10
Наркоз
L’anesthésie à la reine: королева Виктория

Виктория из Ганноверской династии была королевой Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии, а также императрицей Индии. Над ее империей никогда не заходило солнце. Ее дети и внуки принадлежали к многочисленным королевским домам Европы. И даже эпоха ее правления была названа в ее честь. Виктория вышла замуж за своего двоюродного брата принца Альберта Саксен-Кобург-Готского. Виктория и Альберт являли собой идеальную пару, самый трогательный союз влюбленных за всю историю британской королевской семьи. Однако мало кто знает, что они часто ругались и спорили друг с другом. Как правило, повод для ссор, годами отравлявших атмосферу в Букингемском дворце, всегда был один и тот же. Виктория просто не могла смириться с тем, что она, самая могущественная женщина в мире, вновь и вновь должна испытывать нечеловеческие муки при таком, по ее словам, «животном», унизительном процессе, как роды. Однажды это привело королеву в такую ярость, что принц Альберт пригрозил ей расставанием, если она еще раз поднимет на него руку. Королева Виктория была сильной женщиной, но эти атаки на ее душу и нервы вытерпеть не могла. Рождение первых семи детей с физиологической точки зрения она перенесла без каких-либо проблем, однако роды нанесли ей неописуемую душевную травму. Каждый раз за ними следовала послеродовая депрессия, длящаяся по меньшей мере год, а затем наступала следующая беременность. В 1853 году Виктория снова забеременела, и тогда, из-за вновь предстоящей драмы, ее нервы окончательно сдали. Альберт решил, что так продолжаться не может, и привел к ней некоего доктора Сноу. Пришло время для обезболивания.

Медицинским термином для обезболивания является «анестезия», что буквально означает «без чувства». Обезболивание, при котором возникает сон, потеря сознания, называется «наркоз» или общий наркоз, общая анестезия. Первый наркоз, точнее говоря, первая операция под общей анестезией была проведена всего за семь лет до описываемых событий, 16 октября 1846 года, в Массачусетской больнице общего профиля в Бостоне. Там стоматолог Уильям Мортон предложил своему пациенту, Эдварду Эбботту, вдыхать пары эфира. Веществом, о котором идет речь, был диэтиловый эфир. У пациента образовалась опухоль на шее, которую нужно было удалить. И, пока он спал, хирург Джон Уоррен вырезал это злокачественное новообразование. Все прошло хорошо, пациент ничего не почувствовал и после операции просто проснулся. Уоррен был очень впечатлен и, с присущей ему подчеркнутой сдержанностью, произнес исторические слова: «Gentlemen, this is no humbug». Эта операция стала переломным моментом в истории хирургии.

С тех пор, как изобрели острое лезвие, человек, который с помощью своего ножа хотел помогать другим, должен был иметь дело с извивающимися пациентами. Хирургическое вмешательство не только болезненно, оно еще и приводит в сильное напряжение, а страх не пережить операцию его только увеличивает. Поэтому хирург всегда должен был действовать быстро и ловко, не только чтобы причинить меньше боли своему пациенту, но также и потому, что ассистенты и другие присутствующие при операции не могли долго удерживать пациента. Для хирургов это означало: чем быстрее, тем лучше. Лондонский хирург Роберт Листон начинал свои операции с требования к публике, чтобы та следила за временем: «Засекайте время, джентльмены, засекайте время!» Если хирург не успевал закончить свою работу, когда пациент вырывался из рук помощника, беда была неописуемой. У жертвы начиналось сильное кровотечение, и из-за резких движений и паники кровь разлеталась во все стороны. Из-за этого несчастный, конечно, переживал еще больший страх смерти и панику, и усмирить его было уже практически невозможно. Это обстоятельство привело к появлению рекомендуемой для врачей одежды. 150 лет назад хирурги проводили операции в черных халатах, поскольку на них не было видно крови; кроме того, его не приходилось постоянно стирать. Некоторые хирурги даже гордились своим черным халатом, который от засыхавшей крови затвердевал настолько, что мог стоять в вертикальном положении.

Таким образом, приходилось быть расторопным, иначе процедура могла возыметь довольно плачевные последствия. А скорость зависела от уверенности. Это должно было выглядеть так: короткие, меткие, глубокие разрезы в нужном, точно определенном месте, чтобы одним движением разрезать как можно больше ткани. Кровь всегда останавливали в конце, так сказать, «на обратном пути», когда ткани соединяли с помощью нитей, обрабатывали раскаленным железом или просто накладывали очень тугую повязку. Метод был эффективным, но не филигранным. Для тщательного контроля собственных действий времени не предусматривалось, равно как и для случаев возникновения непредвиденных осложнений. Поэтому до 16 октября 1846 года операции были не только быстрыми и кровавыми, но и, в силу необходимости, стандартизированными.

Поэтому для техничного хирурга общая анестезия была чистейшей тратой времени. По крайней мере, в Европе обезболивание в повседневной хирургической практике применяли неохотно. Многие хирурги публично высказались против этой опасной и, по их мнению, ненужной чепухи. В Англии анестезия считалась «уловкой янки», полезной для шарлатанов, не сумевших овладеть искусством проведения быстрых операций. Поэтому хороший хирург в 1853 году все еще действовал быстро, кроваво и по стандарту. Однако вскоре все изменилось благодаря расстройству нервной системы у королевы Виктории. Как только она набралась смелости испытать на себе наркоз и отметила его чрезвычайную пользу, никто более им не пренебрегал. Это был именно тот импульс, который открыл для широкой общественности новое, неизвестное, но крайне важное изобретение.

Джон Сноу был сыном фермера и непрофессиональным анестезиологом, который написал небольшую книгу об эфире и хлороформе и изобрел специальную маску для постепенной и дозированной подачи хлороформа. Через год после первого эфирного наркоза в Бостоне, в 1847 году в Эдинбурге Джеймс Янг Симпсон осуществил первую анестезию хлороформом. То, что в 1853 году намеревался сделать Сноу, хотя и было редкостью, новшеством все же не являлось. Знала ли Виктория, что доктор Сноу, по сути, не был экспертом и не имел представления о рисках и возможных побочных эффектах своего замысла? Обладал ли он должным опытом? Сколько раз он проводил наркоз? Вводил ли он в наркоз беременную женщину и можно ли это вообще делать? Сноу, вероятно, поднимался по лестнице дворца в королевские покои с колотящимся от волнения сердцем. Был вечер, коридоры, залы и лестничные пролеты освещали газовые рожки. Прислуга, разумеется, была обеспокоена. Совет министров стоял наготове, народ пребывал в тревожном ожидании, из-за дверей до ушей Сноу уже доносились переполненные страданиями стоны дамы. Учитывая состояние королевы, была ли она в силах почтительно и спокойно принять этого совершенно незнакомого человека? Он будет сидеть у изголовья кровати, на которой лежит монархиня с родовыми схватками. Поскольку ему не позволили использовать самодельную маску для наркоза, он накрыл нос и рот ее величества обычным чистым носовым платком, на который, при помощи небольшой пипетки, медленно капал хлороформ из бутылочки. Между прочим, хлороформ перехватывал и его дыхание, это было неизбежно, потому Сноу приходилось время от времени отворачивать лицо, чтобы сделать глубокий выдох и вдох.

Сноу тщательно за всем наблюдал и все записывал. Он давал рожающей королеве вдыхать хлороформ, каплю за каплей, пока она совсем не перестала ощущать боль. При этом он заметил, что схватки не стали менее интенсивными. 7 апреля 1853 года, в двадцать минут первого пополуночи, Сноу, согласно его записям, стал лить по пятнадцать капель хлороформа на носовой платок ее величества, когда та испытывала наиболее сильные схватки. «Ее величеству стало значительно легче, боли при сокращениях мускулатуры матки во время схваток практически не было, и между фаз схваток она полностью расслаблялась», – пишет он. Хлороформ никогда не имел одурманивающего действия, во время родов королева постоянно находилась в сознании. Ребенок родился в 1:13. Королева вдыхала хлороформ в течение 53 минут. Послед появился несколько минут спустя, а королева была сильно впечатлена обезболиванием и «выразила свою благодарность за действие хлороформа». По словам Виктории, «…этот хлороформ был благотворным, успокаивающим и чудесным средством». Маленький принц получил имя Леопольд. Он был восьмым ребенком, ее четвертым сыном. Альберт был несказанно счастлив, однако вскоре Виктория впала в депрессию, которая оказалась самой тяжелой из всех, что она переживала.

Позднее в медицинском журнале The Lancet появилась разгромная статья. Религиозные христиане были вне себя, ведь в Священном Писании сказано, что женщины должны рожать в муках. Однако для широкой общественности эта новость была бомбой. Во Франции обезболивание хлороформом под заманчивым названием L’anesthésie à la reine (королевский наркоз) стало чрезвычайно популярным. Люди больше не хотели оперироваться без обезболивания, и хирурги вынуждены были удовлетворять запросы пациентов.

Всего через несколько десятилетий после прецедента Виктории быстрая хирургия канула в Лету. Операции проходили по новым правилам. Благодаря анестезии у хирургов теперь было время работать с должной аккуратностью, не отвлекаясь на дерганья и крики пациентов. Операции стали точными, скрупулезными и сухими. Вместо большой суматохи и чванства, разбрызгивающейся крови и воплей теперь в операционных залах царили спокойствие и размеренность. Никто больше не разрезал все ткани разом, все делалось осторожно и обдуманно, постепенно, слой за слоем, а кровотечение останавливали до того, как нужно было сделать разрез в другом месте, а не «на обратном пути», в конце операции. Благодаря великим новым героям – Тренделенбургу, Бильроту и Фолькману – хирургия стала наукой точной, а халаты – белыми.

Одним из таких великих людей был американец Уильям Холстед. Он изменил способ лечения паховых грыж и рака молочной железы, благодаря ему хирурги стали надевать резиновые перчатки. Вместе с несколькими коллегами он создал рабочую группу, целью которой стало дальнейшее развитие местной анестезии – чудотворного нового средства. При этом обезболивающее вкалывают в непосредственной близости от нерва, вследствие чего чувствительность теряет лишь небольшая область; пациент остается в сознании и не испытывает болезненных ощущений от процедуры. Члены группы регулярно собирались, чтобы проверить действие обезболивающего друг на друге. Средство, которое они вкалывали друг другу, было кокаином. Это были фантастические вечера, и Холстед не только стал пионером местной анестезии, но и зависимым от кокаина. Конечно, кокаин уже давно не используется для местной анестезии. Из него получают вещества, которые имеют такое же воздействие, но без эффекта привыкания.

Анестезия произвела революцию в хирургии. Следующей революцией стало постепенное внедрение гигиены. В 1847 году венгр Игнац Земмельвейс обнаружил, что родильная горячка развивалась у матерей в тех случаях, когда студенты-медики приходили из морга, где они изучали анатомию на трупах, и ассистировали при родах, не помыв руки. То, что от такого простого действия, как мытье рук, могла зависеть человеческая жизнь, казалось просто непостижимым, и его сочли сумасшедшим. Тот факт, что Земмельвейс страдал от неврологического заболевания, из-за которого он на самом деле постепенно терял разум, еще сильнее подрывало авторитетность его заявлений. Только когда Луи Пастер объявил бактерий возбудителями заболеваний, и в 1865 году Джозеф Листер первым предотвратил заражение хирургической раны с помощью дезинфицирующего средства, принцип Игнаца Земмельвейса встретил всеобщее признание. Однако революционные методы тоже были болезненными из-за раздражающих дезинфицирующих средств, наносимых на рану, и, что немаловажно, очень трудоемкими. В том числе и поэтому новый вид оперирования предусматривал общую анестезию.

Хлороформ, как тот, что получила королева Виктория, в двадцатом веке больше не использовался. Было обнаружено, что он вреден для печени и может стать причиной нарушения сердечного ритма. Эфир тоже заменили другим веществом, называемым оксидом азота (N₂O), также известным как «веселящий газ». Это сильное наркотическое газообразное вещество, которое легко вводится в организм. Тем не менее, по одной удивительной причине, в наши дни его не применяют: веселящий газ является мощным парниковым газом, и для окружающей среды он в триста раз вреднее, чем даже CO₂!

Сегодня средства для наркоза вводят прямо в кровяное русло. Так он начинает действовать быстрее, и дозировка может быть скорректирована во время операции. В наши дни наиболее часто используемым препаратом является 2,6-диизопропилфенол, более известный как пропофол. Он имеет значительные преимущества, и его активность быстро снижается после того, как прекращается подача. Кроме того, у пациента после пробуждения возникает чувство, что он отлично выспался! Вещество имеет молочный цвет, поэтому его также называют «happy milk». Поп-звезда Майкл Джексон был зависим от него. В 2009 году он скончался, потому что врач, который дал ему пропофол, не наблюдал за ним должным образом. Это настоящая врачебная ошибка. Хороший анестезиолог продолжит наблюдать пациента в течение 24 часов после его пробуждения. Неизвестно, кстати, последовал ли Джон Сноу этому правилу в случае со своей именитой пациенткой.

Доктор Сноу, несмотря на его заслуги перед королевой, не был великим анестезиологом. Совсем другое событие сделало его впоследствии знаменитым. В 1854 году он описал вспышку холеры в Лондоне, эпицентром распространения которой, по-видимому, был один из городских водяных насосов. Сноу первым доказал, как может передаваться болезнь, и, таким образом, стал основателем эпидемиологии, науки о распространении болезней.

При следующих родах 14 апреля 1857 года Виктория снова обратилась за помощью к доктору Сноу и настояла на применении анестезии. У нее родилась девочка, принцесса Беатриса. И на этот раз у королевы по какому-то чудесному стечению обстоятельств не случился нервный срыв. Это был ее девятый и последний ребенок.