– Твою же мать! – пробормотал Лебедь, завидев меня. – Неудивительно, что ты вернулся.

– Руки не тяни, очаровашка. Эй, кто тут есть из нюень бао! Подойдите к Там Даку, это важно! Таглиосцы, ступайте к Рыжему Руди из Черного Отряда! – Я обратился к Лебедю: – Вот и все. Мы выставили несколько стрелков. Так, на всякий случай.

Он отвел взгляд от Сари:

– Эх, жаль. Вляпался ты, значит, в сладкое дерьмо…

У него хватило учтивости произнести это на форсбергском.

– Да, вляпался. Может, ты мне кое-что объяснишь? Мои колдуны поинтересовались, что творится у меня в голове, и оказалось, там кто-то порылся и перемешал память. Я узнал, что вернулся в адскую кухню охотиться на крыс и драться с людоедами, а мои друзья все эти дни просидели тут и ни словечком не намекнули, что Тенекрут мертв.

Лебедь непонимающе воззрился на меня:

– Но… ты же об этом знал, Мурген! Ты же был здесь, когда мы прикончили этого гада. И еще неделю потом у нас ошивался!

– Убили?

Солнце клонилось к закату.

– Так это не ты настоял на возвращении? Она сказала, что…

– Нет, не я. Когда я очухался на обратном пути, то решил, что сбежал от Хозяина Теней. И был совершенно уверен, что никого из вас не нашел.

Чем больше я старался разобраться в ситуации, тем сильнее все запутывалось.

Кто-то закричал на языке нюень бао. Значит, мои бойцы не подчинились приказу. Другой голос позвал по-таглиосски:

– Господин Мурген, подойди к нам, пожалуйста!

– Я не знаю, что там у них, – сказал я Лебедю. – Но ты лучше не дергайся. Тут народ нервный.

– Делать мне больше нечего!

– Я серьезно. Они жутко подозрительны. Если бы ты эти месяцы прожил в Дежагоре, не судил бы их строго.

Вскарабкавшись на крутой склон, я увидел таглиосца, стоящего на коленях в чахлом кустарнике, а рядом нюень бао лет пятнадцати. Мальчишка указал вдаль, ему не терпелось сообщить дурную новость.

Над Дежагором поднимался новый столб дыма. Насколько я мог судить, как раз над северным барбикеном. Похоже, там шел бой.

Лиловая вспышка подтвердила, что и Одноглазый с Гоблином не сидят сложа руки.

Очевидно, Могаба пытался отвоевать барбикен.

Над западными воротами тоже были видны сполохи.

– Чтоб его, этого Могабу!.. Спасибо, ребята. Хотя мы все равно ничем не можем помочь. – Я от души надеялся, что Гоблин с Одноглазым как следует всыплют Могабе. – Идите в лагерь, там полно работы.

Госпожа находилась в отлучке. Нож, оставленный за старшего, сидел на месте и собирал беженцев из Дежагора, не позволяя им вернуться в город и разнести слухи о гибели Тенекрута. В этом он сам признался:

– Она так приказала.

В отличие от всех прочих в лагере, он остался равнодушен к Сари.

– Ее счастье, что уехала, – буркнул я. – Я бы ее так выдрал…

Раз уж ничего больше не происходило, я просидел с Ножом, Лебедем и Мэзером дотемна. Кто-то принес То Тану щенка, чтобы было с кем играть. Наконец я сказал:

– Пойдем-ка мы к своим, а то уже небось беспокоятся.

– Не выйдет, приятель, – сказал Мэзер.

– Она сказала: никаких исключений, – добавил Нож.

Из наших отношений мигом улетучилась вся теплота. Я доходчиво объяснил всем троим, что подумают нюень бао. Мэзер с Лебедем отвели взгляд. Нож почти не колебался.

Сари вроде бы не тревожилась. Наверное, после Дежагора трудно себе представить, что может случиться нечто похуже. Она даже улыбалась.

– Тот загон, где меня держали, еще не снесли?

Эту часть предыдущего визита я помнил прекрасно.

– Мы тебя поудобней устроим, – посулил Нож.

– Покажу твою берлогу, – вызвался Мэзер.

Когда Лебедь решил, что мы отошли достаточно далеко и уже не услышим, он сказал Ножу:

– Успел ее рассмотреть? Ну сущая ведьма!

Я взглянул на Сари. Она тоже услышала, но ее лицо не сказало мне ничего.

Если Нож и ответил Лебедю, то он говорил значительно тише.

А я все разглядывал Сари, гадая, что же такого жуткого разглядел в ней Лебедь.