Старик поднялся рано, если вообще спал. К тому времени, когда я протер глаза и вылез из своей норы, и он, и Госпожа, и Лебедь, и Мэзер, и Нож, и нары, Клетус с Лонго и Лофтусом, все парни из Старой Команды со своими телохранителями, а также некоторые из давних сподвижников Госпожи уже подтягивались к Вратам Теней. Было еще темно, так что сопровождающие Костоправа несли зажженные факелы.

– Этот сукин сын не хочет терять ни минуты.

Тай Дэй был уже на ногах и кипятил воду, чтобы приготовить кашу на завтрак. Он глянул вниз по склону холма и хмыкнул. Появился Бадья, отчаянно зевая и протирая глаза тыльной стороной кисти.

– Старик уже?..

– Бьет копытом. У тебя все готово?

– Полный порядок. Пойду вытряхну из мешка Ваше Сиятельство и Хрипатого.

– Хрипатого?! Этот-то откуда взялся? И какого черта ему надо?

– Приперся сегодня ночью. Бежал всю дорогу, боялся не успеть на сегодняшнюю прогулку со Стариком.

– Во дает!

Уже в который раз я недооценил этого старикашку. Мне-то казалось, что он не дотянет до конца лета. Хотя, по правде сказать, удивляться было нечему. Хрипатый казался без пяти минут покойником еще при вступлении в Отряд. Все эти годы он упорно выхаркивал последнее легкое, но какая-то мистическая сила удерживала его на этом свете.

– А где Руди?

– Я его отправил проверить периметр.

– Да сколько ж можно, а?

С тех пор как мне доверили этот чертов периметр, его проверяли и перепроверяли раз пятьсот. Таков уж военный тип мышления: всегда следует знать обстановку на настоящий момент и действовать, исходя из нее.

– Помощники собрались? – спросил я.

– Сказано тебе, все готово. – Бадья заглянул в горшок Тай Дэя. – Ого, приятель, да ты что-то готовишь. На вид – так пальчики оближешь.

Тай Дэй совершенно не обладал чувством юмора, ему было трудно распознать сарказм. Он кивнул:

– Немного соли, немного сахара. А для вкуса – горсть личинок тулока или вяленого мяса обезьяны.

– Что за тулок такой?

Я бы ни за что не стал спрашивать.

– Жук. Его личинки селятся в гнилой древесине. У себя в дельте мы специально валим деревья, чтобы вырастить их побольше.

– Нервничаешь? – спросил я.

Тай Дэй бросил на меня такой взгляд, словно это предположение являлось величайшей нелепостью на свете.

– Ты разболтался, как целая воронья стая.

Нюень бао хмыкнул, признавая мою правоту, и вновь стал самим собой.

– Личинки жуков, – пробормотал я. – Только нюень бао могли до такого додуматься.

– А что тут плохого? – спросил Бадья. – Если поджарить их с маслицем да грибочков добавить… Ну, игра начинается.

Костоправ и Госпожа поднимались на гору. Видимость была неплохая, и я сразу узнал искрящуюся магией броню Вдоводела и Жизнедава. Они восседали на гигантских скакунах. Из-под копыт черных чудовищ вылетали искры, из раздутых ноздрей валил пар, очень похожий на дым. Не хватало только труб, цимбал и барабанов, но это было бы не в стиле Госпожи и Старика. И они сами, и все их сопровождающие, кроме пленников, были вооружены связками бамбука.

Ревун сидел в деревянной клетушке на колесах, запряженной парой черных козлов. Должно быть, они с Госпожой достигли какой-то договоренности, поскольку на нем не было ни пут, ни оков. Правда, за клеткой наблюдало с полдюжины солдат, которые мигом искупали бы Ревуна в огне, вздумай он открыть рот и произнести какое-нибудь мерзкое заклинание.

Длиннотень тоже сидел в клетке, но он ни о чем не договорился с Госпожой. Его рот был плотно зашит, пальцы стянуты вместе. Чтобы творить чары, ему бы пришлось совершать пассы ушами, но делать этого не стоило. Солдаты нервничали и готовы были изжарить его при первом подозрительном движении.

Нервничали они отчасти потому, что сам Длиннотень вел себя беспокойно. Прижавшись к прутьям, он упорно пытался что-то выкрикнуть сквозь стянутые губы.

Этот гад не хотел подниматься в гору.

С Прабриндра Дра обошлись лучше. По обе стороны от него, как почетный эскорт, держались Плетеный Лебедь и Корди Мэзер. Правда, вокруг этой троицы большим ромбом выстроились Масло, Крутой и братья-механики со своими телохранителями – нюень бао. При этом Лофтус и Лонгинус беседовали с князем так, будто вся компания отправлялась на обычную прогулку.

Прабриндра Дра нравился мне все больше. Он был хорошим, здравомыслящим человеком. Жаль, что мы не могли отпустить его домой. Годы, проведенные им в сражениях, не прошли даром. Он обрел уверенность и силу воли, позволявшие ему стать настоящим правителем, способным совладать и с властолюбием сестрицы, и с притязаниями верховных жрецов.

Пантеру, бывшую некогда женщиной, поместили в клетку, очень похожую на гроб. Она не могла встать, а значит, не могла использовать страшную силу своих лап. Ей оставалось лишь лежать и яриться.

Костоправ помнил, на что способны форвалаки, и не желал никаких сюрпризов.

Всем нашим врагам предстояло разделить с нами путешествие. И нашу судьбу – если они не избраны для того, чтобы нас о чем-то предупредить.

Едва Рыжий Руди услышал слова Бадьи «игра начинается», он скользнул вниз, навстречу Костоправу. Мне не нужно было оглядываться – я знал, что происходит. Как мы и ожидали, Дрема вылез из землянки и привалился к стенке возле двери. Это и был сигнал к «началу игры». Сейчас Рыжий Руди просит у Старика разрешения совершить набег на мой свинарник.

Один из любимых таглиосских помощников Бадьи, которого все звали Лхопал Пит, чтобы отличить от сержанта, прозванного Хусавир Пит («пит» – центральный слог одиннадцатисложного имени гуннитского божества), сообщил своему командиру о моем распоряжении навести здесь идеальную чистоту, пока я буду вести разведку за Вратами Теней. Чтобы это требование выполнить, нужен изрядный запас воды, а ее в лагере кот наплакал.

Бадья велел ему подождать, пока все хреново начальство не yнесет подальше свои аристократические задницы.

– Понял, господин. – И Лхопал Пит со своими людьми расположился неподалеку.

Им предстояло дождаться Костоправа и хорошенько пошуметь, тем самым прикрывая команду, которая подкрадется к Дреме.

– Ты прав, Тай Дэй, – промолвил я, впихнув в себя несколько ложек каши. – Даже жуки и личинки это блюдо не испортят. Дай-ка мне миску для Дремы.

И сам отнес парню порцию.

– Угощайся, малыш. – Я сунул миску ему под нос. – Но берись-ка за дело сам, осточертело кормить тебя с ложечки.

Я оглянулся – близко ли Костоправ? Уже достаточно рассвело, факелы стали лишними.

Дрема был совсем рядом. Рабочие загалдели. Уронив деревянную ложку парню на колени, я схватил его за запястья и резко дернул вниз. В тот же миг ребята, чьи шаги маскировал шум, выскочили из-за землянки. Один вцепился Дреме в волосы и потянул голову назад, а другой затолкал в рот здоровенный грязный лоскут.

Душелов пыталась сопротивляться, но мы застали ее врасплох, и она ничего не смогла сделать.

– Подарочек упакован, – доложил я Старику, когда он остановил коня рядом с нами.

– Вижу, ты намотал на нее всю веревку, что нашлась в лагере.

Душелов и впрямь выглядела жертвой излишнего энтузиазма.

– Не хочу рисковать, командир. Жаль, что ты не пригнал сюда еще одну клетку.

– Эдак я мог бы ненароком раскрыть секрет. Даже если бы знал, что ты задумал.

Госпожа остановилась позади Костоправа. На ней был шлем Жизнедава, не позволявший увидеть выражение ее лица. Не говоря ни слова, она неотрывно смотрела на свою сестру, так долго портившую ей кровь.

Душелов не сбросила обличье Дремы. Она не была прирожденным оборотнем, и смена личины давалась ей непросто. Впрочем, памятуя о прошлом, я не стал бы на это рассчитывать.

– Она останется такой, пока будет связана? – спросил я.

Госпожа не ответила. Она лишь молча смотрела.

– Как-то не хочется, – пояснил я, – чтобы она превратилась в желе и протекла сквозь веревки, едва я отвернусь.

Наверное, ее бы стоило запихать в большой кувшин. С крышкой. Жаль, что у меня его нет.

– Едва ли она способна натворить бед со связанными руками и заткнутым ртом, – рассудил Костоправ.

– Может, отрубить пальцы?

– Думаю, она будет вести себя хорошо. До поры. Правда? – обратился он к Душелов.

Та промолчала.

Она уже справилась с удивлением и растерянностью. Я даже улавливал эманации расчетливости и лукавства, словно она предвкушала нечто забавное.

– Вы тут все корчите из себя невесть каких умников, – заявил Бадья. – Может, кто-нибудь подумал, что с ней делать дальше?

– Чего? – спросил я, и вправду продемонстрировав недюжинный ум.

– Того. Клетки для нее нет, идти она не может. Или вы ее развяжете да пустите прогуляться?

Старик помрачнел.

– Сделайте носилки, – приказал он. – Ей всегда хотелось, чтобы с ней обращались как с королевой. Вот и дождалась. Мы даже приставим к ней княжескую гвардию. Лебедь, Мэзер! Ребята, вам доверена честь нести эту даму.

– Шел бы ты на хрен, – живо откликнулся Лебедь.

– Не заводись, Лебедь, – посоветовал Мэзер.

– А какого черта он собрался делать, Корди? Уволочь меня в Хатовар?

Госпожа натянула поводья. Черный конь повернулся, и она бросила взгляд на Лебедя и Мэзера. Спустя мгновение Лебедь махнул рукой:

– Ладно-ладно.

Через десять минут он уже шагал, держал носилки сзади, хотя и бранился при этом не переставая. Уж не знаю, какими словами, – я шел довольно далеко от него.

Крутой пообещал Лебедю и Мэзеру, что миль этак через несколько их кто-нибудь сменит.

Первым через Врата Теней прошел я. За мной последовал Костоправ. Вскоре он скомандовал:

– Стой. Я хочу провести опыт. Опусти наконечник копья к черной тропе.

Как только я выполнил приказ, он спешился, отцепил от плаща серебряную эмблему Отряда, приложил ее к копью, а потом встал на колени и прижал значок к черной ленте. Его колени скрипнули. Он крякнул и напрягся.

– Чем это ты занимаешься? – поинтересовался я.

– Точно не знаю. Госпожа говорит, это не помешает.

Стало быть, по этим штуковинам Тени будут узнавать нас. И не тронут. Если не наоборот. Впрочем, догадкам Госпожи можно доверять. Она занялась своим делом раньше, чем самый первый состав Отряда спустился с этой горы.

– Оставайся здесь, пока все не пройдут мимо, – распорядился Костоправ. – Каждый из наших парней должен освятить свой значок. И про себя не забудь.

Госпожа спешилась, проделала ту же процедуру, что и Костоправ, и поехала следом за ним.

Колонной по одному люди и животные проходили мимо. Наши ребята поглядывали на меня озабоченно, все прочие – угрюмо. Посмотрев, далеко ли отъехал Старик, я сказал Тай Дэю на языке нюень бао:

– Советую тебе прикоснуться к наконечнику копья, а потом к дороге. И другим тоже.

Он задумался:

– К сожалению, здесь нет дядюшки, чтобы принять решение.

– Хуже-то не будет. Возможно, это обеспечит некоторую защиту. И не надо думать, будто, поступая так, ты принимаешь на себя еще какие-то дерьмовые обязательства перед Отрядом.

Он колебался, наверняка прикидывая, не пытаемся ли мы обдурить нюень бао и навесить на них дополнительное бремя долга, но в конце концов созвал своих и, предоставив каждому делать выбор самостоятельно, сказал, что благословение копья будет защищать от Теней после захода солнца.

Многим эта затея пришлась не по вкусу.

Явился Ваше Сиятельство, погонявший перегруженных, но бесконечно покорных и терпеливых волов.

– Ты и скотину собрался благословлять? – спросил он с ехидцей, но я задумался об этом серьезно.

Вообще-то, в нашем мире Тени предпочитали нападать на людей – если таковые были доступны. Но сейчас мы пребывали в ином мире.

Тем временем нюень бао вели горячий спор, правда понизив голоса, и я не мог разобрать ни слова. В конце концов Тай Дэю это надоело.

– Пусть каждый поступает как хочет, – заявил он, после чего коснулся наконечника, похлопал ладонью по черной глади и занял место рядом со мной.

Я напрягся, ожидая услышать громовую божбу Старика, но он даже не удосужился обернуться.

Когда мимо провозили Ревуна, я поднял копье:

– Валяй-валяй. Это только для друзей Отряда.

Зато каждый из кативших клетку черных козлов был удостоен прикосновения наконечника.

Длиннотень я дразнить не стал, поскольку он был парализован ужасом. Его глаза неподвижно смотрели в бесконечность. Я видел такие лица у ребят, испытавших запредельный страх на поле боя.

Пятьдесят человек, может, и не слишком большая компания, но, если добавить к ним животных, которые тащат целую гору всякой всячины, необходимой для долгого путешествия, колонна получается внушительная. Госпожа и Старик почти добрались до гребня, когда показался арьергард в лице Рыжего Руди и Бадьи.

– Хочешь, чтобы мы поцеловали эту хреновину? – спросил Рыжий.

– Если считаешь, что это поможет продержатся три-четыре ночи.

– Как-нибудь в другой раз. А сейчас мне пора наверх, на мое место.

К этому времени все нюень бао сделали тот или иной выбор. Я провел процедуру с помощью Рыжего Руди.

У самой Вершины Костоправ задержался, но не для того, чтобы дать мне возможность догнать голову колонны. Куда там! Просто Капитану пришлось ждать, пока самый крутой участок дороги не приспособят для подъема телег.

– Прошу прощения, – пробормотал я, карабкаясь мимо братьев-механиков, – вы уж постарайтесь, чтобы на обратном пути не пришлось все делать по новой.

Вокруг толпилась уйма народу, но зевак было куда больше, чем работников.

– Пожалуй, эта затея с носилками оказалась не такой уж плохой, – сказал мне Лебедь.

Мэзер был занят работой. Славный он парень, этот Корди. Интересно, тоскует ли по нему Радиша? И гадает ли, почему он не вернулся? Не думаю, что это произошло из-за Прабриндра Дра. Впрочем, не мое дело.

Душелов пребывала в сознании и держалась настороже. Она заглянула мне в глаза и, наверное, улыбнулась бы, если бы не мешал кляп.

– Хочу, чтобы ты вернула Дрему, – сказал я.

Она не отреагировала, но глаза блеснули.

Поравнявшись наконец со Стариком, я малость отдышался и спросил:

– Ты послал кого-нибудь пошарить там, где я заметил своего коня?

– Не кого-нибудь, а целую роту. – Он поглядел вниз, на дорогу.

– Не понимаю, почему она так задерживается.

– Потому что у нас все командиры, а солдат – раз-два и обчелся.

Я заметил, что Госпожа развернула коня и теперь обозревает местность с нового наблюдательного пункта. На Вершине вовсю кипела работа. К небу тянулись дымки бесчисленных костров. Не только воинских: тенеземцы уже начали потихоньку возвращаться на свои фермы. Сгущались тучи. Интересно, пойдет ли дождь?

– Что это? – спросил Костоправ.

– Где?

– Там, внизу. На дороге к твоему лагерю.

– У тебя, видать, глаза поострее… Ага, вижу. Кто-то пылит.

Кто-то, может быть и не один, направлялся в мой лагерь. Похоже, довольно быстро. Но кто именно, с такого расстояния разглядеть было невозможно.

Подъехали подводы. Клетус, Лонгинус и Лофтус громко поздравляли друг друга. Блеяли козлы, жалобно мычали волы, чертыхались люди. Колонна со скрипом двинулась вперед.

– Веди дальше, знаменосец, – велел Капитан. – Только не так быстро, как в прошлый раз. Козлам за тобой не угнаться.

Он надел шлем, и по броне потекли магические огни.

Я взял знамя и, зная, что скоро оно покажется очень тяжелым, двинулся вперед. Собственная поклажа меня уже тяготила, лямки натирали кожу, и приходилось ерзать плечами, чтобы поудобнее пристроить ранец.

Передо мной лежала дорога. Каменные столбы поблескивали вопреки пасмурной погоде.

Костоправ с Госпожой приблизились ко мне, и в этот миг земля содрогнулась. Я упал на одно колено, но скорее от неожиданности, чем от силы толчка. По правде сказать, он был едва ощутимым. Со смущенным видом я поднялся и зашагал дальше, на ходу объясняя Тай Дэю свою оплошность:

– Успел отвыкнуть от землетрясений. Вот оно и застало меня врасплох.

Госпожа и Старик не выглядели встревоженными. А коли так, решил я, то и мне дергаться нечего.