Сари спала беспокойным сном. Тобо лежал рядом, положив крохотную ручонку на ее обнаженную грудь и время от времени посасывая материнское молоко. Я любовался ими, и постепенно меня отпускало напряжение.

Какой же я все-таки идиот. Единственное, чего я хотел на самом деле, – быть с ними, но вместо этого намеревался через пару часов встать с подстилки и вновь полезть на гору. Я знал, что пойду туда, даже если это грозит мне смертью.

Почему?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Призрачной рукой я коснулся Тобо, и на миг показалось, будто я ощутил живое тепло. Малыш заерзал, словно ему привиделся плохой сон. Оставив ребенка, я коснулся волос Сари.

Она улыбнулась:

– Мур, это ты? Я чувствую, что ты здесь…

Она ворковала, а я наслаждался звучанием ее голоса. Как жаль, что я не могу ей ответить…

Сняв Тобо с груди, Сари встала и, нагая по пояс, исполнила несколько танцевальных движений, напомнив о том, чего я не видел давным-давно. Ее фигура полностью восстановилась после родов. Глядя прямо на меня, Сари лукаво улыбнулась. Может, она и вправду колдунья?

– Тобо достаточно окреп, чтобы пуститься в дорогу. Скоро праздник Водяного Дракона. В его суете мне легче будет сбежать. Все необходимое я уже приготовила.

Какая все-таки чудесная у меня жена – умная, решительная, уверенная в себе. Хотелось бы знать, чем я заслужил такое счастье? Кроме того что каким-то манером потешил фантазии ее бабушки. Я млел, глядя на пританцовывающую Сари, пока не забеспокоился Тобо. Наверное, малыш обостренно воспринимал чужое присутствие, и оно его пугало.

– Был бы ты здесь… – со вздохом промолвила Сари с таким видом, словно хотела предложить мне нечто восхитительное и сладострастное. – Но, увы, тебя нет. – Она пожала плечами. – Ничего, скоро мы будем вместе.

Сари взяла нашего сына на руки, и он тут же, с весьма довольным видом, припал к груди.

Намек понят, малыш.

Тобо открыл глаза. Один глаз из-за плеча Сари смотрел прямо на меня. Малец отпустил грудь, перевел дыхание и завопил. Голосок был что надо.

Немедленно появился жрец.

– Что происходит? – спросил он. – Почему плачет ребенок? И с кем это ты шепталась?

– Убирайся! – отрезала Сари. – Ты не имеешь права сюда входить.

Жрец не без труда оторвал взгляд от ее груди. Он рассыпался в извинениях, но его искренность вызывала сомнения.

– У ребенка пучит животик, – сердито сказала Сари, – вот я и успокаиваю его. И это единственная возможность поговорить с разумным человеком.

Ну разве она не прелесть?

Я удалился, сделав перед этим все возможное, чтобы запечатлеть поцелуй на ее шейке, и чувствовал себя при этом счастливым, насколько может быть счастлив мужчина в моем положении. Жена и сын живы, здоровы и любят меня. Многие солдаты нашего Отряда знать не знали, что стало с их семьями, хотя, по правде сказать, большинство из них это не беспокоило. Парни, вспоминавшие о домашнем очаге, ушли, когда верным князю таглиосцам было позволено вернуться домой.

Небо было затянуто тучами, в дельте царила тьма, и мне не сразу удалось найти дорогу в Таглиос.

Там я провел немало времени, обследуя дворец и главные храмы, но важных сведений раздобыл мало. Без Копченого я был ограничен рамками реального времени, а оно оказалось слишком поздним для того, чтобы проводить совещания и строить козни. Не спали только жрецы Ночных Богов, но они не плели интриги, а готовились к какому-то обряду.

Будь я предусмотрительнее, лег бы спать пораньше, когда большинство людей, включая и наших недругов, бодрствуют. Правда, мне удалось узнать, за что гонения на друзей Отряда распространились на все территории, присоединенные к Таглиосу нашими усилиями. Правда, эти гонения были несопоставимы с охотой фанатичных и беспощадных душил. Никто из наших сторонников не погиб. Большинство чиновников отделались тем, что лишились своих постов, и очень немногие угодили за решетку. Радиша предпочитала обходиться без кровопролития.

Впрочем, все полученные мной сведения являлись обрывочными и скудными.

Могабу найти не удалось. Равно как и наших блудных колдунов. Впрочем, их поискам я не уделил серьезных усилий. Вместо этого сосредоточился на поисках дочери Костоправа.

Где бы ни находилась Дщерь Ночи, она осталась одна. Что открывало определенные возможности.

Разыскивая девочку, я заодно пытался выяснить, что приключилось с настоящим Дремой. Но и в этом не преуспел. Правда, наткнулся на доказательства того, что моя слепота не была случайной.

Я парил над склоном, всего в нескольких милях от бывшего логова Душелов. Хотя ведьма располагала ковром Ревуна, она едва ли удалилась бы от нас на значительное расстояние. Гора была изрезана большими и малыми расщелинами. Я нырял в каждую из них, высматривая признаки человеческого присутствия. Например, костер. Сомнительно, что девочка может выжить без огня.

Огня я не нашел. Я нашел своего коня. Решил, что своего. Заметил его лишь мельком, но показалось, будто он почуял меня и попытался дать знак. Немедленно остановившись, я вернулся назад и никого не нашел. Не видел, не слышал, не ощущал. Вокруг было пусто.

Ну и ладно. Я знаю, где это место находится, и могу рассказать Костоправу, а тот, если захочет, пошлет солдат обшарить каждую щель.

Напоследок я навестил дядюшку Доя, которого охраняли соплеменники. Он был жив, а без сознания оставался по той единственной причине, что ему, для его же пользы, постоянно давали снотворное. В чем бы ни заключалась миссия дядюшки, у него не было необходимости исполнить ее немедленно.

Затем я вернулся домой, в свое удобное тело и неудобную постель. Ребята дали мне выспаться, словно в праздник. Солнце уже встало, когда я выполз из землянки, миновав двойника Дремы, лежавшего в прострации около входа.