Радиша всего на день опередила нас. Хоть тысяче человек сложнее тронуться с места, чем маленькой воинской части, мы двинулись вперед. Нарайян послал с нами самых расторопных и самых верных. И мы прибыли в город уже через два часа после Радиши.

Мы вошли в него уверенным маршем, открыто демонстрируя свои трофеи, и отправились прямиком в казармы, где находился Отряд, когда готовили войска. Казармы занимали те, кого мы здесь оставили, те, кто был ранен в битве при Гойе, и присоединившиеся к нам позже. Большинство ночевали по домам, а в казармах находились только во время дневной самоподготовки. Помещения были переполнены. Количество новобранцев перевалило за четыре тысячи.

– Возьми их под командование, – велела я Нарайяну, когда уяснила себе сложившуюся ситуацию. – Нужно, чтобы, они стали частью нашего отряда. Изолируй их пока от остальных и поработай с ними.

Легко сказать, но насколько это было, осуществимо на деле?

– Весть о нашем прибытии уже разнеслась, – сказал он. – Скоро весь город узнает.

– Это неизбежно. Я думала об этом. Многие таглианцы захотят получить ответ на вопрос о том, какая судьба постигла их сограждан. Надо будет обзавестись знакомыми – пусть они им рассказывают.

– Мы утонем в этом. – Он все чаще и чаще упускал слово «Госпожа» в беседах со мной. Видимо, считал, что мы – деловые партнеры.

– Может быть. Но известите их, что мы не уклоняемся от ответа. А также распространите весть о том, что множество таглианцев находится в ловушке в Дежагоре и если бы мне оказали некоторую помощь, я могла бы их освободить.

Нарайян как-то странно посмотрел на меня:

– На это у вас никаких шансов, Госпожа. Их можно считать мертвецами. Даже если они еще живы.

– Это известно нам. Но остальным знать не обязательно. И если кто-нибудь спросит, то надо говорить, что для их освобождения необходимо скорее сформировать войско и запастись оружием. Это поставит на место тех, кому вздумается мне помешать. Если кто-нибудь и откроет рот – это будет означать, что судьба сограждан его не волнует. Нож говорит, здешний народ считает всех жрецов ворами. Если те станут играть жизнью их сыновей, братьев, мужей – это может реально возмутить народ. Их религиозные распри надо повернуть на благо нам. Если жрец гуннитов выступит против меня – обратимся к шадаритам и веднаитам. И никогда не забывайте упоминать, что я – единственный солдат в округе.

Нарайян опять состряпал свою отвратительную ухмылку:

– Вы хорошо все продумали.

– Ага, а чем было еще заняться в дороге? Итак, принимайтесь за дело. Нам нужно установить контроль над местными жителями, пока у них не появились сомнения в его необходимости. И прежде, чем каким-нибудь скандалистам захочется вставить нам палки в колеса. Отправьте послания членам вашего братства. Нам нужна информация.

У Нарайяна были организаторские способности, хотя по натуре он и не был лидером. Благодаря склонности к позерству он стал во главе небольшой группы, но никогда не смог бы повести большой отряд только потому, что пытался изобразить из себя что-то значительное.

Эти размышления навели меня на воспоминания о Костоправе. У того вообще не было этой божьей искры. Он был обычным командиром: намечал задачу, взвешивал варианты ее решения, назначал тех, кто, по его мнению, лучше всего годился для ее выполнения. И, как правило, его действия и решения оказывались верны, за исключением последней битвы при Дежагоре, когда и стала очевидна его слабость как лидера.

Он не умел принимать решения на ходу. У него была слабо развита интуиция.

Все в прошлом, женщина.

Он умер.

Я не хотела думать о нем.

Слишком это было больно, все еще больно.

У меня много дел.

Мысли перескочили на новобранцев, свалившихся как снег на голову.

Выбор был небогатым. Уйма копьеносцев-юношей, преисполненных решимости, но вряд ли кто-нибудь из них смог бы сразу стать командиром. Черт, как мне недоставало моей команды, оставшейся в лагере.

Потом я вдруг подумала: а что вообще тут делаю и зачем сюда явилась. Совершенно пустые мысли, женщина. Все равно обратного пути у тебя не было. Нет больше той империи. И мне теперь там не было места.

Мне не хватало не только моего войска. Мне не хватало мудрых советчиков. Рам по-прежнему оставался моей тенью, прилагая к этому все усердие. Решительно вставал на мою защиту везде. Может, это строжайший приказ джамадара Нарайяна?

– Рам, а вы знаете местность в округе Таглиоса?

– Нет, Госпожа. До того как я вступил в Отряд, я никогда здесь не бывал.

– Мне нужны те, кто хорошо знает местность. Найдите их, пожалуйста.

– Госпожа?

– Место не годится для лагеря. Большинство приходят на строевую подготовку прямо из дома. - И зачем я это все объясняю? – Их ничто не должно отвлекать. Наилучший вариант – на возвышенности, у южной дороги, ближе к воде и лесным зарослям.

– Поспрашиваю, Госпожа. – Но ему не хотелось меня оставлять. Хотя приказывать уже не приходилось. Совершенствуется. Еще годик – и совсем будет парень что надо.

Появился Нарайян, еще до того как вернулся Рам.

– Все идет как надо. Все возбуждены. Люди захлебываются, пересказывая друг другу захватывающие истории о том, как мы разделались с конницей. Их сейчас там сотен шесть. Ходят слухи, что Дежагор будет взят еще до сезона дождей. Так что мне и не пришлось особенно стараться.

В сезон дождей дельта Мейна становилась непроходимой. На пять-шесть месяцев река была надежной защитой для Таглиоса от Хозяев Теней – впрочем, и наоборот. А что если я застряну на южном берегу, когда польют дожди? Это время можно использовать на серьезную армейскую подготовку.

Правда, вот бежать, случись что, уже некуда. Пути отступления закрыты.

– Нарайян, принеси…

– Что, Госпожа?

– Я и забыла, извини. Ты ведь не всегда был моим спутником. Собралась послать тебя за сведениями, что мы собирали еще до похода на юг. – Чтобы сформировать армию, надо было, иметь представление о наших ресурсах. И эта работа еще не выполнена.

Если бы знать, какими средствами мы располагаем, то угроза наводнения была бы не столь велика.

– Госпожа? – отвлек меня от рассуждений Нарайян.

– Извини. Пытаюсь понять, что я делаю здесь. Со мной так бывает.

Он понял меня буквально и стал говорить о мести и о том, как следует реорганизовать Отряд.

– Знаю, Нарайян. Но я устала.

– Тогда отдохните. Скоро вам понадобятся силы.

– Что ты имеешь в виду?

– Желающие узнать о судьбе своих соплеменников собираются явиться сюда. Вести о нас уже достигли ушей коварных жрецов и даже проникли во дворец. Наверняка они захотят встретиться с вами, чтобы попытаться перехитрить вас.

– Вы правы.

Вернулся Рам с полдюжиной человек и какими-то картами. Никто из пришедших не участвовал в моем походе на север. Они нервничали. Показали мне три места, которые, с их точки зрения, отвечали моим требованиям.

Одно я отвергла сразу – там была деревня. Остальные тоже оказались малопригодными. Значит, придется искать самой.

Вот и занятие, чтобы убить время.

С годами я, как и Костоправ, становлюсь саркастичной.

Поблагодарив, я отослала их. Несколько минут отдыха пойдут мне на пользу. Как сказал Нарайян, скоро толпа начнет осаду. И у нас могут быть проблемы с теми, кому не терпится увидеть своих родных.

Я отволокла свои вещи в уже знакомую мне с прошлого раза маленькую комнату, где я жила тогда одна, и рухнула на лежанку – все тот же камень, прикрытый тряпкой.

Просто капельку отдохну.

Прошло несколько часов. Мне снился сон. Я с трудом вернулась в реальность, когда меня разбудил Нарайян. Я как раз пребывала в пещерах древних предков. И голос, зовущий меня, звучал теперь громче, настойчивей, требовательнее.

– Что за шум?

– Родственники оставшихся у Дежагора. Я просил, чтобы они проходили по одному, но они устроили настоящее столпотворение – толкаются, пихают друг друга. Их уже около четырех тысяч – и все еще продолжают идти.

– Почему раньше не разбудил меня? Уже темно.

– Вы нуждались в отдыхе. К тому же идет дождь. К счастью.

– Да, кого-то удержит дома. – Любое решение их проблемы требует времени. – Перед тем как идти на юг, мы устроили парад на какой-то площади. Не помню, как она называется. Выясни это. И скажи тем, у ворот, чтоб собирались там. А воинам вели, как только распогодится, приготовиться к короткому параду. Раму прикажи приготовить мои доспехи, шлем – не надо.

Пять тысяч человек собрались на площади. Перед этим морем фонарей, факелов, светильников я появилась верхом на своем жеребце, а позади меня – ряды воинов. Мой голос звучал в полной тишине.

– У вас есть право знать, какая судьба постигла ваших близких. Но и у моих воинов, и у меня впереди еще немало дел. Если вы нам поможете, мы быстрее справимся с ними. Но если вы станете устраивать беспорядки, мы никогда не решим наших проблем. – На таглианском я говорила теперь значительно лучше. Меня понимали.

– Я буду указывать на кого-нибудь из вас, а вы четко и громко выкрикнете имя человека, о котором хотите узнать. Если кто-нибудь из моих воинов знает его, он скажет об этом. Подойдите тогда к этому воину. Но разговор ваш должен быть коротким и спокойным. Если новость окажется плохой, держите себя в руках. Кроме вас есть и другие, им тоже хочется узнать о судьбе своих близких. И надо дать им возможность услышать ответ на свой вопрос.

Я сомневалась, что все пройдет гладко. Это был всего лишь жест, который, как я надеялась, вне коридоров власти будет воспринят с теплотой.

Мои слова воздействовали на толпу даже больше, чем я предполагала. Таглианцы, надо отдать им должное, народ миролюбивый и обычно поступают так, как им велят. А когда поднялся шум, мне достаточно было заявить, что, если он не прекратится, мы немедленно оставим площадь.

Некоторых воинов забросали вопросами. Я попросила Нарайяна пройтись по рядам и объявить тем солдатам, кто, по его мнению, проявил трудолюбие, инициативу, усердие и преданность делу, что им предоставлен короткий отпуск. Он также должен был объяснить отлынивающим от работы, почему они оставлены дежурить. Политика кнута и пряника.

И это помогало. Даже юнцы вели себя как следует. Целую ночь мы отвечали на вопросы, но сумели удовлетворить любопытство лишь половины собравшихся. Я неоднократно упоминала о могиле Могабы и о том, что количество людей, оказавшихся в засаде при Дежагоре из-за предательства Джахамара Джа, неизвестно. Это звучало так, будто те, о ком мы не могли ничего рассказать, находились в осажденном городе.

Большинства, наверное, уже не было в живых. Политика кнута и пряника, игра на чувствах – я преуспела в этом настолько, что, кажется, и во сне могла бы делать то же самое.

Явился посыльный. Он сообщил, что в казармах меня ждут жрецы.

– Долго же они собирались, – пробормотала я. Интересно, почему они запоздали? Были растеряны или ждали момента для открытого столкновения? Впрочем, им все равно пришлось бы ждать, пока мы закончим.

Дождик прошел. В сущности, его и не было, так, чуть-чуть покапал.

Площадь опустела. Я спешилась и пошла рядом с Нарайяном. Теперь нас было на семьдесят человек меньше. Он многих отпустил.

– Ты заметил летучих мышей? – спросила я его.

– Да, Госпожа. – Он был озадачен.

– Это не какое-нибудь знамение Кины?

– Не думаю. Но я не жрец.

– Но они здесь не просто так.

– Что?

– Это говорит о том, что здесь шпионы Хозяев Теней. Издай указ по Отряду. Всех летучих мышей убивать. И, по возможности, выяснить места гнездовий. Любого чужеземца сразу брать на заметку. Среди населения пустите слух: опять появились шпионы. У меня просто руки чешутся разделаться кое с кем.

Скорее всего, все закончится тем, что нас засыпят доносами на людей, которые никакого отношения к этому не имеют. Хотя… Некоторые из них, может быть, и не столь невинны. Вот им и надо пересчитать зубы.