В 1880-е гг. Огюст Роден, самый знаменитый и противоречивый художник своего времени, создал произведение, которому суждено было стать его наиболее прославленным творением, – «Мыслителя». Скульптура планировалась в качестве центральной фигуры более масштабной композиции «Врата ада», которая должна была служить монументальным порталом нового музея изобразительных искусств в Париже. Грандиозное произведение, почти семь метров высотой, мыслившееся как некий кипящий поток из человеческих фигур, так никогда и не было завершено, но некоторые его части, включая и «Мыслителя» (первоначально предполагавшегося как образ Данте), со временем были завершены по отдельности и в более значительных размерах, нежели задумывались первоначально. Поза скульптуры – кулак, подпирающий подбородок, локоть, упершийся в колено – в наше время знакома абсолютно всем, но многочисленные пародии не способны уменьшить ее значимость. Сразу же бросается в глаза то, что фигура мыслителя выдается слишком далеко вперед. Завершение дверного портала – который выглядел бы еще более внушительно, если бы посетители взирали на него снизу, входя в помещение музея, – предельно значимо для роденовского замысла. Этот статичный кусок бронзы наполнен необычайной жизнью даже по сравнению с другими произведениями великого художника и производит впечатление не внешнего движения, к которому обычно стремятся скульпторы, а отражает предельно напряженную внутреннюю активность. Он стремится заставить нас познать нечто, познать могущество человеческой мысли. Недавние исследования скульптуры с помощью рентгеновских лучей показали, что она способна производить подобное впечатление на нас лишь благодаря тому, что в ее основании сокрыт массивный противовес из свинца.

Свинец есть материализация тяжести, как физической, так и интеллектуальной, кроме того, это элемент, наиболее тесно ассоциируемый со смертью. Когда мы говорим о свинцовом небе, мы имеем в виду не только цвет. Сама немыслимость, с гравитационной точки зрения, подобного образа вызывает у нас ассоциации с чем-то худшим, чем просто надвигающийся дождь, – с крушением мира, перевернутого вверх дном. В свинцовых саркофагах традиционно хоронили тела пап и царей, чтобы не позволить душе ускользнуть. Сердце короля шотландцев Роберта Брюса хранится в свинцовой шкатулке в аббатстве Мелроуз, а долговязое тело его врага, английского короля Эдуарда I, – в свинцовой гробнице в Вестминстерском аббатстве. «Молот шотландцев» завещал, чтобы свинец был заменен на королевское золото только после окончательной победы над Шотландией. Свинцовый гроб стоит до сих пор.

Свинец не ржавеет и, таким образом, сохраняет все, что в него помещают, так как на нем формируется поверхностный слой, который препятствует любым химическим воздействиям. Именно благодаря упомянутому тонкому слою – той же субстанции, которая у художников носит название «свинцовые белила», – сохранились крыши многих церквей и соборов Европы, а также тела их настоятелей. Названная субстанция лишает металл остатков незначительного блеска, который тот имеет на свежем срезе, и делает его слоново-серым, практически не отражающим солнечный свет. Благодаря также и этому качеству свинец становится особенно подходящим материалом для ритуалов смерти и похорон.

Тягостная связь свинца с силой тяготения и ее коннотациями окончательного падения – падения в гроб – лишь крайняя из множества возможных ассоциаций, связывающих свинец с роком и падением. Когда люди решали угадать волю судьбы, они бросали кости, которые падали в соответствии с законами физики. Одно из переносных значений немецкого слова Fall («падение») – просто «событие», нечто, что случается, «выпадает кому-то на долю». И если уже речь идет о падении, то особенно значимо падение, которое можно охарактеризовать как тяжелое. По этой причине римляне делали игральные кости из свинца.

В некоторых районах центральной Европы, где имеются большие залежи свинцовых руд, возник обычай предсказывать будущее, выливая небольшое количество расплавленного металла в воду. Металл при застывании приобретает самые разные, порой очень странные, формы, и по ним пытаются угадать будущее. В Германии подобный ритуал Bleigiessen (литье свинца) проводится в канун Нового года. Если застывший свинец напоминает цветок, значит, в наступающем году у вас появится новый друг. Форма свиньи предвещает процветание, корабля – долгое плавание и т. п.

В Венгрии такие гадания устраиваются в день св. Луки (13 декабря), когда девушки льют расплавленный свинец, чтобы узнать особенности характера своих будущих мужей. Названная традиция до сих пор существует в Венгрии, и, как ни странно, в этой стране можно без труда приобрести детские наборы с настоящим свинцом, предназначающиеся для подобных игр дома.

Конечно, такая процедура необязательно требует присутствия рядом квалифицированного гадателя. Я решил сам заняться описанным гаданием в собственной семье, воспользовавшись свинцом от старых окон. Нагретый в ковшике на огне портативной бунзеновской горелки, свинец медленно тает под слоем белого и желтого окислов. Теперь он готов к литью. Неужели мы в самом деле сможем предсказать будущее, удивляется мой девятилетний сын, наблюдая за моими манипуляциями. Он первый на очереди. Я выливаю десертную ложку расплавленного свинца в ведро воды, и он извлекает из него один из самых крупных кусков. Он имеет форму груши, и мы пребываем в полной растерянности по поводу его тайного смысла. Тогда сын переворачивает его другой стороной и заявляет, что он похож на воздушный шар. Возможно, ему суждено облететь мир по воздуху. Следующая на очереди – моя жена. Теперь у меня появилась некоторая сноровка и получаются более сложные формы. Она вытаскивает застывшую каплю свинца удлиненной формы, действительно загадочным образом напоминающую цветок на стебле. Вполне вероятным толкованием представляется новое интересное знакомство в наступающем году. Наконец приходит моя очередь. Я вновь наливаю расплавленный металл и извлекаю из воды несколько тонких кусочков, которые не вызывают у меня ни малейших ассоциаций. Но один кусочек все-таки предоставляет более широкое поле для фантазий – он очень напоминает человеческую фигурку. Сходство немного портит капля свинца, растекшаяся диагонально посередине торса человечка. Возможно, эта капля изображает какой-то музыкальный инструмент. Может быть, мне стоит заняться игрой на лютне?

Шекспир касается предсказательных способностей свинца в «Венецианском купце». Чтобы завоевать прекрасную наследницу Порцию, ее поклонники должны сделать правильный выбор между тремя шкатулками из трех химических элементов – золота, серебра и свинца. На каждой шкатулке – надпись. Надписи на шкатулках из драгоценных металлов обещают нечто, хоть и изложенное в замысловатой и загадочной форме, однако намекающее на что-то вполне материальное. Надпись на золотой шкатулке гласит: «Со мной получишь то, что многие желают», на серебряной – «Со мной получишь то, чего ты заслужил». Надпись на свинцовой шкатулке грозит, напротив, отнять: «Со мной ты всем рискнешь, отдав все, что имеешь».

Первые два претендента на руку Порции, появляющиеся в пьесе, которых сама Порция называет «мудрыми глупцами», – принцы Марокканский и Арагонский. Они считают, что не могут идти на риск, и предпочитают некий конкретный торг, хотя и с не совсем определенными условиями. Тщеславный марокканец выбирает золото, расчетливый арагонец – серебро. Самый достойный из претендентов, Бассанио, подходит к выбору иначе. В мире, который «обмануть нетрудно украшеньем», он отвергает и золото, и серебро и выбирает свинцовую шкатулку, открывает ее и находит там «дивный лик» прекрасной Порции – знак того, что он ее завоевал.

Все три поклонника Порции в своем выборе руководствовались восприятием ценности соответствующих металлов. В ходе своих рассуждений они называли свинец «простым», «низким», «жалким», хотя сама Порция ни разу этим металлам не приписала никакой определенной цены. Марокканский и Арагонский принцы легко попадаются на удочку тех обещаний, что даются в надписях на шкатулках, Бассанио же, насколько мы можем судить, вообще их не читает. Его выбор основан на материальных характеристиках шкатулки. Принцев оскорбляет заурядность свинца, Бассанио она не страшит.

Может быть, судьбу и не предскажешь, однако кое-что в жизни можно предсказать наверняка. Бассанио прекрасно понимает: то, что он завоевал, он когда-нибудь неизбежно потеряет. Его правильный выбор знаменует принятие им факта человеческой смертности, как своей собственной, так и Порции. Свинец шкатулки вызывает подобные мысли у всех претендентов на руку Порции. Марокканский принц дает это понять достаточно ясно, когда говорит:

Парадокс Бассанио в том, что при всей его страсти к прекрасной Порции он говорит о свинце шкатулки: «Ты бледностью своей красноречив». Простая истина простого свинца в том и состоит, что любая красота быстро увядает. Время уродует наши тела, нашу кожу покрывает слой окислов, но ведь душа может оставаться такой же юной, как и в былые времена. Выбор свинцовой шкатулки означает, что Бассанио принимает эту неизбежность и что в силу такого отношения к жизни и смерти он будет надежным, верным супругом до самой смерти. «Таким образом, – писал З. Фрейд в своем эссе, посвященном выбору из трех вариантов, который предлагается героям мифов, – человек побеждает смерть, рационально принимая ее».

Свиток, который Бассанио находит внутри свинцовой шкатулки, гласит:

Перед нами последнее напоминание о серьезности решения, принятого Бассанио.

Судьба всего человечества заключена в свинце. Традиционные сферы применения элемента – во многих из них свинец ныне заменен другими веществами из соображений безопасности – как бы повторяют ту двусмысленную роль, которую он когда-то играл в мифах. Две самые древние из названных сфер включают в себя весь диапазон творческого импульса человека, с одной стороны, и его разрушительных устремлений – с другой: пули и типографский шрифт. Свинцовые ядра использовались в качестве снарядов в катапультах еще во времена античности. Но лишь после того, как в XIV веке было обнаружено, что с помощью пороха – тогда новинки в Европе – можно запускать подобные ядра из металлической трубы на большое расстояние, пушки становятся одним из важнейших военных орудий. Первоначально довольно неуклюжий инструмент постепенно породил громадное количество видов огнестрельного оружия, которые, в свою очередь, требовали не меньшего разнообразия свинцовых ядер и пуль. Поначалу подобные ядра отливались с большим трудом и тщанием, затем их стали изготавливать примерно таким же способом, как делаются предсказания, с помощью вливания расплавленного свинца в воду с большой высоты в специально предназначенных для этого башнях. Но в отличие от гадательных практик элемент случайности здесь практически исключен. Расплавленный свинец льется с определенной высоты в лохань с водой, в полете он приобретает форму капель нужной величины, которые успевают остыть во время падения. Я направляюсь в Крейн-парк на западной окраине Лондона, где до сих пор стоит одно из таких сооружений. Эта сужающаяся кверху круглая башня была построена в 1823 г. для порохового завода Хаунслоу. В настоящее время ее отреставрировали, и она очень живописно смотрится на краю небольшого лесочка. Вокруг ее купола наверху шумно кружат длиннохвостые попугаи. Необходимой водой здешнее пороховое производство обеспечивала мелкая речушка неподалеку. Стоя на одной из шести круглых галерей, которые окружают пустое внутреннее пространство кирпичной башни, легко представить себе, как горячий свинец падал сверху в ее центре и с шипением плюхался в воду.

CC BY-SA 2.0 Автор David Kemp

Стоя на одной из шести круглых галерей, которые окружают пустое внутреннее пространство кирпичной башни, легко представить себе, как горячий свинец падал сверху в ее центре и с шипением плюхался в воду. Долгое падение – эти башни были высотой с 20-этажный дом – гарантирует, что к моменту соприкосновения с водой каждая капля приобретет почти сферическую форму, но даже после этого требовалась большая дополнительная работа по сортировке получившейся дроби. На данном этапе тоже используется сила притяжения, так как шарики скатываются по наклонной плоскости с барьерчиком внизу. Те из них, которые хорошо катятся, способны преодолеть барьер. Шарики, оказавшиеся более крупного, чем нужно, размера или неправильной формы, не могут преодолеть упомянутый барьер. Их собирают и переливают заново. (Фактор случая вновь вступает в дело, когда отлитыми ядрами начинают стрелять. Хотя за время существования огнестрельного оружия были отлиты и выпущены из различных его видов миллиарды и миллиарды ядер, погибли от них лишь несколько миллионов человек. Упомянутый невысокий коэффициент «полезного» действия огнестрельного оружия имеет тенденцию, по мнению экспертов, еще более снижаться по элементарной причине, что технические усовершенствования в данной сфере приводят к тому, что на спусковой крючок все чаще нажимают раньше, чем нужно.)

Среди нескольких бесспорных нововведений Иоганна Гутенберга, которые позволили назвать его создателем книгопечатания, было использование свинца при типографском наборе. Гутенберг учился на ювелира, а примерно к 1440 г., когда, живя в Страсбурге, он заинтересовался проблемой книгопечатания, то был уже достаточно квалифицированным металлургом. Гутенберг обратил внимание на то, что прессы, которые в той местности использовались в виноделии, можно приспособить для отпечатывания букв на бумаге, но, чтобы буквы можно было менять и печатать разные тексты, нужен был материал с особыми характеристиками. Он должен был быть достаточно легко прессуемым, чтобы принимать сложные очертания различных букв, но также и достаточно стойким, чтобы выдерживать многократное давление. Каждый элемент шрифта, отображающий букву, должен легко освобождаться от таких же, как он, остальных элементов, как только процесс печати заканчивался, чтобы потом их можно было перегруппировать и печатать новый текст. Решение названной проблемы, которое отыскал Гутенберг (и которое независимо от него примерно в то же самое время открыли в Корее), заключалось в использовании сплава свинца с оловом и небольшим количеством сурьмы. Подобный сплав обладает хорошей текучестью при плавлении, а при затвердевании из него получаются очень твердые литеры. Названный сплав намного превосходил бронзу, с которой было сложно работать, и другие традиционные материалы, такие как дерево или глина, которые были очень ненадежны. Этот типографский сплав был основой печатного дела до середины ХХ столетия, и именно ему мы обязаны небывалым ускорением накопления и распространения информации и возрастанием роли литературы в жизни людей.

Глубокие и противоречивые ассоциации, связанные со свинцом, – счастливая судьба и рок, созидание и разрушение, юмор и серьезность, любовь и смерть – подвигли некоторых современных художников на использование его в своих работах. Конечно, не очень многих привлекает такой немодный и, в общем, скромный материал, но те немногие, кто берется за него, принадлежат к числу наиболее известных. Британский скульптор Энтони Гормли и немецкий художник Ансельм Кифер, к примеру, используют свинец, очень тонко выявляя его контрастные характеристики.

Кифер работает с необычным набором базовых, можно даже сказать, первичных материалов, включая сажу, мел, солому и ногти. Свинец, который в алхимии и каббале рассматривается как первоматерия, Кифер использует уже более 30 лет. Он выбрал его за практичность – это один из самых ковких металлов – но, конечно же, и за множество связанных с ним культурных ассоциаций. Свинец, как выражается художник, – «материал для воплощения идей».

В 1989 г., когда жители Восточной и Западной Германии начали разламывать Берлинскую стену, Кифер завершал свою довольно крупную работу, основанную на модели современного бомбардировщика. Самолет Кифера сделан не из алюминия, самого легкого металла, а из свинца – самого тяжелого. Несколько разных по форме и размеру свинцовых листов соединены в некое подобие бомбардировщика. Я видел это произведение в Музее Луизиана в Дании, там, где царит гармония моря и суши, архитектуры, живописи и скульптуры. И вот именно там названное творение Кифера вызывает в вас ту нервную дрожь, которую испытываешь, видя раненую птицу на аллее в парке во время прогулки. С одной стороны, инсталляция должна восприниматься комично – самолет, который не может летать. Подобно свинцовым топорам, которые изготавливали римляне, он совершенно бесполезен как орудие войны. И подобно миниатюрным свинцовым судам, которые обнаружили на греческом острове Наксос, относящимся к кикладскому периоду 5-тысячелетней давности, он никуда не направляется. Он обещает зрителю какие-то фантастические полеты и при этом своей невероятной тяжестью привязан к земле. Даже его длинные крылья и фюзеляж вызывают ассоциации с падением, а тонкие шасси едва выдерживают неумолимое давление силы тяжести.

Произведение Кифера называется «Ясон». В древнегреческом мифе Ясон вместе с аргонавтами намеревался отправиться в плавание за золотым руном. Они построили корабль под названием «Арго», который оказался слишком тяжелым для спуска на воду. Потребовалось волшебное вмешательство Орфея, присоединившегося к аргонавтам, чтобы их путешествие могло начаться.

Кифера заинтересовало также и то, что свинец изменчив не только в физическом смысле. Подобно людям, он способен менять и свой характер. Многие металлы подвержены явлению, именуемому «ползучестью», в ходе которого они постепенно деформируются под влиянием длительного воздействия. Свинец же настолько плотный и мягкий металл, что «сползает» под влиянием одной лишь силы тяжести. Кифер воспользовался этой его особенностью в тех работах, в которых морщины на свинце собираются в нижней части произведения, подобно волнам прибоя. Из семи металлов, известных во времена античности, свинец считался «основным», из него произошли все остальные металлы в природе, поэтому он был самой естественной отправной точкой для алхимиков, пытавшихся получить золото. Кифер полагает, что беловато-желтый налет, образующийся на поверхности расплавленного свинца, свидетельствует о «его способности достичь более высокого состояния – состояния золота». Таким образом, с точки зрения художника, данный элемент воплощает в себе идею надежды, и работы Кифера, в которых он его использует, должны, благодаря его способности, изменяться к лучшему, символизировать надежду для человечества. Однако для художника, родившегося в 1945 г., когда была взорвана первая атомная бомба, свинец также связан и с темным аспектом идеи изменчивости. Свинец ведь является конечным продуктом ряда цепей радиоактивного распада, включая и те, что имеют место в основных ингредиентах атомной бомбы, уране и плутонии. В старинной алхимии свинец был символом человеческого потенциала к самосовершенствованию, в современной химии он предвещает окончательное уничтожение человечества.

Отношение к свинцу Энтони Гормли основано на более конкретных подходах. Его работа 1986 г. «Сердце» представляет собой неправильный свинцовый многогранник. Это отдаленная аллюзия к традиции сохранить телесные органы в свинце, а также, случайно или нет, но вызывает ассоциации с одним произведением Кифера, так как похожий неправильной формы куб входит составной частью в серию его работ под названием «Меланхолия», которые, в свою очередь, были вдохновлены знаменитой одноименной гравюрой А. Дюрера. Использование свинца в данном случае вполне оправдано, так как алхимики ассоциировали его с Сатурном, который был и римским богом меланхолии.

Мастерская Гормли производит очень сильное впечатление, она своим масштабом напоминает здание посольства в воюющем государстве. Внутри на цепях с потолка свисают человеческие фигуры из металлической сетки. Свет заливает обширное белое пространство. Я задаю вопрос художнику о тех материалах, которые он использует. «Я люблю глину, потому что это – земля. Я люблю железо в его исходной форме, в форме чугуна, – отвечает он. – И я не доверяю бронзе». Будучи сплавом, бронза уже есть плод человеческого искусства до того, как скульптор прикоснется к ней. Глина земли и железо ближе к элементарному, исходному. Свинец тоже элементарен. «Для меня важно, что он входит в периодическую систему. Мне нравится то, что он соединяет мир алхимии с ядерным миром». В отличие от Кифера, Гормли наносит на тот свинец, с которым работает, специальное покрытие, чтобы предотвратить окисление, благодаря чему металл приобретает слабое свечение. В работе под названием «Естественный отбор» (1981) всем знакомые предметы – банан, лампочка, пистолет – помещены в оболочку из такого блестящего металла. Таким же образом скульптор поступает с человеческими и другими крупными фигурами в целом ряде своих работ и, прежде всего, в серии «В защиту ангела», в которой каждая скульптура представляет собой человеческое тело с широко распростертыми крыльями – свинцовые предшественники его сделанного из стали «Ангела Севера» 1998 г. Все названные скульптуры полые внутри – художник подчеркивает, что воздух входит в число материалов, с которыми он работает, – поэтому в его произведениях нет той мрачной тяжести, что завораживает в свинцовых творениях Кифера. Для Гормли самой значительной характеристикой свинца становится его саркофаговая непроницаемость. Мы как бы заключены вовне, а воздух – и, возможно, нечто еще более духовное – заключено внутри.

Кифер, со своей стороны, ценит свинец за честность. Он демонстрирует нам неприукрашенную истину, со всеми двусмысленными последствиями, которые возникают из-за этого. «Свинец, конечно, символический материал, – говорит он. – Но также очень важен и его цвет. Нельзя сказать, что он светлый или темный. Он обладает тем цветом или „нецветом“, с которым я себя идентифицирую. Я не верю ни во что абсолютное. Истина всегда серая».

«Ясон», свинцовый самолет со зловещим грузом из человеческих зубов и змеиной кожи, – один из нескольких самолетов, созданных Кифером, которые он называет своими «ангелами истории», основываясь на идеях философа Вальтера Беньямина. «Ангел», в понимании Беньямина, – свидетель, глядящий назад и видящий историю не как последовательность проходящих событий, но как растущую громаду катастроф, свидетель, который не может вернуться и все переделать из-за неодолимого ветра прогресса, что дует ему в лицо. Кифер работал над этой скульптурой в последние годы холодной войны – в те времена, когда подобные самолеты были гарантией нашей безопасности. Ветер технического прогресса принес нас туда, где наши творческие и разрушительные устремления соединились и привели к созданию высокотехнологичного механизма массового уничтожения, и тот же самый ветер ныне несет нас дальше в совершенно непредсказуемое будущее. Подобно очень многим свинцовым артефактам прошлого, «Ясон» в каком-то смысле религиозный символ, выражающий не только светлую надежду на то, что мы сможем выжить, но и мрачное предчувствие конца цивилизации.