Все обстояло куда хуже, чем я предполагал. Дорогу совсем развезло. В первый день похода, после торжественных проводов, мы сделали двенадцать миль. После этого я еще не пал духом, однако дальше пошло труднее. Близ города дороги были получше. Но потом идти стало труднее. Одиннадцать миль на следующий день, и по девять — в каждый из трех последующих. И то только потому, что у нас имелись слоны.

В день, на который я планировал прибытие к Годжийскому броду, до него оставалось еще тридцать миль.

Тут появился Меняющий Облик в своем волчьем обличье, выскочив откуда-то из лесной глуши.

Дожди кончились, но тучи все так же закрывали небо, так что земля ничуть не высохла. Даже погода против нас!

Меняющий Облик прибыл с младшим товарищем. Похоже, дублер его клюнул на смену облика.

До того как мы тронулись, он провел с Госпожой около часа, а затем снова унесся прочь.

Беседа явно не порадовала Госпожу.

— Плохие новости?

— Хуже плохих. Возможно, они пустят одного против нас.

У меня все съежилось внутри, но я тщательно это скрыл.

— Что?

— Вспомни карту Майна. Заливные луга между Нумой и Годжей.

Я представил себе карту. Миль на двадцать вдоль обоих берегов тянулись луга, которые заливало, когда вода в реке поднималась хотя бы на несколько футов. В самом высоком месте река разливалась миль на четырнадцать, причем больше в южную сторону. Луг этот превращался в громадное водохранилище, по причине которой Нумский брод и открывался для переправы раньше Годжийского. Но, по последним новостям, их, в основном, осушили.

— Ну? И что же?

— Даже если они возьмут южный берег, им придется строить дамбу, от самой нижней точки этих лугов и прямо вдоль береговой линии. Об этом здесь говорили уже целую вечность. Прабриндрах хотел сделать это и отдать земли под сельское хозяйство, но не мог найти средств. Перед Хозяевами Теней такой проблемы не стоит. У них для этого имеются пятьдесят тысяч пленных таглиосцев, не бежавших за реку в прошлом году, да плюс враги с прежних земель. На это никто не обратил внимания, потому что в проекте нет ничего особенного, кроме затрат.

— Но?

— Но… Они выдвинули дамбу на восемь миль к востоку. Это — не столь уж великое дело, как кажется, высота ведь нужна не больше десяти футов. Через каждые полмили они вставляли утолщения, может, ярдов по сто пятьдесят протяженностью, типа башен в крепостной стене. На этих площадках держат пленных и хранят материалы.

— Не понимаю, куда ты клонишь.

— Меняющий Облик заметил, что дамбу тянуть перестали, однако материалы до сих пор подвозят. А потом и понял, зачем. Они намерены частично перекрыть реку. Настолько, чтобы отвести воду на заливные луга, и тогда уровень воды у Годжийского брода снизится до нужного раньше, чем мы ожидаем.

Я подумал на эту тему. Идея была хитра и практична. Отряд в свое время проделывал кое-какие трюки с реками. И работы-то всего на несколько дней. Если они переправятся беспрепятственно, нам крышка.

— Вот ублюдки… Мы сможем попасть туда вовремя?

— Может быть. Пожалуй, попадем, учитывая, что ты поторопился с выходом из Таглиоса. Но, судя по скорости продвижения, мы поспеем едва-едва, и, грязь эта нас здорово вымотает.

— Они уже начали эту запруду?

— По словам Меняющего Облик, начали сегодня утром. Сама работа займет пару дней, да еще день — на отвод воды.

— На Нумский брод это повлияет?

— Нет. По меньшей мере, на неделю. Меняющий Облик полагает, что там они начнут переправу днем раньше.

Мы взглянули друг другу в глаза, и она поняла, что я думаю о том же. Хозяева Теней украли у нас ту самую ночь перед битвой…

— Будь они прокляты!

— Я понимаю. Поскольку с этой грязью так уж получилось, мне надо отправляться сегодня, чтобы успеть вовремя. И к Годже я, возможно, вернуться не успею. Значит, используй вместо нас Зиндаба. Все равно на этот город не стоит тратить сил.

— Мне нужно как-то ускорить движение.

— Брось фургоны.

— Но…

— Оставь позади квартирьеров и саперов. Пусть идут как могут. Я оставлю им слонов. Слоны мне все равно не пригодятся. Пусть каждый возьмет немного больше груза. В общем, все, что даст хоть какой-то выигрыш. Фургоны даже смогут добраться до места вовремя, если не будут останавливаться в Веджагедхье.

— Верно. Так и сделаем.

Я собрал своих и объяснил, как будем действовать дальше. А через час уже провожал взглядом Госпожу, направляющуюся во главе кавалерийского отряда на юг. Пехотинцы Могабы, принявшие на спины по пятнадцать фунтов лишних, ворча, пошлепали к Годже.

И даже престарелый воевода нес свою долю.

Я от души радовался, что, по счастью или же повинуясь интуиции, отправил основную массу обозов несколькими днями раньше.

Я шагал наравне с остальными. Мой жеребец нес две сотни фунтов разного барахла, что немало оскорбляло его конское достоинство. Обок со мной трюхал Одноглазый. Жабомордый был выслан вперед — высматривать, где грязь окажет наименьшее сопротивление нашему продвижению.

Мысленно я был с Госпожой. На душе после ее ухода стало как-то пусто и неуютно. Оба мы считали, что ночь перед битвой — наша ночь. Та самая. Теперь, судя по всему, у нас ее не будет.

И может быть, не будет никогда. Всегда ведь находится нечто, нежданно встающее на пути. Может быть, богам хмуро оттого, что творится с нами и нашими чувствами…

Сифилис в глотку им всем и всем их незаконным детям.

Ничего, будь оно все проклято. Настанет когда-нибудь и наше время.

Ну а потом — что? Потом придется от уймы всего отказываться. Придется сталкиваться с разными проблемами, решать их, рассматривать возможные последствия различных обязательств…

В общем, о спасении Таглиоса я в тот день почти не думал.