..
– Тогда нам хана.
– Да уж. Послушай! Почему бы нам самим не загнать Клин тому парню? Сто тысяч – совсем неплохо. Я такую кучу денег даже пересчитать не сумею.
– Большие деньги, верно. Но если ситуация действительно такова, как говорят, и Хромой возвращается, тогда они накинут цену. Надо бы выждать еще пару дней.
Смед не стал спорить, хотя про себя подумал, что лучше брать то, что дают. Пока дают.
– Вдруг я не найду его? – все же спросил он. – Тогда надо хватать что предложено. Дают – бери, бьют – беги.
Рыбак только сердито заворчал в ответ.
Смед начал поиски. Он несколько раз натыкался на след Талли. Повсюду трепались о Серебряном Клине. Талли, конечно, уже знал об обещанной награде. Но к Страннику он так и не пошел. Это был хороший знак. Если только…
Если только он не сунулся к кому-нибудь другому. Несколько колдунов пустили слух, что они готовы заплатить больше, чем Странник. Одна ведьма, по прозвищу Мошна, уже предложила сто пятьдесят тысяч.
Смед считал, что никому из них верить нельзя. Он видел эту свору разбойников в деле, когда охота за Клином только начиналась. Вряд ли они изменились с тех пор. Они запросто могли сулить горы оболов, но когда придет пора расплачиваться, плата будет только одна – смерть.
Но Талли имел дурацкое пристрастие к самообману. Он мог поверить в серьезность их намерений. А мог тешить себя надеждой, что сможет их перехитрить. Он всегда страдал избытком самомнения.
Двигаясь по следам Талли, Смед вскоре пришел к выводу, что тот ищет какого-то человека.
Похоже, наиболее денежного.
Он растерял остатки уважения к своему братцу.
Все говорило за то, что Талли окончательно утратил твердую почву под ногами. А Смед – нет. Он спрашивал себя, дергается ли Талли, если ему стало известно, что они пустились на его поиски.
Наверное.
Смед поймал своего братца. Но ситуация совсем не подходила для той очной ставки, которую он вот уже несколько часов прокручивал в голове.
Улица, по которой он шел, казалась неестественно спокойной и мирной после всех бесчинств. Разнервничавшись от этого, Смед вдруг увидел: в какой-нибудь сотне футов впереди открылась дверь, и из нее прямо на середину мостовой вылетел Талли. Он не успел даже подняться на четвереньки, как его окружили солдаты в черном. Они связали ему руки за спиной, накинули на шею петлю и потащили в центр.
Солдат было шестеро. Смед оцепенел, будто к нему приближалась сама Смерть. Но что он мог сделать? Бежать к Рыбаку? А чем тот сможет помочь? Устроить им засаду средь бела дня? Вдвоем? Безумие.
Он последовал за ними. С каждым шагом у него становилось тяжелее на душе. Ему не хотелось делать то, что было необходимо сделать. Хоть Талли и собирался их списать со счета.
Он нырнул в переулок и побежал; кровь бурлила в его жилах. Он двигался быстрее, чем требовалось, пытаясь заглушить свои страхи лихорадочной, суетливой активностью.
Мешок колотил по спине. Подобно половине горожан, он тащил на себе все свои пожитки. Придется как-то избавиться от этого тюка. Но надо спрятать его понадежнее, ведь там была почти вся добыча, принесенная им из Курганья.
В одном из самых темных мест переулка он наткнулся на груду щебня, торопливо закопал в нее свой узел, а потом поспешил к тому месту, где рассчитывал перехватить Талли и его конвой.
Но поблизости никого не было видно. У него даже сердце упало. Неужели они выбрали более длинный, обходной путь?
Нет, вот они. Идут. Просто он забежал слишком далеко вперед. Смед притаился в черном горле переулка. Назад придется уходить той же дорогой. Чтобы прихватить по пути мешок и не налететь случайно на ненужных свидетелей.
Ожидание растянулось на целую вечность. Его снова начали одолевать страхи. Он почти успел убедить себя отказаться от задуманного.
Но они были уже совсем рядом. Пара солдат впереди; двое сзади, один на веревке ведет Талли, а другой время от времени подгоняет его хорошим пинком под зад. Так. Нож Смеда сам собой скользнул в руку. Это был все тот же нож.
Он рванул вперед, не чувствуя ног под собой. Солдаты даже не успели повернуться, чтобы разглядеть, что происходит. Мелькнули вытаращенные от ужаса глаза Талли, в последнем отчаянии видящие только нож, сверкнувший у его горла.
Смед споткнулся, зацепился за веревку, полетел кувырком, тут же вскочил на ноги и секунду спустя оказался в спасительной темноте переулка. Пальцы все еще крепко сжимали рукоятку. С лезвия на землю тихо падали капли крови его единственного родственника… Опомнившись, солдаты подняли крик. Позади раздался шумный топот. Погоня.
Смед почти не испытывал ни физического напряжения, ни душевного волнения. Прислушался к топоту преследователей. Похоже, двое, решил он. Бегут изо всех сил. Решили догнать его, ублюдки. Оторваться не получится.
Смед не имел ни малейшего желания с ними связываться, но придурки сами не оставили ему другого выбора.
Это место он хорошо знал. Отсюда было всего несколько ярдов до той кучи щебенки, куда он запихал мешок. Можно попробовать фокус лекаря: они проскочат вперед, а он попытается ускользнуть в другую сторону.
Он даже удивился. Неужели это он, Смед Стах, напуганный до предела, все же еще в состоянии рассуждать?
Он притаился в проломе кирпичной стены, оставшемся незаделанным со времен погрома Хромого. Кто-то пользовался этим лазом. Может быть, грабители. А может, незаконные жильцы, скваттеры. Они даже слегка расширили эту брешь. Сейчас Смед, наверно, мог проскользнуть внутрь и уйти от погони. Если бы не мысль о мешке, в котором находилось все его имущество.
И он остался.
Он подобрал обломок толстой доски и стал ждать.
Услышав, что топот его ног стих, солдаты перешли на шаг. Они шепотом обменялись несколькими словами на незнакомом языке. Смед напрягся. Если они двинутся вперед вместе… Что ж, тогда он уйдет через дом.
Один из солдат рывком бросился вперед, почти сразу оказавшись ярдах в ста впереди Смеда. Оттуда он окликнул товарища, и они медленно двинулись навстречу друг другу.
Тот, который приближался сзади, был гораздо ближе. Он так и не заметил пролома в стене, пока Смед не всадил ему нож в спину. Солдат издал только один странный звук, тихий удивленный возглас, сразу же перешедший в болезненный всхлип.
Когда он упал, второй солдат закричал, побежал обратно. Смед лихорадочно дергал нож, пытаясь освободить его. Ну что за непруха! Чертова штука опять застряла!
Шаги стремительно приближались. Тогда он схватил доску, размахнулся и въехал изо всех сил. Страшный удар отбросил подбежавшего солдата на стену. Смед уже не мог остановиться. Он ударил опять, потом еще и еще, слыша, как хлюпает кровь и трещат переломанные кости. Он бил до тех пор, пока бесформенная куча у стены не перестала издавать звуки.
Он стоял, тяжело дыша и не подозревая, что по его лицу блуждает страшная улыбка. Послышался топот. Сюда бежали. Тогда он метнулся к тому месту, где спрятал мешок, но понял, что не успеет достать его, кинулся обратно и опять попытался вытащить нож. Тщетно. У него не оставалось времени даже на то, чтобы завладеть оружием мертвецов. Тогда он проскользнул через пролом внутрь дома.
Мгновение спустя из переулка донесся неистовый, яростный рев.
По улице Смед шел, слегка опустив голову. Прохожих было мало; никто из них не обращал на него ни малейшего внимания. Он шагал быстро, но все же не настолько, чтобы это могло показаться подозрительным.
Что дальше?
Искать Рыбака сейчас нельзя. Смеда в любой момент мог случайно опознать какой-нибудь проклятый солдат.
Но до Рыбака и так дойдут слухи про Талли. Старик все поймет. Самое лучшее – вернуться в «Скелет» и ждать. Старый Рыбак наверняка появится там.
Возбуждение постепенно улеглось. Унялось сердцебиение. Зато напомнил о себе сосущей пустотой желудок, в котором со вчерашнего дня не побывало ни крошки. Где же можно хоть что-нибудь раздобыть? В «Скелете» сейчас – шаром покати. Съестные припасы в городе подходили к концу, и никто не хотел ничего продавать.
Все же это была хоть какая-то пища. Котелок вонючего супа и ломоть черствого хлеба. Вдобавок жирный хмырь, владелец грязной лавчонки, даже не сделал попытки ободрать Смеда как липку. Благодетель.
Он доел уже почти все, когда в лавчонку с улицы ворвался мальчишка.
– Бегите, мистер! Вербовщики идут! – завопил он и тут же улетучился через черный ход.
– Что за черт? – спросил Смед.
– Команда вербовщиков, – флегматично пояснил сальный толстяк хозяин. – Серые шарят по всей округе. Выгребают всех молодых парней. Кого смогут найти.
Хлопнув дверью, внутрь ввалились двое серых. Один ухмыльнулся и сказал:
– Ну вот, нам попался еще один подающий надежды патриот.
Смед только презрительно фыркнул и снова уткнулся в свой котелок. Удивительно, но он ничего не почувствовал. Совсем ничего.
Увесистая деревянная дубинка стукнула его по плечу.
– Поднимайся, парень. Пойдешь с нами.
– Проверь-ка лучше, нет ли в твоей деревяшке заноз, морда, – ответил Смед, не повышая голоса. – Только дотронься до меня еще раз, и я затолкаю ее тебе в задницу.
– Смотри-ка, Шнурок, опять нам крутой попался. Мы страсть как любим крутых, верно? Как тебя зовут, малыш?
В ушах Смеда вдруг ожили голоса всех мерзавцев, когда-либо изводивших его. Он вздохнул, повернулся, поймал взгляд серого.
– Сегодня меня зовут Смерть, – сказал он.
Солдат отшатнулся. Может, увидел в глазах глянувшего на него парня тусклый отблеск семи убийств. Второй, который молчит, может оказаться более опасным, мельком подумал Смед.
Он не ощущал никакого страха. Наоборот, чувствовал себя неуязвимым.
Он медленно встал из-за стола, швырнул в морду болтуну огрызок хлеба и тут же ударил его ногой в пах. Однажды он испробовал это на собственной шкуре. Затем швырнул свой стул в ноги второму и, пока тот разбирался с мебелью, плеснул ему в лицо остатки супа. Затем, выхватив у первого деревянную дубинку, он принялся месить их всерьез.
Он, наверное, убил бы обоих, если б к ним не подоспела помощь. Еще шестеро серых.
Солдаты избили его, но не слишком. Больше для порядка. Похоже, они считали, что болтун получил поделом, и предпочли свести случившееся к милой шутке.
Потом они выволокли Смеда на улицу и толкнули его к кучке перепуганных юнцов. В этой толпе насчитывалось человек тридцать. Нескольким парням приказали нести двоих, изрядно помятых Смедом.
Так Смед Стах угодил в солдаты.
